Август. Безумие плыло над кронами августа. Глаза находили глаза по наитию. И пойманый взгляд становился открытием, С пьянящей, глушащей рассудок, внезапностью. И плавилась плоть и томилась под ливнями. И губы то солью, то медом обметаны, И в пальцах предчувствие: Вот оно, вот оно! И блеск сумашествия - новенький гривенник. Луна через штору- достать ее - запросто. Проклятье дыхания , ставшего загнанным. И пальцы сплетаются тайными знаками, Прощаясь с безумием буйного августа.
Август.
Безумие плыло над кронами августа.
Глаза находили глаза по наитию.
И пойманый взгляд становился открытием,
С пьянящей, глушащей рассудок, внезапностью.
И плавилась плоть и томилась под ливнями.
И губы то солью, то медом обметаны,
И в пальцах предчувствие: Вот оно, вот оно!
И блеск сумашествия - новенький гривенник.
Луна через штору- достать ее - запросто.
Проклятье дыхания , ставшего загнанным.
И пальцы сплетаются тайными знаками,
Прощаясь с безумием буйного августа.