Пацаны загрузились в тачку, Евстрашка выехал, приставил обратно ворота, и они тронулись в путь друг за другом. Надо сказать, без Слона ехать было куда легче и комфортнее, Месье даже кайфанул от дороги, чем ближе конец мероприятия, тем ему, в отличии от остальных, было легче. Ехали молча, даже неугомонный Промокашка притих. Операция входил в финальную и самую опасную стадию – получение денег. Пока до этого всё были слова, а теперь если что пойдёт не так всем им могли грозить реальные сроки. Кто знает, что на уме этого сморчка? Мутный он, подозрительный. Дорога вела их обратно, в Солнечный, вдруг посередине Пупок начал заметно ёрзать, метаться сзади, в итоге сказал.
- Слышь, Месье, тормозни, отлить надо.
- Да как я тебе тормозну, эти же уедут, давай доедем, там сходишь.
- Тормози говорю, я мучиться не собираюсь.
- Да ладно, ты что маленький, нет времени на остановки, сначала дело, потом всё остальное.
- Слышь ты… Да я… Ты что во мне терпилу увидел, чтобы терпеть!
- Уймись Пупок, - Месье оставался непреклонен, тем более что и передняя машина шла довольно резво и потеряй её из виду неизвестно, чем бы всё это дело кончилось, - говорю потерпишь. Нельзя отставать.
- Да, Пупок, надо потерпеть, Месье дело говорит, отставать нельзя. Да тут уже не так далеко осталось. Соскучиться не успеешь, делов-то. Вот я однажды терпел… Это, пацаны, история полная ужаса. Короче, прикиньте, однажды матери моего школьного приятеля, ну Тохи с Фонтанки, видели наверно, достались путёвки на турбазу на острова. У неё ещё контора серьёзная, поэтому турбаза вроде нормальная должна быть, что не съездить. И как раз две штуки путёвок, вот он меня и пригласил с собой, а лето было делать не фига, я и согласился с дуру. Ну собрались мы в назначенный час, сумки, все дела, разумеется пива набрали кучу, чтобы ехать веселее. И вот тут-то первый звоночек… Оказалось, что чтобы на эти острова попасть надо сначала на электричке в пригород чалить, а потом ещё на корабле куда-то плыть. Но я подвоха не заметил, в электричке, так в электричке, не западло. Ну и пока мы ехали, пару литров пиваса усосал. А смотрю, Тоха чот мало пьёт, аккуратничает. Я же главное его спросил – далеко плыть-то и на чём, много ли народу. Он говорит, типа полчаса, будет большой такой корабль… комфортабельный, народу никого. Ну я и представлял, что это типа Москвы или Восхода, с туалетами, все дела и потерял бдительность, расслабился. А Тоха, он же приколист ещё тот, у него всё хи-хи, да ха-ха, я и не прочухал в чём засада… Вот и попался я на его удочку. Я уже в электричке почувствовал, что меня переполняет… но там вроде проблем, приехали, как говорится облегчились. А прибыли за полчаса до отплытия, так я ещё за эти полчаса вторую полторашку допил, и плескалось во мне того пива три литра, как в аквариуме. Ну, пока суть да дело, пришёл наш… «комфортабельный корабль», будь он неладен, «Титаник» недоделанный. А Тоха главное смотрит на меня и угорает, он-то не первый раз туда ехал, как выяснилось. Короче, оказалось, что это старая калоша с открытой палубой и единственным возвышением – капитанской будкой, которая росла посереди старой палубы, как тот саксаул в пустыне.
