Диверсанты. Ч. - 4, 5, 6

Реймен

Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/diversanty-ch-1-2-3-65265baeef7dfb61dfe11bdf

Глава 4. Война

Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что Германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты Германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В своё время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу.
Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!

(Выступление  по радио  В.М. Молотова 22 июня 1941 года)

       Прошли слякотная осень, за нею морозная зима. Весна  выдалась поздней.
       Снега растаяли только в апреле, а к маю чуть подсохли дороги.
       Все это время бригада вела активную боевую учебу:   выброски проводились одна за другой, в составе взвода, роты и батальона. Устроили несколько лыжных кроссов с полной выкладкой,  огневые, в том числе, артиллерийские стрельбы.
       В самом начале лета, во взводе произошел очередной казус. Теперь с   Усатовым и  Легостаевым.
       На очередном выходе «в поле» они проявили инициативу, попросив лейтенанта Игнатченко разрешить скрытно подобраться к проходящей в километре   железнодорожной ветке,  по которой обычно перевозили грузы и имитировать подрыв железнодорожного состава. Взрывпакетом с бикфордовым шнуром.
       Тот немного подумал и  согласился.
       Действуя по всем канонам, друзья перебежками   приблизились к  цели, проползли  оставшиеся  метры  по-пластунски и заложили имитатор   под рельс.  А когда из-за поворота  показалась  сцепка вагонов, подожгли бикфордов шнур и укрылись поблизости.
       - Бах! - звонко хлопнуло  через пару минут, состав чуть притормозил, а затем снова набрал ход и покатил  дальше.
       -  Точно под паровозом, - довольно переглянулась пара,   вылезла из укрытия и направилась к месту  взрыва, желая  ознакомиться с результатами.
       В следующий момент с другой стороны насыпи выскочили пятеро,  в форме НКВД. 
       Старший,  пальнув из нагана вверх, заорал  «руки вверх!», а остальные, с винтовками, взяли злоумышленников на прицел.
       -  Да вы что, товарищи, мы же…,   - начали было ребята, но их быстро окружили  и потолкали прикладами вперед, - попались гады!
       Затем, не давая говорить, погрузили в один из вагонов (поезд ждал на полустанке) откуда  доставили в Минск.  Там, после допроса, оба оказались в карцере, где просидели пять суток.
       При этом выяснилось, что в   составе перевозили заключенных, а десантников охрана  приняла  за лиц, пытавшихся  тех освободить. На шестой день  за ними  приехали из части.
       - Больше мне таких вылазок не проводить, - хмуро сказал  энкэвэдэшный майор, выдавая арестантов комбату Полозкову. Тренируйте бойцов в другом месте.
Наказывать друзей за инициативу не  стали, но Игнатченко после беседы у комбата, несколько дней ходил  грустный и задумчивый.
       Шло время, и  вся «секретная» двадцатка с нетерпением ждала, когда поступит долгожданный приказ о   возвращении ее на флот. За которым  все изрядно скучали.
       Служба в десантных войсках парням нравилась, но все равно тянуло к морю. Там был простор, боевые корабли и родные экипажи.
       За  прошедшие месяцы Юрка получил   несколько  писем от Маши,  добрых и теплых. Она сообщала, что после окончания школы будет поступать в Ленинградский медицинский институт,  желая стать доктором.
       Легостаев  о себе писал вскользь, ограничиваясь общими фразами. Больше упирал на то, как они встретятся снова, чтобы никогда не расставаться.
       Между тем,  обстановка в мире накалялась. Германия захватила Францию, Данию и Норвегию, оккупировала часть Польши и  бомбила  города  Великобритании.
На советско-германской границе то и дело возникали провокации. Политработники бригады регулярно проводили с личным составом политинформации, призывая на них  не поддаваться на провокации, а также проявлять бдительность. 
       В ночь на  двадцать второго июня, во взводе  многим не спалось. 
       После ужина, в клубе части крутили  популярную  картину «Путевка в жизнь»», а на воскресенье были назначены спортивные соревнования с участием гражданской молодежи.  Среди которой у ребят появились знакомые девушки.
       А ровно в четыре тридцать,  голос стоявшего дневальным  Томилина  «Рота подъем! Боевая тревога!», сбросил всех с коек.
       Привычно натянув обмундирование и расхватав оружие с противогазами,   все заняли свои места в шеренгах на среднем проходе, где уже стоял хмурый Романенко с   взводными.
       - Всем вниз! - приказал командир роты, и по гулким пролетам  задробили солдатские сапоги.
       Сначала бригаду выстроили на плацу перед казармами, а затем  вывели  за территорию части и расположили  на опушке леса.
       Мучительно тянулись минуты ожидания.
       - Кажется война, - прошептал кто-то из ребят, на него цыкнули.
       Наконец первая команда старшины Дорошенко, - выделить бойцов для получения боеприпасов, снаряжения и продовольствия!
       Бойцов выделили, а из штаба прибыли дневальные, сообщившие, что по боевой тревоге подняты  все войска  Западного военного округа.
       Новость была встречена гробовым молчанием.
       А еще через час, батальон в полной боевой экипировке, поротно,  лесом двинулся на свой аэродром. Соблюдая скрытность.
       На одной из полян его  остановили,  и комбат Полозков, обратившись к бойцам, сообщил, что фашистская  Германия без объявления войны нарушила государственную границу СССР, бомбит города и села.
       Задача подразделения  - сосредоточиться в месте дислокации и ждать дальнейших указаний командования.
       Вслед за этим  капитан  распорядился продолжить движение, и оно возобновилось.
       Лес,  между тем,  уже проснулся. Сквозь кроны высоких сосен пробивались солнечные лучи, в  кустах  весело трещали  сойки, где-то далеко рассыпалась дробь дятла.
       На подходе к аэродрому все услышали гул приближающихся  с запада самолетов и подняли к небу головы. Те  шли на большой высоте, держа курс на восток.
       Затем более десятка машин отделились от основной группы и, снижаясь, понеслись в сторону батальона.
       - Воздух! -  заорали в разных местах колонны.
       Она тут же привычно рассредоточилась, укрывшись в  кюветах и густом подлеске, а самолеты с  черными крестами на плоскостях, сделали  два захода на аэродром, сбросив туда бомбы.
       От взрывов колыхнулась земля,  а когда  они осели, на том месте  заклубился  густой дым, и вырвались языки пламени. Аэродрома  больше не существовало.
       Затем пикировщики, сделав разворот, подвывая моторами, ушли на запад.
       - А где же наши истребители, а, ребята? - проводил их недоуменным взглядом  Зорин.
       - Спроси чего-нибудь полегче, - буркнул в ответ  Григорьев.
       Когда похоронили убитых  на аэродроме, а также   оказали помощь раненым, комбат вышел  по рации  на связь со штабом бригады, доложив о случившемся. 
       Оттуда получили приказ следовать на соединение с ней в  обусловленное место.
       Выслав вперед  охранение, батальон двинулся лесом дальше, неся с собой на самодельных носилках раненых. Шли молча и подавлено, осмысливая случившееся.
       Через  несколько дней   в бригаду  из корпуса поступила  директива Ставки  «Для изоляции и уничтожения подвижных частей противника, прорвавшихся от Слуцка на Бобруйск, путем диверсионных нападений на отдельные машины, части и тылы, 214-ю авиадесантную бригаду форсированным маршем на автотранспорте выбросить сегодня же ночью для действия в направлениях на Глушу, Глуск и Старые дороги». 
       Когда  наступили сумерки, бригада, оставив место временной  дислокации, погрузилась на автомашины  и скрытно  двинулась по указанным  маршрутам. Тихо  урчали грузовики с затененными фарами, за которыми  на конной тяге  следовала артиллерия.
       Спустя некоторое  время   каждый батальон взял свое направление и  исчез во тьме. Дорога опустела.
       На утренней заре, в редеющем тумане, рота старшего лейтенанта Романенко, загнав свои   ЗИС-5 в березовую рощу, устроила засаду перед мостом через реку,  на выезде из  райцентра Глуск.
       Слева   тянулись густые кусты  верболоза,  а  справа, за дорогой, зеленело овсяное, с цветущими васильками поле, заканчивающееся у далекой опушки.
       Мост заминировали,  и  десантники укрылись в  кустарнике на подходе.  По другую же сторону,    у кромки поля за мостом,   Романенко приказал установить ручной пулемет с самим метким расчетом.
       Примерно через час, со стороны райцентра, по дороге  запылила колонна.
       Впереди следовал пятнистый бронетранспортер,  за ним  три мотоцикла с колясками, а следом двигались  четыре тупорылых грузовика, полные солдат. На одном весело пиликала гармошка.
       - Давай, - прошептал командир роты, лежавшему рядом Дорошенко, как только бронетранспортер  въехал на мост.
       Тот крутанул ручку взрывной машинки, через секунду на мосту гулко ухнуло, и тяжелая машина опрокинулась в воду вверх колесами.
       Когда вниз еще летели  обломки досок с бревнами,   из засады по колонне ударили шквальным  огнем «дегтяревы» с ППД и винтовки.
       - Алярм!!   - посыпались из кузовов немцы.
       В ответ  полетели гранаты, вверх плеснула серия разрывов.
Через несколько минут все было кончено.
       Раскуроченные грузовики  вонюче дымились на дороге, кругом валялись трупы захватчиков, а пулемет из-за моста добивал короткими очередями, убегавших в поле.
       Один из мотоциклов остался цел    (его прихватили с собой, выкинув из люльки убитого офицера), с двух других сняли пулеметы и  полные канистры, вслед за чем рота быстро отошла в рощу.
       Спустя  короткое время она удалялась на грузовиках  по проселку. Впереди  урчал трофейный  «Цундап», за рулем которого  восседал старшина,  а в люльке покачивался  Романенко.
       -  Ну и дали мы гадам, - сказал в кузове  следующего за  командиром ЗИСа, хрустящий галетой  Зорин.
       -   И еще дадим,  подбросив в руке трофейный  «вальтер», -  харкнул за борт Шаулин.
       Отъехав от места засады, где рота не потеряла ни одного человека, километров десять,  подразделение остановилось в молодом ельнике.
       Там командир вылез из коляски, приказав выставить боевое охранение и отдыхать, а сам,  позвав взводных, открыл планшетку  и извлек  оттуда карту.
       Пока офицеры совещались, намечая план дальнейших действий, бойцы расположились  у машин.    
       Одни тут же задымили махоркой, другие стали обсуждать первый бой, а Андреев с  Книжниковым и Плюшкин, с интересом осматривали  захваченные пулеметы.  В бригаде изучали оружие вероятного противника, и парни знали, что те называются МГ-34.
       Ухватистые, с пластмассовыми  пистолетными рукоятками и семидесяти пяти зарядными   барабанами, они производили впечатление. 
       - Да, этот будет посерьезнее нашего «дегтяря», - хлопнул по ствольной коробке одного, Плюшкин.
       - Скоро увидим,-  щелкнул сошками другого, Книжников.
       По прошествии часа,  наметив с  взводными маршрут, Романенко дал сигнал к отправке.
       Все быстро погрузились в машины, и в том же порядке последовали дальше.
       С проселка  короткая колонна свернула   на более широкую дорогу, потом машины спустились в  долину,  переехав вброд мелкую речушку, и  через некоторое время   остановились на невысоком песчаном склоне,  поросшим вековым бором. За ним    виднелся исчезающий  за поворотом, широкий   тракт. 
       Машины снова укрыли под деревьями, личный состав рядом, а Романенко выслал на тракт разведку из трех человек, во главе со старшим сержантом.
       Вскоре она вернулась, и сержант доложил, что сразу за поворотом стоит немецкий  Т-4.  У него возятся  трое танкистов, а еще два играют в карты.
       - Танк говоришь? - прищурился старший лейтенант. -   Вот его-то нам и надо.
       После этого оставив за старшего командира первого взвода Яковлева, прихватил с собой  старшину Дорошенко, а вместе с ним Бойко, Сафронова и Легостаева, к которым благоволил,   после чего группа поспешила в сторону тракта.
       Несколько позже  она лежала в высокой осоке за поворотом, метрах в ста от танка.
       В карты рядом с машиной никто не играл, экипаж в черных комбинезонах, натягивал  тросом  на катки лопнувшую гусеницу.   Уходившая вперед на несколько километров дорога была пуста,  в небе беззаботно трепетал жаворонок.
       - Значит так, - обозрев все в бинокль,  сунул его за пазуху Романенко.   -  Мы со старшиной выдвигаемся вперед и расстреливаем танкистов,  остальные на подстраховке.
       Далее, пара неслышно поползла вперед и исчезла. На щеку Юрки, зудя, уселся комар, он тихо выругался.
       Спустя некоторое время тишину  нарушил стрекот очередей,  десантники, вскочив, бросились вперед, с оружием наизготовку.
       Когда подбежали, все было кончено.
       Пятеро, подплывая кровью,  валялись на  земле, лейтенант со старшиной стояли рядом.
       - Осмотреть машину, -  утер пот со лба  Романенко.
       Внутри  танка оказалось пусто, на внешних креплениях висели пять канистр с горючим, а сзади башни была привязана  здоровенная опаленная свинья.
       - Хорошая огневая точка,- обошел машину старший лейтенант.-  Жаль, артиллеристов у нас нет, - похлопал ладонью по броне.
       - Почему нет? - ответил Сафронов. - Я в прошлом комендор главного калибра, служил на крейсере. Для меня эта пукалка - семечки (кивнул на танковое орудие).
       - Я тоже могу, -  добавил Легостаев.
       - Вот как? - вскинул брови ротный и  тут же принял решение.
Сафронова с остальными моряками  посадить в машину, а роте скрытно выдвинуться к тракту.
