Глава 22. Затерянные во времени
Уже больше часа, натужно воя двигателем на подъемах, «Джип» катил по горному серпантину. Слева высились поросшие тропической растительностью горы, справа, под обрывом, неслась по камням бурная Урубамба.
На очередном подъеме мотор запарил, и мы, съехав на обочину, остановились.
Пока Рафаэль, открыв крышку радиатора, спускался к реке за водой, остальные вышли наружу и закурили.
- По спидометру осталось совсем немного, - огляделся по сторонам Саня.
- А берег здесь боле крутой, чем в начале, - проследив за исчезнувшим внизу водителем, сказал Жора.
- Ничего, как-нибудь осилим, - задрав вверх голову, прищурился я на яркое солнце. - Главное, найти русло.
Спустя минут десять, вверх вскарабкался Рафаэль с пластиковой канистрой в руках, мы долили радиатор и отправились дальше.
К нашей радости конечная остановка пришлась на долину. Она открылась за длинным скальным плато, приблизившимся к реке почти вплотную.
- Ровно сотня километров, - остановившись в двух десятка метров от спокойной заводи, щелкнул ногтем по спидометру водитель.
- Видим, - сказал Жора, после чего, достав из кармана, вручил ему оговоренную сумму.
Далее мы выгрузились из автомобиля, а он, развернувшись, дал длинный сигнал и последовал обратно.
- Ну что, присядем перед дорогой? - опустился Жора на гранитный осколок неподалеку.
- Присядем, - уселись мы с ним рядом.
Отдав дань традиции, с минуту помолчали, потом встали, нацепили на пояса мачете, и, взвалив на плечи тяжелые рюкзаки, гуськом последовали берегом вниз по течению.
Сначала идти было довольно легко, поскольку перед нами тянулась галечная коса, с торчащими тут и там замшелыми валунами, но спустя час она закончилась, и вплотную к воде приблизился девственный лес, где деревья переплетались с густым кустарником и лианами. Пришлось взяться за мачете.
Шедший впереди Жора прорубал узкий проход, мы с Саней помогали.
Так, сопя и утирая с лица пот, мы пробрались еще на несколько километров вперед, а потом решили отдохнуть на открывшейся впереди поляне.
Выйдя на нее, мы расположились в тени похожего на фикус дерева, сняли с плеч рюкзаки, а с ног ботинки и растянулись на зеленой траве, блаженно шевеля пальцами.
- А не пора ли нам перекусить? - сказал через несколько минут Саня.
Предложение всем понравилось, поскольку за время пути все изрядно проголодались, и вскоре мы подкреплялись копченой грудинкой с хлебом, запивая их чуть теплым кофе из фляг, прихваченным из гостиницы.
Затем выкурили по сигарете, надели ботинки и, прихватив рюкзаки, тронулись дальше.
На закате солнца, едва передвигая ноги, снова вышли из леса на открытую прибрежную косу, состоявшую из растрескавшегося песчаника с островками кустарника.
- Привал, - сунул мачете в ножны, следовавший теперь головным Саня.
Сложив груз у рыжей плиты и сняв бейсболки с рубахами, мы ополоснулись в текучей воде, а затем обустроили ночлег, у которого затрещал костер из собранного на берегу хвороста. Вскоре на нем побулькивали котелок с супом из мясного концентрата и чайник, а на расстеленной рядом плащ-палатке Жора нарезал хлеб с сыром, в качестве дополнения.
Ужинали в опустившихся на землю сумерках при свете догоравшего костра, слушая ночные звуки сельвы.
На следующее утро, поднявшись на заре, мы продолжили свой нелегкий путь и к полудню, вышли к пересохшему истоку. Он был вымыт в скальном грунте, полого уходившем на восток, усеян окатанными валунами и их осколками. По обоим берегам рос девственный лес, судя по виду, непроходимый.
- Да, глухие здесь места,- сказал я, обходя очередной осколок скалы, пронизанный жилами кварца.
- И никаких следов цивилизации, - отозвался шагавший впереди Саня.
Подъем по дну каньона занял еще два дня, а с наступлением ночи третьего, мы устроились на отдых у небольшого ручья, вытекающего из расщелины. Вскоре близ него потрескивал костер из сухого, когда-то свалившегося сверху дерева, на котором мы сварили кофе, а затем поужинали.
Далее влезли в спальные мешки и уснули.
Новый день засерел низким небом, с которого моросил дождь, превратившийся через несколько минут в тропический ливень. Мы быстро переместились под козырек ближайшей скалы, в паре десятков метров от стоянки, где переждали потоки низвергавшейся сверху воды, после которых в небе выглянуло солнце.
Ливень освежил окружающий ландшафт, каньон выглядели контрастней, а зелень на его отрогах ярче.
Обсушившись и наскоро перекусив, мы снова тронулись в путь, надеясь на его скорое завершение. И не ошиблись.
Спустя некоторое время, за очередным поворотом заблестела гладь воды, ограниченная спереди гранитным уступчатым массивом, в правой части которого тянулись несколько прерывавшихся осыпями зеленых террас со смутно просматривавшимися в них квадратами.
- Оно? - обернулись ко мне Саня с Жорой.
- Похоже, - окинул я панораму взглядом. - Вон оттуда (показал рукой) падал водопад, в это самое озеро, бывшее тогда заводью. И террасы с входами те же самые. Только здорово заросли и без ступеней.
- В таком случае, вперед, - оживились друзья, после чего мы стали обходить озеро. По окружности оно было с километр, чистое и прозрачное.
Оказавшись под террасами, все сняли с плеч вещмешки, разделись и искупались в прохладной воде, которая сняла усталость. Кстати, находясь в пути, мы жевали листья коки, которые нам понравились и действительно прибавляли силы.
- Ну что? - когда все перекурили, задрал вверх голову Саня. - Будем подниматься?
- Я полагаю, сначала следует сделать рекогносцировку, - взглянул на меня Жора. -Иначе будем искать нужный нам вход до второго пришествия.
- Вообще-то да, - согласился криминалист. - Их там довольно много.
- Понял, - кивнул я и, затушив в траве окурок, поднялся на ноги.
Затем прошел по берегу озера назад, до места откуда были видны все террасы, и, вперив туда взгляд, занялся медитацией.
Ее результаты показали, что древние инки подняли свой груз на первую снизу и занесли его в седьмой по счету вход, с левого края.
Вернувшись назад, я сообщил об этом друзьям, после мы начали восхождение.
Первая попытка оказалась неудачной, поскольку на середине пути к цели осыпь поползла вниз и мы вместе с нею.
- Сначала нужно налегке подняться одному, - предложил, отряхиваясь от пыли Саня. - А потом закрепить веревку и сбросить ее вниз. Так будет вернее.
Я тут же освободился от рюкзака, отстегнув от него бухту тонкого, из лавсана троса, перебросил на грудь ружье, и снова покарабкался наверх. Тяжело отдуваясь и пыхтя, с трудом одолел подъем, перевалился на карниз, где обвязал трос вокруг пористого камня.
- Теперь давайте по одному рюкзаки, а потом сами! - помахал друзьям рукою.
Спустя час восхождение завершилось без происшествий и мы, чуть отдохнув, направились к левому краю террасы. Она была шириной метров десять, с зеленым травяным покровом и деревьями, увитыми лианами, меж которых тут и там, зияли вырубленные в скале входы. Высота их была в рост человека, ширина чуть меньше.
- Найдя от краю седьмой (он ничем не отличался от подобных), мы закурили и стали совещаться. Что и понятно. Соваться в темноту наобум было опасно. Внутри могло оказаться что угодно, вплоть до какого-нибудь хищника, типа пумы или ягуары, вопли которых по ночам не раз доносились из сельвы.
Решили, что впереди пойдет Жора с фонарем, а мы с Саней чуть сзади и по бокам, с ружьями наизготовку. После этого наш головной извлек из рюкзака армейский «Фултон», а мы, передернули затворы.
- Ну что, вперед? - сказал он, прорезав темноту лучом света, высветившим уходящие вдаль своды.
В могильной тишине, под ногами заскрипел гравий, откуда-то выплыла летучая мышь и пронеслась над нашими головами. Потом гравий кончился, каблуки берцев зацокали по граниту, галерея расширилась.
- Интересно, чем и сколько они ее высекали? - поводил фонарем по сторонам Жора.
- Сложный вопрос, - пробормотал я, а Саня, споткнувшись обо что-то, чертыхнулся.
Из - под его ноги в сторону откатился череп, уставившийся на нас пустыми глазницами.
- Жора тут же направил туда луч света, и череп ослепительно заискрился.
- Вроде как хрустальный, - сказал Саня, потрогав его стволом - Никогда такого не видел.
- Да, интересная вещь, - присел я рядом на корточки.
Жора тоже подошел ближе и уставился на находку
- Я слышал о таких, - сказал через минуту.
- Что именно? - обернулись мы к приятелю.
- Первый из похожих черепов был найден в 1927 году при раскопках в городе Лубаантун, на бывшей территории майя. По их преданиям, это образы «Богини смерти», которых должно быть тринадцать. Они культовые, но для каких именно целей предназначены, неизвестно.
- Этот, наверное, охраняет проход, - кивнул на находку Саня.
- Возможно.
После этого мы направились дальше. Вырубленная в скале галерея, между тем, уводила нас все дальше. Затем впереди замаячило белесое пятно, и, спустя минут двадцать, мы вышли наружу, щурясь от яркого света.
Со скальной площадки с ведущими вниз ступенями, на которой мы оказались, открывалась бескрайняя долина, склоны которой густо поросли лесами, а по ее ложу текла извилистая река.
На одном из ее берегов, за подвесным мостом, виднелись постройки небольшого городка, подобные виденным нами в Мачу-Пикчу, а на другом (ближе к нам) высилось что-то наподобие пирамиды, окруженной многочисленной толпой зрителей.
С ее верхушки вещал кто-то отсвечивавший багрянцем, а аудитория внимала, задрав вверх лица.
- Вот тебе и раз, - недоуменно протянул Жора. - Вроде как остатки инкской цивилизации.
- Похоже, - расширили глаза мы с Саней.
Между тем, повысив голос до визгливого фальцета, оратор протянул к небу руки, и сиявшее в зените солнце стало блекнуть. Спустя минуту оно превратилось в неясное пятно, на землю опустились сумерки.
- А-а-а! - перепугано завопила разношерстная толпа, распростершись ниц перед пирамидой.
- Не иначе солнечное затмение, - обернулся к нам Жора. - Этим надо воспользоваться.
- Как? - уставились на него мы с Саней.
- Вроде мы боги. Спустившиеся с небес.
- Думаешь, прокатит?
- Полагаю да. Только выполняйте мои команды.
Через короткое время небесное светило вновь победило сумерки и восстановился день, а Жора, подняв вверх ствол своего ружья, приказал дать залп, что мы и сделали.
По долине прокатился громовой раскат, усиленный эхом, и поднявшаяся было на ноги толпа, снова повалилась на землю.
- А теперь спускаемся вниз, - передернул затвор Жора. - С гордым и холодным видом.
Мы сделали рожи ящиком, вздернув вверх подбородки, и пошагали вслед за ним по древним ступеням.
Когда ступив на зеленую траву, подошли ближе, впереди перепуганных аборигенов стоял тот, который проповедовал с пирамиды.
Это был сухощавый, в золотом одеянии горбун с трясущейся головой (наверное жрец), окруженный свитой и небольшим отрядом воинов. На их лицах тоже читался страх, чем мы не преминули воспользоваться.
- Я вас приветствую, дети мои! - громогласно заорал Жора, картинно выпятив грудь, а мы грозно свели брови.
- Ты! - продолжил он, указав рукой на жреца и поманил пальцем - Подойди ближе!
Тот сделал несколько шагов вперед, вслед за чем опустился перед пришельцами на колени. Аналогично проделали остальные
- Вроде катит, - тихо прошептал Саня.
Служитель культа между тем, поднял на нас глаза, что-то сказал посеревшими губами и указал пальцем в небо.
- Да, мы оттуда, - величаво кивнул Жора.
- О-о-о, - прошелестело в ответ, после чего жрец вместе с сопровождением, стал бить нам поклоны. Точно так, как в церкви.
- Ну ладно, будет, - остановил их жестом Жора. - Ведите нас в город.
Аборигены оказался понятливым, и вскоре процессия во главе горбатым жрецом, молча шествовала по навесному мосту. Под которым скакала по камням река, теряясь в туманной дали.
При ближайшем рассмотрении городок оказался вырубленным в скалах, затененных росшими на склонах раскидистыми деревьями, с узкими, мощеными плитами улицами, площадью и подобием дворца сверху.
