У его дедушки был знакомый следователь. Собственно, дед приятельствовал с его отцом, известным журналистом. У деда была интересная судьба – он родился на Дальнем Востоке, родители его были ссыльными, дед многое успел поведать. И журналист вышел на него, приехал, они беседовали глубоко в ночь. И статью, которая вскоре вышла, дед бережно хранил. Он надеялся, что Константин, или хотя бы его потомки, будут собирать семейный архив, и эти вспоминания ему пригодятся.
Начало здесь:
Звали журналиста Анатолием Павловичем, и с тех пор он стал другом дома. А его единственный сын, к великому сожалению отца, пошел не на журфак, а поступил в юридический. И вот этот самый Дмитрий попросил Костю о встрече:
— Я хотел бы с тобой поговорить, но так, чтобы об этом разговоре знали только мы.
Костя пожал плечами:
— Я не болтун. Не имею такой привычки.
К его удивлению, Митя предложил ему поговорить на лестничной клетке.
— Домой к тебе заходить не буду. Ты или откажешься сразу, или… Ладно, не будем забегать вперед.
Они все-таки спустились на один пролет, и теперь стояли у окна. Митя закурил – и, если бы их увидели соседи, ни у кого не возникло бы подозрений. Парням не разрешают дымить в квартире, вот они и вышли.
— Ты как, поправился? — спросил Митя, разгоняя ладонью дым, — Гляжу, уже почти не хромаешь, молодец! И водительские права у тебя есть?
— Да, получил. Дед говорит, что у меня прямо талант в этой области. Вроде начинающий, а можно принять за профи.
— Такой человек мне и нужен, - сказал Митя.
В нескольких словах он ввел Константина в курс дела, и парень чуть не открыл от изумления рот. Под пристальным наблюдением Мити сейчас находилась одна фирма, которая помимо легального бизнеса проворачивала довольно-таки нехорошие дела.
— Устройся туда шофером, и я смогу получать кое-какую нужную мне информацию.
— Не знаю…. Да кто ж меня туда возьмет? – Костя растерялся.
— Н-ну, у меня есть туда выходы, я поговорю. Возможно, тебя и примут. Во всяком случае – попытка не пытка. Мне другое надо знать – ты-то сам согласишься?
Это всё было настолько далеко от Кости, что он попросил разрешения подумать, и только через пару дней, по-прежнему мучаясь сомнениями, позвонил в фирму насчет работы. Дальше все завертелось само собой. Митя его проинструктировал, Костя прошел собеседование.
Сначала он возил заместителя шефа, а потом и его самого. Дела в фирме действительно проворачивались масштабные. И к пожарам в старом жилищном фонде это действительно имело прямое отношение. После того, как дома – будто сами собой – по ночам загорались, самые несговорчивые жильцы, отказывавшиеся переселяться, оказывались просто на улице, становились погорельцами. И безропотно шли в те убогие комнатушки, которые им предлагали. А дальше оставалось только убрать следы пожара – и можно было строить элитное жилье в центре города.
Конечно, раскрыта вся эта история были не только благодаря Косте, там многие внесли свою лепту, но виновных все-таки удалось вывести на чистую воду.
Ну а, Костя, само собой, после ликвидации фирмы лишился работы.
— Хочешь еще в чем-то таком поучаствовать? – спросил его Митя.
Но на этот раз парень отказался наотрез.
— Не мое это, - сказал он, — Я понимаю… что это все надо, что нельзя так оставлять… А только…Втираться в доверие, а потом… Ну не могу я, уволь.
Митя не настаивал, но с работой все-таки помог. Он рекомендовал Константина в частное охранное предприятие, где работали его знакомые. Опять -таки – шофером. Здесь всё сложилось. Теперь Константин и подумать не мог, чтобы уйти из «Кондора». А когда не стало деда и бабушки, друзья и коллеги отчасти заменили ему семью. И сейчас он думал обратиться именно к ним. Пусть ребята по своим каналам узнают, что в действительности произошло.
А пока они сидели с Василием в его маленькой подсобке, пили кофе, ели бутерброды с колбасой, и по инициативе Васьки вспоминали прошлое – школьные годы, клуб с его законами чести. Константин лишь вздохнул – тогда мир определенно казался ему добрее, чем теперь.
Через час Васька собрался делать обход.
— А что может случиться? — спросил его Костя.
— Ты не поверишь. У самих зверей редко что-то происходит, а вот люди… То мальчишки на спор норовят через ограду перебраться. И ведь не просто туда-обратно перелезут, к хищникам их тянет. А тигр – это вообще улет. Я бы на его месте людей возненавидел. Недавно парочку застукал, любители экстрима, блин… Приспичило им любовью… ну это самое… и чтобы тигр в спину дышал.
— Неужели в вольер залезли?
-— Хватило все-таки ума этого не делать. Но рядом с решеткой. Смущались очень, когда я их спугнул. Хочешь со мной пойти?
— Не, - Костя сморщился, — Давай один… У меня после сегодняшнего ноги прямо гудят. Буду тебя тут ждать.