       - Давай,  Василь Иваныч  к Яковлеву, -  приказал он Дорошенко. - Пускай  залягут на опушке, я скоро буду.  И еще, пришли  нескольких ребят.  Нужно забрать горючее со свиньей. Они нам пригодятся.
       - Понял, - выдохнул старшина и шустро  порысил к бору.
       Через полчаса все было готово.
       Убитых немцев оттащили  в кювет, трофеи в свои ЗИСы; новый экипаж танка (к нему добавили Усатова), занял свои места, а рота укрылась в засаде. Оговорили необходимые сигналы.
       При появлении на тракте врага, танк первым открывает по нему огонь из пушки с пулеметами, а затем, с фланга, в дело вступает рота. Красная ракета - отход на исходную позицию.
       Когда все исчезли, оставшиеся  в машине захлопнули верхний люк и начали осваиваться. Сафронов с Легостаевым, заняв места наводчика с заряжающим, быстро разобрались с орудием, а Бойко с Усатовым  устроились у пулеметов, оказавшимися уже знакомыми МГ.
       Затем Иван обнаружил  небольшую картонную коробку с продуктами  (в ней был кирпич хлеба в фольге, палка копченой колбасы  и  полголовки сыра).
       - Щас  подрубаем, - довольно прогудел он. - С утра не жрамши.
       После чего достал из голенища сапога  кинжал и разделил все поровну.
Хлеб ребятам не понравился - был черствым и отдавал химией, а колбаса с сыром оказались вкусными.
       Подкрепившись, все хлебнули воды из фляг, захотелось покурить, но не стали.
       В тесном пространстве   было и так душно.
       - А как вам после того, как мы перебили немцев у моста? -  чуть помолчав, спросил Бойко. - Не тошно?
       -  Туда им и дорога, тварям, - жестко ответил  Легостаев. - Нашли  то, что искали.
       -   Не мы их, так они нас, - хмуро  добавил Усатов.
       Прошел час, время близилось к полудню, на пустынном  тракте  никто не появлялся.
       Наконец,  далеко впереди, возникло пыльное облако.
       - Идут! - первым заметил его Сафронов, наблюдавший в оптику.
       Вскоре из облака показалась  длинная вереница грузовиков, с сидящей в кузовах пехотой.
       - Не меньше батальона, - сглотнул слюну Бойко. 
       - Юра, заряжай,-  тихо сказал Сафронов.
       Легостаев  дослал в казенник снаряд, а наводчик приник к прицелу.
       Когда первый грузовик приблизился на триста метров, он чуть  шевельнул ствол и нажал кнопку.
       Внутри оглушительно громыхнуло, в ушах возник звон, головную машину разнесло в клочья.
       А по колонне  уже били  танковые пулеметы, к ним присоединились с фланга ротные. 
       На дороге начался ад.
       Грузовики съезжали с дороги в поле, с них сыпались солдаты, а танк бил по ним, не переставая. Факелами вспыхнули еще три машины,  поле усеялось  неподвижными телами.  Оставшиеся в живых  залегли в кювете  и хаотично отстреливались.
       Когда боезапас был использован наполовину, в той стороне, где залегла  рота, стали рваться мины, а  из огня с дымом выползла   самоходка  и ударила по танку. Снаряд скрежетнул  по броне, машину слегка  тряхнуло. 
       В  следующую минуту, впереди  на фланге, вверх  взлетела красная  ракета.
       - Рвем когти! - заорал чумазый Сафронов, открывая верхний люк.
       Один за другим, десантники  выбрались из машины и, спрыгнув наземь,   припустили к бору.   Через короткое время позади рвануло (Усатов на бегу оглянулся). Их огневая точка горела, окутываясь чадным  дымом.
       Когда  группа, загнанно хрипя и отхаркиваясь от пороховых газов, достигла бора, рота завершала погрузку. 
       - Все целы?  - встретил «танкистов» потный  Игнатченко. - Быстро в машину!
Ребята  один за другим перевалились в кузов последней,  ЗИСы вслед за мотоциклом тронулись с места.
       На ночевку остановились  спустя  полтора часа, в заброшенном  песчаном карьере. Он был хорошо укрыт от посторонних глаз, но вверху  командир роты приказал  выставить охранение.
       Для начала,  под   росшим на склоне  вековым  дубом,  похоронили двух убитых в бою десантников из первого взвода. Одним был Тенгиз Кобуа,  родом из Сухуми, а вторым -   дальневосточник  Саша Цветков. Ротный запевала.
       У изголовий  могилок вбили  два тонких березовых ствола с фанерками. На которых химическим карандашом значились фамилии ребят, с датой смерти.
       Склонив головы, их товарищи  стояли рядом с зажатыми в кулаках пилотками, а потом вперед вышел Романенко и сказал всего две фразы.
       «Вы погибли, как герои, в бою с врагом. Мы отомстим за вас ребята».
Потом  все разошлись и занялись текущими делами.
       Одни разожгли  два  жарких, бездымных костра  из сухого, набранного в лесу валежника, другие, под руководством Дорошенко,  разделали и зажарили трофейную свинью на углях, часть которой десантники употребили на ужин.
       После, все, кроме часовых, спали до утра, завернувшись в плащ-палатки, а  на восходе солнца, заправив баки  горючим,  рота   двигалась к очередной цели. 
       Ею оказалась    группа военнопленных, которую  немцы гнали  по проселочной дороге на запад.
       Их  обнаружил   подвижный дозор, при очередной стоянке.
Около сотни  понурых  красноармейцев, среди которых имелись раненые,    конвоировали  пятнадцать  автоматчиков.
       Впереди, на  рослом жеребце, в седле покачивался офицер, за колонной  громыхали две, чем-то груженые телеги.
       Время от времени  со стороны колонны доносились хриплые крики «шнель!» и «русиш  швайн!  под которые  фашисты толкали  прикладами и   пинали сапогами отстававших.
       Романенко тут же принял решение.
       Два взвода скрытно выдвинулись вперед и залегли  в пересохшем болотце, меж   кочек  по обе стороны дороги, а впереди был выставлен заслон.
       - Бить по охране, после меня, - приказал командир роты.-  А затем сразу в атаку.
       Когда, шаркая  ногами,  группа вошла в сектор обстрела, лейтенант за кустом лещины  вскинул к плечу взятую у бойца  винтовку, хлестнул выстрел.
       Офицер, взмахнув руками, повалился с коня, тишина взорвалась двумя залпами, а потом  с обеих сторон, на дорогу вынеслись десантники. Оставшихся в живых  конвоиров добили прикладами и ножами.
       Чуть позже освобожденные (одни с радостными лицами, другие наоборот, угрюмые) стояли на поляне в ближнем  лесу, построенные в две шеренги. А рядом повозки с лошадьми, в которых обнаружились  несколько десятков русских трехлинеек, а также патроны к ним. В ящиках и подсумках.   
       - Офицеры среди вас есть? - хмуро оглядел заросшие лица Романенко
       - Я,-  прихрамывая, вышел один,  со шпалой в петлице. 
       - И я, -  добавился к нему второй, круглолицый и в прожженном комбинезоне. 
       - Чем командовали?
       -  Батальоном, -  опустил голову   капитан.
       -  А я броневым взводом, -  сказал круглолицый
       - Где и как вы попали в плен, я спрашивать не буду, -  жестко сказал ротный. - Принимайте над  остальными командование  и выходите лесами  к нашим. Оружие, карту     и немного продуктов я  дам. Раненых посадите на телеги.
Яковлев! Иванченко! -  обернулся к  молча стоявшим у машин десантникам.
       - Слушаем, -   подошли взводные.
       - Всех переписать,  выдать, что  сказал  и  отправить.
       - А может мы с вами? - с надеждой  поднял глаза  на старшего лейтенанта  капитан.
       - С нами нельзя,-  ответил  Романенко.  - Мы на задании.
       После чего  отвел капитана с  товарищем по несчастью (тот был младший лейтенант)  к своему «Цундапу», вынул из планшетки карту с   карандашом и расстелил под турельным пулеметом на люльке.
       - Мы   здесь, -  ткнул грифелем в сетку. - А  выходить вам сюда, - провел  невидимую линию до второй отметки. - Это полторы сотни километров.
       - Ясно, - наклонились над картой  офицеры.
       Затем ротный, сложив лист вчетверо,  вручил его капитану. - Держи, у меня есть запасная.
       - Спасибо,-  кивнул тот,  и сунул карту в голенище  сапога, а младший лейтенант шмыгнул носом.
       В это время Иванченко  выдавал бывшим пленным винтовки с боеприпасами, а Яковлев записывал в блокнот их фамилии.  Трехлинеек не хватило, добавили  пять захваченных в бою немецких автоматов и несколько гранат с длинными рукоятками. 
       Одновременно  Дорошенко  передал раненым в телегах  два  туго набитых   сухарями и  жареной свининой вещмешка, добавив пару коробок спичек, йод и  индивидуальные пакеты. 
       Спустя  полчаса, строй с двумя запряжками позади,  виднелся у дальней опушки.
       - Как думаешь, дойдут? -  глядя ему вслед,  спросил  Томилин у Быкова. 
       - По идее, должны.  А там, как получится, - ответил   Колька.
       Еще двое суток, по лесным и проселочным дорогам,  рота колесила в заданном районе. Неоднократно наблюдая, как по большакам,  в сторону Могилева, двигались фашистские войска: танки, пехота и артиллерия. Над которыми  в небе тяжело гудели самолеты.
       В эти дни десантники разгромили  в одной из деревень немецкую комендатуру, потеряв еще одного бойца - Мингажева,  подорвали    штабной автомобиль,   а затем  уничтожили из засады армейский обоз с продовольствием.
       Поскольку топливо было на исходе, они утопили все  свои машины в болоте, а   затем вышли к своей бригаде. В заранее обусловленном квадрате.
       Там узнали, что вернулись и остальные роты батальона Полозкова, совершившие  ряд диверсий  в полосе наступления противника. А еще в расположение бригады вышла группа  солдат, во главе с капитаном. Прорвалась с боем.
       Но главной новостью было взятие  немецкими войсками Минска. О чем сообщили по рации из штаба корпуса.
       Ночью, лежа в   палатке рядом с Усатовым  (бригада стояла в лесном урочище), Юрка тихо спросил, - как же так?  Политрук говорил, у нас с  Германией мирный договор, а она напала. Командиры - будем бить врага на его территории, а немцы взяли Минск.
       - Капиталисты всегда брешут, -  ответил  Мишка. - А фашистов,   скоро погоним назад. Дай время.
       - Я тоже так думаю, - согласился Легостаев, и друзья уснули.
       По брезенту забарабанили капли  дождя, редкого этим летом.
       С первыми лучами солнца  рота проснулась, искупалась в лесном, поросшем кувшинками озере, простирнув обмундирование, а затем  получила из дымящих в расположении  полевых кухонь,   рассыпчатую  гречневую кашу, а к ней чай, хлеб и сахар.
       Когда же, позавтракав, приступили к чистке оружия, Романенко вызвали в штаб.
       Вернулся он оттуда спустя час и  сообщил, что по полученным разведкой сведениям, в оставленном бригадой  военном городке разместилась немецкая часть. Совершавшая   карательные акции в отношении населения.
       Фашисты  вешали и расстреливали коммунистов, а также жен и родственников гарнизонных офицеров.
       Командование приняло решение уничтожить оккупантов в их расположении.
       К началу ночи бригада, в составе парашютного батальона, усиленного артиллерийским дивизионом, скрытно заняла позиции на опушке леса у  недавно своего жилого городка. В его казармах горел свет,  где-то играл аккордеон,  на плацу темнели крытые брезентом  автомашины.
       Для начала, выкатив  в темноте орудия на прямую наводку, артиллеристы  дали залп  по казармам, а затем батальон молча  поднялся в атаку.
       Ведя огонь на ходу, он  вынесся на плац,  в окна нижних этажей полетели гранаты. С верхних, с воплями выпрыгивали фашисты  в нижнем белье, часть десантников  ворвалась в казармы.
       Они расстреливали врагов в упор, рубили саперными лопатками и крушили прикладами.
       Уничтожили не всех. Два десятка захватили в плен и согнали  вниз, где   взяли под охрану. 
       При этом обратили внимание, что немцы, убитые на КПП и плацу, а также несколько пленных, были в  униформе с молниями на петлицах и кокардами в виде черепов  на  головных уборах.
       Таких раньше, десантникам  видеть не приходилось.
       - Спроси вон у того, что за часть? - указал пальцем  Левашов    начальнику штаба, на одного. С витыми серебристыми погонами на плечах  и железным крестом на вороте разорванного мундира.
       - Майор, знавший язык, обратился к немцу и задал вопрос.   Тот  скривил губы и что - то  прокартавил.
       - Отдельный гренадерский  батальон дивизии  СС  «Дас  Райх»,  - перевел начштаба.  - А этот тип, командир роты. 
       В это время к Левашову  подошел  бригадный  особист с окровавленной гимнастеркой в руках, - разрешите?
       - Слушаю, - повернул тот к нему голову.
       -  Вот, товарищ полковник, нашли в подвале (развернул). У них там что-то вроде пыточной.
       На гимнастерке были знаки различия  батальонного комиссара и медаль «ХХ лет РККА».
       - Вот как, - отвердел скулами Левашов, взглянув на немецкого офицера. Тот забегал глазами.
       - Расстрелять всех к чертовой матери! - приказал полковник.
       Эсэсовцев  отвели  к горящим автомобилям, грянули автоматные очереди.
       Спустя еще сутки, опять ночью, бригада совершила налет на железнодорожную станцию     Марьина Горка. Туда как раз прибывал  вражеский эшелон с боевой техникой и боеприпасами.
       Место для засады выбрали в двух километрах от нее, на участке, где дорога проходила в низине. Сначала прошли две моторные дрезины с пулеметами, которые десантники  пропустили, а потом  эшелон,  тягой в два паровоза.
       Как только они поравнялись с засадой, в середине состава сработали три фугаса, а в паровозы полетели связки гранат. Раздались оглушительные взрывы, и вагоны начали громоздиться друг на друга.
       Горело все. На многие километры разнеслись гул с грохотом от рвущихся снарядов и авиабомб.   
       - Вроде ничего воюем, а ребята? - оглядываясь на зарево позади, сказал по этому поводу Гриша Луценко.
       - Нужно их бить, что б кровью харкали, - добавил  Пашка Григорьев и погрозил в сторону станции жилистым  кулаком. - Попомните нас, твари.

