Олег открыл глаза. Солнце заполняло собой всю комнату. Вставать не хотелось, сегодня выходной, в школу не надо. Всё было хорошо и приятно. Он потянулся и сел.
Сегодня с мальчишками они собирались съездить на рыбалку на речку. Сашка с соседнего подъезда, сказал, что они с отцом два дня назад, наловили на тесто кучу чебаков. На червя чебак тоже брал, но не везде одинаково.
Олег потряс головой, прогоняя остатки сна и, накинув на ноги тапки, вышел на балкон. Совсем рядом с балконом рос огромный тополь. До некоторых его веток можно было дотянуться рукой. На нём часто водились разные птицы, вот и сейчас одна, почти у его макушки прыгала по ветки и истошно орала – Пить-пить... Пить-пить... Словно её всю ночь пить не пускали, - подумал Олег и пошёл умываться.
Олег с мальчишками сидели в трамвае и ехали в другой конец города. Стояла духота, хотя ещё было утро. Деревья стояли, опустив ветви и замерев в душной тишине. Даже тонкий листок не шевелился. Сидящий впереди мужчина, вытирал платком лысину, которая блестела словно сапог натёртый бархоткой, и о чём-то, не переставая, бубнил себе под нос. Кондуктор, разморенный духотой, клевал носом в почти пустом вагоне.
Трамвай переехал мост и остановился. Ребята выскочили на улицу от духоты вагона, но и здесь было не легче. Мальчишки ускорили шаг и направились по тропинке к речке. Вода в ней была ледяной и немного охладила лица и руки ребят после умывания.
- Пойдёмте быстрее, - сказал Витька, подхватив удилище и холщёвую сумку с продуктами. – Скоро черви сварятся от такой жары...
- А тебе больше сырые нравятся? – Спросил Сашка.
- Мне нравятся на крючке, - ответил Витька и пошёл, не останавливаясь, поберегу в сторону зарослей ивняка. Идти было не далеко, минут десять. Вот только там нужно было найти свободное место, где могли разместиться все вчетвером, не расходясь далеко друг от друга.
Ребята пришли на место и к их удивлению, народу не было почти ни кого, только на дальней полянке у поваленного дерева, с удочкой стоял дед, который то и дело снимал с крючка чебаков и отбрасывал их в сторону.
- Витька, мы пока дошли, он четвёртого уже снял, - сказал Олег
- Пятого, ты одного пропустил, - поправил Юрка, который шёл следом за Витькой. Тропинка была не особо широкой, и что б не идти по траве, где могли торчать корни, ребята шли гуськом.
Место было хорошее, все спокойно помещались, не мешая друг другу. Клёв начался сразу, как только ребята расположились и забросили удочки. У каждого уже было с десяток чебаков, когда закончились черви. Начали ловить на тесто, клёв продолжался, правда уже не с такой интенсивностью, тем более, что тесто оказалось чуть жиже, чем было надо, и его смывало течением.
Олег разломил буханку чёрного хлеба и начал скатывать шарики из мякиша. Дело пошло с новой силой, но клёв вдруг резко оборвался. Поплавки неслись по течению и не хотели нырять, указывая пойманную рыбу.
- Ладно, давай перекусим, потом ещё попробуем, может она на обед уплыла, - сказал Юрка.
- Обеда ей и здесь хватало, наверное тихий час у неё, - ответил Олег, смотав леску на удилище.
Ребята развели небольшой костёр и набросали на него зелёной травы. Та, немного полежав, дала едкий дым, от которого не только разлетелись комары, которые вдруг тучей налетели на ребят, но и заставил закашлять мальчишек.
Солнце по прежнему пекло, и лишь тень от ивняка чуть-чуть спасала от его нещадных лучей. На противоположном берегу, не далеко от воды, стояла огромная ива, больше похожая на куст, чем на дерево. Её тёмно-зелёные листья покрытые пылью, висели замерев от отсутствия какого-либо ветерка. Вдалеке, у самого горизонта, словно очерчивая границы неба и земли тянулась белая полоска, похожая на дым из трубы.
Чуть сдвинув дымящуюся траву в сторону, Сашка подвесил над костром банку из-под консервированных персиков, с водой. Всем хватало по пол кружке чая, а больше и не надо, что бы запить принесённые с собой бутерброды.
Старая ива на противоположном берегу, вдруг блеснула серебром, и ребят окатил порыв ветра. От неожиданности они замерли и посмотрели друг на друга. Что это было, так ни кто и не понял. Снова воцарила тишина и старая ива снова была тёмно-зелёной. Дед, который рыбачил чуть выше по течению с рюкзачком и удилищем прошёл мимо них быстрым шагом, лишь сказав – Шли бы вы домой...
Ребята в недоумении переглянулись, и допив чай с бутербродами, взяв в руки удочки пошли на берег. С той стороны берега на них надвигалась чёрная как смоль туча. Ещё пять минут назад там ни чего не было...
Переглянувшись, мальчишки пошли собирать в сумки рыбу, которая валялась в куче на берегу. Олег быстро разбрасывал чебаков по сумкам, стоящим рядом. Они всегда так делали, вместе ловили, вместе делили, лишь особо отличительный экземпляр доставался поймавшему.
Увидев надвигающуюся грозу, ребята засобирались домой. Быстро смотав удочки и подхватив сумки, они направились в сторону трамвайной остановки. Ветер стал порывами налетать на них, мешая идти.
- Смотри, - сказал Сашка, указав на воду. Та из прозрачной, превратилась в мутную с мусором и ветками, которые качались на волнах. Со стороны речки раздался тонкий свист. Ребята повернулись стараясь разглядеть, что это было.
- Вон. – Указал Юрка рукой на кучу плывущих веток. На них метался бурундук, стараясь не свалиться в воду. Олег протянул удилище, пытаясь подтянуть ветки к берегу, но бурундук не стал этого ждать. Он вскочил на удилище и, сделав пару прыжков, как эквилибрист по канату, соскочил на берег и скрылся в ближайших кустах.
- Даже спасибо не сказал, - засмеялся Юрка.
- Вон, говорит, - указал Сашка на ближайший куст, где чёрными бусинками глаз, смотрел на ребят бурундук и тихо посвистывал.
Пошёл дождь. Порывы ветра бросали его на мальчишек огромным потоком. Речка превратилась в бушующий поток. Вместо ещё недавно, зеркального блеска, она покрылась белой пеной.
До остановки мальчишки добрались полностью промокшие, даже в кедах хлюпала вода. Только что отошёл трамвай, битком набитый народом и пришлось ждать следующего.
Пока пришёл следующий трамвай, ветер стих, дождь прекратился, и снова светило солнце. Природа зажила обыкновенной ленивой жизнью. Только потоки мутной воды в речке напоминали о прошедшей грозе.