И он приподнял чашку с чаем, показывая, что ему есть, чем заняться. Оставшись один, он позвонил тому из своих коллег, от кого надеялся получить ответ. На том конце его выслушали и задали несколько уточняющих вопросов.
— Как только что-то узнаю, сообщу, - услышал Константин.
Теперь оставалось только ждать.
**
Редко Елена Александровна возвращалась домой так поздно. По дороге она подумала, что, хотя ей и нужно утром на работу, она всё равно не сможет заснуть. Тогда она заехала в круглосуточный магазин. Яркий свет ламп, вид знакомых товаров, молоденькая девушка-продавщица – всё это немного успокоило ее.
Елена Александровна привыкла заедать стресс сладким, хотя и ругала себя за это. Еще чуть-чуть – и полнота ее будет бросаться в глаза, а сбавляла вес она долго и трудно. И сейчас, наступив на горло собственной песне, она взяла не пирожные, от которых с трудом отвела взгляд, а хрустящие хлебцы, красную рыбу и бутылку дорогого коньяка. Она хотела напи-ться, и знала этот сорт, пить его легко, но «штырить» будет сразу.
Пришлось преодолеть еще один стресс – ей казалось, что в подъезде ее могут ждать. Все-таки она теперь причастна к этому делу, хотя и ничего своими глазами не видела. Но никого тут не было, и на лестничной площадке все было спокойно.
Елена Александровна очень много сил вложила в то, чтобы сделать из своей квартиры нечто идеальное. И обычно, возвращаясь домой – с удовлетворением все оглядывала. Ей не приедался роскошный дизайн. Но сейчас женщине было не до того. Её знобило от усталости и волнения.
Елена Александровна включила огромный электрический камин, отделанный настоящим камнем. Дома было тепло, но она стояла, глядя как в глубине камина разгорается «огонь» и даже протянула к нему руки.
Дрожь не проходила.
Тогда она разделась, оставив одежду прямо на диване. Завернулась в махровый халат, налила себе рюмку коньяка и прошла в ванную. Она смотрела как набирается вода, как затягивает паром зеркало, и думала, что надо бы позвонить Татьяне Андреевне – попросить «прикрыть» ее утром, если она проспит и не приедет вовремя.
И в это время зазвонил мобильник, с которым она не расставалась нигде, даже ночью клала его рядом с подушкой. И тут Елена Александровна совершила ошибку. Она настолько погрузилась в мысли о своей заместительнице, что отчего-то решила, будто это она. И даже не глянула на номер.
-Да? – сказала она.
И обмерла, услышав незнакомый, чуть хрипловатый голос:
— Знаю, чем ты промышляешь…
— Что? — она не поняла, — Кто это? О чем вы?
— Ты сегодня возила девок на Ленинградскую пятьдесят шесть…
Елена Александровне показалось, что сердце у нее перестало биться. Она и слова сказать не могла. Человек этот не задавал вопросов, не колебался. Он знал.
— Кто была вторая? — услышала женщина.
Ей хотелось разрыдаться от отчаяния, но она знала, что это не поможет.
— Ну?! — подхлестнул ее голос, — Или прийти, спросить у тебя лично?
— Нет-нет… вторая – это Аня. Аня Нестеренко, она тоже живет в интернате. И у нее тоже нет родных… Как и … как и Лили… не было…
Елене Александровне приходилось делать большие усилия, чтобы говорить связно. У нее стучали зубы.
— Вы… вы же не придете в интернат, чтобы… чтобы на глазах у всех?
Ответом ей было молчание. И Елена Александровна поняла, что Аню Нестеренко уже списали, потому что девушка слишком много видела. С другой стороны – она-то сама ничего не видела, не знает и не хочет знать.. И выходит, Аню надо убрать подальше, она теперь как граната, которая вот-вот может рвануть. Ее надо выдать этим людям.
— Вот что, Елена Александровна попробовала овладеть своим голосом, — Подождите до завтра. Завтра я Аню выпишу. Скажу, что всё – в интернате она оставаться не может. Я…я примерно знаю, куда она пойдет. В свою квартиру…Я сейчас скажу вам адрес. Вы ее можете там перехватить, и поговорить с ней.
Адрес Елена Александровна знала наизусть. Она же и помогала подготовить документы, когда квартиру Аниной бабушки продали. За это главврач получила свою долю. Так что нужный адрес женщина смогла бы назвать и среди ночи. Главное – чтобы с Аней эти страшные люди говорили не в ее присутствии.
А что будет дальше с девушкой – Елену Александровну мало волновало. Если все разрешится благополучно, девушка может быть, затеряется где-то в городе. И даже если Аню привезут сюда, пусть…Можно будет принять ее обратно в интернет, лишь бы из-за нее главврачу не грозила опасность.
Елена Александровна прошла в кухню, и не отдавая себя отчет в том, что делает, стала пить коньяк прямо из горлышка.
**
— Мне , наверное, нужно уйти от тебя до утра? — Константин обращался к своему другу, и непонятно, как это звучало – как вопрос или как утверждение.
