Начало. СССР, 1970. Режиссер Глеб Панфилов. Сценаристы Евгений Габрилович, Глеб Панфилов. Актеры: Инна Чурикова, Валентина Теличкина, Татьяна Калистратова, Леонид Куравлёв, Михаил Кононов, Нина Скоморохова, Татьяна Бедова, Юрий Клепиков, Юрий Визбор, Евгений Лебедев и др. 20,9 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Глеб Панфилов (1934-2023) поставил 13 фильмов, из которых в тысячу самых кассовых советских кинолент вошло только «Начало».
Главная героиня этой картины (одна из лучших ролей Инны Чуриковой) – простая девушка неожиданно получает предложение сыграть в кино… Жанну Д'Арк…
На мой взгляд, «Начало» – подлинный шедевр выдающегося Мастера киноискусства Глеба Панфилова.
Этот сложный по жанру фильм, синтезирующий мелодраму, драму, комедию и трагедию, был хорошо встречен и публикой и кинопрессой.
Культуролог и киновед Майя Туровская (1924–2019) писала, что «у Панфилова почти нет лишнего, случайного, мило, но необязательно подмеченного по пути — всего, что составляет раскованный, но и разболтанный стиль так называемого «современного» кинорассказа. Манера его проработана, как стихотворная строка, краткая, целеустремленная даже в своих непредвиденностях и алогизмах. … Много чем обогатил развитие кинематографа современный экран: необязательностью монтажа и сложностью психологии, новыми типами и новым типом красоты, пленительной бессвязностью рассказа, внимательностью к течению жизни и высокой отвлеченностью символов, духовными поисками и еще многим другим. Но сила веры — редкий дар. Этот дар принесли с собой на экран режиссер Глеб Панфилов и актриса Инна Чурикова в двух своих фильмах. Да будет им удача» (Туровская, 1971: 33, 37).
И, разумеется, абсолютно все кинокритики, писавшие о «Начале», заслуженно хвалили актерское мастерство исполнительницы главной роли, хотя, разумеется, речь шла великолепном дуэте двух талантов – Глеба Панфилова и Инны Чуриковой: «Читая прессу по «Началу», видишь, что на 99 процентов она состоит из восхищения работой Чуриковой. Можно подумать, что «Начало» – это только Чурикова. Однако при всем нашем удивлении блестящим выступлением этой незаурядной актрисы, «Начало» – это прежде всего Панфилов, это не «литературный» и не «актерский», но в первую очередь режиссерский фильм» (Соболев, 1971: 72).
Киновед Валерий Фомин писал, что «неожиданность соседства высокой трагедии и столь дурацкого, иронически сниженного «вишу, висю» и поражала нас больше всего в фильме «Начало», где эпизоды современной действительности так причудливо переплелись со сценами из далекой, да к тому же еще и чужеземной истории. Поражали и загадочные метаморфозы главной героини фильма — Паша Строганова, обыкновенная девушка с фабрики, представала перед нами то в иронически сниженном облике сказочной Бабы Яги, то в героико–эпическом образе легендарной Жанны д’Арк. … в «Начале» легко и органично соединимы две контрастно противопоставленные друг другу стихии возвышенного и земного — бытовая плоть сюжетного повествования о буднях современной заводской девушки здесь свободно расступается, обнаруживая под своими покровами конструкцию своеобразной философской притчи, высокую поэзию души человеческой. Образная мысль фильма, реализуясь одновременно на двух уровнях — вполне земном, конкретном и отвлеченно–философском, — свободно переходит из одного слоя в другой, то стремительно поднимаясь к вершинам поэтических обобщений то опускаясь в свой будничный, современный ряд. … Принципиальная новизна и оригинальность композиционного решения «Начала» заключаются в том, что здесь логикой поэтических сопоставлений соединяются не отдельные кадры–строки, не «мелкие» элементы сюжета, … рифмуются уже самостоятельные сюжетные линии, «большие» блоки. … Перед нами на экране единый, живой, многогранный образ человека, показанный не только в его реальном, видимом, бытовом существовании, но и в его скрытых тенденциях и потенциальных «готовностях». Поэтическая логика композиции помогает увидеть не только «близкие планы» характера, но и его «перспективы» (Фомин, 1976).
Уже в XXI веке киновед Нина Дымшиц обращала внимание читателей на то, что «в фильме Панфилова можно обнаружить следы самых разных жанровых конструкций и мотивов. Здесь и элементы фарса, гротеска, эксцентрики, и мелодраматические приемы, и трагикомедия, и трагедийные мотивы. Отчетливо различимо в "Начале", скажем, то, что некогда Ромен Роллан назвал мелодрамой–сюжетом. Именно использование Панфиловым этой традиционной мелодраматической фабулы вызвало в свое время недовольство у некоторых оппонентов фильма. Но в то же время и привлекло к "Началу" широкую публику. … Мелодраматическая коллизия в "Начале" воплощена достаточно нестереотипно. Все здесь противоречит привычному для мелодрамы стилю: начиная с Инны Чуриковой, разбивающей традиционный канон фатальной демонической красотки – героини мелодрамы, вплоть до жесткой фактурности, достоверной натуральности съемки, отличной от мелодраматически приподнятой, наджизненной, слегка приукрашенной.