       …Третьи сутки в   потоке  других войск, десантный корпус под командованием генерал-майора Жадова,  отступал  к  Березине.
        В связи с тем, что немцы были заняты ликвидацией окруженных советских частей западнее Минска, командованию РККА воспользовалось моментом и  пыталось  создать на ней, оборонительный рубеж, откуда  намечалось перейти в контр - наступление. 
        Место было знаковым. В Отечественную войну  1812-го года русские войска  разбили  на Березине армию Наполеона и начали  победное  шествие в Европу.
        По широкой, разбитой траками  дороге, с одной стороны которой был лес, а другой  поле,  в клубах пыли двигались  пехота с танками, на тракторах и конных запряжках, тащили орудия.   
        То и дело в небе возникали  немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87, прозванные  «лаптежниками», наносившие удары по колонне. В этом случае движение стопорилось, кто поспевал, укрывался  на опушке или в поле, а когда  стервятники улетали, после них оставались сожженная техника, вспаханная земля и трупы. Живые снова возвращались в строй,  наскоро хоронили погибших и двигались дальше.
       Порой, отбомбившись, отдельные самолеты делали еще один заход и на головы бойцов, кружась, опускались листовки.
       «Бойцы  и командиры Красной армии! - значилось в них. «Штыки в землю и скорее к немцам или домой! Ваше дальнейшее участие в войне бессмысленно! Подумайте о  своей дальнейшей судьбе и своих семьях».
       Прочитав  одну такую,  Бойцов  растоптал ее сапогом, потом согнул руку в локте,  шлепнув по нему другой, и ткнул в небо. -  Не дождетесь, гады!
       В прошлом дальномерщик*на эсминце, Женька Бобров, установил   интересную особенность: если  стабилизаторы летевших с неба бомб находились выше головки,   следовал недолет, если ниже - перелет. Ну а когда стабилизаторов не видать - пиши пропало. Его открытием  воспользовались - помогало.
        Прибыв к месту назначения, группировка  рассредоточилась на западном берегу реки, где принялась  рыть окопы,  стрелковые ячейки и блиндажи, а также  устанавливать артиллерию.
        Батальону  Полозкова приказали занять оборону   у местечка Погост и прочно удерживать позиции, дав возможность переправиться всем нашим частям, которые были измотаны боями и уже не могли оказывать сопротивления противнику, а также многочисленным обозам с ранеными и беженцами.
        Комбат вывел десантников  на  этот рубеж,  стали  окапываться.
        По шоссе, тянувшемуся  к переправе, шли отходящие войска. Старый деревянный мост был запружен людьми. Доносились крики, ругань и возбужденные голоса.
        Особенно тяжело было смотреть на беженцев, которые понуро брели по обочине дороги с измученными детьми и нехитрым скарбом. Лица у всех были хмурые, серые от пыли и усталости. Среди  них имелось немало евреев, которые  шли целыми семьями. Эти люди знали, что их фашисты уничтожают поголовно, даже не обращая в рабство.
       Затем послышался гул самолетов, и кто-то из беженцев крикнул, - спасайтесь, немецкие «юнкерсы»! 
       Толпа заволновалась и стала разбегаться - одни подальше от дороги, в лес, другие   в близлежащие кусты, а многие, обессилев, падали прямо  на дорогу.
       Начался пулеметный обстрел и бомбежка. Все прижались к земле, ища в ней спасение.
       От разрывов бомб, пулеметных очередей и рева пикировщиков земля содрогалась, а вода у переправы, кипела от осколков.   
       После налета многие  были ранены или убиты.   На обочине дороги лежал  старик, глаза открыты и смотрели в небо, под ним лужица крови. А рядом скорчился мальчик  пяти-шести лет. Пуля пробила ему висок.
       Неожиданно на шоссе, в направлении моста показались три армейских грузовика ЗИС. Что за черт? В их кузовах стояли фашисты.
       В  тот же момент Полозков отдал приказ, - огонь!
       Раздался хлесткий выстрел  «сорокапятки», и передовая машина въехала прямо в разрыв. Из кузовов посыпались немцы.  По ним дружно ударили из пулеметов и винтовок.
        Фашисты залегли, но затем  встали  и бросились вперед. Группа десантников во главе с сержантом Ткачем, в составе   Шаулина  с  Сафонова и   Мартыновского, по кустарнику  подползла к дороге и забросала  их гранатами.
        В это же время рота Романенко поднялась в атаку. Через полчаса все вражеское подразделение было уничтожено, так и не овладев желанной  переправой.
        -  Совсем обнаглели,  гады, - собирая  у  убитых оружие с боеприпасами, говорили бойцы. - За что и поплатились.   
       Полозков  вызвал командиров, принял от них доклады и приказал готовиться к еще более тяжелым боям, так как немцы не откажутся от  захвата моста.  Комбат оказался прав. Над головой  опять загудели «юнкерсы» и буквально засыпали бомбами окопы десантников.
       Все смешалось в ужасающем реве, взрывах,  огне и дыме. 
       Во второй половине дня, после короткой передышки, появились вражеские танки с цепями идущей  вслед пехоты. Их встретили огнем    «сорокапяток»  и стрелкового оружия.
       Через  некоторое время три бронированных  чудовища запылали, а остальные, урча моторами и  стреляя с ходу,  продолжали  надвигаться на линию обороны десантников.   Подбили еще два и заставили залечь гитлеровскую пехоту. Атака немцев захлебнулась.
       Затем последовали еще две и короткая передышка. Командиры рот доложили о потерях и  наличии боеприпасов. Они были на исходе.
       Через офицера связи Полозков получил приказ из штаба корпуса об  отходе соединения  в  ноль -  ноль часов.  Батальону предписывалось прикрывать отход главных сил,  а затем взорвать мост и догонять своих пешим ходом. 
       С учетом острой нужды в боеприпасах и особенно артиллерийских, комбат приказал помощнику по снабжению лейтенанту Кобачевскому слить из баков автомашин часть  бензина, собрать в  деревне,  сколько удастся пустых бутылок и  изготовить из них  зажигательные гранаты. Так и сделали. Науку их применения постигали прямо в окопах.
       К исходу дня,   после бомбежки, немцы предприняли очередную атаку, но и она не увенчалась успехом. На поле боя остались еще семь  чадно горящих танков и более сотни убитых фашистов.
       Десантники проявили в этих боях мужество и отвагу. Особо отличился командир пулеметного отделения сержант Белых. Он дважды был ранен, но не покинул поля боя, а  лейтенант Иванченко трижды во главе взвода бросался врукопашную и лично уничтожил  восемь  гитлеровцев.   Смело и отважно сражался Коля Аникин, уничтоживший более десятка фашистов и немецкий танк, за что   был представлен к ордену Красной Звезды. 
       А глубокой ночью притихшую Березину потряс мощный взрыв.  Батальон, выполнив поставленную задачу, перешел на восточный берег и уничтожил мост.
       В этом бою он потерял  тридцать семь человек убитыми и ранеными.  Из роты Иванченко погибли   четверо десантников.  Среди моряков легко ранило Витю Книжникова. Секануло по плечу осколком. 
       Уходили  бойцы  молча, и сцепив зубы...

Глава 5. Первый десант в тыл врага

Боевые действия, развернувшиеся днём 8 июля на Островском, Полоцком, Лепельском, Бобруйском, Новоград-Волынском и Каменец-Подольском    (Украина) направлении в ночь на 8 июля продолжались с неослабевающей силой.
На Островском направлении наши части, оказывая упорное сопротивление противнику, задерживали его продвижение.
На Полоцком направлении продолжается упорная и напряжённая борьба с противником в районе Борковичи.
На Лепельском направлении противник продолжает оказывать противодействие контратакам наших войск, предпринятым на этом участке. Бой продолжается.
На Бобруйском направлении ваши части уничтожили до 35 тяжёлых танков и 2 батальонов пехоты противника. Все попытки противника на этом направлении форсировать р. Днепр отбиты с большими для него потерями. Захвачены пленные.
На Новоград-Волынском направлении продолжаются напряжённые бои с танковыми и моторизованными частями противника.
Южнее этого направления наши войска решительным контрударом во фланг и тыл противника уничтожили до 2-х его пехотных полков.
На Могилёв - Подольском направлении (Украина) наши части ведут упорные бои с противником, пытающимся прорваться к р. Днестр. Действиями наших войск противник на этом направлении уничтожается по частям.
За день 7 июля нашей авиацией в воздушных боях и на аэродромах уничтожено 58 самолётов противника. Наши потери за день - 5 самолётов.