— С утра сменщик придет, — подтвердил Васька, — Но я могу с ним поговорить. Хочешь, оставайся. Вон там тебя никто на топчане не тронет. Хочешь – спи. Или пошли ко мне домой, Людка нас покормит…
Вот уж чего Константин делать не собирался. Для Васьки не было ничего дороже его семьи – жены и двух мальчишек. И посвящать приятеля в эту историю – значило в какой-то степени подставить его.
Константин потер лицо ладонями, стряхивая тяжелую усталость.
— На работу поеду, — сказал он, — Никто мне выходных не давал. А за приют – спасибо. Честно, вчера все в башке перемешалось, не знал, куда деться этой ночью.
— Не вопрос, — Васька пожал плечами, — Ты же знаешь, что можешь всегда… Вообще рядом со зверьми успокаиваешься как-то. Знаешь, куда я иду, когда у меня стрессняк? Не поверишь, обнимаюсь с волком. У нас плюгавенький такой волк, старый. Не помню уж кто из наших собаку приводил. Дворняга, но большая, на поводке. Так пес этот, чтобы самоутвердиться, подошел к волчьему вольеру и пометил его. А старичок наш даже не среагировал.
— Мудрый, — сказал Константин, — Он же знает, что между ним и собакой – железная решетка. Если бы реально можно было сцепиться… не завидовал бы я этому псу.
— Может и так, — согласился Васька, — А только я, когда на душе фигово, иду к нему в вольер, обниму за шею, потреплю за уши – и тоску как рукой снимает.
— Волкотерапия наывается. Ну, будь, — уходя, Константин думал, суждено ли ему будет еще раз увидеться с другом.
На работе часам к восьми началась обычная рутина, это отвлекало. А тот звонок, которого он ждал, поступил ближе к обеду.
— Можешь говорить? — спросил знакомый.
— Подожди, выйду в коридор…
— Значит так, — услышал Константин, — Сейчас, конечно, не благословенные девяностые, но заказухи никто не отменял. Все очень банально. Заказал Игнатова тот, кто был ему должен очень большую сумму. И как ты понимаешь, долг этот официально оформлен не был. То есть, нет Владимира Юрьевича, и все – проблема закрыта. Конечно, я тебе не сто процентную информацию выдаю, но девяносто девять процентов дам. И исполнитель известен с той же вероятностью. Освободился не так давно. Два раза уже сидел по сто пятой статье.
— И что ж он так лоханулся, опытный-то твой? Дома я, и не только, не один этот боров…
— Ну, во-первых, ты вчера отгул брал – этого никто предвидеть не мог. Обычно в это время тебя дома не бывает. Во-вторых, девчонок к Игнатову тоже привезли спонтанно. Да и тут бы вопрос решился, если бы только.
— Девчонок? – переспросил Константин, делая ударение на второй слог.
— К сожалению, заказчику уже все известно. Там соседка шибко наблюдательная. Знает, каких таких красавиц предпочитал Владимир Юрьевич. И вчера на весь подъезд возмущалась – хорошо, мол, что его грохнули, потому что он уже всякий стыд потерял. Одной ему мало, двоих подавай… ну, тот кому надо, про вторую и услышал. А открытое окно на кухне и пожарную лестницу сопоставить не так-то сложно. Так что, если ты знаешь эту… вторую девочку, лучше бы ее куда-нибудь спрятать, в безопасное место. Вряд ли заказчика так быстро упакуют. Одно дело – знать, чьих это рук дело, а другое – доказать.
— Понял, - сказал Константин.
Он знал, где искать Аню. Но как ее оттуда забрать? И где оно, это безопасное место?
**
— Как выписываете? – растерялась Аня, — Честно? Мне же говорили, что я тут насовсем, что уйти нельзя…
— Ну почему, — Елена Александровна пожала плечами, — Опасности для людей ты не представляешь, ведешь себя в последнее время хорошо. Почему бы тебе не пожить, как обычные люди. Собирайся, и поедешь…
Уложить вещи Ани в сумку не составило труда. Десять минут -и тумбочка девушки была пуста, на спинке кровати больше не висел ее халат, тапочки, уложенные в полиэтиленовый пакет, исчезли в недрах сумки. Аня выйдет за дверь – и ничто больше не будет напоминать о ней.
Обычно девушек, если случалось такое чудо, и их выписывали, сопровождала медсестра, а то и лечащий врач. Но здесь Елена Александровна сделала всё сама.
— Пойдем со мной, - велела она Ане.
И когда девушка вошла в ее кабинет, Елена протянула ей пару таблеток и стакан воды:
— Прими, чтобы ты хорошо себя чувствовала. Я вызвала такси, тебя отвезут.
Аня не вспомнила о документах, и Елена Александровна не вернула ей паспорт. Она представляла, что ждет девушку – запертая дверь. В квартире давно уже жили другие люди. Но к тому времени, когда Аня туда приедет – препарат начнет действовать. Девушка будет выглядеть как нар-команка, мало что станет соображать. Ее легко будет усадить в машину, увезти, она не станет звать на помощь. И потом… документов у нее при себе не будет.
Елена Александровна чувствовала, что запуталась окончательно, но выхода у нее не было.
Продолжение следует