… Что касается взаимоотношений с публикой, то здесь у Панфилова не все так просто. Да, он сторонник знания законов зрительского восприятия и определенного расчета. Но категорический противник какого бы то ни было потакания публике. Он предвидел трудности, которые возникнут с неподготовленными кругами зрителей из–за сложносоставной композиции "Начала". И действительно, находились зрители, раздраженные перебросками из одной эпохи в другую, усложнявшими восприятие и мешавшими полностью погрузиться в "речинскую атмосферу". Но ради реализации поставленной перед собой задачи, полагает Панфилов, приходится жертвовать даже признанием широкой публики. … И может быть, одна из причин успеха "Начала" состоит в том, что, предлагая зрителю старые любимые жанровые формы и завоевывая тем самым аудиторию "попроще", Панфилов, остранняя жанровый канон, преодолевая его, в то же время апеллирует и к более подготовленным слоям публики.
Вполне естественно, что это влечет за собой стилевую многоголосину, стилевую многослойность фильма. Многослойность, но отнюдь не распадающееся и разваливающее фильм разностилье. Стилевая многослойность не отрицает, а в еще большей степени требует стилевого единства фильма. Сознательная полижанровость и стилевая многослойность "Начала" могли показаться зрителю, привыкшему к линейному повествованию и традиционной стилевой гармонии, недостатком картины. … Открытие же Панфилова на этом этапе состояло в том, что единство фильма может складываться не только последовательностью и монолитностью повествования. Но и авторским взглядом, объединяющим в целостную образную систему, казалось бы, разрозненные фрагменты и разнородные манеры» (Дымшиц, 2006).
Среди тысячи зрительских отзывов на «Начало», опубликованных на портале «Кино–театр.ру», преобладают восторженные. Приведу только одно из характерных мнений: «Один из лучших фильмов советского кинематографа. Как же он мне нравится. С каждым годом все больше и больше! Моменты в нем совершенно уникальные – и грустные, и смешные, и очень смешные, трагические, лирические. Столько всего в одной картине собрано! Ну, и актеры – это просто уникальный ансамбль!» (Инес).
Киновед Александр Федоров
Отец и сын. СССР, 1980. Режиссеры Владимир Краснопольский и Валерий Усков. Сценаристы Анатолий Иванов, Валерий Усков (по одноименному роману Георгия Маркова). Актеры: Вадим Спиридонов, Алексей Серебряков, Надежда Бутырцева, Виктор Мамаев, Валерий Куксин, Алексей Ванин Людмила Хитяева, Андрей Смоляков, Марина Дюжева, Валерий Гатаев, Иван Лапиков, Леонид Харитонов, Геннадий Корольков, Юрий Медведев и др. 20,9 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссеры Владимир Краснопольский (1933-2022) и Валерий Усков за свою долгую кино/телекарьеру в дуэте поставили 33 полнометражных игровых фильмов и сериалов (включая знаменитые сериалы «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов»), три из которых («Неподсуден», «Самый медленный поезд», «Отец и сын») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Эту экранизацию «соцреалистического» романа Г. Маркова на тему установления советской власти в Сибири в год выхода в прокат кинопресса встретила «идеологически выдержанными» положительными рецензиями.
К примеру, в журнале «Искусство кино» отмечалось, что «перенос романа на экран осуществлен сценаристами в целом тонко и тактично. Ни во внешнем, ни в подводном: своем течении кинодилогия, как кажется, не обнаруживает провалов, вызывающих в иных экранизациях недоумение зрителя, не знакомого с произведением прозы. Это немалое достоинство, за которым не просто добросовестность, уважение к роману, но нечто большее – стремление сохранить верность духу романа, передать по возможности полнее его жизненное богатство на экране. … «Отец и сын» – несомненная удача в жанре экранизации. Основательность и добротность достигнутого кинематографистами результата не вызывает сомнений. Но не в профессиональных достоинствах фильма все дело, как это ни важно само по себе. Наличие своей темы, выведенной из экранизируемой прозы и выразившейся в постижении народного характера в суровых испытаниях переломной поры, – вот что дает жизнь всей дилогии. Конечно, не обошлось без издержек, местами довольно ощутимых. … Важнейший же урок был и остается непреложным: зачем ты, режиссер, берешься именно за эту прозу? Иными словами – каковы мотивы предпринимаемой тобой экранизации? И чем выше духовные пики, обозначенные талантом писателя, тем более высокой отметки обязаны достичь те, кто берется за обращение в «кинематографическую веру» литературного произведения. Только это даст перспективу, поможет уберечься от всех соблазнов, подстерегающих кинематограф на трудном пути соперничества с «матерью всех муз» – литературой. Так, как это и произошло в ключевых сценах фильма «Отец и сын» (Широкий, 1980: 50–51, 60).
Сегодня драма «Отец и сын» (особенно на фоне телефильмов «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов») практически забыта – как киноведами, так и зрителями…
Киновед Александр Федоров