(Из сводки Совинформбюро)

       Четвертый  воздушно-десантный батальон отходил на восток.
       Далеко позади, днем  к небу поднимался  густой маслянистый дым, и доносилась глухая канонада, а ночью горизонт озарялся  багровыми  вспышками.
       Бойцы шли молча, со стиснутыми от горя и бессилия зубами. Лица понурые, серые от пыли и усталости, плечи опущены, словно от непосильной ноши.
       Каждый думал о том, сколько ему пришлось пройти мучительным путем отступления под непрерывными бомбежками с обстрелами,  вступая в стычки с врагом и отлавливая вражеских диверсантов. Бредили сердца товарищи, погибшие в боях.
       Когда проходили белорусские деревни,   их жители молча стояли по обе стороны дороги и, будто обманутые чем-то, смотрели на  отступавших.
       В лицах чудился укор, -  вот вы, молодые  и сильные, уходите и оставляете нас одних, старых и малых, на поругание врагу, спасая свои шкуры.
       Они не знали, что бойцы выдержали  страшный бой и отходят непобежденными. 
       Поздно вечером 13 июля 1941-го  года, на опушке леса у белорусского городка Климовичи, батальон остановился на привал.
       Сняв с себя оружие со снаряжением,  и утирая  пыльные  лица  кто рукавом, а кто пилоткой, все устало присели  под деревьями.  Командиры   отошли  к кустам орешника, где начали совещаться   
       Поскольку полевой кухни в батальоне не было, десантники поужинали  всухомятку  сухарями с консервами, привели в порядок оружие  и тут же  уснули мертвым сном,  на прошлогодней хвое. 
       В полночь роту Романенко подняли по тревоге. Некоторые спали так крепко, что отделенным пришлось расталкивать. Через десять  минут  рота   выстроилась немного в стороне от остального  личного состава.
       Затем из темноты  возник майор Полозков в сопровождении политрука и начальника штаба, приказав отобрать семьдесят добровольцев для выполнения  особо важного боевого задания.
       Старший лейтенант хрипло подал команду, - добровольцы, два шага вперед! Ее выполнила вся рота.
       Тем не менее, отобрали семьдесят, наиболее подготовленных. Туда вошли практически все моряки, а также  другие бойцы подразделения. В основном старослужащие и  младшие командиры.
       Полозков, еще раз обошел добровольцев, пристально всматриваясь в лица, затем обернулся к следовавшему за ним  Романенко, - приступайте.
Всех усадили в четыре подогнанные автомашины, группа влезла в кузова и расселась по лавкам.
       Далее, чуть подсвечивая затененными фарами, грузовики, переваливаясь на кочках, выехали на дорогу и взяли нужное направление.  Ехали весь остаток ночи, дважды сверяясь по карте, многие дремали.
       Ранним утром небольшая колонна   остановились у  какого-то  зернохранилища.   
       От него, навстречу выгружавшимся  подошел человек в темном комбинезоне и летной фуражке, пригласив следовать за собой.
       Игнатченко построил группу, она  двинулась  за  встретившим.
       В  зернохранилище, где едва уловимо  пахло хлебом, всем выдали парашюты   ПД-6, гранаты, по две бутылки авиационного бензина, оборудованных зажигательной спичкой и терки к ним. Затем, снова погрузившись    в грузовики,   десантники  направились к городу Кричеву.
       По пути остановились, на берегу небольшой светлой реки, где искупались в прохладной воде  и перекусили. 
       Там же, поверх обмундирования,  все одели темно - синие куртки с брюками.
       Приехали к полевому аэродрому они поздно ночью. Выгрузились в ста метрах от  стоянки самолета ТБ-3, к которому авиатехники, подсвечивая фонариками,  крепили авиационные бомбы. Их подвозили на  специальных тележках
       У техников что-то не ладилось  с подвеской (слышались тихие матерки), однако помочь им десантники не могли и молча  лежали в траве. Некоторые, упрятав самокрутки  в кулак,     - незаметно курили. 
       Вскоре показалась полуторка с посеченным осколками кузовом, и лейтенант Иванченко с политруком Диденко  убыли  на ней к представителю  штаба Западного фронта.  Для получения  специального задания.
       Это  оперативно-стратегическое объединение  было сформировано из войск Западного особого военного округа в первые дни войны, во главе с командующим - генералом армии   Павловым.
       Ребятам было ясно, что они полетят в тыл врага в качестве первого воздушного десанта в этой войне. И от того, как выполнят задание, зависит честь всей  214-й  бригады.
       Через некоторое время к группе подъехал легковой автомобиль с погашенными фарами. Из него вышел коренастый мужчина в кожаном реглане,  поздоровался, сел рядом на землю  и представился.
       - Я Кравченко. Ну, что, друзья, ждете посадки в самолет?
       Все молчали, хотя сразу поняли, что это дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Кравченко.   
       Известный советский ас   участвовал в  боях   против японцев в Китае и на Халхин-Голе, а после   успешно сражался с белофиннами. 
       - Вам  предстоит выполнить очень сложную боевую задачу, - продолжил  он.
       - По данным воздушной разведки, в районе машинно-тракторной станции поселка Горки  Могилевской области, гитлеровцы организовали заправочную базу с мастерской по ремонту танков, бронемашин и другой техники. Сейчас их там сосредоточено несколько сотен.
       Все подготовлены к наступлению на Смоленск и  Москву. Было бы преступлением, если бы мы не попытались уничтожить хотя бы часть этого бронированного чудовища.
       Командование фронтом приняло решение, сегодня на рассвете пробомбить немецких мерзавцев, а затем, после бомбежки, выбросить на их головы десант, который бы  уничтожил и сжег все, что там  останется.
       Ваша задача очень сложная, но весьма важная. Необходимо во что бы то ни стало задержать этот бронированный кулак, направленный в сердце нашей Родины. Только молниеносное дерзкое нападение на врага, смелость и отвага помогут вам ее выполнить. 
       Днем я пролечу над тем районом и по вашей зеленой ракете помашу крылышками истребителя. Успеха вам!
       Затем Кравченко сел за руль автомобиля и уехал в сторону ангара.
       - Да-а, - удивленно протянул   Андреев.   - Никогда не видел живого генерала. Да еще дважды Героя Советского Союза.
       - И неужели прилетит? - ни к кому не обращаясь, сказал Самохвалов.
       - Будем живы, увидим, - ткнул загашенный бычок в землю Зорин.
       Через час прибыли Иванченко с Диденко и подошли к группе. Бойцы сообщили офицерам  о беседе с Кравченко и той задаче, которую он   поставил.
       - В таком случае моя облегчается, -  чуть улыбнулся лейтенант, -  поговорим о деталях.   Итак, выбрасываются четыре десантные группы   (обвел ребят глазами). Затем назначил старших и продолжил дальше: 
       - Каждая действует самостоятельно. Прыгаем с высоты шестисот метров, после бомбометания.
       С учетом  отсутствия у нас  большого груза, будем   выбрасываться «средним затяжным», чтобы противник не перебил  десант   в воздухе.
       Объекты уничтожения - танки, бронемашины, бензовозы, боеприпасы, оборудование мастерских и живая сила противника. Ее уничтожать всеми видами оружия, включая финки и кинжалы. Отход по красной ракете в сторону водонапорной башни, а затем в лес вдоль железной дороги в направлении станции Темный Лес.
        Время  проведения операции -   полчаса, иначе фашисты опомнятся и по открытой местности нам не оторваться.  Все ясно?
       - Имеется вопрос, - поднял вверх руку Гвоздилин.
       - Слушаю.
       - Я понял так, что в плен никого не брать? Всех кончать на месте.
       -  Верно поняли, боец,  - ответил лейтенант. -  И чем больше, тем лучше.
       Затем группа, выстроившись в цепочку, погрузились в  бомбардировщик, его развернули тягачом и  тот подтащил машину  к взлетной полосе. Взревели моторы, и ТБ-3 медленно, прижимаясь к земле, порулил на взлет. 
       Создалось впечатление, что он никогда не оторвется от земли.  Однако перед самой деревней  машина все-таки оторвалась от  взлетной полосы, и стала набирать высоту.
       За всю службу в бригаде, ребятам никогда не приходилось прыгать после бомбометания.  Да и неуютно было сидеть рядом с авиабомбами. Тем более что на подлете к объекту   противник открыл по самолету ураганный огонь из зенитных орудий с пулеметами.
       Облачка взрывов и трассирующие пули все ближе подбирались к машине, и взирать через бомболюк на все это зрелище   было занятием не из приятных.
       - Того и гляди попадут, суки, -  подумал про себя Легостаев.
       Погибать вот так, просто, не хотелось, было желание  как можно  больше убить фашистов. Которые пришли на  его родную землю,  сея вокруг смерть и разрушения.
       В один из моментов самолет ощутимо  тряхнуло, и всех   прожгла мысль, что в него угодил   снаряд. Однако выглянувший из турели стрелок-радист успокоил «пассажиров», сообщив, что сброшены бомбы из-под плоскостей и сейчас пойдут с бомболюков.
       Когда  оттуда исчезла последняя, поступила команда - «пошел!».
По сигналу Иванченко, сгруппировавшись, прыгнул Усатов, затем политрук Диденко, а вслед за ними   Легостаев с   Сафроновым,   Зорин  и другие ребята.
       Пролетев в свободном падении метров  триста,  Усатов дернул кольцо основного парашюта и  ощутил непривычно слабый  динамический удар. Подняв голову,  увидел перехлест купола стропой.
       Земля стремительно приближалась  и с нее, навстречу летели трассы искрящихся в воздухе пуль. 
       Михаил быстро рванул кольцо запасного,  его раскрытие практически совпало с    приземлением и спасло бойца.  Он оказался в высокой ржи, рядом с горящей мастерской, откуда слышалась все нарастающая стрельба.
       Освободившись от парашюта, побежал к приземлившемуся рядом десантнику, который запутался в стропах. Им оказался политрук.  После освобождения  Диденко «из плена», оба стремглав помчались к мастерской.
       Правее, во ржи, внезапно вырос  замаскированный танк, из башни которого гитлеровец из автомата вел огонь в ту же сторону.  Короткой очередью Диденко расстрелял его, а Усатов поджег запал бутылки с бензином  и метнул ее в танк. По счастью, попал прямо  в люк.
       Оттуда сразу же полыхнуло ослепительное пламя   (раздались крики), а еще через секунду из аварийного люка машины, истошно крича, выскочили трое немцев. Комбинезоны на них горели. Добили и этих.
       Сзади послышалось запаленное дыхание - догнали Сафронов, Зорин, Книжников и Григорьев.  Все вместе, перебросившись парой фраз, побежали к мастерской, а  по пути  зажгли  еще три танка и несколько автомашин с боеприпасами.
       В мастерской, с черным матом, уже  орудовали  - Бойко, Легостаев, Самохвалов и другие, во главе с Иванченко. У правой, обвалившейся стены двора мастерской обнаружили еще шесть бронированных машин,  те тоже закидали бутылками.
       Вскоре к этому  добавились  три бензовоза и  два грузовика с боеприпасами.
       Кругом ревело пламя, вверх поднимался мазутный дым,   гремели взрывы, и вопили перепуганные   фашисты.
       - Забегали крысы! -  всаживая  автоматные очереди в них, яростно хрипел  Сафронов. 
       Потом загорелась рожь. Дышать  стало почти нечем, но десантники,  продолжая свою разрушительную работу,   едва заметили взмывшую в небо красную ракету. Та лопнула на излете, всплеснув по сторонам брызгами.
       Бойцы сразу же  отбежали  к водонапорной башне, огибая дымящее поле и      пылающий сзади  ад.
       Внутри башни   Ваня Самохвалов  уже  раскурочил   насос,  а заодно  швырнул в водозаборник  пару  ручных гранат. Изрешетив бак и выпустив из него воду,  ребята из последних сил стали догонять   своих.   
       Все были в копоти и саже, с черными обожженными лицами, у многих обгорело обмундирование, а  Гвоздилину  при прыжке, лямкой оторвало часть уха.
       - Давай забинтую, -  предложил на ходу Григорьев.
       - Потом, - просипел тот в ответ. - Ходу, Паша, ходу!
       К своим товарищам, парни присоединились, тяжело дыша,  в трех километрах от поселка Горки. Там  повалились на траву, кашляя и отхаркивая копоть.
       - Давно я так не бегал, - отстегнув с пояса флягу, сделал из нее пару глотков Зорин. - На, освежись - протянул Григорьеву.
       Тот  прополоскал рот и  пустил флягу по кругу. 
       Немцы диверсантов не преследовали,  находясь, скорее всего,  в шоке или прострации.      
       Сколько было уничтожено  фашистской техники и живой силы, точно сказать пока было нельзя,  поскольку   на территории МТС действовали несколько  десантных  групп. Каждая индивидуально.
       Но только та, в которой находились Легостаев с Усатовым, сожгла более  сорока  танков, не считая автомашин  и  отправила в мир иной около роты гитлеровцев.
       Этот смелый  и  дерзкий налет показал,   что фашистов можно бить даже малыми силами. Проявляя известную степень мастерства и находчивости.
       В лесу все немного отдохнули, переживая за друзей, которые так и не  явились на сборный пункт. Среди  них были Сеня Вишневский, Алеша Москаленко, Ефим Зайцев, Гриша Юдин и Петя Томилин. 
       Что   произошло с ребятами, осталось неизвестным.
       Во время этого привала,  в небе над десантниками развернулся воздушный бой.   
       Краснозвездные, с курносыми носами истребители, сбили три «юнкерса». Затем  долго кружили над лесом, и когда Иванченко  дал  зеленую ракету, один из них, трижды помахал крыльями. Генерал Кравченко сдержал  слово. 