И вроде ведь на пристани никого не было, а тут откуда ни возьмись, как только этот водный башмак, будь он не ладен, подошёл, из всех щелей как посыплет народ. И откуда только взялись, как будто прятались… Бабки с тюками, женщины с детьми, деды с рассадой, перемотанной тряпками. И набилось того народу на палубу – негде яблоку упасть. Всё это напоминало старые советские фильмы про переправы в годы войны или нижнюю палубу «Титаника» с простолюдинами. Народу настолько много, что все места - стоячие и сидячие, да и вообще всё пространство, заняты. Оказалось. Что кроме как на турбазы, коих было по пути несколько штук, речная посудина развозила по островам дачников, да ещё и один раз чуть ли не в неделю, потом они и набились сюда в огромном количестве. Нет, поначалу вроде даже и прикольно, народ, шутки-прибаутки, туда-сюда… Но минут через пятнадцать чувствую, начинает меня с пива на волнах, да от вибрации старой водной развалюхи, которая тарахтела так, что до самой Финляндии слышно, прижимать не по-детски. Я терплю. Терплю полчаса, терплю час… А проклятый башмак всё тарахтит и тарахтит между островами, и конца края нашей поездке не видно. У меня начинают потихоньку на лоб лезть глаза, я начинаю топтаться на месте, пот прошибает… Проходит полтора часа, даже больше. Я - к Тохе, говорю что мне, мол, делать, сейчас взорвусь изнутри. Тот ржёт: «А ты, говорит, за борт сходи, а что, кругом вода, может никто не заметит, делов-то.». Я поначалу купился, попытался пристроиться к борту, да куда там, на меня как женщины с детьми заверещат, мол, что творишь, да бабки с авоськами стыдить начали, что я понял, что это не вариант. Проходит два часа, начал я метаться по палубе, расталкивая толпу, пытаясь найти укромное место, да какой там. Нету такого, всё вокруг на всеобщем обозрении, как таракан на блюдечке. Обложили падлы. Чувствую, что жидкость уже подступает к горлу и скоро хлынет через глаза и уши… Ощущения такие… Врагу не пожелаешь, настоящая пытка, да ещё которую сам себе устроил. А Тоха, падла, смотрит, как я с вытаращенными глазами по палубе мечусь и ржёт, аж за живот хватается, приколист хренов…
И всё эта вода-вода, плескается вокруг… А вы же помните как в пионерлагере, над спящими воду из стаканов переливали? Ну чтобы вызвать так сказать подсознательную естественную реакцию организма. И главное ведь там никогда эта штука не канала, никто так и не обделался, а тут - пожалуйста, эффект такой, что в десять раз сильнее хочется. Основной, так сказать, инстинкт, рефлекторный… А посудина, как в том стихе - все идёт и идёт, по морям по болотам вперёд. И чувствую я, всё, кранты мне, сносит крышу, проникает жидкость в мозг и мне уже по фигу на всех и вся, сейчас либо смерть, либо свобода… Парадокс – вокруг вода, а смерть от неё же и приму. И тут я понимаю, что единственное, ну хоть как-то условно обособленное место на всем этом «судне» - это так называема «капитанская рубка», небольшая ржавое возвышение со стёклами, где сидит мужик непонятный. Не помня себя я взлетаю к нему наверх. Вроде всё это тут же в одном месте, но туда вроде как не смотрят…
Короче, залетаю я к «капитану», ору – делай что хочешь, а надо мне облегчиться, иначе я прямо здесь у тебя помру.
Он мне: «Да что ж я сделаю, тут ничего такого не предусмотрено, потерпи», а я ему: «Не могу, мол, терпеть, всё терпелка кончилась, давай ведро, а дальше мне по барабану». Вижу – ведро, отталкиваю капитана, уже в глазах темно, как он вдруг закричит: «Стой, вон твой остров». Смотрю – и точно подплываем, вон и турбаза, и название её, которое мне сообщали, не помню уже какое, на вывеске. Слетаю, значит я вниз, расталкиваю, всех бабок, детей, да, вообще сметаю всё на своём пути, тем временем проклятая калоша швартуется, кидает с борта деревянный трап. Я отталкиваю матроса, тот аж в воду падает, а мне уже по херу, я бегу, а следом за мной ещё кто-то. Врёшь, думаю не догонишь, вылетаю с трапа и в ближайший лесок, краем глаза вижу – за мной ещё парочка таких же бедолаг, все бежим одинаковой походкой, ну такой, чтобы не расплескать, забегаем в лес… Такого вздоха облегчения, пацаны, который поднялся над тем самым еловым леском, я в жизни больше никогда не слышал… Это как… пар, которым на перроне тепловоз спускает, такой же синхронный вздох. И столько в нём счастья, радости... Вот тогда-то, Пупок, я и понял, что нет такого больше кайфа в этой жизни, чем…
- Слышь, Герц, ты что думаешь мне от твоего рассказа легче стало? Да плевать я хотел, что там у тебя да как…
- Да охолонись ты, - остановил его Месье, - верно Герц говорит, у меня был такой же случай, похожий. Я тогда занимался боксом у братьев Абасов, и как-то раз в выходные они выбрали меня на соревнования. Поехали мы в сторону Финки, в Выборг. Выборгская секция известная, лютая, там чуваки знатно боксируют, а держат залы местная братва. Короче повезли нас туда на автобусах, я молодой ещё был, а с нами старшаки, по всему видать серьёзные пацаны, авторитетные, из бригады, все в коже, с болтами на пальцах золотыми, кто бритый, кто с волосами назад прилизанными, чувствуется - лишнего им не скажи. Я так понял, отбирать себе бойцов молодых на соревнованиях ехали.