На подходе к нему толпа отстала, а жрец и мы, в сопровождении воинов, поднялись в здание дворца, сложенного из циклопического вида камней. Что наводило на мысль о титанах.
Внутри оказались экзотично убранные покои, где горбун жестом, предложил нам сесть, на покрытую шкурой ягуара скамью, раболепно встав напротив. Затем он громко хлопнул в ладоши и из дверного проема сбоку, появился ведомый двумя воинами под локти древний старик. На нем было длинное белое одеяние и головной убор в виде оскаленной морды зверя.
- От имени Сапа Инки* сказал он дребезжащим голосом на ломаном испанском, поведя рукой в сторону горбуна, - я приветствую Белых богов, спустившихся к нашему народу.
- Однако, - переглянулись мы. Но промолчали. А старик тем временем продолжал. Из его слов следовало, что нас давно ждали и теперь все счастливы.
Великий Сапа Инки (принятый нами за жреца), он, его верховный жрец по имени Касипома и управляемый ими народ аймара*.
Когда старец закончил, Жора незаметно толкнул меня ногой, - отвечай.- Ты язык лучше знаешь
Я величаво встал, откашлялся и выдал на том же языке ответный спич, суть которого сводилась к следующему: мы те самые боги, которых ждали, а посему нас следует любить и жаловать.
Все присутствующие инки тут же прониклись, после чего распростерлись навзничь.
- А теперь все свободны, - сказал я. Сапа Инке и Касипоме остаться.
Стараясь не шуметь и непрестанно кланяясь, свита с воинами упятились из зала, и мы остались тет-а-тет с высокими правителями
- Присаживайтесь, в ногах правды нет, - милостиво сказал я. После чего указал рукой на скамью напротив.
Оба уселись и уставились на нас преданными глазами. Затем Сапа инка что-то тихо шепнул Касипоме, и тот кивнул головою.
- Позвольте спросить, о великие, - прошамкал жрец. - Не желаете ли перекусить и отдохнуть с дороги?
- Желаем, - бесстрастно ответил я. - Все земное нам не чуждо.
- А что вы употребляете в пищу?
- Там, - возвел я кверху глаза, - мы питаемся солнечными лучами и звездной пылью. Но здесь (продолжил) возможно все, что потребляете вы. Мы неприхотливы.
- Сие есть истина, - пророкотал сбоку Жора, а Саня добавил «аминь», сложив перед собой руки.
Жрец тут же перевел все благоговейно внимавшему правителю, и тот громко хлопнул в ладони.
Откуда-то рядом материализовались трое слуг, получившие соответствующие указание.
Несколько позже обе стороны сидели на втором этаже в зале, где подкреплялись тем, что «послал Бог инков». Точнее подкреплялись мы, а хозяева только делали вид. По - прежнему находясь в ступоре.
Восполнив силы отварным картофелем, жареным мясом и печеной тыквой, мы запили все каким-то терпким напитком, а затем пожелали отдохнуть. О чем сообщили хозяевам.
Сапа инка снова издал хлопок, и появившиеся слуги сопроводили нас в опочивальню.
- Хорошо быть богом, - сладко зевнул Саня, устроившись на одном из мягких лож.
- Неплохо, - отозвались мы с Жорой со своих, после чего погрузились в сон. Крепкий и глубокий.
Проснулись мы на утренней заре, которая алела за оконными проемами.
- Хорошо поспали, - сладко потянувшись, направился я к одному и выглянул наружу.
В первых лучах солнца на долину открывался чудесный вид, река отливала серебром, а плоские крыши города были украшены разноцветными подобиями флагов и гирляндами из живых цветов. Дополняя природную гамму.
- Словно на картине Рериха, - засопел рядом Саня. - Впечатляет.
Потом за дверным проемом послышался стук сандалий, и на пороге возникли Сапа Инка с Касипомой в красных с белым одеяниях. Голову первого венчала золотая тиара, второй держал в руках такой же посох, украшенный в навершии драгоценными камнями
Оба чинно поклонились, а затем жрец торжественно сообщил, что в нашу четь устроен праздник.
Мы восприняли все как должное и после утреннего омовения, совместно позавтракав, вышли из дворца к народу.
Тот, собравшийся на площади перед ним, тут же простерся ниц, включая стоявших в первых рядах воинов, а Сапа Инка вздев руки к небу, выдал на свистящем языке речь. Громкую и эмоциональную. После нее все встали и приветствовали нас бурными овациями. Праздник начался.
Для начала длинная, ведомая жрецом процессия, во главе с нами, проследовала через город и подвесной мост к уже известной читателю пирамиде-храму.
У его подножия, на подобии алтаря, высеченного из гранита, Касипома с ассистентами совершили жертвоприношение, перерезав горло белой альпаке*, кровью которой нам намазали лбы.
- Хорошо, не человечьей, - недовольно забрюзжал Саня.
- Молчи, - глядя в пространство прошипел Жора. - Держи марку.
Далее начались священные песнопения с ритуальными плясками.
Затем гости (мы) и правители со свитой удалились во дворец, где должен был состояться пир, а подданные начали свой на обширной поляне перед храмом.
Празднество длилось до самой ночи, пока в небе не зажглись звезды.
На следующий день мы пожелали узнать о хозяевах больше, для чего обратились к Касипоме.
Тот, опустив глаза, выслушал нас и кивнул, после чего мы поднялись на открытую галерею дворца, где расположились в увитой душистым плющом беседке.
- Мой народ жил всегда на этой земле, - начал глядя в пространство жрец.
- И назывался Инка. Нашим прародителем был Отец Солнце, а мы его дети. Он дал нам нужные для жизни знания, и инки долго жили счастливо.
Но затем мы чем-то прогневили Отца, и он прислал на землю свои тени. Они были бледнолицыми, как вы, закованными в железо и с огненными стрелами.
Посланники небес стали уничтожать мой народ, и отбирать у него застывшие лучи Солнца. Из них наши мастера делали его божественные образы и лики.
Правивший тогда страной Тиксикапак Инка решил сохранить святыни, для чего многие из них были доставлены в эту долину и спрятаны. Мы же потомки первых хранителей.
- И вы никогда ее не покидали? - спросил я, после того, как жрец замолчал.
- Никогда, - эхом отозвался старец.
- И вас никто после этого не навещал? - тоже задал вопрос Саня.
- Никто. Вы первые и я не знаю зачем - взглянули на нас выцветшие глаза. В которых читались вопрос и ожидание.
На несколько минут в беседке возникло молчание, нарушаемое полетом шмеля, а потом я ответил.
- Всего лишь немного погостить и сообщить Отцу Солнце, как живут его дети.
- А разве наши молитвы не доходят до него? - ошарашено вопросил жрец. - В них мы многое сообщаем.
- Многое, но не все,- многозначительно прогудел Жора.
- ??
- Да, не все,- уловил я мысль приятеля. - Отец желает знать через нас, как вы храните его образ и лики. Это для него важно.
- Мы храним их в надежном месте и под бдительной охраной, - последовал ответ. - Желаете убедиться?
- Непременно.
- В таком случае можем туда отправиться, - смиренно произнес жрец. - В любое удобное для вас время.
- Тогда не будем откладывать, - сказал я, а Жора с Саней утвердительно кивнули.
- Как пожелаете, о великие, - встал со своего места Касипома. - Следуйте за мною.
После этого мы сошли вниз, прошли запутанными переходами и, спустились по каменным ступеням глубоко вниз. Сквозь проложенный под дворцом ход, выведший нас в обширное, освещенное факелами помещение.
Все оно было уставлено золотыми, наподобие найденного нами, идолами, а на стенах скалили зубы и пучили глаза, развешанные там, золотые маски.
- Ничего себе, - ошарашено прошептали мы, и несколько минут молчали, пораженные увиденным. Затем, придя, в себя, тронулись по периметру, осматривая артефакты.
Одни из них, по видимому более раннего периода, были грубо выкованы из драгоценного металла, а другие художественно отлиты и украшены чеканкой. Всего мы насчитали более сотни изделий, все из которых были индивидуальны.
- А почему их никто не охраняет? - обернулся я к молча стоявшему у входа Касипоме.
- В этом нет нужды, - последовал ответ. - Боги неприкосновенны.
- Это да, - согласились мы, продолжив созерцание. Спустя еще час, удовлетворив любопытство, мы покинули хранилище, после чего отпустив жреца, уединились в отведенных для гостей покоях.
- Да, это не какой-то там музей, - опустившись на одно из лож, - восхищенно сказал я. - Сокровищница!
- Такого еще никто не находил. Только мы, - важно изрек Саня.
- Вопрос в том, как нам теперь поступить, - уселся в подобие кресла Жора.
- Это действительно вопрос, - согласился я.- Если сообщить о находке перуанским властям, этому миру конец. Его погубит цивилизация.
- А давайте все оставим как есть, - после недолгого молчания высказал общую мысль Саня. На что мы с Жорой тут же согласились.
Награда для всех была не самоцель, главное, что экспедиция удалась, и мы нашли то, что искали.
Погостив у древних инков еще пару дней, мы сообщили их правителям, что возвращаемся на небо (это было встречено с пониманием), и торжественная процессия проводила нас до подножия скал. Откуда по ступеням мы поднялись на террасу.
Сверху, обернувшись, помахали руками вниз. - Прощайте!
Глава 23. По следам потрясателя Вселенной
Вернувшись из Бразилии во Францию, мы немного отдохнули, а затем решили навестить отечество, откуда по скайпу на связь вышла Вика. Она сообщила, что накануне офис «Немезиды» посетил сотрудник монгольского посольства в Москве, желавший с нами пообщаться.
- По вопросу? - поинтересовался я.
- На предмет взаимовыгодного сотрудничества, - улыбнулась девушка. - Подробности обещал при встрече.
- Координаты оставил? - вопросил стоявший позади Саня.
- Да, свою визитку.
- И что в ней, девочка? - прогудел сидевший рядом в кресле Жора.
- Первый секретарь посольства Монгольской народной республики в Москве Дорж Цагаан, а также номера телефонов.
Мы коротко посовещались, и я ответил, - на днях вылетаем. Конец связи.
Спустя еще сутки авиалайнер компании «Эр Франс» с туристами, в числе которых находились и мы, приземлился ранним утром в Шереметьево.
На востоке розовела заря, воздух был прохладен и чист, день обещал быть погожим.
Пройдя таможенный контроль, мы позавтракали в одном из уже открывшихся в пассажирском терминале кафе, вслед за чем проследовали на стоянку такси.
- Двигай мастер в Китай-город, - сказал Саня водителю, когда мы уселись в желтый, с черными шашечками на борту «форд».
- Понял, - ответил тот и выжал сцепление.
Вскоре территория аэропорта осталась позади, выехали на трассу.
Она была еще достаточно пустынна, автомобиль прибавил скорость.
За окнами потянулись новые жилые массивы и лесопосадки, опушенные молодой зеленью.
- Люблю весну в начале мая! - с чувством продекламировал Жора.
- Это да, - согласились мы с Саней.
К офису добрались спустя час, расплатились с водителем и, прихватив ручную кладь, вышли из машины.
За чугунного литья оградой все также, в окружении старых лип стояли прошлого века здания, в мраморный бассейн тонкой струйкой писал мальчик.
Подойдя к нужной металлической двери, я нажал кнопки шифра (внутри щелкнуло), и мы очутились в пустом холле.
А как только поднялись на второй этаж, встретили Игоря. Тот спешил с папкой подмышкой навстречу по коридору.
- Какие люди! - выпучил глаза. - И без охраны!
- Типун тебе на язык! - рассмеялся Жора, вслед за чем, стороны обменялись рукопожатиями.
- Что-то долго вас не было, - оглядел всех Старов. - Виктория сказала, в командировке.
- Типа того, - кивнул Саня, - а у тебя как дела? Все нормально?
- Грех жаловаться - последовал ответ. - Вот, спешу на судебное заседание.
- Ну, давай, удачи, - пожелали мы приятелю. - Вечером отметим встречу.
- Непременно, - подмигнул тот и задробил по ступеням.
В офисе нас уже ждала Вика, мы поочередно чмокнули ее в щеку и вручили подарок - сережки с бриллиантами.
- Ой, что вы, - зарделась секретарша, - они же безумно дорогие.
- Ничего, не обеднеем, - рассмеялся Саня.
Чуть позже, устроившись в креслах, мы втроем прихлебывали горячий кофе, а девушка рассказывала о московских новостях и погоде.
- Ну, а теперь вернемся к нашим баранам,- допив свою чашку, отставил ее в сторону Жора. - Давай- ка Вика, карточку этого монгола.
- Вот она, - извлекла девушка визитку из лежащего на столе кляссера и протянула Буеву.
- Дорж Цагаан, первый секретарь посольства МНР, - значительно прочел он и взглянул на нас Саней. - Ну, так что, звоним?