       Затем, соблюдая  меры предосторожности, бойцы гуськом двинулся в направлении станции Темный Лес.  К месту вышли перед заходом солнца.
       Оно  висело у  горизонта, обещая желанную прохладу.
       Иванченко выслал по сторонам  разведку, та вскоре вернулась и доложила, что со станции готовится к отправке на восток последний эшелон с бойцами 100-й стрелковой дивизии. Та отводилась на  формирование после кровопролитных боев на Березине.
       - Вперед! - тут же приказал лейтенант.
       Группа из последних сил  двинулась  в направлении станции, на которой царило оживление,  слышались команды.
       Теплушки были забиты  солдатами и ранеными с техникой. Для группы прицепили две открытых платформы с низкими бортами, куда все  и погрузились. 
       Перед отправкой начальник эшелона - капитан с забинтованной головой, сообщил Иванченко, что на складе, который они собираются сжечь, имеется много продуктов.
       -  Если надо, можете  взять  в дорогу, - предложил он. - Чего добру пропадать зря. Так что, не стесняйся.
       Со склада десантники притащили несколько ящиков тушенки, сала и гречневого концентрата, добавив к ним   сухари с рафинадом и махорку.
       Когда все определили на платформы и погрузились сами, к ним добавили  десяток солдат  из  перегруженных вагонов.   
       - Ну, щас поедем, мать ее ити, - сказал пожилой ефрейтор с ручным пулеметом  и в пропотевшей гимнастерке. - А то все пехом да пехом.
       -  Это да, - согласился второй, чернявый, слюнявя  завернутую цигарку.
       Паровоз впереди  зашипел белым паром  (по составу прокатился лязг сцепок), колеса начали медленно вращаться.
       Когда от станции отъехали примерно  с километр, там грохнули два сильных взрыва, к небу полетели обломки.
       По ходу  движения эшелон несколько раз подвергался налетам вражеской авиации. Это были, как правило, одиночные самолеты. Сначала он останавливался, и бойцы прятались в лес, а затем  эта беготня всем надоела, и десантники  начали «огрызаться».
       Вначале они били вверх из автоматов с винтовками, а во время очередного налета, Бойко потянул из рук ефрейтора «дегтярь», - ну ка дай, дядя!
       Когда атаковавший  состав  истребитель  зайдя на очередной круг, снизился, намереваясь пройти над вагонами, Иван встал во весь рост и  высадил ему навстречу половину диска.
       «Мессершмидт»  дернулся в сторону и вверх,  а потом, густо задымив,   рухнул  в лес, снося по пути деревья.
       - …р-ра-а!! - дружно завопили на платформах.
       - Ловко ты его, хлопец, - сказал,  принимая от Ивана свой пулемет, ефрейтор. - Где так  наловчился?
       - Да это я того, случайно, - улыбнулся Бойко.
       При очередной короткой останове, на крыши теплушек установили еще десяток пулеметов, и теперь   при появлении фашистских стервятников он ощетинивался плотной огневой завесой.  В результате подбили  еще две машины.
       Эшелон двигался мучительно долго, с  множеством остановок, и ребята несколько раз порывались пойти пешком. Однако этому препятствовали Иванченко с политруком.
       - Прекратить самодеятельность! -  всякий раз отвечал  лейтенант, а Диденко его поддерживал.
       Наконец прибыли в Кричев, где группу встретил начальник связи бригады и  препроводил в комендатуру. Там уже находились ротный Романенко, а также секретарь партбюро Якушев.
       Вместе   проследовали в расположение батальона, который расположился  в густом лесу рядом с городом.
       Со всех сторон вернувшихся окружили друзья, сослуживцы, командиры и политработники. Вопросы, вопросы и вопросы.
       Одних интересовало, как выполнили задание, других, сколько угробили техники и   фашистов, третьих, боевые потери.
       Затем  диверсантов пригласили к комбату - капитану Полозкову. Он поздравил ребят с выполнением задания, приказал всех вымыть в бане, переодеть и накормить.
Мылись долго и с наслаждением (все были грязные как черти),  поддавали на каменку  пару и всласть хлестались березовыми  вениками. 
       - Эх, сейчас бы еще пивка холодного, - отдуваясь, просипел Витька Бойцов.
       - С раками,  -  мечтательно добавил  Димка Мартыновский, наполняя крутым кипятком очередную шайку.
       - Раки это хорошо, - намылил голову  Жора Сорокин. - Особенно наши, астраханские. 
       - А вот был у меня случай, - оживился  Курочкин. - Я тогда  пару месяцев, как призвался и был курсантом в учебном отряде.  Как-то выделяют нашу смену* в июле, на разгрузку  баржи в заливе.  Сначала  выгружали разные продукты, а потом шампанское в деревянных ящиках. И один  случайно уронили за борт.
       Военторговская  тетка, что все это принимала, разоралась, в потом составила акт об утрате. У них это допускается.  Ну а мы, по тихому,  в обеденный перерыв,  ящик  достали. Глубина под баржей была метра три. Ну, и естественно, употребили. Правда, градуса в этой шипучке было мало. То ли дело   шило.
       - Шило, это вещь, -  одобрили остальные.   
       На следующий день в батальоне состоялся митинг, на котором старший политрук Якушев, обратившись к присутствующим, сказал:  сегодня мы встречаемся с  нашими боевыми товарищами, участвовавшими в первом  воздушном десанте по разгрому фашистов. По докладу   летчиков и, в частности дважды Героя Советского Союза генерала Кравченко, задачу наши воины выполнили блестяще. Вместе с авиацией   уничтожена практически вся боевая техника и живая сила противника в районе высадки. Поздравим их с первой   победой!
       Вслед за чем  первым захлопал в ладоши, окружающие поддержали.
       Затем состоялся обмен боевым опытом,  в ходе  которого   приняли следующие решения:
       - перед десантированием укладку своих  парашютов производить каждому лично;
       - по возможности заменить винтовки (за исключением  снайперских), на автоматы;
       - усовершенствовать зажигательные средства и технику их применения;
       -  заменить скоропортящиеся рыбные и другие консервы на тушенку с салом;
       - каждого десантника снабдить  элементарной  медицинской аптечкой.
       В заключение выступил майор Полозков, который отметил, что батальон пополнился бойцами, имеющими боевой опыт действий в тылу врага. Его необходимо использовать во всех подразделениях.
       Основная задача - готовиться к очередным выбросам за линию фронта. С учетом этого будут пересмотрены все планы боевой подготовки и учтены пожелания  вернувшихся с задания. Командованию бригады и фронта будет доложено о готовности подразделения  к новым боевым операциям.
       На следующий день батальон передислоцировался  в район Сухиничей, где в густом лесу  оборудовал  палаточный городок  и приступил  к активной боевой подготовке.
       Часто вечерами, сидя у палаток,  бойцы  вспоминали свой  первый бой  и не вернувшихся с задания товарищей. Как сложилась их судьба? Это оставалось неизвестным.
       Легостаев отлично помнил, как при отходе от машинно-тракторной станции, они  встретили двух десантников из другого самолета, активно ведших бой. Это были Дима Мартыновский и Володя Шаулин. Впоследствии Мартыновский рассказал, что десантирование с их самолета почему-то произошло не совсем гладко.
       Сначала прыгнули они с Шаулиным, а затем  случилась заминка, и основная группа приземлилась в полукилометре от мастерских. В результате он с товарищем присоединился к  первой группе. Как сложилась судьба той - загадка.
       Преодолеть столь значительное расстояние на открытой местности под шквальным  огнем противника было  практически невозможно. Со слов Володи, при отходе к станции Темный лес, они встретили только троих своих, которые тоже были в неведении об участи   остальных. 
       Не раз бойцы возвращались и к вопросу, все ли было сделано для выполнения боевой задачи в том десанте. В этих беседах  принимал участие и Иванченко.
       Говорил он мало, но последнее слово всегда оставалось за командиром.
       Как-то Николай Сафронов высказал мысль о том,  правильно ли поступило командование фронтом, выбросив десант сразу после бомбежки, то - есть на верную гибель.
       Возник серьезный спор, в котором многие   выступили за правильность этого решения. Они доказывали, что после бомбометания  еще оставалось достаточно неповрежденной вражеской техники, которую   и удалось уничтожить, свалившись немцам как снег на голову.
       Другие  же поддерживали Сафронова и заявляли,  что если бы десант был высажен ночью, без шума, он смогли бы сделать еще больше и  со значительно меньшими потерями. На таких позициях  стояли    Бойцов с Курочкиным. Имелись  и другие мнения.
       Завершая разговор, Иванченко резюмировал:
       - все вы, товарищи, по своему, правы, однако не знаете одной очень важной детали. Именно в  тот день немцы планировали отправить  восемьдесят  танков под Смоленск.  Это и заставило командование фронтом    срочно высадить десант, чтобы сорвать планы фашистов.
       Конечно,- продолжил он,- высадка десанта была осуществлена с большим опозданием по времени. Если бы мы приземлились в темное время, у нас было бы больше успеха и меньше потерь.
       Одно меня радует - среди бойцов отряда не было ни малейшего колебания в необходимости выполнения такого сложного задания.  Мы исполнили свой воинский долг с честью.
       Между тем, боевая подготовка в подразделении, была теперь организована с учетом опыта первой выброски.
       Бойцы активно занимались подрывным делом и изучали новые электровзрыватели, отрабатывались приемы нападения на часового,  а также другие навыки рукопашного боя. Продолжались тренировочные прыжки на парашютах, особенно в ночное время и с грузом до сорока  килограммов.
       Особое внимание уделялось ориентированию  на местности, ежедневно, по два часа стали изучать немецкий язык. Многим ребятам он давался с трудом.
       Силач Коля Сафронов, в прошлом  колхозный бригадир из Курска, как-то заявил, - мне фрица проще задавить, чем спросить его фамилию.
       Во взводе он был единственным, кто имел жену и дочь, которых безумно любил. 
       Когда сестра из Свердловска написала брату, что те нашлись и едут к ней на   жительство, Николай от радости обхватил руками и свалил березу диаметром  сантиметров в двадцать.   Та грохнулась на лужайку и едва не убила политрука  Диденко, который готовился там к политинформации.
       - Сафронов, твою мать! - выбравшись из-под накрывших его ветвей, - возмущенно заорал  Диденко. - Ты чего творишь?  Немедленно отставить!
       - Виноват, товарищ политрук, -  смущенно  прогудел  десантник.
       Ребята кое-как упросили Иванченко не наказывать  Сафронова. После этого случая к нему пристала кличка «Танк».
       К слову, некоторые немецкие фразы, десантники все-таки освоили. В том числе   «хенде хох», «Гитлер капут», «хальт» и другие.
       В эти дни рядовой и сержантский состав, удивлялся неутомимости и энергии  офицеров батальона, которые день и ночь вели тщательную подготовку десантников к новой заброске в тыл врага.
       Их  стараниями  всем выдали новые автоматы  ППШ, добротное обмундирование и обувь. Врач  подразделения - лейтенант медицинской службы  Кузьменко,  снабдил каждого десантника медицинской аптечкой, а также провел самый тщательный инструктаж о правилах  пользования ею. 
       Рядом с батальоном, в лесу, располагался банно-прачечный комбинат, укомплектованный  в основном девушками-москвичками.  Своего медработника там не было, и Кузьменко нередко  приглашали туда  для лечения ожогов, травм и прочих заболевания.
       Девушки часто приходили к десантникам в кино, а ребята наведывались к ним на танцы.
       Расположение неподалеку  такого большого числа молодых девчат отрицательно сказалось на состоянии дисциплины в  батальоне. Появились самовольные отлучки среди бойцов, в одной из которых отличился Шаулин.  Вовка имел не только кошачьи глаза, но и повадки донжуана.
       Как-то после отбоя, когда соседи уснули, он в очередной раз прокрался на территорию комбината, где предался в кустах любовным утехам со своей подругой.  В пылу страсти, пара так рычала и стонала, что это услышал  местный часовой, тут же доложивший по команде.
       В результате  нарушителей воинской дисциплины и нравственности  задержали со всеми вытекающими последствиями.
       Поскольку гауптвахты в батальоне не было, Шаулину влепили пять нарядов вне очереди,   отправив копать нужник, а его  пассию осудили на комсомольском собрании.
       Командование  же приняло  строгие меры к  пресечению непотребства,  для чего организовало   патрули, призванные выявлять и отлавливать самовольщиков.  Девиц  это возмутило  несколько, наиболее активных, прорвались к комбату, где устроили   чуть ли не скандал.
       Порядок, в конечном счете, навели, но врагов себе нажили.
       Незадолго до выброски, начальство  банно-прачечного комбината уговорило Полозкова  передать им для стирки белье всех бойцов с командирами, обещая вернуть его через сутки. Белье сдали, оставшись в гимнастерках и бриджах.
       Прошел день, второй, третий, а белье не возвращали - мол, сгорело при дезинфекции. И только за день до  вылета всем привезли новое - со складов. Вот такой оказалась девичья месть за байкотирование их внимания...

