Сектор ГАЗА. Взгляд с безопасного расстояния
Зло – есть зло, вынужденное зло – тоже зло, варварское, дикое, средневековое, нецивилизованное – тоже зло, как и цивилизованное зло.
Сектор Газа, как газовая камера концлагеря, где заперты люди.
Зло Освенцима и Зло Волынской резни.
Все виды зла перемешались.
Как объяснить молодому шведу, что жечь Коран – это богохульство? Как объяснить еврейскому ребёнку, что танцы возле границы – это тоже надругательство.
Матери, что же вы не объяснили взрослому дитяти – что такое хорошо и что такое плохо? Танцы и пляски в течении 6 дней под музыку, разлетающуюся на 5 км вокруг в течении ночей и дней. Любой из соседей выйдет и одёрнет: что ты орёшь под моими окнами?
Сочувствую всем – обеим сторонам. Богатым евреям, скупившим земли у более бедных палестинцев. И, таким образом, объединёнными в государство.
Но есть нечто за гранью зла: это убийство мирных и невинных людей, бомбёжка больниц, насильное удержание в пределах государства, закрытие границ, не организация, запрет гумкоридоров: настоящая Украина, страна 404.
404…
Мы были в Тунисе – сердце арабского мира.
Очень другой народ: подходят осторожно, сзади, крадучись в магазине, где я покупала продукты, чтобы приготовить обед. За нами вечно ходил некий Хаммед – мужчина 40-50 лет, назывался другом, но оказалось, что его наняла директор отеля, чтобы следить за русскими барышнями, кабы те куда не сбежали, влюбившись, например в Африку с богачом. Хаммед возил нас на своём авто в Храм Афродиты, на апельсиновые плантации, в аква-парки, делая вид, что друг и ухажёр, а сам был простым и банальным надсмотрщиком.
Вообще, ни за какие деньги не поеду более в Турцию, была по наивности в Антальях-Ананьях. Да, море тёплое, да сервис хороший, да, Керкинитида, верблюды, БУДУИНЫ, экзотика.
Но там всё-таки экзотика извращённая, не наша, чуждая, не славянская.
И что за приключения ехать туда, отдых? Разве?
Я считаю, что отдых – это познания, чтение.
А мы приезжаем и начинаем хотеть похудеть, ничего не есть при изобилии блюд, меньше пить при невероятной жажде.
А теперь ещё добавилась опасность. Ибо восток. В Египте – акулы. В Турции – немецкие флаги.
Если есть лишние деньги, то надо помочь на них – приблизить победу. Нашу. Русский человек – это патриот, человек-спасающий, человек-отважный, человек-будущего. Несущий свет.
И ещё немного о победе: теперь точно, когда пушки поедут в сторону Израиля, то победа ближе. И хотя они тоже абсолютное зло, но это хоть какой-то просвет для нас. За османов надо молиться пророку, за иудеев по регламентам Торы, за арабов и мусульман по их вере Мухаммеду!
Но я молюсь на своём языке – Господи, Иисус, родненький! За всех их. За мальчика, что сидит возле убиенной матери, за отца, что возле сына проливает горючие слёзы, старика, что убит на границе Газы, он был русским - учёным, переехал в эту беднейшую деревню, ему было 78 лет.
Варварство Востока – это тоже фашизм. И не спорьте, он также страшен, также ожесточён. Мученики – сожжённые, изнасилованные, с перебитыми ногами, отрезанными головами.
И вот оно – небо!
Там встречаются убийцы и убитые.
Нам казалось, что после войны закончится зло и заживём счастливо. Но за войной ещё война. И каждая из них жесточе другой.
Люди не меняются. Как было в 1 веке, так в 21 веке, разве что изменилось оружие в сторону смертоубийства в 1000 раз.
....На всех языках слово «мама» звучит одинаково.
Арабский малыш, заходясь от истерики криком,
а мама его под завалами: грудь перепахана,
лежит под камнями, увитыми всклень базиликом.
Зовёт и зовёт.
Говорят, мёртвый слышит и видит,
но сделать не может ничто, то есть всё, кроме, телом
своим шевельнуть. Потому и в тревожном Аль-Бире
и платили налоги за сбор от пшеницы поспелой.
Ячмень и оливки, за ульи, за коз. Половина
доходов шла в васф, то есть фонд на ночлежки и кухни,
где пахнет лепёшками, маслом, что из маргарина,
нас переживёт только доброе дело по слухам.
Нас переживёт лишь молитва ребёнка – вот эта!
Поэтому мальчик вопит и вопит, где моя, где моя, где же мама?
И этим продляет ей жизнь: над землёй, над планетой
Пульсирует мама – сожжённого города пламя!
Сплошная могила их женщин, мужчин и подростков,
детей, стриков и старух в пёстроклинных накидках.
Как будто моя эта, вставшая вдруг полным ростом,
война на Востоке – восток он извечно с избытком.
Зажатая морем, пустыней зажатая, грудью
прижавшись к прогретым камням, валунам и дорогам,
ах, бедная Газа, она Палестина, по сути
арабская вишня, сухая колючка в ожогах…
На всех языках слово «мама» звучит многозвучно,
на всех языках слово «горе» звучит, как бессилье.
Прочь, янки, звучит, это значит, прочь звери вы сучьи.
Вот я не ругалась во век.
А сейчас трехэтажным я взвыла!
СВЕТЛАНА ЛЕОНТЬЕВА