Мы молча кивнули и Жора, сверяясь с карточкой, набрал по офисному телефону номер.
- Алло, это господин Цагаан? Здравствуйте. Рад вас слышать. Я директор агентства «Немезида», которые вы навещали на днях. Мы готовы к встрече. Так, так, понял (выслушал ответ). Хорошо, ждем. Будем на месте.
Вслед за этим Жора опустил трубку на рычаг и сообщил, - товарищ будет здесь ровно в десять.
- Быстрый этот монгол на подъем, - улыбнулся Саня.
- Видно деловой, - опустив свою чашку рядом с Жориной, закурил я сигарету.
Поскольку до визита еще оставалось время, все занялись по интересам: Вика, поставив чашки с кофейником на поднос, вышла из офиса помыть посуду, Саня, запустив компьютер, стал играть в покер, а мы с Жорой пролистывать лежавшую на журнальном столике свежую прессу.
- М-да, а вот это интересно, - бормотнул спустя несколько минут Буев. - И прочел короткое сообщение в «Российской газете».
Из него следовало, что указом президента от должностей освобождены несколько фээсбэшных и милицейских генералов. В их числе тот, который давал нам тайные поручения.
- Бог шельму метит, - обернулся от экрана Саня.
- Точно - согласился я. - Как говорят, отпрыгался.
В ровно назначенное время, в офисе появился средних лет импозантный азиат, чем-то напоминавший Джеки Чана. В отлично сшитом костюме от Версаче, белой сорочке с галстуком и кожаным дипломатом в руках.
- Я Дорж Цагаан, - с легким акцентом сказал он. Мы встали и тоже поочередно представились.
Затем пригласили гостя в смежную комнату, именовавшуюся у нас переговорной, куда Вика доставила прохладительные напитки, закрыли за собой дверь и разместились за круглым столом.
- Может желаете боржом, фанту или пепси-колу? - радушно предложил гостю Жора.
- Нет, спасибо, - отказался тот.- Я недавно выпил чаю.
- В таком случае мы вас внимательно вас слушаем.
- Насколько я знаю, у вас довольно успешное сыскное агентство, - вкрадчиво начал монгол.
- Клиенты не жалуются, - ответил за всех Саня.
- И помимо людей, вы отыскиваете артефакты.
- Откуда вам это известно?
- Из зарубежной прессы, которую я регулярно читаю по роду службы. Например, ту же французскую и кубинскую.
- Вон оно что, - расслабились мы.- Да, были и такие дела. Но они в нашей деятельности исключение.
- А если провести еще одно? - откинулся в кресле дипломат. - На порядок выше и за достойное вознаграждение.
- Интересное предложение, - переглянулись мы. - С этого момента поподробнее.
- Надеюсь вам известно, что многие века археологи всего мира ищут могилу Чингисхана, - положил на стол локти сын степей. - И, пока безрезультатно.
- Нам это известно, - сказал я. - Но найти ее подобно иголке в стоге сена.
- Почему так?
- Об этом месте практически нет никаких достоверных фактов, и весьма обширная территория поиска. Монголия, с Бурятией в придачу.
- А если я скажу, что у нас, кое-что есть, - хитро улыбнулся собеседник. - В моем ведомстве.
- И что конкретно?
- Точный район поиска, где должна быть усыпальница. Наши археологи провели там изыскания, обнаружили некоторые артефакты, но успеха не добились.
- А почему вы считаете, что добьемся мы? - поинтересовался Жора.
- В тех местах, где вы обнаружили скандинавский дракар и золотого идола, ранее работали экспедиции, но безрезультатно. У вас же, думаю, все получилось.
Кстати, все расходы по изысканиям, наша сторона берет на себя. В случае успеха предприятия, монгольским правительством вам будет выплачено десять миллионов.
- Надеюсь не тугриков? - шмыгнул носом Саня.
- Зачем же, долларов, - улыбнулся дипломат. - Итак, ваше решение? - обвел присутствующих взглядом.
Предложение было заманчивым, мы выдержали паузу (так принято на серьезных переговорах) и дали согласие.
Вслед за этим сторонами, на условиях конфиденциальности, был подписан договор на оказание сыскных услуг, после чего Цагаан спрятал свой экземпляр в кейс, и мы оговорили детали.
Согласно им, через два дня, поисковикам надлежало вылететь в Улан-Батор, где группу встретит сотрудник министерства иностранных дел, который обеспечит ее картой, экипировкой с транспортом, а также проводником до места изыскания.
- Когда будете вылетать, сообщите мне, а я предупрежу коллегу, - сказал монгольский дипломат в завершение беседы.
После этого мы тепло с ним распрощались, гость покинул офис, и мы остались сами.
- Вот это заказ, - набулькав в стакан боржома и высосав его до дна, довольно изрек Саня. - Такая находка произведет фурор во все мире. Это будет покруче гробница Тутанхамона.
- Произведет, если найдем, - вынув пачку сигарет, закурил одну Жора.
- А почему нет? - у нас будет карта района поиска, проводник, ну и Виктор постарается, - ткнул меня в бок Саня.
- Это да, - согласился я. - Сделаю все, что смогу. На благо, так сказать, человечества.
- Ну вот и ладушки, - потер руки Саня. - А теперь пошли обедать, жрать очень хочется.
Вслед за этим, захватив Вику, мы прошли по Покровке, вдыхая московский воздух, в ресторан «Петров-Водкин», где подкрепились блюдами русской кухни. За которыми изрядно соскучились.
Затем Вику отпустили домой, а сами вернулись в офис.
Там, запустив компьютер, до вечера перечитали многое из того, что имелось в Интернете про Чингисхане.
О столь великой в истории личности мы знали и раньше, из школьной программы, а также книг Василия Яна и Исая Калашникова. И, с учетом предстоящей миссии, прониклись еще больше. Очень уже загадочная и неординарная была его фигура.
Ближе к вечеру на горизонте возник Игорь, по предложению которого, мы отправились в Сандуны. Где изрядно попарились, выпили водки под соленые, с укропом огурцы и душевно пообщались.После чего такси развели всех по домам. Ибо все нуждались в отдыхе.
А спустя два дня, сообщив Цагаану номер рейса, в полдень мы приземлились в аэропорту Улан-Батора.
Там у трапа нас встретил Тугудай Басан, так звали сотрудника монгольского МИДа. Им оказался средних лет человек, в строгом черном костюме, при галстуке и в шляпе.
- Как добрались? - поинтересовался он на чистом русском, после того, как стороны обменялись рукопожатиями.
- Спасибо, хорошо, - ответил за всех Жора.
- В таком случае прошу следовать за мной, - сказал встречающий, и мы направились в сторону аэровокзала.
Миновав высокий обширный зал со снующими во все стороны пассажирами, мы вышли на стоянку, где нас ждал черный «Форд-Эксплорэр».
Встречавший пригласил нас в салон (сам уселся за руль), и автомобиль вырулил с территории. Монгол оказался общительным и по дороге рассказал, что учился в России, в университете имени Патриса Лумумбы, очень любит Москву и большой поклонник Пушкина.
Улан-Батор, куда мы въехали спустя короткое время, оказался европейского вида полутора миллионным городом, с современными высотками, широкими проспектами и всеми другими атрибутами.
- Многое здесь построено при участии СССР, - комментировал по ходу движения наш гид. И рассказывал о той или иной достопримечательности.
Достигнув оживленного центра, где располагались правительственный здания, он указал пальцем на одно, - наше ведомство, и авто покатило дальше.
- Мы не будем туда заезжать? - поинтересовался Саня.
- А зачем? - пожал плечами дипломат. - Я помощник министра по особым поручениям, о том, что вы прибыли, шеф знает.
Затем свернул с проспекта, и еще через десять минут авто, въехав в тихую, с односторонним движением улицу, встало перед глухими железными воротами в глухой высокой стене, оборудованными камерой видеонаблюдения.
- Тугудай (так он просил себя называть) дважды просигналил, ворота откатились в сторону, и мы въехали на усаженную цветущими деревьями и тюльпанами территорию.
- Здесь у нас ведомственная гостиница, - сказал помощник, остановив форд у двухэтажного кирпичного особняка в глубине, перед которым бил фонтан, искрясь в солнечных лучах, а вокруг стояли несколько вычурных скамеек.
Вслед за ним мы вышли из машины, и вошли в небольшой уютный холл, где были встречены девушкой-администратором.
Чиновник перекинулся с ней несколькими словами на монгольском, та передала ему ключи, после чего мы поднялись по ступеням на второй этаж, и
Тугудай отпер дверь первого, по коридору номера.
Тот состоял из трех прилично меблированных комнат, ванной с туалетом и небольшой кухни с холодильником.
- Оставляйте пока здесь свои вещи и пройдем на склад, экипируемся - сказал Тугудай.
- Здесь у вас помимо гостиницы еще и склад? - ставя на пол сумку, удивился Саня.
- Ну да, - кивнул шляпой монгол. - Для обеспечения хозяйственной деятельности министерства.
Потом все спустились вниз, Тугудай указал рукой на боковую аллею, и мы последовали по ней, к видневшемуся за деревьями металлическомк ангару (такие используются в авиации).
На воротах хранилища имелась дверь, а на ней звонок, куда он надавил пальцем.
Через пару секунд где-то вдали заверещало, щелкнул замок, и мы поочередно вошли внутрь, в пахнувшую складом прохладу.
Перед глазами, в ярком свете висящих под сводом ламп тянулось обширное, заставленное по бокам грузовыми контейнерами, ящиками, и тюками помещение, здесь же стояли несколько новеньких иномарок и два армейских УАЗа, а из дальнего конца навстречу спешил толстый человек в круглых очках и синем халате.
- Сайн байна уу, - с легким поклоном пожал он руку чиновнику, а затем нам, растянув в улыбке губы.
После этого монголы обменялись рядом фраз, и толстяк занялся нашей экипировкой.
Каждый, включая Тугудая, получил по комплекту армейского х/б вместе с теплыми куртками берцами и кепи, в также все то, что может понадобиться в полевых условиях.
- Вы что, тоже отправляетесь вместе с нами? - поинтересовался я у дипломата.
- Да, - ответил он. - В качестве проводника, которого вам обещали.
Все полученное (сложенное в рюкзаки) было дополнено двумя полевыми биноклями, компасом, а также карабинами СКС с боезапасом и штык-ножами.
- Там, куда мы направляемся, дикие места, - пояснил по поводу оружия Тугудай. - Могут повстречаться волки, так что оружие пригодится.
Когда с этим было закончено, Менду, так звали кладовщика, подогнало один из УАЗов поближе, и в багажник были загружены армейская палатка, спальные мешки, продукты на неделю, а также запас горючего
- Ну что, полагаю все? - обернулся к нам дипломат. - Ничего не забыли?
- Хорошо бы еще немного спирта,- чуть подумал Жора. - По ночам в степях холодновато.
Тугудай что-то сказал Менду, тот понимающе кивнул и догрузил в багажник пятилитровую канистру.
- Ну, вот теперь порядок, - согласился Саня.
- В таком случае берите свои рюкзаки с вещами, - показал пальцем Тугудай, отнесем их в гостиницу, а затем пообедаем в городе.
- Когда будем выезжать? - поинтересовался я, когда вскинув на плечи груз, мы шли обратно.
- Завтра в девять, - последовал ответ. - Встречаемся у входа.
Определив вещи в номер, мы снова спустились вниз, уселись в форд, и он вырулил за ворота.
- Поедем в ресторан одного моего приятеля, - сказал наш новый знакомый, переключив скорость.
Оставив позади улицу, мы снова направились в центр, миновали несколько кварталов и остановились у одного из зданий, над входом которого имелась вывеска на английском.
- «Алтангэрэл», - что означает золотой свет, - сказал Тугудай, когда все вышли из машины.
Чуть позже, миновав общий зал, оформленный в национальном стиле, мы сидели в отдельном кабинете, который навестил хозяин, предложивший после знакомства с гостями, отведать блюда монгольской кухни.
- С удовольствием, - закивали мы, поскольку изрядно проголодались.
Обед оказался выше всяких похвал и состоял из горячего супа со специями и бараниной, именовавшегося шулюн, полных мясного сока здоровенных пельменей, называемых позами и пряного овечьего сыра с зеленью. Все это дополнялось кумысом, под тосты о дружбе и сотрудничестве.
Когда над городом засинел вечер, мы были доставлены в гостиницу, где приняли легкий душ, после чего немного посмотрев телевизор, улеглись спать. День выдался насыщенным.
Утром проснулись в шесть, привели себя в порядок и позавтракали в небольшом кафе при гостинице, а ровно в назначенное время спустились вниз, экипированные для похода.