Глава 6. Снова за линию фронта

В течение 8 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
На смоленском направлении двадцати шестидневные бои за город  Ельня под Смоленском закончились разгромом дивизии "СС", 15 пехотной дивизии, 17 мотодивизии, 10 танковой дивизии, 137, 178, 292, 268 пехотных дивизий противника. Остатки дивизии противника поспешно отходят в западном направлении. Наши войска заняли г. Ельня, наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника на поле боя и уничтожала авиацию на его аэродромах. В ночь на 8 сентября наши самолёты бомбардировали Бухарест. Все самолёты вернулись на свои базы.
(из сводки Совинформбюро)

       Ранним утром  двадцатого августа 1941-го  года радист принял радиограмму штаба Западного фронта, в которой начальник штаба  маршал Советского Союза Шапошников срочно вызывал командира батальона Полозкова к себе.
       Перед вылетом тот приказал командирам рот и спецподразделений  привести подразделение в полную боевую готовность.
       К исходу того же дня, комбат вернулся в расположение части. Он привез приказ на десантирование и топографические карты районов действий десанта в тылу врага. В штаб немедленно были вызваны командиры двух рот, подлежащих заброске за линию фронта.
       Майор сообщил им, что готовность десантников назначена на 22.00 часов двадцать второго августа. К этому времени на аэродром прилетят самолеты  для выброски десанта. На боевое задание отправляются   подразделения  старших лейтенантов Терещенко и  Романенко. В своем районе каждая действует самостоятельно.
       Более ответственное задание возложили на   роту  Романенко, поскольку ее бойцы имели опыт действий в тылу врага.   
       - В штабе фронта мне было приказано, - продолжил Полозков, - направить в Калининскую область самых опытных бойцов.
       Далее он подробно охарактеризовал то тяжелое положение, которое создалось на Западном фронте,   и отметил, что в планах гитлеровского командования на первом месте стоит захват Москвы.
       На московском направлении немецкое командование сосредоточило саму мощную группировку своих войск, именовавшуюся группой армий «Центр», под командованием   генерал-фельдмаршала  фон Бока.  В ее состав входили отборные танковые и моторизованные соединения, артиллерия и авиация.
       - Наши армии, -  сказал в заключение майор, - в исключительно тяжелых условиях ведут оборонительные бои.  Ваша задача - задержать противника на день, два, неделю. Не дать ему возможности подвоза живой силы и техники к фронту.
       Это будет существенной помощью Красной Армии и защитникам Москвы. Каждый уничтоженный гитлеровец, каждый танк, каждый взорванный мост или пущенный под откос эшелон - неоценимая помощь фронту.
       Прежде чем отдавать боевой  приказ,  прошу вас вдуматься  в то, что сказано   о положении на фронте. Помните, враг силен и коварен. Но мы должны его победить, во что бы то ни стало.
       Вы будете бить врага на дальних подступах от столицы, но помните, что защищаете Москву. Я уверен, что задачу, которую ставит  перед нами  командование фронтом, вы выполните.
       Далее командир батальона отдал боевой приказ, который гласил:
       - роте Терещенко выброситься в район Духновщины Смоленской области и, действуя двумя группами, взорвать два моста  через реку Хмось. После их уничтожения перейти к разведывательно-диверсионным действиям, совершая налеты на тылы противника, уничтожая обозы и линии связи;
       - роте Романенко, действуя в районе станции Старая Торопа, Торопец Калининской области,  блокировать железные и шоссейные дороги, идущие из Великих Лук на Ржев и Бологое. Взрывать железнодорожные и шоссейные мосты на них, пуская эшелоны врага с живой силой и техникой под откос. В течение двух недель не дать противнику возможности подвоза к линии фронта людских резервов, техники  и боеприпасов. После выполнения основной задачи перейти к разведывательно-диверсионным действиям.               
       Подробный инструктаж получили у начальника штаба батальона Кучеренко. Он выдал  офицерам топографические карты района действий, указал на них места приземления и сбора.  Пометил очередность, а также  сроки  уничтожения объектов врага.
       Второй  роте придавались две коротковолновые радиостанции. Радисты Ивашутин с Бобровым получили коды, позывные и часы сеансов связи со штабом фронта.
       Прибыв из штаба батальона, командир роты Романенко построил всех,   рассказал об обстановке на фронте и поставил задачи перед личным составом. При этом подчеркнул необходимость тщательной подготовки к десантированию.
       Личному составу следовало изучить карты, место приземления и районы действий, пункты  сбора, сигналы и пароли при сборе. Девять бойцов переодели в гражданскую одежду. Секретарю партбюро сдали партийные и комсомольские билеты, удостоверения личности, фотографии и другие документы.
       Для подрывных работ, помимо взрывчатки, которую брали с собой, в два  грузовых парашюта, поместили дополнительную. В оставшиеся дни, под усиленным контролем, бойцы просушили и уложили свои парашюты, получили боезапас, взрывчатку и  продовольствие. 
       Порядок был следующий. Подходили повзводно. Каждый получал три диска патронов к автомату ППШ, пистолет ТТ с двумя обоймами, финку или кинжал. Все это укладывалось на амбарные весы и дополнялось толовыми шашками с запалами  до тридцати килограммов.
       Затем выдавали две плитки шоколада, батон сырокопченой колбасы, шмат сала и пачку рафинада. Остальное добирали по желанию - патроны, махорку, рыбные консервы, соль. Но чтоб общий вес не превышал  тридцати шести  килограммов. Эта цифра строго выдерживалась. Помимо названного, каждому выдали по пятьсот рублей денег, которые предназначались  для покупки продуктов у населения.
       В назначенное время, сгибаясь под тяжестью парашютов, снаряжения и боеприпасов, роты двинулись на посадку в самолеты. Погрузились без происшествий. Взревели моторы и крылатые машины ушли на запад. Линию фронта пересекли на большой высоте.
       Во втором  ТБ-3 летели почти все участники первого десанта: лейтенант Иванченко, Андреев, Бойко, Легостаев, Усатов, Бойцов, Сафонов, Гвоздилин,   Книжников; радисты   Ивашутин с Бобровым, Зорин, Плюшкин и другие.
       По всему протяжению маршрута, не наблюдалось ни одного огонька на земле. Она была темной и мрачной.
       Глядя в иллюминатор, Легостаев думал о Маше. Из сводок совинформбюро  он знал, что немцы подходят к Ленинграду и беспокоился о ее судьбе. Как все сложится, не знал, но все равно надеялся на встречу.
       Над местом выброски самолет снизился до шестисот метров.  Зажглась сигнальная лампочка, а затем  последовала команда  «пошел».
       Прыгали  с   правой двери. Юрка был третьим и едва не угодил ногами в купол парашюта Бойко. Тот очень рано выдернул кольцо. Приземлились они рядом,   в густом сосновом лесу, без травм и ушибов.
       - Все путем? - поинтересовался Юрка, когда здоровяк подошел к нему с охапкой шелка в руках.
       - Морской порядок, - откликнулся Николай. - Только рожу оцарапал.
       Зарыв парашюты в мох, двинулись, как было сказано на инструктаже, строго на север. Сверяясь по компасу.  Шли до рассвета и вдруг заметили висящего на дереве  Зорина.  Купол его парашюта накрыл макушки двух высоких сосен.
       - Ты живой? - задрал вверх голову Легостаев.
       - И сам не пойму, - просипел  десантник.
       Чертыхаясь, они с Бойко  стали подрезать финками ствол одной из сосен, на что ушло более часа. Изловчившись, Колька снял и сбросил вниз вещевой мешок, а затем и сам прыгнул товарищам на руки.   Общими усилиями завалили сосну,  стащили с нее парашют и закопали его в хвою. После чего, шагая шаг в шаг, двинулись дальше.
       Через некоторое время вышли точно к домику лесника, в темном урочище, где уже собралось с десяток десантников во главе с Иванченко. Выставив круговое оцепление, в течение дня ждали остальных. 
       Усатов с Андреевым разыскали и привели на пункт сбора  Плюшкина, Луценко и Григорьева. Остальных  поздно вечером  доставил из поиска лесник. Этот неразговорчивый старик оказался настоящим советским патриотом.
       После короткого отдыха, приведя себя впорядок, группа двинулась к месту первого боевого задания. Предстояло по бездорожью, зарослям   и болотам пройти  более пятидесяти  километров. Особенно тяжело было пересекать дороги, по которым на восток непрерывным потоком двигались гитлеровские войска.  Иногда приходилось часами ждать в болоте  появления разрыва между частями и скрытно просачиваться сквозь него.
       Неожиданно встал и другой, непредвиденный вопрос. В лесах оказались разрозненные группы советских военнослужащих, выходившие из окружения за линию фронта. Их командиры, нередко в высоких чинах,  встречая отлично вооруженную и экипированную группу, пытались присоединить ее к себе, или наоборот, пристать к десантникам.
       В таких случаях кто-либо из сержантов подходил к Иванченко, беседующему со старшими и,  прерывая   разговор,  сообщал, - товарищ  командир, Генштаб требует  быстрее выходить в точку «икс». После этого лейтенант приносил извинения и давал команду продолжать движение.
       Уже на походе к станции Старая Торопа, на бойцов  вышла группа   лиц, одетых в гражданскую одежду. По их  выправке и виду можно было определить, что это старшие офицеры. Так оно и оказалось.
       Высокий, плотный, седой человек представился генералом и потребовал от Иванченко сопроводить их до линии фронта. Разговор принял довольно жесткий характер.
       Утверждение лейтенанта о том, что отряд выполняет специальное задание, не принималось тем во внимание.
       Чтобы  выиграть время и разрядить обстановку, Иванченко подошел к ребятам и рассказал  о создавшейся ситуации. Сафронов с Усатовым предложили проверить у незнакомцев документы, а потом запросить по рации Генштаб. На том и порешили.
       Сержанты подошли к «генералу», потребовав предъявить  удостоверение личности или партийный билет.
       - Проверять меня?! Да я вас! Выхватил тот из кармана пистолет и попытался   оказать сопротивление. Однако Сафронов выбил у него оружие, а Усатов, сделав шаг назад, вскинул автомат и, передернув затвор,  рявкнул, - всем лежать! Стрелять буду!
       Неизвестные повалились наземь.
       Подбежавшие  десантники  обезоружили  их, а Иванченко вновь потребовал  документы.
       Трясущимися руками «генерал» вытащил из-под стельки  щегольского сапога пропитанное потом и грязью удостоверение на имя интенданта 1 ранга, а второй оказался подполковником. У остальных документов не было.
       - Товарищи,- слезно стали просить  подполковник с интендантом. - Верните документы и оружие. Мы будем выходить к нашим  самостоятельно.
       Времени для разбирательства не было, и Иванченко приказал  отпустили тех «бравых» вояк на все четыре стороны.
       Ночью вышли в район  железнодорожного моста на реке Старая Торопа, который надлежало взорвать. 
       Проведя тщательную разведку его охраны и места закладки взрывчатки, а также изучив движение идущих по мосту немецких эшелонов, лейтенант принял решение уничтожить объект во время следования по нему крупного эшелона с танками или живой силой противника.
       Мост охранял один парный патруль. По обеим его сторонам было сооружено по  дощатой будке, в которых он периодически отсиживался. Караульное помещение размещалось метрах в ста пятидесяти от объекта, в небольшом деревянном доме.
       В связи с тем, что груженые составы в основном шли к фронту,  в целях координации всей операции,  Иванченко установили   пост с радистом Бобровым на небольшом глухом разъезде в трех километрах от моста, а группе подрывников выделил радиста Ивашутина.  Караульное помещение держал под прицелом ручного пулемета Быков.
       События развивались следующим образом.
       Как только Бобров по рации сообщил  условленное слово «караван», свидетельствующее о приближении  воинского эшелона, по команде  лейтенанта, Легостаев  с Усатовым скрытно подползли к будке, в которой  немцы  читали газеты   и бесшумно закололи тех финками.
       В это же время Иванченко, Бойцов, Книжников, Бойко и Гвоздилин  подтащили к мосту упакованную в брезент взрывчатку. К ним на помощь подоспели  остальные.
