Однажды, когда я пел Херувимскую и дошёл до слов „и Животворящей Троице“, передо мной явились пять бесов и поклонились мне.
Один из этих бесов был в высшем офицерском чине, он носил фуражку, какие-то бесовские знаки на груди, лампасы, а из-под фуражки торчали рога. А четверо других были маленькими, покрытыми шерстью.
Все они упали передо мной на колени.
Тот, что стоял в середине, похожий на офицера, стал на одно колено – как это делают католики.
Он сказал мне:
– Ты восхитительный певчий! Удивительный! Никто из певчих даже рядом с тобой не стоял!
Он держал свою голову высоко, тогда как четверо склонили головы предо мной.
Я начал повторять в себе:
„Сейчас бесы заберут мой ум. Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Господу Богу нашему поклоняемся и Ему Единому служим“.
Тут же бесы стали невидимы.
Всё это произошло во мгновение ока. Я внутри себя испытал очень сильный гнев и подумал:
„Тот, кто не хочет поклониться Богу и сказать «помилуй мя, Боже», пришёл, чтобы поклониться мне и сделать соучастником своей гордыни?“
Я полыхал на них гневом и начал петь „Троице!“ Папаникола́у*.
*Папаниколйу - сочинитель византийской музыки. Существуют музыкальные произведения, распевающие только одно слово «Троице» внутри Херувимской песни.
Когда я закончил, отцы начали говорить:
– Вот это Херувимская так Херувимская! Ты нам престольный праздник устроил!
– Да ладно, – отвечаю, – иногда само по себе так получается.
После трапезы я встретил во дворе монастыря одного святогорца не из нашей обители, который присутствовал на Литургии. Я поприветствовал его, и он сказал мне:
– Слушай, что это такое сегодня было?! Как ты пел! Ты нас на небо вознёс. Мы стояли и плакали.
– Это не я, – говорю, – это отец такой-то.
– Какой там ещё отец такой-то! Ты! Твой был голос! – и после этого монах наговорил мне много других похвальных слов.
Я поклонился ему и собирался уходить. И вот ко мне подходит сатана – я видел его своими глазами – и говорит:
– Когда я тебе говорю, ты слушай. Никто из певчих с тобой не сравнится. Это правда. Вот что: тебе надо поехать в мир и поступить в консерваторию, получить диплом и быть преподавателем византийской музыки.
– Отойди от меня, бес! – ответил я.
– Эх, надо же было мне повстречать того монаха, который начал меня так нахваливать!
Я вышел из монастыря и направился к огороду. Диавол шёл рядом со мной. Я видел дорогу, шагал по ней, но, не знаю как, сатана взял мой дух и вознёс меня высоко, очень высоко. Я видел землю и мир внизу, как муравейник.
– Нет, – говорил мне сатана, – ты человек необычный. Ты сам не осознаёшь, чем ты наделён.
– Что ты несёшь, сатана?! Чем ты наделён, тем и я. Уйди от меня! „Боже мой, помоги мне! Что же сегодня за день такой? Сатана лишит меня ума! Господи Иисусе Христе, помоги мне!!“
Я начал раздуваться от гордости, но при этом ещё немного понимал происходящее и сказал:
„Боже мой, я не хочу таких возношений“.
Я увидел себя входящим в огород. Сатана шёл рядом. Он повторял своё, я повторял своё. Нет демона худшего, чем бес гордыни. Я пошёл вглубь огорода, ожидая, что он, может быть, отстанет. Но куда там!
„Ну, всё, – сказал я себе, – я стану бесноватым“.
Тогда прямо в рясе, в которой я был в церкви, я упал на землю и начал плакать. Я не придавал значения тому, что говорил мне сатана; он повторял своё, я повторял своё: „Господи Иисусе Христе, помилуй мя“. Я лежал посреди грядок на солнце два с лишним часа и повторял это не переставая.
„Я не хочу, – повторял я, – таких возношений, таких помыслов. Я хочу, Христе мой, поклоняться Тебе, висящему на Кресте. Я грешный человек и ничего больше“.
А сатана тем временем повторял своё. Земля подо мной стала мокрой от слёз, словно прошёл дождь.
И вот в какой-то момент нависавшая надо мной чёрная туча исчезла, и вместе с ней исчез сатана.
Я понял, что я „приземлился“. Я почувствовал; что мне необходимо подойти к Распятию и поцеловать ноги распятого Христа. Я поднялся; поблагодарил Господа и Пресвятую Богородицу сделал несколько поклонов и ушёл, плача.
После этого я подумал: раз столько бесов пришли искушать меня с такой силой; я дал им какой-то повод. По всей вероятности; я уклонился в сторону эгоизма. Поэтому необходимо внимание и смирение.
Это рассказ одного афонского старца, найденный в рукописных книгах Святой Горы.
Будем и мы внимательнее в духовной жизни.
Слава Богу за всё!