Через несколько минут из аллеи со стороны ангара, к входу подкатил УАЗ, за рулем которого сидел Тугудай, в темных очках и новеньком х/б, похожий на военного.
- Ну что, вперед? - сказал ему после взаимных приветствий Жора, когда мы разместились в кабине.
- Ургаш, - ответил по- монгольски дипломат и тронул машину с места.
Вскоре центр Улан-Батора остался позади, за окнами потянулась окраина. Она состояла из одноэтажных, прошлого века домов, за которыми в низине блестела река, а за нею туманилась даль. В которую мы направлялись.
Чем дальше наш УАЗ удалялся от столицы, тем выше становилось небо, а впереди открывались синие просторы.
- Да, - впечатляющая картина, - сказал с заднего сидения Саня.
- Это что,- обернулся назад Тугудай. - Настоящие монгольские степи и гольцы нас ожидают впереди. А пока только начало.
- И сколько нам добираться до места, кстати, как оно называется? - поинтересовался я, оглядывая окрестности.
- Зовется та местность Бурхан-Халдун, а расстояние туда порядка трехсот километров (переключил Тугудай скорость). Через полсотни, свернем с трассы к северо-востоку, а затем начнется бездорожье. Если нигде не засядем и обойдется без поломок, доберемся за трое суток.
Ты там бывал? (с прошлого вечера мы перешли на «ты») - спросил Жора.
- Бывал, с нашей экспедицией год назад. К тому же у меня с собой карта.
Через пару часов мы свернули с пустынной трассы на грунтовую дорогу, которая вскоре исчезла среди трав. Кругом, докуда хватало глаз, расстилалась цветущая степь, над которой плыли облака, а у горизонта туманились гольцы. Далекие и загадочные.
Около полудня, УАЗ спустился в пологую долину, которую пересекала неширокая река, поросшая по берегам кустарником и плакучими ивами.
- Это один из притоков Керулена, - сказал Тугудай, въехав под одну, старую и раскидистую. - Тут неподалеку брод. А пока отдохнем и заодно подкрепим силы.
После этого он заглушил двигатель, все с кряхтеньем выбрались из машины.
Чуть позже мы сидели на расстеленной плащ палатке в тени дерева, прихлебывали из кружек чуть теплый кофе, имевшийся в термосе, закусывая бутербродами.
Затем все (кроме Тугудая) закурили, а он извлек из планшета карандаш с картой и развернул ее перед нами.
Вот план той местности. Сейчас мы находимся здесь, - поставил точку на голубой линии. А это дальнейший маршрут на автомобиле, - прочертил грифелем дальше. - До подножия Бурхан-Халдун.
- И высокая та гора? - почесал нос Саня.
- Не особо. Восхождение занимает несколько часов, неспешным шагом.
- А что она представляет собой в историческом плане? - вопросил я. - Это нам может пригодиться.
- Само название, с монгольского переводится как «священный пик» или «скала богов», - последовал ответ. - А еще, по преданиям, она является местом силы. Согласно Сокровенному сказанию*, первопредки Чингисхана Бортэ-Чино и Гоа-Марал кочевали на Бурхан-Халдун у истоков Онона.
У ее подножия находилось родовое кочевье Чингисхана, и в тех местах он спасался от преследования меркитов.
По Рашид ад-Дину*, на склоне Бурхан-Халдуна погребены Чингис-хан, его сын Толуй и потомки последнего, в частности Мунке, Ариг-Буга и Хубилай. Место их погребения, называемое их хориг (великий заповедник), охранялось особой тысячей воинов из племени урянкат. Эти воины, возглавлявшиеся тысячником Удачи и его потомками, не отправлялись в военные походы, неотлучно охраняя святое место.
Однако спустя годы захоронение поросло лесом, и позже сами охранники не могли его найти.
- Но как нам рассказал в Москве твой коллега Цагаан, - ваша экспедиция обнаружила там ряд артефактов? - поинтересовался Жора.
- Да, и весьма знаковых, - кивнул в ответ Тугудай. - Китайский фарфор, бронзовый треножник, а также серебряную пайцзу с соколом. Судя по надписи на ней, выданной Чингисханом.
- Интересно, - переглянулись мы. - Это заслуживает внимания.
- Я тоже так думаю, - ответил монгол, после чего, свернув карту, убрал ее в планшет и щелкнул кнопкой. - И еще, - с минуту помолчав, сказал он. - Гора имеет какую-то аномалию.
- В смысле?
- Несколько лет назад, в тех местах исчезла группа паломников, причем бесследно. Ее долго искали, но безрезультатно. Кроме того здесь не работают средства связи и навигации.
- И каково может быть тому объяснение? - вопросил Саня.
- Его нет, - пожал плечами Тугудай. - Загадка.
К загадкам нам было не привыкать, но сообщение настораживало. Очень уж неординарную личность мы искали. Можно сказать мистическую.
Немного передохнув, группа снова погрузилась в остывший УАЗ, Тугудай завел двигатель и проехал вдоль низкого берега метров пятьсот вниз по течению. Там действительно имелся песчаный брод, который наш вездеход с легкостью форсировал.
А дальше пошли заповедные места: просторные зеленые долины и увалы, с юга приблизились гольцы, с росшими по склонам хвойными лесами.
И кругом стояла первозданная тишина, нарушаемая только ревом двигателя.
С каждым новым километром местность становилась все менее проходимой и дикой, но отечественная техника справлялась.
Переваливаясь с бока на бок, вездеход упорно пробивался вперед, туда, где туманилась даль, без конца и края...
Глава 24. В параллельном мире
Уже второй час, потея под рюкзаками, Жора, Саня и я поднимались из раскинувшейся внизу долины, по восточному склону Бурхан-Халдун.
К месту, изрядно вымотавшись, мы добрались вчера, на склоне дня и сразу же принялись обустраивать бивак у скачущей по камням неширокого потока, поросшего по берегам травой, невысокими деревьями и кустарником.
Пока мы втроем выгружали груз и устанавливали палатку, Тугудай, соорудив рядом из гранитных окатышей очаг, воткнул в землю треногий таган, на который повесил котел и, прихватив ведро, направился к потоку за водою.
Затем там всплеснуло, раздался крик - и мы бросились на помощь.
Как оказалось, поскользнувшись на прибрежной гальке, дипломат свалился в воду и зашиб о камень ногу.
- Ничего, до завтра пройдет, - скривившись, сказал он, когда с нашей помощью доковылял обратно.
На ушибленную лодыжку наложили спиртовой компресс и туго перебинтовали, а затем, окончив с палаткой, занялись приготовлением ужина.
Вскоре над разожженным костром побулькивала сдобренная тушенкой лапша, на расстеленной плащ-палатке Саня нарезал копченый сыр, а я расставлял алюминиевую посуду.
Потом Жора наполнил миски парящей лапшой и плеснул всем в кружки спирта.
Сдвинув их, все выпили, запив водой, после чего активно заработали ложками. Завершив ужин, вымыли посуду, привели все в исходное, закурили, а потом долго молча сидели, слушая тишину.
Когда в высоком небе стали зажигаться звезды, улеглись в палатке, забравшись в спальные мешки и уснули, вдыхая прохладный, с запахами разнотравья воздух.
На восходе солнца все проснулись и выяснилось, что у Тугудая распухла стопа, и идти с нами на Бурхан-Халдун он не может.
В результате отправиться на вершину решили одни. Что, в принципе, нас устраивало. Не хотелось раскрывать «метод изыскания» хотя и хорошему, но постороннему человеку.
Натаскав к палатке хворосту на несколько дней, разожгли костер, сварили в котле крепкий чай и позавтракали.
Затем уложили в рюкзаки и спальные мешки, наполнили две фляги водой, а одну спиртом и прихватили на всякий случай карабины с патронами и бинокль.
А еще Тугудай передал нам свой планшет с картой, на которой, помимо маршрута, были указаны места на вершине, где обнаружились артефакты.
И вот теперь, следуя один за другим, мы поднимались по ее склону.
- Ну, все, мужики, здесь надо передохнуть, - сказал тяжело сопя, Жора, когда мы выбрались на почти горизонтальную площадку. Она была из рыжих пластов сланца, поросших мхом и лишайником.
- Умная мысль, - отирая со лба пот, - тут же поддержал его Саня.
После этого мы стянули с плеч рюкзаки, усевшись на них, хлебнули воды из фляг, закурили и стали обозревать пространство.
Оно впечатляло. Гора фактически являлась одной из возвышенностей хребта, уходившего волнами на запад. Его склоны поросли вековой тайгой, меж которых темнели курумники* и кое-где блестели озерца.
За этим массивом, сливаясь с небом, туманились новые гряды, что создавало впечатление бесконечности.
- Да, вроде как на картинах Рериха, - сказал Саня, выпуская носом дым. - Полное единение природы и времени.
- А еще мизерность человека, - философски изрек Жора.
- По Платону человек - царь природы, не согласился я, разглядывая в бинокль окружающую панораму.
- Это если он у себя в саду или на приусадебном участке - парировал приятель.
Немного отдохнув, тронулись дальше, и когда солнце поднялось к зениту, мы стояли на вершине. Она была каменистой и обширной, во все стороны открывались голубые дали.
В разных ее местах высились небольшие из камней пирамиды сложенные, паломниками, над ними на деревянных шестах, на ветру трепетали выцветшие разноцветные ленты.
- А люди здесь все-таки бывают, - поправил одну, красного цвета, Саня.
- В святом месте так и должно быть, - многозначительно изрек Жора.
Поскольку время близилось к полудню, мы решили подкрепиться, для чего извлекли из рюкзаков по банке тушенки и пачке галет, запив этот армейский сухпай водою.
- Ну, а теперь можно и за работу, - стряхнув с колен крошки, встал я на ноги. - Буду медитировать прямо здесь.
- Здесь так здесь, - откликнулись Жора с Саней. - Начинай, мы внимаем.
Я отошел на пару шагов от привалившихся к своим рюкзакам приятелей, дымивших сигаретами, уставился в пространство и напрягся. Потом вызвал в памяти образ потрясателя Вселенной (как описывалось, а также изображалось в интернете), пронизывая мыслью время и пространство.
В голове несколько раз звонко щелкнуло и прекратилось. Ничего не отозвалось.
Я напряг сознание, задержал дыхание, дрожа от напряжения, и картина стала меняться.
Даль впереди заклубилась, туман исчез, а на его месте возникла бескрайняя, с плывущими в небе пушистыми облаками равнина.
Она была зеленой и местами серебристой, а на переднем плане угадывалось что-то вроде обширного поселения, над которым вились тонкие дымки и наблюдалось шевеление.
- Ну-ка, ну-ка, - прошептал я и, налапав на груди бинокль, вскинул его к глазам. Объект приблизился.
Поселение оказалось многочисленными шатрами (в центре возвышался белый), вокруг которых сновали люди, одетые в долгополые одежды. На некотором отдалении от табора, на берегу извилистой реки, паслись лошадиные стада и овечьи отары, вокруг которых скакали верховые.
- Ребята, взгляните, вон туда, - на автомате сказал я, обернувшись к приятелям.
Те тут же вскочили, Жора первым протянул руку к биноклю, и в следующее мгновение, пространство стало с гулом приближаться.
- А-а-а! - в страхе заорали мы, чувствуя, как всех неодолимо затягивает туда, словно утопающих в воронку.
Потом все исчезло в адском грохоте и блеске молний, возникло ощущение полета, и в следующее мгновение мы катились по траве, словно кегли в гольфе.
В то же мгновение вихрь унесся дальше, гром и молнии исчезли, в небе снова засияло солнце.
Когда чуть пришли в себя, - рядом мычали испуганные бараны, а на нас полными ужаса глазами, взирал с мохнатой лошадки загорелый до черноты степняк.
На нем была остроконечная шапка и обтрепанный халат, на боку кривая сабля.
В следующее мгновение он, оскалившись, завизжал - мангусы! и, наяривая пятками коня, понесся от стада в направлении стоянки.
- Что это было? - охая и скривившись, первым поднялся на ноги Саня.
- Вроде как смерч, - сидя на земле, подобрал валявшийся рядом карабин Жора. - А вот рюкзаков нету (осмотрелся по сторонам). - Тю-тю, пропали.
А меня в это время осенило. Скорее всего, при медитации произошел какой-то сбой, и мы попали в энергетический портал, а точнее, в другое время. Об этом в последнее время много писали, а ряд ученых допускали подобное явление.
Я тут же поделился мыслью с приятелями, те опупели.
- Такого не может быть, - пробурчал Саня. - Нас просто унесло с горы вихрем.
- Еще как может, ощупал шишку на голове Жора. - Ты видел, какой был всадник? По виду настоящий разбойник из средневековья.
