Рассказ «Двое на крыше». Автор: Варвара Тэш.
– Замечательный день! – объявила она, потягиваясь и жмурясь от ярких лучей весеннего солнца.
Он пожал плечами и вздохнул:
– Кому как, дорогуша.
– Ну что же ты хмуришься? – мягко улыбнулась она, рассматривая плывущие по небу облака. – Взгляни как хорошо нам с тобой тут.
Он скосил на неё желтый глаз и снова уставился себе под ноги.
– Кому как, дорогуша, – мрачно повторил он.
– Ты просто не хочешь замечать, как прекрасен мир! – мурлыкнула она, задорно поглядывая на него.
– Увы, я чаще вижу не лучшую его сторону, – он переступил с ноги на ногу и зябко нахохлился. – Вечный холод и вечная сырость. Это ведь только ты нежишься в лучах солнца, мне же, как назло, достаются исключительно мрачные пейзажи.
– Даже в мрачном пейзаже можно разглядеть лик творца, – вдохновлено пропела она.
– Творца, – фыркнул он, – где он, твой творец?
– Творит, – просияла она.
– Творит! – он закатил глаза. – А мне приходится довольствоваться результатами его отжившего, выброшенного на помойку творчества.
– Тебе достаются самые наполненные картины, – не согласилась она.
– Мне достаются древние, воняющие плесенью и тленом объедки, – проворчал он. – Это только ты, милая, всегда получаешь всё новенькое.
– А знаешь ли ты, сколько сил уходит на то, чтобы это «новенькое», как ты выразился, огранить, окрасить и уберечь? – беззлобно поинтересовалась она. – На каждый экземпляр уходят годы!
– И всё впустую, – он хрипло засмеялся. – Ведь рано или поздно твои труды померкнут, утратят блеск и привлекательность, и тогда ты вышвырнешь их на помойку, как ненужный хлам. Ко мне. И мне опять придется с ними возиться.
– Ты не прав, – она чуть нахмурилась. – Каждый образец – бесценный экземпляр. И в каждого я вложила всю свою любовь и нежность, прежде чем передать их тебе, – она грустно вздохнула. – Ты совсем не ценишь моих даров.
– Отчего же? – он качнул головой. – Твои дары порой бывают очень оригинальными. Иногда я часами гадаю, о чём же ты думала, когда создавала их.
Она мечтательно улыбнулась.
– О тебе, мой друг. Всегда о тебе. Ведь все, что я делаю рано или поздно оказывается у тебя, – её глаза мерцали весельем. – Ты же самый большой ценитель моих работ. Великий коллекционер и извечный критик.
– Не задирай слишком высоко нос, дорогуша, – тихонько засмеялся он, – довольно часто ко мне попадают и неудачные экземпляры, явно недоработанные и выброшенные тобой в моменты творческого кризиса.
– У меня не бывает творческого кризиса, – она как будто оскорбилась. – Но ведь и не всегда выходит то, что задумывалось изначально. Истина в том, что я дорожила каждым из своих творений, которые ты потом забрал. Я бы оставляла их себе, увы, время быстротечно и беспощадно, а все мы подчиняемся его законам.
– Мне до времени нет никакого дела, – пренебрежительно вскинулся он. – Время течет вне границ моего царства.
– Царства! – рассмеялась она. – А ведь совсем недавно ты называл это помойкой.
Он помедлил с ответом, разглядывая грязные улицы под скатом черепичной крыши, на которой они сидели.
– То, что это царство не отменяет и того, что это помойка, – наконец, задумчиво изрек он.
– Ах, хитрец! – она перекатилась на спину и сладко зевнула, – всегда найдешь, что сказать.
– Это зовется мудростью, дорогая моя, – насмешливо прокаркал он. – Твоей легкомысленной натуре не понять.
– У моей «легкомысленной натуры» другие задачи, милый друг, – ничуть не обиделась она, весело сверкнув изумрудными глазами. – Будь я такой же отягощенной извечными думами, как ты, меня бы не звали Жизнью.
– Мрачная отягощенность извечными думами – моё любимое развлечение. Будь ты Смертью, радость моя, поняла бы, о чём я говорю.
– Но это невозможно, – с легкой грустью отозвалась она. – Нам с тобой суждено вечность идти рука об руку, мой любимый супруг, но понять друг друга мы не в силах.
– Зато как радостно провести несколько бесценных мгновений за приятной беседой, – неторопливо отметил он. – Общение с тобой всегда одухотворяет.
Она расцвела в счастливой улыбке.
– На то я и Жизнь, любовь моя, – она перекатилась на бок и довольно зажмурилась. – Но без тебя я бы давно забылась в собственных фантазиях и совсем не замечала бы течения старины Времени.
– Мы всегда идеально уравновешивали друг друга, – согласился он и со вздохом повел плечами. – Но мгновение наше вышло, дорогая моя Жизнь. Пора возвращаться к работе.
Она медленно села, снова обратив взгляд к небесам.
– Ну что же, – прошептала она, – тогда до новой встречи, Смерть.
– Буду рад вновь повидать тебя, Жизнь.
***
На покатой крыше из красной черепицы неспешно расправил угольно–черные крылья крупный ворон и с шорохом взмыл в окрашенное закатом небо.
Белоснежная кошка долго провожала его внимательным взглядом изумрудных глаз до тех пор, пока птица окончательно не скрылась из вида. Потянувшись в последний раз, кошка в задумчивости ударила хвостом по черепице и плавно скользнула вниз на гудящую жизнью улицу.