Именно так оценил Дзержинский роман Вересаева "В тупике". Шесть изданий в двадцатые годы - а в тридцатые книга была спрятана в спецхран. На полвека. И не вошла в собрание сочинений!
Сюжет? Доктор Иван Ильич Сартанов, участник Пироговских съездов, трижды обнародовал статистику смертных казней. В начале века дело кончилось ссылкой и побегом, в войну - Бутыркой, при большевиках - арестом и отправкой в чрезвычайку. Вспомнил молодость - и бежал. В Крым.
В Крыму и застают его события 1919 года. Жене и дочери Кате пришлось стать хозяйками - всему научились. Стирают, готовят, держат кур и поросёнка. И сам доктор лихо колет дрова. Не жалуются, но что будет завтра, если молочница уверяет, что здесь решительно все ждут большевиков, и уже договорились, кто какую дачу ограбит!
Ах, какой безнравственный народ? А княгиня - соседка? Несколько недель голода (весьма относительного) - и утончённое создание с родословной от Рюрика пошла воровать. Да так неумело - совершенно очевидно, куда исчез перстень. Пожалели - шума не подняли, но дали понять. Подбросила назад.
История одной семьи в водовороте Истории? Нет, не только. Картины Гражданской войны в Крыму, когда города по нескольку раз переходили из рук в руки - это возможность оказаться "над схваткой", показать побуждения каждой из сторон. И Вересаев, казалось бы, целиком принадлежащий "старому миру" и обязанный оплакивать его крах, внезапно понимает: "У них была только неистовая злоба к большевикам, сквозь которую откровенно пробивалась ненависть к пробудившемуся народу и страх за потерю привычных удобств и выгод". Лукавые "манифесты" о "советах без большевиков": "чувствовалось, это говорят люди, готовые уступить только то, чего никак нельзя удержать - и всё отобрать назад, как только это будет возможно".
И вдруг врангелевский солдат говорит негромко, но убеждённо: "Через месяц придём к вам с красными флагами, и вот этак мир вам принесём. И будет спокойствие". Крестьянский парень, мобилизованный насильно, в это верит свято!
Но и восторга перед народом у Вересаева тоже нет. Хочется защитить "простой народ" от возмущённых либералов, для которых он "тупой, алчный, жестокий", но - в глаза ведь издеваются над поверженными господами, которые "только по берегам лежали голые да цветы собирали"! Санитар Швабрин чувствует себя героем, задушив беспомощного старого генерала, а большим начальником становится Васька Сыч, бывший портовый вор! А самый жуткий тип - комиссар продовольствия Колесников: расстреливает деловито, просто потому, что ему это нравится. Маньяк?
И доктор Сартанов живёт воспоминаниями о романтической поре революционного движения, о народовольцах. Свой очередной арест он воспринимает почти с облегчением: "Жить хорошо, когда впереди твёрдая цель. .. Революция превратилась в грязь. И победа не радостна, и поражение не горько. Ешь собака собаку, а последнюю чёрт съест". Спасёт доктора от расстрела племянник - большевик. Но для чего жить, если его жена убита, застрелена прямо в хлеву, когда кормила поросёнка?! Кем? Неизвестно. Видно, теми же людьми, которые обворовали дом, печку разломали - колосники им понадобились.
А старшую дочь доктора, Веру, никто и ничто не спасёт, когда снова власть переменится. В тюремной камере, битком набитой мужчинами, Вера с каждым говорит на его языке - и к ней тянутся, слушают жадно. До расстрела несколько часов...
"Вера говорила: они гибнут за то, чтобы была новая, никогда ещё в мире не бывавшая жизнь, где не будет рабов и голодных, повелителей и угнетателей. Они гибнут потому, что не хотели думать об одних себе, не хотели терпеть и сидеть сложа руки..."
И вот - все осуждённые роют себе общую могилу. Ров. На лице Веры "торжествующая радость" - и её настроение передаётся всем. Рассвет над морем... "правда, как хорошо?!" "Да здравствует советская власть!"
Надолго запомнили палачи этот расстрел...
И сестра Веры Катя рыдает: "Я тоже хочу умереть! Так, чтобы бороться! Но - за что?! Честность твоя, благородство твоё, любовь к народу - ничего, ничего этого никому не нужно!" И отец не находит возражений, но если бы он был молод... он, конечно, нашёл бы цель и смысл.
А Катя, похоронив отца, "исчезнет, неизвестно куда". В Париж, наверное.
И хотя в романе именно Катя - рупор идей автора, бежать Викентий Викентиевич не собирался. Он увидел-таки росток будущего в убеждении большевиков, что "без умственности мы далеко не уйдём. Думаешь, мы работаем, а господа только книжки читают? А сенокосилку ты, что ли придумал? Хватит на это мозгов твоих? Чем над книжками смеяться - сам за книжку возьмись!"
И - судьба Настасьи Петровны, Насти - неприметной работницы ткацкой фабрики. Обыкновенно - работа, двое детей, муж-пьяница бил её смертным боем и пропивал всё. Не ждала уже от жизни ничего, и вдруг... новая власть разрешила развестись! Выселили мужа. Да какая другая власть стала бы думать о её горе?!
Теперь Настя - большевичка. И хотя вид у неё всё ещё испуганный, ещё не отвыкла ходить оглядываясь, но - говорить научилась. Да так, что и до других доходит:
- Революция - это всё равно как ребёночек. Сперва - так бог весть что, то ли человек, то ли зверушка какая. Вот как выкидыши бывают. Все даже пугаются. Потом понемножку образуется - и видно всякому, что маленький человек... Вот все говорят: непорядки всякие, бестолочь, голод, ничего большевики не умеют наладить. Это всё равно как ребёночку новорожденному говорить: почему не ходишь? Нужно всем стараться сообща - и всё придёт! Никогда ещё ни в каких странах не было, чтобы рабочие сами управляли - легко ли с непривычки?"
И сама мимо непорядка не пройдёт. Увидела на дороге осколок бутылки - и отбросила подальше: вдруг кто напорется? Умеет думать не только о себе.
"В тупике" - одно из первых произведений о Гражданской войне, свидетельство современника, которое коллеги по перу назовут "художественным документом". Именно его документальность, подлинность была высоко оценена и Максимилианом Волошиным, и Максимом Горьким. Книга, "дорогая внутренней правдой и большим вопросом, поставленным перед людьми".
Вопросом, ответа на который у нас, похоже, нет и спустя столетие.