Пока мы так припирались, со стороны шатров донесся шум, а потом забухал барабан. Гулко и тревожно.
Думаю, нас скоро навестят, как будем объясняться? - обернулся я к Жоре.
- Ну как? - наморщил тот лоб.- Примерно, как у инков, скажем, что свалились с неба. Хреново, только, что языка не знаем.
- Это да,- согласился я. - Но, как-нибудь, объяснимся.
Спустя несколько минут, от стана к отаре, действительно направился отряд всадников.
Чуть впереди, на рыжем коне, в блестящих доспехах и шлеме с перьями, покачивался упитанный крепыш, рядом с ним тот, что ускакал, а по сторонам двигались пару десятков воинов, с пиками в руках, молча и напряженно. Все крепкие и жилистые, с обветренными лицами и раскосыми глазами.
Примерно метрах в двадцати от нас они встали, - крепыш испуганно на нас уставился, а затем приподнялся в седле и гортанно произнес несколько слов.
И удивительно, я его понял.
«Кто вы такие и откуда пожаловали» значила фраза.
Я покосился на своих друзей, те тоже стояли молча, из чего сделал вывод - они слов вожака не понимали.
Сглотнув застрявший в горле ком, я пошевелил губами, проговаривая то, что хотел сказать, а потом, чуть запинаясь, выдал на том же языке, - мы небожители и спустились навестить Великого Чингисхана.
- У-у-у, - прошелестело со стороны всадников, а крайний справа едва не свалился со своего буланого.
Их начальник тоже не смог скрыть удивления, вслед за чем спешился и низко поклонился.
- Я темник* Чингисхана Бурундай. Приветствую вас и прошу вас к нему в гости (приложил к груди руку).
В это время Саня не иначе как от волнения закурил, а у воинов, увидевших у него в руке огонь, а потом из ноздрей дым, случилась легкая паника.
Двое с воплями унеслись в степь, остальные подались назад, а Бурундай, упав ниц, принялся молиться.
- Не бойся, нас и встань, - подойдя к темнику, похлопал я по стальному наплечнику (тот, дрожа, выполнил).
- А теперь забирай своих воинов и скачи назад, - продолжил я. - Передай великому хану, мы придем вслед за нами.
Бурундай, мелко закивал, прыгнул на коня, выдав короткий приказ, и отряд, развернувшись на месте, зарысил обратно.
- Ну и напугал ты монголов, - проводив взглядом удаляющуюся кавалькаду, обернулся я к Сане.
- Да как-то, понимаешь, растерялся, когда услышал как ты лопочешь по ихнему, - удивленно развел тот руками.
- Кстати, как это у тебя вышло? - подошел ближе Жора.
- Да я и сам не понял,- пожал я плечами. - Наверное, подсознание.
- А о чем говорил их старший?
- Что он темник великого Чингисхана и приглашает к тому в гости. - Кстати, как и договаривались, перед этим я сказал, что мы спустились с неба.
- И почему они ускакали?
- Я так посоветовал Бурундаю, заявив, что мы придем сами. Кстати, после Саниного курения, произведшего на монголов неизгладимое впечатление, нам нужно будет сказать хану, что мы не только с небес, но и можем повелевать огнем. Типа, для усугубления.
- Очень хорошая мысль,- сразу же согласился Жора. - А еще в случае чего, можно подарить ему зажигалку и продемонстрировать огонь из карабинв (повесил на плечо оставшийся у нас «СКС»).
Таким образом, нарисовался первичный план действий, который должен был уверить потрясателя Вселенной с подданными, в нашем небесном происхождении.
После этого, отряхнувшись и приведя себя в порядок, мы приняли независимый вид и решительным шагом направились в сторону притихшего поселения.
Вблизи оно оказалось еще обширнее, настоящий летний стан монголов. Стоящие на окраине шатры с палатками, были серыми и неприглядными, а ближе к центру все более добротными, в чем просматривалась иерархий.
Обращала на себя внимание царящая кругом безлюдность (у коновязей стояли только кони) да изредка, не приближаясь, тенями мелькали собаки.
- Не иначе всем приказано укрыться, - сказал по этому поводу Жора.
- Да, дисциплина тут будь здоров, - уважительно добавил Саня.
Все это время мы держали в поле зрения белый шатер, стоявший в центре стана на невысоком пригорке. Перед ним легкий ветерок развевал несколько бунчуков с конскими хвостами, а чуть ниже, вкруговую стояла еще дюжина жилищ, из цветного, расписанного узорами войлока.
Когда подошли ближе, увидели, что у них, двумя рядами до входа в белый, застыли с копьями в руках, облаченные в боевые доспехи воины.
Впереди стоял уже известный нам Бурундай, согнувшийся при появлении «спустившихся с небес», в глубоком поклоне.
- Потрясатель Вселенной ждет вас, - распрямившись, изрек темник, и сделал радушный жест в сторону входа.
- Мы чуть ему кивнули и с невозмутимым, приличествующим обстановке видом, двинулись туда. Хотя сердца у всех екнули.
Стоявшие по бокам у входа два кривоногих стража с обнаженными мечами на плечах, отвернули в стороны тяжелый полог и мы, словно ныряя в ледяную воду, поочередно вошли внутрь.
Обширное и высокое пространство шатра, изнутри обтянутое вытканным серебром шелком, освещалось несколькими по его окружности светильниками, в глубине, на золотом, украшенном драгоценными камнями троне, сидел похожий на идола человек. Загадочный и неподвижный.
На вид ему было за пятьдесят, жесткое, с раскосыми глазами, орлиным носом и длинными вислыми усами лицо, ничего не выражало. Голова хана, с двумя косами по бокам, была прикрыта лисьим малахаем, широкие плечи обтягивал синий, с косым воротом халат, на ногах желтели мягкие сапоги с загнутыми носами.
Рядом с троном, на коврах, сидели несколько женщин в шапочках с белыми султанами, лица которых густо покрывали румяна, а одежды украшали жемчуга и всяческие драгоценности.
А по всей окружности, у стен, подвернув под себя ноги, расположились, судя по виду, военачальники и знать.
Все они, кроме царственной особы, испуганно пялились на нас. Словно кролики на удава.
Сделав несколько шагов вперед, мы поклонились в сторону трона, а затем в звенящей тишине я, откашлявшись, громко произнес, - мы приветствуем Великого Чингисхана!
В ряду сановников прошелестел и стих шепоток, а потом идол на троне шевельнулся.
- Рад видеть спустившихся с небес, - бесцветно прозвучал его голос. - С чем пожаловали в мои владения?
При этом я встретился с зеленоватыми рысьими глазами хана, в них явно сквозило недоверие.
«М-да, такого на мякине не проведешь» мелькнуло в голове. - Но деваться некуда, нужно постараться.
После этого я поднял вверх лицо и изрек, - небеса видят твои великие дела, слышат молитвы и прислали нас доставить тебе подарок.
Далее сунул в карман руку и извлек из нее фирменную зажигалку, по случаю купленную в Тулоне. Она была газовой, в серебристом корпусе, а при горении выдавала мелодию.
- Здесь (продемонстрировал дар присутствующим), заключен небесный огонь. Какого нет ни у одного земного владыки.
Потом раздался щелчок - из турбинки вырвалось жало пламени, а в воздухе тонко запищало
«Хэппи бЕздей ту ю,
Хэппи бЕздей ту ю,
Хэппи бЕздей,
Хеппи бЕздей,
Хеппи бЕздей ту ю».
Эффект оказался еще более сильным, чем при встрече с Бурундаем.
Кто-то из женщин пронзительно завизжал, знать с военачальниками спинами влипли в войлок, а сидевший на троне хан побледнел, вцепившись ладонями в подлокотники.
Затем снова наступила тишина, в которой я, выдержав паузу, прошел к трону и с поклоном протянул зажигалку потрясателю Вселенной.
Чуть дрожащими пальцами тот ее принял, бережно подержал, а потом с опаской поместил за пазуху.
- Благодарю небеса за божественный огонь (икнул). Чем могу отдариться?
- У небес все есть, - отрицательно покачал я головой. - И в земном они не нуждаются. А вот мы да. Хотелось бы после длинной дороги немного отдохнуть, - покосился я на приятелей.
Те стояли внешне безразлично и внимали.
- Как пожелаете, - благосклонно кивнул хан и вслед за этим хлопнул в ладони.
От жавшихся у стен сановников, тут же отделился один, мелкий, с козлиной бородой и подполз на коленях к повелителю, - я весь внимание, о Великий.
- Проводи гостей в мою красную юрту, - чуть наклонился вперед хан. И выполняй все их желания.
- Слушаюсь, - проблеял тот, после чего встал и, часто кланяясь, спиной назад попятился к выходу.
Мы тоже поклонились и, не нарушая традиции, вышли аналогично.
Солнце клонилось к западу, на степь ложились вечерние тени.
- Осмелюсь предложить следовать за мной, - возник рядом, приложив к груди руки, мелкий.
По дороге выяснилось, что он ханский управитель, по имени Октай, ведающий его хозяйством.
Кстати, на что мы обратили внимание, практически все монголы были недомерки. Мы значительно превышали их в росте.
Шатер, куда привел нас придворный, находился в пяти минутах хода от главного и был крыт алым войлоком, с черным по окружности орнаментом.
Нижайше прошу,- откинул управитель полог, и мы шагнули вслед за ним в жилище.
Оно было меньше первого, но тоже достаточно просторным и роскошно убранным: полы устилали толстые ковры, стены были простеганы зеленым, с золотым шитьем шелком.
В половину окружности была обустроена укрытая белыми овчинами лежанка, все это освещалось треногим бронзовым светильником.
- Здесь вы можете приятно отдохнуть,- изобразил на лице почтение управитель. - А перед этим подкрепить силы.
- Подкрепить силы, это хорошо, - внезапно сказал на монгольском Жора.- Что имеешь нам предложить? - добавил на нем же Саня.
Я от удивления выкатил глаза, но тут же вернул их обратно.
- А что вы предпочитаете у себя на небе? - робко поинтересовался Октай.
- Вообще-то мы питаемся звездной пылью и пьем облачный нектар, - лениво изрек Жора. - Но поскольку у вас их нет, отведаем земной пищи.
У монгола отвисла челюсть,- но Саня повелительно сказал, - давай неси все! И поскорее.
Несколько позже, оставшись одни, мы с аппетитом уплетали жареные куски баранины, с еще теплыми пшеничными лепешками, запивая их холодным, пахнущим травами кумысом. И обсуждали встречу с живым артефактом.
При этом выяснилось, что в середине моей беседы с ним, друзья тоже начали понимать степной язык, что явилось для всех открытием.
Ломать голову по этому поводу мы не стали (отяжелели после еды и чуть захмелели от напитка) и, сняв одежду с берцами, тут же завалились спать, укрывшись мягкими теплыми овчинами.
Открыв поутру глаза, я увидел вверху, в дымовом отверстии, кусочек голубого неба, а вдоль овальной стены шатра мирно похрапывающих друзей. Те еще крепко спали.
Взглянул на наручные часы со светящимися стрелками, они показывали без четверти восемь.
- Рота, подъем! - усевшись, стал я натягивать штаны.- Нас ждут великие дела и свершения!
Спустя короткое время мы вышли наружу (утро было солнечным и погожим) огляделись.
По стану, словно муравьи, тут и там сновали люди, в разных местах вверх поднимались дымки, да блеяли бараны, а перед шатром Великого хана шли какие-то приготовления.
Оттуда же к нам направлялся озабоченный управляющий.
- Сайн байна уу, - приблизившись, согнул он спину. - Как почивали?
- Вашими молитвами, уважаемый- ответил за всех Саня и кивнул на стан - Что там за суета?
- Наисветлейший приказал организовать в вашу честь пир, - заблестел щелками глаз степняк. - Когда все будет готово, за вами придут. И умчался.
Пока суть да дело, мы решили сходить к реке и умыться. Поскольку в юрте ничего такого не наблюдалось.
- Интересно, как зовется эта река? - сказал я, когда ступая по росистой траве, мы приблизились к широко и покойно струящемуся потоку.
- Как она зовется, мы скоро узнаем, - раздевшись по пояс, первым начал плескаться в воде Саня. - Только вот каким образом вернемся назад в цивилизацию, не представляю.
- А ты что, очень спешишь? - оголив мощный торс, присоединился к нему Жора.
- Вообще-то нет, но, думаю, тут может возникнуть проблема.
- Это да, - сказал я. - Над ней надо поработать.
Утренний моцион приятно ободрил, просохнув на легком ветерке мы оделись и вернулись к своему шатру.
А вокруг него, полный отчаяния, уже бегал, всплескивая руками, Октай.
У открытого входа, с хмурыми лицами стояли двое. Один, средних лет и худощавый, в изысканных одеждах, а второй много старше, в простом халате и одноглазый.