Ну короче, приехали мы, зал ещё такой огромный, ринги, которых в Питере не увидишь, всё такое цивильное… И эти, выборгские, все поджарые, такие резкие, все в профессиональной экипировке, разминаются, видно – движения отточеные, быстрые. А у нас то что… шорты с рынка, да майка, оттуда же, даже бинтов нету с капой. Ну ничего, я решил, что биться буду до последней капли крови, где наша не пропадала, не сдамся ни за что. Ну и поставили меня с каким-то КМС-ником, а у меня ещё и первого разряда тогда не было. Ну и попёр я на него где по колхозному, где что-то даже и удавалось из заученнного, короче, в первом раунде преимущество было за мной. Второй я простоял на морально-волевых, а в третьем… попросту сдох. Физухи с дыхалкой не хватило, там бы и лёг, но не сдался, да тренер, опытный мужик, увидел, что я сейчас сам упаду от усталости, полотенце выбросил. Потом хвалил, говорил, что воля к победе огромная, правда физухи никакой… Тот КМС-ник тоже, кстати, подошёл, руку пожал, говорит: «Неужели ты думаешь, что на одной злости можно победить? Занимайся больше, у тебя получится». Кстати, интересный факт – получил я в том бою замаскированный синяк, никогда больше такого не видел. Синяк на обоих веках, как татуировка, загадка природы. Как глаза закроешь – видно, что ты с фингалами, а как откроешь - вообще ничего. Я ещё потом в институте над лохами прикалывался на спор, что у меня синяк есть, а его не видно, пару соток выиграл.
Ну так вот. А как всё кончилось, старшаки повезли нас на футбольный матч, они фанатами этого дела оказались. Как раз местная «Звезда» с «Зенитом» рубились. Им по приколу – набрали пива, орешков, а я-то к футболу равнодушен, не понимаю эту игру. Бегают двадцать мужиков, мячик пинают, за ножки хватается, взяли бы лучше подрались, это другое дело. Но от пива после боя за компанию конечно не оказался… И тоже, как и ты, Герц, попал в ловушку пивную. Посадили нас в автобус с этими авторитетами, а ехать без малого сто сорок километров. Ну и как тебя где-то в середине пути меня прижало. А сказать стрёмно, люди больно серьёзные, да вряд ли бы остановили из-за одного меня… Вот и ехал я почти сто километров, как и ты, Герц, с вытаращенными глазами и охал на каждой кочке, чтобы не расплескать. Ё-моё, что я пережил, так что, дружище, не один ты в этой шкуре побывал. Так вот, когда мы в город въехали, я тут же сказал, что мне сразу надо выходить, выскочил по трапу из автобуса, как ошпаренный, уже себя не помнил, в глазах потемнело, точь-в-точь как ты. И мне уже было плевать, никаких лесков не надо, не до стеснения… И до того момента прямо себя просто не помнил. А как очнулся, гляжу – я хрен знает где, на самой окраине, транспортом здесь не пахнет, а в кармане ни копейки. Вот такая вот коварная вещь – пиво.
- И что же, раз вы всё это испытали, вы теперь и меня решили в свою секту поганую приобщить, чтобы я тоже… прочувствовал? Останавливайте, говорю, фашисты, терпилы пивные!
- Да погоди ты, вон смотри, кажись приехали, точно, всё, вылазь, отмучался!
Впереди идущая шоха свернула на обочину перед большим промышленным заводом, обнесённым крупным железобетонным забором, ей в жопу уткнулась восьмёрка Месье….