 За десять-пятнадцать минут аккуратно заложили фугасы, после чего вся группа  отошла к лесу. Книжников забрался на высокую сосну, откуда стал  наблюдать за приближением поезда.
       - Впереди эшелона мотодрезина с двумя пулеметами и отделением немцев, - докладывал он, - а за нею два паровоза тянут  состав. В нем шесть цистерн с топливом, восемь вагонов с танками и четыре  теплушки  с  фрицами.
       Иванченко принял решение взрывать мост при прохождении по нему  четвертой  цистерны, чтобы вызвать пожар и пустить под откос вагоны с танками и живой силой противника.
       В нужный момент, прошептав «вот вам гады» он провернул ключ «адской машинки»  и от мощного взрыва задрожала земля. На мосту рвались, рушась вниз цистерны, а вслед за ними вагоны с танками и  фашистами. Языки пламени с  клубами дыма взметнулись высоко над станцией, посветлевшей рекой  и лесом.
       Запутывая следы, спешно отошли к месту базирования. Радист Бобров и пулеметчик Быков, догнали группу на промежуточном пункте.
       На базу пришли поздно ночью, пропетляв по лесам и болотам более двадцати километров. Все смертельно устали, но были несказанно рады успеху операции. Костров в эту ночь не жгли, опасаясь поиска диверсантов с самолета.
       Утром, после завтрака,  состоявшего из тушенки с галетами, Иванченко произвел разбор операции.
       Действия группы по уничтожению моста он оценил высоко, отметив особую четкость в действиях бойцов ликвидировавших  его охрану и минировавших объект.
       Одновременно высказал замечания по поводу  лишнего шума при передвижении в лесу и недостаточной маскировки.
       - Вот, например ты, Иван, - обратился к  сидевшему на кочке Бойко.-  По лесу нужно ходить тихо и незаметно. А ты сопишь и топаешь, будто медведь.
       - Это у него от габаритов, товарищ лейтенант,- похлопал приятеля по плечу Григорьев. - Ведь, правда, Ваня?
       -  Ага,- кивнул Бойко. - На будущее учту, даю слово.
       Затем перед десантниками  была поставлена задача по подготовке и проведению операции по захвату  немецкого обоза  с награбленным у населения имуществом и скотом.
       Как отметил командир, она исключительно важна в политическом отношении. Нужно обязательно  вернуть   все награбленное фашистами их владельцам. Население должно знать - советская власть жива и готова защитить их.
       Сведения о формировании этого обоза группа  получили от   местных комсомольцев, с которыми накануне установила связь.
       Обоз двигался со стороны фронта. В его составе было два гурта крупного рогатого скота, по тридцать-сорок голов в каждом и  порядка сорока телег, груженных свиными тушами, птицей, мукой, а также  другими продуктами.
       Для помощи  отряду, подпольный райком прислал девятерых партизан, которые должны были угнать отбитый скот и увезти все остальное для передачи населению.
       От них десантники узнали, что обоз сопровождают до пятнадцати немецких солдат во главе с офицером и  пять-шесть полицаев, в качестве погонщиков. К утру девятого сентября он должен подойти к деревне Гришино.
       На операцию пошли все, кроме радистов, оставленных для охраны лагеря.
       Скот немцы гнали впереди, его бойцы пропустили. Налет осуществили непосредственно на обоз. Для фашистов это было столь неожиданно, что многие не успели воспользоваться оружием. Те же, кто  попытались это сделать, были уничтожены на месте, а шестеро взяты в плен. Все полицаи добровольно перешли на сторону партизан.
       Немецких мародеров десантники передали им для суда, а сами подожгли и взорвали на большаке два  моста, чтобы затруднить прорыв  гитлеровского  подкрепления для спасения обоза.
       Было принято решение, из продуктов для отряда взять только двух бычков, несколько мешков муки, сала и ящик соли. В то время группа уже испытывала недостаток в продовольствии, однако население бедствовало  еще больше. В этом бою двое десантников были легко ранены.
       Успешно проведенные операции по взрыву моста и уничтожению эшелона с танками, топливом и живой силой противника, захвату обоза, подняли моральный и боевой дух бойцов группы, а также местных партизан. Появилась уверенность в том, что даже небольшими силами можно наносить ощутимые удары по фашистам.
       -  Здорово вы дали германцам по сусалам, - угощая самогоном Иванченко в своей землянке, сказал через несколько дней командир партизанского отряда,  воевавший   в Гражданскую у Якира*. -  По нашему и соседним районам, о вас слух пошел.   Люди душой воспрянули. А полицаи хвост поджали.  Опасаются.
       Находясь в тылу врага, десантники часто встречались с бойцами Красной армии, которые попав в окружение,  пытались пробиться к своим через линию фронта.
Многие просили Иванченко записать их в отряд. Принимали тех, кто имел «железные» документы, оружие и выдерживал  опрос, проводимый командиром, Сафроновым и Усатовым.  Брать всех без разбору было опасно - немцы могли внедрить к ним  своих агентов.
       В конце сентября  к   разведчикам, возвращавшимся с задания, на лесной дороге вышли два человека в красноармейской форме с оружием и попросили, чтобы их доставили к командиру отряда Иванченко.  Легостаев  поинтересовался, откуда им известна эта фамилия. Один из пришлых  заявил, что об этом они сообщат лично лейтенанту.
       Поведение незнакомцев показалось  подозрительным, их внезапно обезоружили, а затем обыскали.   Кроме винтовок, у  тех  оказались с собой  пистолеты, четыре ампулы с бесцветной жидкостью и пять тысяч  советских дензнаков.
       «Красноармейцам» дали пару раз по мордам, те   сразу же сникли и рассказали, что в июле 41-го сдались в плен к немцам в районе Минска. Прошли обучение в  разведшколе, где были подготовлены для внедрения в партизанские отряды. 
       Их первое задание состояло в том, чтобы проникнуть в этот, уничтожить командира и отравить  весь личный состав. Фамилию лейтенанта немцы узнали от местного жителя, у которого на руках была расписка Иванченко за взятую для отряда колхозную корову.
       Задержанные клялись, что не собирались выполнять  полученного от оккупантов задания, а хотели перейти на нашу сторону. Их передали для глубокой проверки партизанам, там оба были уличены во лжи  и расстреляны при попытке к бегству.
       Этот случай заставил диверсантов еще выше поднять бдительность: тщательно зашифровывать место базирования, усилить его охрану, а сеансы радиосвязи с Центром проводить за десять-пятнадцать  километрах от лагеря.
       Вскоре  по рации Иванченко получил  приказ о захвате с последующей переправкой  на «Большую землю» немецкого генерала или   старшего офицера, который бы знал дислокацию, количество и вооружение фашистских войск, находящихся в районе  Калинина.   Помимо этого  следовало  разведать, какими войсковыми  резервами располагает противник на данном  направлении.
       Для выполнения задания   задействовали несколько   специальных групп и разведку партизан.  В итоге удалось получить точные сведения о резервных частях гитлеровцев, их вооружении и дислокации.
       Все это незамедлительно было передано в Центр, который подтвердил прежнее задание о захвате и переброске «языка».
       Вскоре разведчики  партизан сообщили Иванченко, что в трех километрах от города Нелидово, из домов леспромхоза выселили всех жителей и разместили в них какой-то немецкий штаб, во главе с генералом.
       Для уточнения полученных сведений и доразведки, туда направили  Сафронова, Плюшкина и Зорина. Они вернулись через пять суток. Данные партизан полностью подтвердились.
       В домах леспромхоза действительно находился немецкий гарнизон из трех десятков  солдат и пяти-семи офицеров, во главе с генералом. По ночам дом, где он обитал вместе с офицерами, охранялся двумя подвижными постами, в дневное время - одним.   
       Караульное  помещение с охраной  располагались в здании  школы. Были установлены маршруты, порядок и время смены постов. За двое суток в это «гнездо» наведались две легковые и одна грузовая автомашины.
       Фашисты чувствовали себя вольготно - пиликали на гармошках, резали местный скот с птицей, пользовались овощами с приусадебных участков.
       Лейтенант с командирами отделений   тщательно отработали  маршрут движения отряда к леспромхозу. Определили группу захвата генерала и уничтожения офицеров. В нее вошли  сам командир, Андреев, Бойцов и Усатов.
       Снятие  часовых поручалось Григорьеву с Ишутиным, Луценко и Гвоздилину. Уничтожение солдат в школе  Легостаеву, Сафронову, Зорину, Книжникову, Сорокину, а также приданной  группе партизан. В лагере оставались радисты с больными.
Путь к объекту отряд преодолел почти за сутки.
       Решили день отсидеться в  глухом лесу,  заодно провести доразведку. В нее пошли Иванченко, Плюшкин, Андреев и Сорокин.
       Понаблюдав за объектом установили, что изменений в распорядке дня там не произошло.  Дважды из дома появлялся генерал. В полевой форме, солидный и подтянутый. После обеда он лично участвовал в забое и разделке двух поросят с теленком.
       Сафронов возмутился, - распоряжается подлец, как у себя дома.  Врезать бы   по нему   из   пулемета, чтобы «концы» отдал вместе с убитой живностью.
       - Генерал нам нужен живым, - сказал на это Иванченко. -  Разве стали бы  рисковать всем отрядом, коль не  имелось острой необходимости  в «языке»?
       Ребята все это прекрасно понимали, но чувство ненависти к фашистам было настолько велико, что было только одно желание - бить их и  только бить. Мертвые, для диверсантов они   были  предпочтительней.
       С наступлением темноты все вернулись назад. План операции остался прежним, с одним дополнением: выставлялся дополнительный ручной пулемет для прикрытия дороги со стороны Нелидово.
       У Иванченко возникло предположение, что генерал ждет гостей.  Во время возни с животными он часто поглядывал на дорогу,  а солдаты убирали территорию и  посадили у окон  дома, где жили офицеры, несколько кустов  георгинов.
       К объекту, таясь,  отряд подошел в  сумерках. Ведший за ним все это время наблюдение Быков доложил, что два часа назад к генералу прибыли гости. Причем один из них явно выше по должности, так как  «местный » генерал ему докладывал.
       С  прибывшим были пять офицеров и две женщины. Приехали они на четырех легковых автомобилях в сопровождении двух бронемашин, а также   пятнадцати  человек охраны.
       Силы были явно неравны.  Десантники могли сжечь всю эту технику и уничтожить фашистов,   но не решили бы главную задачу по захвату  нужного «языка».
       Многие, в том числе и Иванченко, предлагали отвести отряд вглубь леса, оставив для наблюдения нескольких человек, а после отъезда гостей осуществить операцию по ранее разработанному плану. Другие - Книжников, Гвоздилин и партизаны, высказывались за немедленное ее проведение.
       Жесткий в принятии решений и решительный   их выполнении, лейтенант всегда учитывал мнение подчиненных. Приучая   их анализировать полученную информацию, давать ей оценку и логически мыслить.
       В это время  неожиданно прибыл конный разведчик - партизан из Нелидово. Он сообщил, что основные части гарнизона, расположенного в нем, получили приказ срочно выдвигаться в район Ржева. Танки с мотопехотой уже покинули город.
       Обсудив сложившуюся обстановку, пришли к выводу, что вместе с гостями  может убыть и генерал со своим штабом под охраной бронетехники. Допустить этого,  отряд  не имел права. 
       Первые гранаты, полетевшие в открытые окна дома, где веселились оккупанты, вызвали панику, душераздирающие  крики и стоны.
 Одновременно были подожжены легковые автомашины. От взрыва их бензобаков и очередной серии гранат, загорелись броневики, а потом запылал дом.   
       Школу, в котором находилась охрана, блокировали шквальным огнем из пулеметов и тоже подожгли.  Во время боя из дома выполз окровавленный  офицер, которого Григорьев с Бойцовым сразу же утащили в лес.
       Вслед за этим последовала команда Иванченко отходить в точку «16». Это означало, на  пятнадцать-двадцать километров за  соседнее болото.
       Чтобы отвлечь внимание фашистов и направить их по ложному следу, бойцы    подожгли два стога сена и ригу в  стороне, противоположной отходу. Этим выиграли несколько  часов времени, что для отряда  было спасением.
       Захваченный офицер  (обер-лейтенант), оказался адъютантом командира танковой дивизии. В доме они отмечали день рождения генерала Эрлиха, прибывшего из Берлина по вопросам строительства инженерных укреплений.