При нашем появлении управляющий радостно заулыбался, те же стояла словно истуканы.
Далее последовали взаимные приветствия, в ходе которых выяснилось, что первый был младшим братом Чингисхана - Хасаром, а второй, главным полководцем и сподвижником - Субудай багатуром.
Ханский брат нам, в принципе, понравился, а вот одноглазый нет, поскольку из истории мы знали, что он совершит множество злодеяний на Руси. Вместе с внуком Чингисхана - Батыем.
Однако сводить счеты не светило, был не тот случай, а чтобы идти на пир не с пустыми руками, мы решили захватить с собой фляжку со спиртом. Чтобы угостить хозяев.
Зайдя внутрь, Саня прицепил ее к поясу и вскоре, вместе с сопровождающими, мы чинно следовали к белому шатру.
Перед ним уже были расстелены восточных расцветок ковры, за которыми, скрестив ноги, расположилась монгольская знать. В парче, бархате, золоте и самоцветах, награбленных в военных походах.
Сам «потрясатель» восседал в центре, на подушках, пригласив нас сесть рядом.
На коврах уж стояли золотые и серебряные блюда, наполненные рассыпчатым творогом, медом и отварным рисом, высились стопы свежеиспеченных лепешек, исходили дразнящим запахом, кровяные колбасы.
Как только мы расположились, тоже подогнув ноги, по знаку распорядителя слуги притащили на деревянных подносах двух целиком зажаренных баранов, поставив их перед Чингисханом.
Тот вынул из-за пояса нож и принялся оделять всех мясом.
Головы и крестцы получили мы, как гости, остальные - что досталось.
После этого, воткнув нож в поднос, Тэмуджин принял из рук стоявшего позади распорядителя наполненную кумысом золотую чашу (такие же, слуги наполнили и другим) покропил из нее пальцами из нее на три стороны света и произнес тост.
Закатив под лоб глаза, воитель возблагодарил небо за дарованную им милость, а еще пожелал нам здоровья и благоденствия.
Далее, задрав голову, выхлебал напиток (остальные тоже) сунул чашу распорядителю и взял с блюда изрядный кус баранины.
Мы, и все другие, не отставали. Несколько минут слышались громкое чавканье, хруст костей и довольное урчание.
Когда блюда в значительной степени очистились, а от парнокопытных остались только кости, слуги быстро все убрали, последовала замена.
Теперь они притащили ароматный, с травами бульон в плошках, отварную, исходящую паром жеребятину и запеченных до румяной корочки степных дроф.
Хан провозгласил второй тост «во славу вечного неба и живущих там богов», за что снова выпили.
После четвертой чаши (со второй пошла молочная водка - архи), монголы несколько оживились. Обстановка кругом стала непринужденной, тут и там возникли разговоры.
- Нравится ли людям неба наши еде и питье? - вытерев масляные пальцы о халат, поинтересовался у нас хозяин.
- О да, Великий хан, - ответили мы с Жорой, а Саня добавил,- только напитки у вас того, слабоваты. - Могу предложить наш (отстегнул и побулькал флягой).
- Вы такой пьете там? - указал воитель пальцем в небо.
- Да, и зовется он огненная вода, - значительно сказал я.
- Почему так?
- Он горит небесным пламенем и весьма крепок.
В глазах хана возникло сомнение, а сидевшие поблизости придворные стали перешептываться.
Тогда я, обернувшись назад, попросил стоящего позади слугу подать две пиалы. Одну пустую, а вторую с водой.
Через мгновение обе стояла перед нами. Китайского фарфора, емкостью граммов в триста.
Свинтив с фляги колпачок, Саня наполнил пустую на треть, а Жора, вынув свой «Зиппо», протянул к ней руку, и, откинув крышку, провернул колесико.
- Пых, - синевато вспыхнул спирт, наблюдавшие за действом монголы вздрогнули.
Затем я дунул на огонь (тот погас), выплеснул тепловатый спирт в рот и запил водою.
- Дзе-дзе, - восхищенно покрутил головой сидевший напротив Субудай, а остальная знать оторопела.
- Желаешь угоститься, о Великий Чингисхан? - кивнул я на флягу.
- Нет, нет, - загородился тот рукой. - Не желаю.
- Ну как знаешь, - сказал Саня, после чего они с Жорой выпили, крякнули и схрупали по пучку дикого лука.
Когда произведенный эффект прошел, перед нами выступили музыканты.
Усевшись неподалеку на травке, они запиликали на смычковых инструментах, держа их вертикально и тоскливо заголосили.
- Ну, прям, как серпом по яйцам, - толкнул меня в бок Саня.
- Тихо, - цыкнул на него Жора. - Не мешай воспринимать искусство.
Певцов сменили танцоры, в числе которых были довольно смазливые девицы, а потом выступили борцы. Все мордастые и упитанные.
Схватив друг друга за пояса, они топтались на месте, громко пыхтели, а потом валили друг друга наземь, под довольный гул пирующих.
Действо продолжалось до заката, а затем все отправились отдыхать. Одних нойонов, с багатурами, слуги унесли на руках, другие, пошатываясь (в их числе мы), ушли сами...
Глава 25. Возвращение
На второй день нашего пребывания в ставке Чингисхана, авторитет «посланцев неба» еще больше укрепился.
Сразу после пробуждения, нас навестил Октай, и, кланяясь, сообщил, что мы приглашены к хану на завтрак.
Во рту была сухость, головы трещали, но отказаться было невозможно.
- Несколько позже, в компании потрясателя Вселенной, Хасара и Субудая багатура, мы сидели в белом шатре, подогнув ноги и опорожнив по чашке архи для поправления здоровья, ели горячие лепешки с медом, запивая их кумысом.
- Вчера я лицезрел у тебя что-то на груди, - сыто рыгнув, отвалился хан на сафьянную подушку и взглянул на Саню. - И у тебя за плечами (перевел взгляд на Жору) Что это было?
- Наши небесные талисманы, - ответил я.
- Воистину так, - кивнули приятели.
- И какая в них сила?
- Один может убивать огнем, а второй притягивать его и делать близким далекое. На небесах мы принадлежим к племени огня, о Великий.
- Субудай с Хасаром открыли рты, а у хана глаза сошлись в одну точку.
- Можете это показать? - вернулись на место.
- Нет вопросов, - пожал плечами я. И друзьям,- принесите сюда талисманы.
- Те молча встали, вышли из шатра и вскоре вернулись с карабином и биноклем.
Монголы с интересом уставились на них, а я предложил всем пройти к реке. Мол, там больше света и простора.
На выходе к нам было присоединилась охрана, но хан отмахнулся от них, - мы сами.
- А как зовется эта река?- спросил я идущего рядом Субудая, когда группа спустилась к воде и остановилась на прилегающем к нему лугу.
- Селенга, - ответил тот. - Берет начало в предгорьях Хангая и впадает в священное озеро Бай-гал.
«Да, далеко нас занес тот вихрь» подумал я. Поскольку у Бурхан-Халдун подобной реки не наблюдалось.
Между тем хан, подвернув полы халата, кряхтя уселся на травку, (Субудай и Хасар рядом) и все трое выжидательно на нас уставились.
- Итак, начинаем с первого талисмана, - чуть поклонился я. - Давай, Саня, продемонстрируй.
- Видите в небе вон ту точку? - обратился к монголам приятель, задрав в небо голову. Там, в бездонной синеве, парила какая-то птица.
- Видим,- ответил за всех хан. - Только не разобрать, какая.
На вот, приложи талисман к глазам, - протянул ему Саня бинокль. - Да не так, а вот так, (помог). Ну как, разобрал?
- Да, - тихо прошептал хан.- Это беркут.
- А теперь посмотри туда, - показал Саня на далекий горизонт, у которого двигалось темное пятно. - Что видишь?
- Стадо сайгаков, - повернув в ту сторону окуляры хан, а потом долго водил ими из стороны в сторону, издавая возгласы удивления.
Затем в бинокль по очереди смотрели Хасар с Субудаем цокая от восхищения языками.
- И это еще не все, - отобрал у них «талисман» Саня.
После чего, надергав поблизости сухой травы, сложил ее у ног и вывинтил из одного окуляра линзу. Далее присел на корточки, сфокусировал на растопке солнечный луч - та задымилась, а потом вспыхнула.
От неожиданности монголы подсигнули.
- Солнечный огонь, - мистически протянул хан, а его спутники повалились ниц и что-то забормотали.
Наслаждаясь произведенным эффектом, мы переглянулись (Саня привел прибор в исходное) а когда зрители пришли в себя, приступили ко второй части.
Для начала Жора показал на противоположный берег, где на некотором удалении паслось стадо волов. До них было метров четыреста.
- Может ли ваш лучший стрелок подстрелить отсюда какого-нибудь из лука? – обратился он к монголам.
- Нет, - закрутили те головами. - Цель слишком далеко. Это невозможно
- А вот для нас нет, - сказал Жора.
Вслед за чем, сняв с плеча карабин, щелкнул затвором, и прицелился в направлении стада.
Еще через пару секунд грянул выстрел (его троекратно повторило эхо) и на противоположном берегу, рухнул на траву вол, остальные с мычанием разбежались.
- Готов, - сказал, приложив к глазам бинокль Саня. После чего дал посмотреть в него хану сотоварищи. Те явно озадачились.
- А может он сразить человека? - покосился на карабин Хасар.
- Сколько угодно, - погладил рукой вороненый ствол Жора. - Причем если на нем будут железные доспехи.
- Могущественный талисман,- стали перешептываться монголы.
Несколько позже мы вернулись к белому шатру, куда хан приказал доставить убитое животное.
- Совсем мертвый,- сказал, осмотрев вола Субудай. - Только в голове дырка.
Затем тушу отправили поварам, на обед в ставке была парная говядина.
Прошли еще несколько полных общения дней, за которые мы научились метать аркан, а еще скакать на лошадях, поскольку до этого не умели.
Кстати, это очень удивило хозяев.
Однако Жора разъяснил степнякам, что на небе мы ездим на громовых колесницах.
За это время мы дважды выезжали с ханом и его свитой, в разбросанные по степи улусы. Они были многолюдными, с большим количеством стад, а также рабов и имущества, награбленного ордой в Китае, Хорезме и Иране.
Везде подданные встречали нас с почетом, устраивая пиры, скачки и охоты.
При этом мы изучали их обычаи и быт, а Саня делал в блокноте зарисовки.
- Его он обнаружил в планшете с картой Бурхан-Халдун, который мы получили от Тугудая.
Так на бумаге, исполненные карандашом, появились Чингисхан на троне, его брат Хасар, Субудай багатур на лошади, темник Бурундай и еще ряд монголов.
Рисунки вызвали искреннее восхищение персонажей, и хан пожелал иметь свой лик в более крупном плане.
- Я бы конечно смог, - ответил на просьбу живописец. - Вот только источился карандаш. И показал огрызок.
- Не беда, - ответил Тэмуджин, подозвал к себе Октая и что-то шепнул тому на ухо.
Управитель исчез и вскоре вернулся в сопровождении китайца в шелковом халате. Тот был начальником ханской канцелярии, где велся учет казны, а также поступающих со всех захваченных земель, податей.
Выдай нашему гостю все, что он прикажет, - указал хан пальцем на Саню.
И уже следующим утром, сидя у белого шатра на ковре, против заказчика, тот рисовал волосяными кисточками, макая их в горшочки с красками, портрет великого Чингисхана. Делал это на специально изготовленном мольберте, куда была пришпилена, уже известная китайцам бумага.
По столь значимому поводу хан, был облачен в малиновой парчи, расшитый золотыми драконами халат, в косах блестели жемчуга, а голову украшала соболья, со здоровенным алмазом на тулье, шапка.
Мы с Жорой расположились здесь же и вели с Тэмуджином неспешную беседу.
Таких, за истекшее время, было немало. Его интересовало, какие именно боги живут на небесах, насколько могущественны и как заслужить их благоволение.
А еще умеем ли мы предсказывать будущее и существует ли бессмертие.
Богов мы обрисовали в виде Олимпийских (что хану весьма понравилось), их могущество изобразили беспредельным, а насчет благоволения рекомендовали больше молиться. Будущее (сказали) предсказывать умеем, а бессмертие дают боги. Но только избранным.
Две последние категории решили использовать себе на пользу.
Первую, дабы отвратить монголо-татарское нашествие на Русь, поскольку в нас проснулось чувство патриотизма, а вторую, имея намерение вернуться в свое время. Как говорится в гостях хорошо, а дома лучше.
Вот мы и впарили Тэмуджину, который замышлял новые походы, что на славян ему идти никак нельзя. Потеряет много воинов с лошадьми, а добыча будет мизерной.
Если же двинуть на Полуденные страны*, там потеряет мало. Добыча же будет неисчислимой.
- Как добраться до русов, мы знаем, - засомневался было хан. - Били их на Калке. - А где Полуденные страны, не ведаем.
- Насчет пути туда, можешь не беспокоиться, о великий, - заверили мы Тэмуджина и подготовили к следующему сеансу карту. Для этого пришлось вспомнить географию, где очень пригодились Жорины знания.
Русь мы изобразили совсем малой и сплошь покрытую лесами, а вот территорию Европы, весьма обширной, с их горами, крупнейшими реками и городами. Вплоть до Средиземноморья.
При этом дали хану весьма обширные пояснения о вероятных путях движения его войск, природных условиях в тех местах, а также ряду других вопросов. Все они подробно фиксировались писцом на бумаге.
- Так говорите, богатства в этих странах неисчислимы? - приказав унести карту с записями, алчно уставился на нас воитель.
- Более чем, - дружно закивали мы. - Там едят на золоте, пьют на серебре, в теплом море полно жемчуга, а в земле алмазов.
- Все это будет мое, - прищурил рысьи глаза хан. Мы не возражали.
К слову, его портрет Сане удался на славу. После завершения, Тэмуджин долго его разглядывал, а приглашенные Хасар с Субудаем, восхищенно цокали языками.
Вслед за этим последовала награда. Хан полез за пазуху, извлек оттуда замшевый мешочек а из него золотой перстень с изрядным бриллиантом.
- Это тебе за работу - протянул Сане.
Тот сдержано поблагодарил и надел обнову на палец.
Кстати, это был не первый подарок.
За полученную зажигалку, Потрясатель отдарился тремя горстями зеленых изумрудов (каждый величиной с лесной орех), а за демонстрацию наших «талисманов» - арабскими скакунами. Еще у нас была полученная от него золотая охранная пайцза с головой тигра. Которую Жора носил поверх богато расшитого халата.
Такие, с собольими воротниками, а к ним рысьи шапки, подарил нам Хасар, оказавшийся весьма компанейским малым. Его, вместе с Субудаем, мы как-то в своем шатре угостили «огненной водой», от которой монголы впали в небывалое веселье.
А поскольку вскоре пожелали еще, мы решили показать, как ее готовить. Для чего попросили вызвать китайских инженеров (такие имелись в ставке) и накропали для тех чертеж, дав необходимые пояснения. Продвинутые китайцы быстро все усвоили.
Спустя короткое время, в походных кузницах были изготовлены все необходимые, детали, после чего агрегат собрали, и под нашим чутким руководством из сброженного молока выгнали пробную партию самогона. Он тоже горел синим огнем, но был мягче спирта по вкусу.
Отведав божественного напитка, Хасар с Субудаем пришли в восторг и, получив согласие хана, тут же организовали процесс производства. В установленной у реки юрте, несколько специально обученных воинов стали варить зелье постоянно. Пить его дозволялось только знати и военачальникам.
После того, как Саня увековечил Тэмуджина на бумаге, тот на следующий день пожелал иметь портрет своего любимого коня Неймана.
Саврасый, с черными ногами и хвостом, жеребец был потомком диких степных лошадей отличавшихся небывалой статью.
Приведшие Неймана нукеры привязали его к коновязи неподалеку от белого шатра, а хан, рисовальщик и мы с Жорой, расположились на коврах рядом. Подложив под бока подушки.
Слуги тут же притащили бурдюк холодного кумыса, разлив его в чашки, и пока Саня делал первые наброски, между сторонами завязалась очередная беседа.
На этот раз хана вновь интересовало бессмертие. Такой бзик у древних властителей существовал повсеместно. Все они хотели жить вечно. И Чингисхан в этом плане не был исключением.
Мы решили воспользоваться случаем.
А для этого сообщили ему, что могли бы обратиться к высшим силам на небесах, дабы те даровали воителю бессмертие. Но для этого нужно оказаться на священной горе именуемой Бурхан-Халдун.
- Боги знают о ней? - расширил глаза хан.
- Они знают все, - подняли мы глаза к небу.
- В таком случае завтра утром (сделал Потрясатель то же самое), мы откочуем к Священной горе. Всем станом.
- Как прикажешь, о великий, - сложили мы на груди руки.
На закате солнца, вернувшись в свой шатер, мы долго обсуждали, удастся ли нам вернуться в свое время.
По логике вещей, на горе имелся вход в энергетический портал, который сработал во время медитации. Может ли он сработать второй раз, в обратном направлении?
Этого мы не знали, но попробовать стоило. Ничего другого не оставалось.
Ранним утром, как только забрезжил рассвет, а над рекой рассеялась пелена тумана, стан пришел в движение.
Спешно разбирались юрты и шатры, скарб грузился на колесные телеги, в которые были запряжены волы, из степи всадники подгоняли табуны с отарами.
Примерно через час, вся орда, выступила в дорогу.
Впереди, на оседланных лошадях, следовали хан с приближенными, за ними, в конном строю, сотня отборных воинов, далее скрипел колесами обоз с дюжиной навьюченных верблюдов, позади которого рабы гнали скотину.
Двигалось все это вдоль берега реки, в западном направлении.
Кругом расстилалась бескрайняя степь, у горизонта серебрилось марево.
Вечером встали на ночевку в виду реки, ставшей более широкой, развьючили лошадей с верблюдами и установили палатки. Вскоре кругом запылали костры, в воздухе потянуло запахом мясного варева.
Утром продолжили путь, и на шестые сутки, в полдень, достигли подножья Священной горы, у которого начинался исток Онона. Там раскинули лагерь.
- В этих местах, - обвел взглядом панораму хан, - кочевали мои предки Бортэ-Чино и Гоа-Марал. А на склонах горы (указал камчой), я с семьей спасался от преследования меркитов. Одного, по имени Хаатай-Дармала, мы захватили в плен, а затем принесли в жертву.
Мы тоже внимательно рассматривали Бурхан-Халдун в бинокль и не узнавали.
С этой стороны она была более низкой и пологой, с ведущей к вершине узкой извилистой тропой, окруженной по сторонам кедровым лесом.
- А откуда на ней тропа? - поинтересовался у Тэмуджина Саня.
- Во время кочевок или перегона стад на новые места, люди поднимаются на вершину, где возносят молитвы.
- Вот и мы вознесем, за тебя, - значительно сказал я. - Завтра.
- Хорошо, - кивнул хан. - А теперь мы принесем небу жертву.
После этого из табуна в стан воины пригнали на аркане белую кобылицу, и химерного вида шаман, завывая, перерезал ей ножом горло. Кровью побрызгал на все четыре стороны света, а затем, возведя глаза к небу, завывая, прочел молитву.
Вечером по этому поводу состоялся пир, на котором ели сваренную в котлах конину, запивая ее кумысом, и пели горловые песни.
Когда же в высоком небе заблестели звезды, стан понемногу угомонился. В разных его местах чуть дымились прогоревшие костры, далеко в степи подвывал волк, у коновязей всхрапывали лошади.
Мы же в эту ночь практически не спали.
Ворочались под бараньими овчинами в своем шатре, изредка переговаривались и гадали: получится вернуться в свое время или нет.
Если не получится, беда. Можем остаться в этом мире навечно. Он безусловно интересен, но такие перспективы мало радовали.
Утро выдалось прохладным и туманным.
Между шатрами уже разжигали первые костры, на траве блестела роса, где то в юрте пищал младенец.
Для начала мы сполоснули лица у реки, после вернулись в свое жилище и собрались.
Полученные от хана изумруды рассовали по карманам, облачились в шапки с халатами. Затем, прихватив «талисманы» и планшет с блокнотом, в котором были Санины рисунки, торжественно направились к ханскому шатру.
Тот уже ждал нас, сидя на своем троне в окружении членов семьи и сановников.
- Мы готовы, Тэмуджин,- чуть поклонился я, Жора с Саней повторили.
- Да услышат вас боги, - провел хан ладонями по лицу.- И проявят свою милость.
- В этом можешь не сомневаться (покривил я душой). - Оно благоволит своим посланцам.
Вслед за этим все поднялись и вышли из шатра, у которого воины держали под уздцы наших «арабов».
Мы решили въехать на гору верхом, что было вполне возможным. Хан хотел было дать нам сопровождение во главе с Субудаем, но мы отказались.
- Говорить с небом можно только наедине, - сказал Жора. - Оно не любит посторонних.
Затем мы поднялись в седла, приняв от воинов поводья, тронули лошадиные бока каблуками и шагом направились в сторону тропы.
Въезжая на нее выстроились цугом и стали подниматься вверх по склону.
На середине пути мы оглянулись: внизу живописно раскинулся монгольский стан, меж шатров стояли все его обитатели и молча смотрели вверх, на «посланцев неба». Явно ожидая чуда.
- А если у нас не получится исчезнуть? - покачиваясь в седле, вопросил Саня. - Что тогда?
- В таком случае вернемся и сообщим хану, что небо обещало ему бессмертие. Но только после завоевания Полуденных стран.
- А если завоюет?
- На этот счет вспомни мудрость Ходжи Насретдина по поводу ишака.
- В смысле, что к тому времени помрет или хан или ишак?
- Точно.
К вершине горы, мы добрались в два раза быстрее, чем в прошлый раз. Лошади оказались крепкими.
И вид с нее открылся совсем иной, более живописный.
Леса были гуще, гряды волнистее, а голубые степи просторнее. Что и неудивительно, планета была моложе на несколько столетий.
Там мы слезли с лошадей, размяли ноги и огляделись.
Чуть правее, в центре, высился сложенный из диких камней жертвенник, в окружении нескольких шестов, на которых трепетали разноцветные ленты.
- Да, сюда не зарастает народная тропа, - подойдя к одному, потрогал выцветший шелк Жара.
- Так что, будем начинать? - огляделся по сторонам света Саня.
Любое хорошее дело начинается с перекура, - полез я в карман за сигаретой. В душе росло волнение, удастся ли вернуться или нет. То же читалось и на лицах друзей. Все чувствовали ответственность момента.
Поскольку сигарета была последней (с момента «унесения» минуло три недели), ее пустили по кругу.
- Ну, все, перед смертью не надышишься, - сделав последнюю затяжку, затоптал я в траве бычок. - Давайте выберем место.
Немного побродив по вершине, бывшей относительно плоской и каменистой, решили встать у того же склона, по которому когда-то поднимались.
Теперь он был много круче, с видневшимися в разных местах осыпями.
Давайте ко мне поближе, - сказал я друзьям. Те, с решительным видом, молча встали по бокам.
- Если что, хватайтесь за меня, как в прошлый раз. Ну, поехали, как сказал Гагарин.
После этого, уставившись в пространство, я несколько раз глубоко вздохнул и уставился глазами в пространство. Пытаясь вызвать образ Тугудая вместе с Уазом, какими мы их видели при расставании.
В мозгу затрещали временные связи, сознание начало туманиться.
- М-м-м, - сжал я до боли кулаки, пытаясь вызвать необходимое.
Но оно не появлялось: перед глазами мельтешили вспышки, в ушах фонило, а потом все прекратилось.
- Не получилось, - прохрипел я, и опустился на землю. Поскольку дрожали колени.
Друзья тоже присели рядом, и мы несколько минут молчали. Неподалеку всхрапывали арабы, в высоком небе парил ястреб.
- Ну что, может, попытаешься еще раз? - нерешительно поинтересовался Саня.
Жора с надеждой взглянул на меня, покусывая зубами травинку.
- Попытаюсь, - ответил я. И мы снова встали рядом. Эффект оказался тем же самым.
- Да, не жалует нас гора, - сокрушенно сказал Саня. - Что же еще предпринять?
Жора между тем направился к жертвеннику с шестами, чуть постоял там, а потом вернулся.
- Это гора священная, так? Так, - обратился к нам. - И все кто на нее восходят, подносят богам подарки (указал пальцем на ленточки).
- Ну и? - покосился на него Саня.
- Нам тоже нужно им что-либо поднести. Вдруг да откликнутся.
- Можно попробовать,- скептически сказал я. - Хотя, вряд ли что получится.
- Попытка не пытка, - возразил Саня. - Жаль, только у нас лент нету.
- Вместо них повесим на шесты лошадиную уздечку, - кивнул на аргамаков* Жора. Они у нас вон какие богатые.
Сбруя на лошадях действительно была царская. Из мягкой тисненой кожи, украшенная золотыми бляшками и с расшитыми жемчугом налобниками.
Через несколько минут один из арабов стоял без нее (седло лежало рядом), а на шесте красовалось наше подношение.
- Так что, повторим? - с надеждой воззрились на меня друзья.
- Непременно, - кивнул я головою.