       Адъютант оказался трусом и рассказал Игнатченко с переводчиком все, о чем знал, а знал он многое. Кроме всего прочего пленный сообщил, что его командир тяжело ранен, а  генерал Эрлих убит. Погибла  и его дочь, которая прибыла из Минска  на день рождения отца, а также почти все, находившиеся в доме офицеры.
       Сведения, полученные от «языка» о расположении, количестве и планах немецкого командования были срочно переданы по рации в Центр. А пленный, по его указанию, передан партизанам для отправки самолетом  на «Большую землю». За эту операцию десантниками с партизанами,  была объявлена благодарность.
       Затем последовало указание Центра активизировать разведывательно-диверсионную деятельность на железных и шоссейных дорогах, не пропуская к фронту ни одного крупного эшелона. Взрывать, жечь и выводить из строя мосты.
       К тому времени  в отряде уже были на исходе взрывчатка и боеприпасы, в связи с чем  Иванченко  радировал  о необходимости их доставки. Центр обещал  помочь, а пока приходилось обходиться тем, что оставалось.  Правда к оставшемуся добавились трофеи захваченные у фашистов с полицаями, в том числе пулемет, десяток  автоматов,   а также пара ящиков гранат.
       Немецкий  МП-40   уступал по боевым характеристикам нашим, однако был более легким и компактным, а гранаты с длинными рукоятками, можно было метать значительно дальше и точнее.
       Взрывы железной дороги проводили почти каждый день. Было пущено под откос немало эшелонов с боевой техникой и живой силой противника.
       Как-то возвращаясь  из очередной операции, десантники обнаружили в лесу  тридцать шесть  трупов  советских  солдат.  Каждый был при оружии, в обмундировании и с документами.
       Их смерть, как видно, была внезапной и наступила от множественных осколочных ранений.  Ребята  похоронили бойцов, а потом  выяснили через  местных жителей, что в этих местах действовало какое-то воинское подразделение, громившее  небольшие немецкие гарнизоны. Фашисты выследили его  и накрыли минометами.
       В ближайшее время  отряду предстояло вывести  из строя,  имевшую стратегическое значение в тот период, железную дорогу, идущую из Великих Лук на Нелидово и Ржев.
       На это задание послали  группу из пятнадцати бойцов  и четырех партизан  под командованием Усатова. От   лагеря диверсантов объект находился более чем в сорока километрах.  Добирались   туда    почти трое суток.
       Причиной явилось большое число немецких войск на шоссейных и проселочных дорогах. По нескольку часов приходилось ждать разрыва между колоннами, затаившись в болотах или других укрытиях.
       Выйдя  к железнодорожному мосту, группа установила за объектом наблюдение.
       Он охранялся двумя парными постами. Караульное помещение находилось  в крайнем деревенском доме, примерно в  трех сотнях метрах от моста. Участок дороги перед ним    охранялся усиленным патрулем.
       Установив подходы к мосту, определив группы по снятию часовых,  подрыву и обеспечению, некоторое время  десантники просидели в  кустарнике, ожидая  ночи.
Как только стемнело, вплотную подтянулись к железной дороге и мосту. Настолько близко, что услышали немецкую речь.
       В полночь произошла смена часовых  с патрульными.
Выждав еще некоторое время, по   сигналу Усатова, десантники приступили к действиям.
       Он возглавил группу по уничтожению часовых и патрулей. В это время Николай  Сафронов, находящийся в ней, сильно раскашлялся и едва   не сорвал операцию.
Тем не менее, часовых  сняли без шума. Группу, которую вел Луценко, немецкий патруль засек в нескольких метрах от моста. Один из солдат дал очередь и ранил его в руку.     Вторую не успел -  Легостаев  расстрелял патрульных из ручного пулемета в упор. Тут же быстро заработали подрывники, устанавливая заряды взрывчатки.
       Через секунду метрах в двухстах от моста в небо взмыла осветительная ракета, послышалась чужая речь, топот сапог и лай собаки - в  сторону  бойцов мчались трое немцев с рычащей овчаркой на поводке. 
       Несколькими точными очередями Легостаев  расстрелял и их. Подрывники доложили, что заряды заложены, бикфордовы шнуры подожжены, взрыв произойдет через шесть-семь  минут.
       Михаил дал команду на отход,  все, согнувшись, побежали к кустарникам.
Вскоре последовал  гулкий взрыв,  в небо взлетели мостовые фермы, и оно расцветилось  десятками осветительных ракет.  Заливая все мертвенным светом
 Одновременно   фашисты открыли ураганный огонь в оба конца железной дороги.
       А  десантники  в это время, запаленно  дыша, уже вбегали в спасительный лес. Немцы накрыли его минами, но они  рвались позади, над головами  свистели  осколки. Раненый одним,   вскрикнул Луценко. Быстро перевязав его, взяли под руки   и,  приговаривая, «давай, браток, держись»  углубились дальше в лесную  чащу. 
       Отойдя километров на пятнадцать, сделали небольшой привал.
       - Ну, ты  как, Гриша? - сразу спросили несколько ребят.
       - Да вроде ничего,- заявил Луценко,  ощупывая повязку на голове. - Жить буду.
       Затем все привели в порядок  оружие, дозарядив или поменяв автоматные магазины,  попили водички из бочага, а заодно   ополоснули разгоряченные лица.
       Короткий отдых и осознание того, что задание успешно выполнено,  подняли  десантникам силы. Впрочем, ненадолго, и в скором времени они это почувствовали.
       От усталости и голода, группа  едва передвигала ноги. Всем очень хотелось есть, но  ничего из продуктов не было. Питались ягодами, диким щавелем и грибами.
       В один из таких дней, обходя стороной небольшую деревушку, бойцы встретили в лесу двух молодых ребят.  Те оказались местными жителями.
       Сообщили, что комсомольцы, закончили девять классов, в  армию не попали по годам и хотят бить фашистов.
       На вопрос,  есть ли  в деревне немцы, школьники  ответили, что те бывают только наездами и в дневное время. Приезжают из Старой Торопы тремя-четырьмя  телегами пограбить население.    Забирают хлеб, скот, сало, масло, птицу, а также  хорошие теплые вещи. В деревне  они назначили старосту и двух полицаев из уголовников, которые зверствуют почем зря.
       - Мы вам не советуем заходить туда, - сказали   ребята. Обещав доставить  в лес немного продуктов.
       Соблюдая предосторожность, Усатов отвел основную группу на  километр в сторону, а на этом месте оставил двух наблюдателей. Через час хлопцы вернулись вместе с девушкой - их одноклассницей,   принеся ведро ячменной каши, пять буханок хлеба, пару кусков сала и бидон кислого молока.
       Перекусив,  десантники  поблагодарили ребят, а оставшиеся продукты сложили в рюкзаки, на дорогу.  Новые знакомые стали проситься в отряд.
       - Возьмите нас  собой, товарищ сержант,-  сказал Усатову один, конопатый и вихрастый. - У нас с Вовкой и припрятанные винтовки есть, а  Аню санитаркой.
       - У меня мама фельдшер, - добавила та.- Я умею  перевязывать раны, а еще  лечить травами.
       Однако без командования  принять такого решения  десантники не могли и попросили ребят заняться сбором сведений о немецких гарнизонах в городе,   районе и на станции Старая Торопа.  Больше  всего их  интересовал график движения немецких эшелонов через эту станцию.
       Аня тут же, пообещала добыть этот график через своего отца, которого  немцы заставили работать на станции, как старого путейца. Со слов  девушки он тоже ненавидит фашистов и будет рад помочь  бойцам Красной Армии.
       Условившись о месте и  времени встречи с ребятами, диверсанты  тепло попрощались с ними, после чего  двинулись к себе в лагерь.
       Там доложили Иванченко о выполнении задания и контакте с комсомольцами.  Действия  группы были одобрены.
       - Связь с местным населением, нужно всячески поддерживать и развивать, - отметил  командир, - оно может оказать нам существенную помощь в сборе разведданных о противнике.
       К тому времени отряд  уже по настоящему голодал.
       У многих появились отеки, головокружение и общая слабость. Некоторые  порой даже теряли сознание. Срочно следовало организовать нормальное питание  бойцов, а заодно подкормить наиболее истощенных и больных. Число которых  постепенно увеличивалось. 
       С этой целью была создана группа из пяти человек, во главе с Зориным.
       Иванченко передал им пять тысяч рублей, полученных в штабе еще до выброски и специально предназначенных для закупки продовольствия у населения.
       После взрывов железнодорожных и шоссейных мостов, немцы повысили бдительность,   усилив охрану всех военных объектов.  На  мостах установили пулеметы, а полотно  железной дороги  патрулировали с собаками. На шоссейных дорогах курсировали бронемашины и мотоциклы.
       В целях конспирации отряд часто менял  расположение лагеря и теперь  перебрался  в глухой лесной массив, полукольцом окруженный непроходимым болотом. 
       Со стороны деревни Гришино выставили стационарный наблюдательный пост.
       Личный состав разбили на четыре  разведывательно-диверсионных группы. За каждой был закреплен определенный участок дороги.
       Комсомольцы выполнили  свое обещание   и добыли график движения  вражеских эшелонов через станцию Старая Торопа.
       Ежедневно каждая группа выходила на задание. Днем вели наблюдение, изучали подходы, а днем то в одном, то в другом месте срабатывали заряды и летели под откос немецкие эшелоны с живой силой и боевой техникой.
       В середине сентября  стало известно, что ночью в  Старую Торопу прибывает важный эшелон с воинским грузом. Решили действовать двумя группами. Одной уничтожить эшелон на подходе к станции, а второй разгромить фашистов непосредственно на ней.
       Для подстраховки, группа  Плотникова  из трех человек, заминировала выходные железнодорожные стрелки. Место диверсии выбрали в низине, густо заросшей папоротником, под прикрытием которого проще было подобраться к насыпи.
       Определили четыре места закладки фугасов, рассчитывая   свалить под откос  сразу несколько вагонов, которые, заблокировав путь, должны были сработать по принципу «домино».
       В полночь прошла дрезина. Пропустив ее, диверсанты быстро заложили фугасы и вскоре услышали шум приближения тяжелого  состава. Как только сработали заряды, вагоны начали сталкиваться и рушиться под откос, ломая и круша  друг друга.
       А затем, в это железное месиво полетели  связки гранат и  бутылки с бензином,   вонзились   пулеметно-автоматные очереди,  довершая  разгром.
       Вторая   группа в это же время  уничтожала фашистов на станции. По сведениям, полученным от партизан с комсомольцами, гитлеровцы потеряли в ту ночь только убитыми более двухсот своих солдат и офицеров.
       Увеличилось число стычек   подрывников отряда с немецкими патрулями, охранявшими дорогу.
       Группе Бойко было приказано взорвать мост на шоссе Великие Луки -Торопец. Подойдя к нему, он решил вместе с Гришиным разведать пути подходы к мосту, оставив остальных на опушке леса.
       Выяснив необходимое, отправил Гришина за группой, а сам остался в засаде.
       Спустя несколько минут  десантники услышали взрывы гранат,   автоматную стрельбу и побежали на выстрелы.
       Ивана на месте не оказалось. Там  валялись тела пяти немцев. Бросились на поиски и обнаружили командира на небольшой поляне, где тот дрался с громадным фашистом.
       Уложив его   прикладами на землю, ребята обступили Бойко.
       Тот с трудом отдышался, вытер пот со лба и улыбнулся, -  спасибо, братцы! Еще б минута  и мне «труба». Очень уж здоровый попался
       Мост быстро заминировали и, собрав трофейное оружие, отошли к лесу, волоча за собой пленного унтер-офицера.  Через несколько минут на шоссе раздался взрыв. Еще один мост  взлетел на воздух.
       Группа благополучно миновала проселок и, казалось бы, все опасности позади. Но вдруг    поблизости затрещали моторы немецких  мотоциклов и по десантникам открыли шквальный  пулеметный огонь.
       Фейерверки трассирующих пуль пронзали пространство, в небо взлетали десятки ракет. В этом бою погиб   Яша Сапожков. Его смерть стала тяжелой утратой для всего отряда. Похоронил друга на опушке леса, под раскидистым дубом. Отметив место на карте...

Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/diversanty-ch-7-8-9-6526a148d7e0ce21fcf43fc3