Мы снова прошли к выбранному месту и встали рядом.
Для начала, подняв к небу глаза, я мысленно воззвал к небесным силам, помочь в нашем предприятии.
- Ну что вам стоит вернуть нас назад? (сделал посыл), вслед за чем перекрестился.
Затем перевел взгляд в нужную сторону, напрягся и стал вызывать образ Тугудая.
И о чудо! Стало получаться.
Дневной свет внезапно померк, небо опустилось ниже, а окружающий рельеф начал зримо меняться.
Хребты за горой стали положе, а леса на них реже, обрывистый склон, выровнялся, а осыпи на нем исчезли.
Еще через несколько минут все прекратилось.
В небесной сини вновь засияло солнце, мы стояли на совсем другой вершине. Той, откуда сдуло вихрем.
-Ур-ра! - дружно завопили Саня с Жорой, принявшись меня обнимать, я тут же к ним присоединился.
Когда восторги улеглись, мы увидели здесь же своих лошадей, они переступали копытами, тревожно всхрапывая.
Аргамаков успокоили, погладив по холкам и похлопав по бокам, вслед за чем решили спускаться.
Двоих арабов взяли под узцы (третий пошел сам), вскоре спустились к знакомым сланцам и очутились на площадке.
Там Саня поднес к глазам бинокль, обозревая подножие горы и удивленно ахнул.
- Что-то интересное? - поинтересовались мы с Жорой.
- Глазам не верю, - обернулся к нам приятель. - Внизу Тугудай, машина и палатка.
- Ну-ка, ну-ка, - протянул за биноклем руку Жора. - Точно он, это же надо!
По нашим подсчетам мы пробыли у монголов почти месяц, и все это время дипломат нас ждал. Оставаясь на месте.
Когда до окончания спуска оставалось метров двести, один из аргамаков заржал, Тугудай, что-то варивший на костре, повернул на звук голову.
В следующий момент он вскочил и заковылял нам навстречу.
- Наверное у него плохо с ногой, вот и не смог уехать, - высказал предположение Саня.
Когда стороны оказались почти рядом, у монгола отвисла челюсть.
- Эт-то вы? - заикаясь, произнес он. - Или мне кажется?
- Мы, дорогой, мы, - пророкотал Жора.
- А эта одежда и жеребцы? - обвел тот рукою.
- Дары Чингисхана, - самодовольно ухмыльнулся Саня.
После этого Тугудай лишился речи и только хлопал глазами.
- Ладно, сейчас все расскажем, - похлопал я монгола по плечу. - Веди к костру, мы сильно проголодались.
Чуть позже, усевшись на расстеленном брезенте, мы с аппетитом уплетали сваренную дипломатом на тушенке кашу, запивая ее пахнущим дымком чаем.
Затем, отвалившись на бока, с наслаждением закурили и рассказали все, что с нами случилось.
По мере рассказа лицо монгола несколько раз менялось. На нем поочередно возникали изумление вместе с недоверием.
Однако доказательства были налицо: чуть в стороне, на лужайке у журчащего потока, жеребцы арабских кровей с хрустом щипали травку, а на капоте Уаза лежали наши богато изукрашенные халаты, и собольи шапки.
Последнее, чем мы поразили слушателя, были продемонстрированные ему пайцза с изумрудами, а также блокнот из планшета с Саниными рисунками.
Все это, по очереди, Тугудай осторожно касался пальцами, а рисунки рассматривал со священным трепетом. Что было неудивительным. Прижизненных портретов Чингисхана, а тем более его сподвижников, история не сохранила.
Затем мы поинтересовались у дипломата почему он нас так долго ждал.
- Почему долго? - удивился тот. С тех пор как вы поднялись на Бурхан-Халдун, минули вторые сутки.
- Вторые?! - переглянулись мы. - Однако!
- Что-то не так? - высоко поднял брови Тугудай.
- По нашим подсчетам в стане Чингисхана, мы были почти месяц, - сказал Саня.
- Ну да, - поддержал я приятеля. - Не меньше.
- В таком случае получается, что здесь и там время течет по разному, - сделал вывод Жора.
На следующий день, с восходом солнца, мы позавтракали, свернули бивак и выехали в обратный путь. Аргамаки, привязанные к заднему бамперу УАЗа на длинном шнуре, грациозно рысили сзади.
За рулем теперь сидел Саня (нога у нашего спутника еще побаливала), рядом массивно высился Жора, а мы с монголом расположились сзади.
- Получается, контракт мы не выполнили, - сказал, выворачивая в очередной раз руль, Крыжановский.
- Не скажи, - качнулся на сидении Жора. - Захоронение что? Мелочь. А все то, что мы увидели и везем с собой, это научная сенсация. Причем мирового масштаба.
- Это да, - присоединился к нему Тугудай. - Мое правительство будет весьма довольно.
До Улан-Батора, оберегая ценнейших лошадей, добирались вдвое дольше и сдали их под расписку, полученную Тугудаем, в одном из государственных пригородных хозяйств. Где тех сразу же взяли под бдительную охрану.
Затем, оставив нас в гостинице, дипломат отбыл в свое министерство на доклад, пообещав заехать за нами на следующий день. Для представления руководству.
Утром, примерно в девять, когда мы вернулись с завтрака, в номере раздался телефонный звонок.
- Олооний мэнд* - раздался в трубке голос Тугудая. - Как почивали?
- Спасибо, отлично,- ответил я.
- Через полчаса за вами приедет машина. Будьте готовы (вслед за чем последовали длинные гудки).
В назначенное время под окнами остановился черный «мерседес», а чуть позже мы ехали с молчаливым шофером по еще пустынным улицам Улан-Батора.
Достигнув центра, свернули на главный проспект и вскоре остановились перед помпезным дворцом правительства Монголии. Украшенным по фасаду высокими колоннами и конными статуями Чингисхана с двумя нукерами.
- А ведь совсем не похож, - сказал Саня, когда мы поднимались по широким гранитным ступеням к входу.
За высокими дверьми, рядом с охраной, нас уже ждал Тугудай, одетый как для дипломатического приема.
- Прошу следовать за мной,- сказал он, после того, как мы обменялись рукопожатиями.
Миновав огромное, с ковровыми дорожками фойе, отделанное мрамором и цветным туфом, мы поднялись бесшумным лифтом на третий этаж и оказались в обширной приемной.
- Премьер-министр вас ждет, - поднялась из-за стола с телефонами и компьютером, миловидного вида, модно одетая девица.
Тугудай толкнул створку высокой двери, и мы оказались в начальственном кабинете.
Он был обычного для таких мест интерьера, за центральным, красного дерева столом, под портретом Сухэ-Батора*, сидел средних лет, худощавый человек, а за вторым, длинным и расположенным вдоль ряда выходящих на фасад окон, еще десяток. В том числе одна женщина.
- Доброе утро господа, проходите и присаживайтесь, - на хорошем русском, сказал премьер, сделав радушный жест в сторону ряда мягких стульев. Стоявших у боковой стены.
- Здравствуйте, - кивнули мы в ответ и исполнили, что требовалось.
- Мы заслушали доклад министра иностранных дел о результатах вашей работы (продолжил премьер) и ознакомились с вашими находками. И честно скажу, пребываем в шоке. Поскольку налицо сенсация мирового масштаба.
Будем считать, договор, подписанный в Москве, вы успешно выполнили.
- Спасибо, - ответил за всех Жора. - Мы старались.
- Разрешите вопрос? - обратился к премьеру, один из сидящих за столом у окон. В темных очках и с коротким «ежиком»
- Пожалуйста.
- А не встречались ли мы с вами в Москве?
- Встречались, - чуть улыбнулся Жора. - В кабинете Генерального прокурора. Я был у него помощником по особым поручениям. А это мои сослуживцы,- кивнул на нас с Саней. Тоже работали в центральном аппарате. Теперь мы в отставке и занимаемся историческими изысканиями.
Задавший вопрос был республиканским прокурором и обстановка стала можно сказать дружественной.
Премьер, а также присутствующие (среди них были министры иностранных дел, государственной безопасности и культуры) захотели выслушать нас о необычном путешествии. И мы удовлетворили их желание.
- Да, фантастика,- резюмировал премьер, когда рассказ был окончен, а остальные потрясенно молчали.
Затем была оговорена судьба доставленных нами артефактов.
Поскольку все они являлись подарками Чингисхана и принадлежали нам лично, мы, проявив добрую волю, решили передать Монголии трех арабских скакунов, десяток изумрудов, а также свои халаты и шапки. А кроме того разрешили переснять на фотопленку, все Санины рисунки.
Инициатива была встречена с одобрением, и премьер в свою очередь заявил, что причитающееся нам по договору вознаграждение, будет перечислено казначейством на указанный нами счет.
- Быть может, у наших русских друзей имеются какие-либо пожелания или вопросы? - поинтересовался он в завершение встречи. - Мы готовы их выслушать.
- Вопросов нет, - ответил я. - А единственное пожелание, не упоминать наших имен в случае публикации сообщения об этих исторических находках. Будем считать, их нашли монгольские археологи.
- Это мы вам обещаем,- согласно кивнул премьер, а министр культуры что-то чиркнул в блокноте.
На этом встреча завершилась, и в сопровождении Тугудая, а также помощника премьера, мы на том же автомобиле вернулись в гостиницу.
Там состоялась передача артефактов, увезенных в хранилище, а помощник получил номер нашего банковского счета в Сен-Тропе.
Следующим утром Тугудай представил нам копию банковского поручения о переводе на наш счет обусловленной суммы, после чего доставил нас на мидовском автомобилем с шофером в аэропорт.Там, минуя таможенный досмотр, мы прошли в зал вип - персон, зарегистрировались и на прощание выпили.
- Ну, бывай, друг - поочередно обняли мы дипломата, сопроводившего нас до самолетного трапа. - Будешь в наших краях, обязательно заезжай.
- Заеду, - растрогано ответил тот. - До встречи.
Прилетев в Москву, мы для начала навестили свою фирму, вручив Виктории в качестве подарка изумруд, а затем, прихватив Старова, до полуночи закатились в «Метрополь». Отдавая дань русской кухне.
В столице мы провели неделю, посетив Большой театр, Третьяковскую галерею и Оружейную палату, а еще встретились с Чулпан Хаматовой, которую хорошо знал Саня и перечислили в ее фонд «Подари жизнь» два миллиона долларов на лечение больных детей. Так велела совесть.
Эпилог.
Второй месяц мы припухали на своей вилле в Сен-Тропе.
Я кропал вот эту самую повесть, надеясь ее опубликовать в одном известном Питерском издательстве, Саня, пользуясь набросками в блокноте, трудился над циклом картин о нашем пребывании в параллельном мире, а Жора, погрузившись в интернет и обложившись справочниками, изучал историю Древнего Египта.
Туда мы планировали отправиться на следующий год.
Но это будет совсем другая история.
Примечания.
Мессинг Лев - советский эстрадный артист - экстрасенс.
Глухарь - нераскрытое преступление (жарг.)
МКАД - Московская кольцевая автодорога.
Эрго - следовательно.
Решала - переговорщик в криминальных кругах (жарг.)
Кидала - мошенник (жарг.)
Киднеппер - похититель детей.
Бурбон - марка дорогого коньяка.
Ажан - французский полицейский.
Вип-персона - человек, имеющий персональные привилегии.
Установка - в данном случае оперативное мероприятие.
Релиз - содержание.
Галахический еврей - еврей по материнской линии.
Бомбила - частный извозчик, таксист.
Бумер - автомобиль марки БМВ (жарг.)
Гаец - сотрудник госавтоинспекции (жарг.)
Кормушка - в данном случае открывающееся окошко в двери камеры.
Откинуться - освободиться (жарг.)
ПКТ - помещение камерного типа.
Лагерный придурок - заключенный, работающий в обслуге.
Начкар - начальник караула.
Кум - в данном случае оперуполномоченный спецчасти.
Приобщить - завербовать (жарг.)
Гохран - федеральное казенное учреждение.
Карэ - разновидность воинского построения.
Цоб-цобэ - звуковое погоняло для быков.
Кильблок - подложка для плавсредства.
Пятая республика - период французской истории с 1958 года по настоящее время.
Книксен - поклон с приседанием со стороны женского пола.
Команданте - воинское звание в испаноязычных странах.
Узел - в данном случае скорость морского судна.
Эскарп - крутой внутренний откос рва.
Сухэ-Батор - руководитель монгольской революции 1921 года. Народный герой.
Гуано - помет морских птиц.
Рундук - ящик на судне для хранения вещей матросов.
Нострадамус - всемирно известный предсказатель.
Компаньеро – товарищ.
Рауль Кастро - кубинский революционер и государственный деятель.
Аргамак - конь арабских кровей.