«В избе было холодно. Она выстывала быстро, если оставалась безлюдной. Видно, скучала..
Женщина ловко открыла замки, перекинула сумку на другую руку, рывком - дверь на себя. И вошла в стылую тишину коридора. По стенам расползались тени, день клонился к закату. Она - изба - и в тёплые сезоны не желала пустовать! И огрызалась, на внезапные и запланированные отъезды сквозняками из - вдруг, не пойми откуда взявшихся - щелей. Хлопаньями форточек, при порывах самых незначительных. И плохим сцеплением входной двери с окладом. Что уж говорить про печь - улетучивала ещё вчерашние вечорошние прогревы, со скоростью, превышающей скорость света. Впрочем, не она одна. Пол втягивал прогретый воздух и заключал его в сыром подвале. Брёвна избяные продолжали сохнуть - уж, какой век - и тем самым бойкотировали сохранение жилого духа в помещениях.
Женщина всё это знала. Потому заторопилась затопить и проветрить одновременно.
Окна заскрипели, занавески задёргались. По траекториям ломаным - в соответствии с планом постройки - заструился свежий поток. Одно хорошо было - общая влажность оставалась в пределах нормы. И бельё волглым не становилось. И картинки на стенах - писаные акварели, гобелены в рамках и постеры из сетевого магазина - радовали и ублажали глаз. А слух томился и ожидал весёлого потрескивания полешек, за чуть приоткрытой чугунной печной дверкой.
Расставила идеально стулья венские вокруг стола. Выровняла и поправила скатерть с кистями. Налила в вазу воды колодезной, из сада принесла поздние хризантемы и астры. Пучком вставила в горлышко узкое стеклянное. Отодвинулась, пригляделась. Язычком цокнула: «Клааасс!» Прошипела..
Если бы не кончающийся день, можно б было пирогов затворить. Достать из подпола варенье черничное, для начинки. И напечь румяных пышных плюшек и большой открытый пирог. Сладкий - к чаю..
Присела в кресло плетёное - рассыхающееся постоянно, но ещё держащееся за жизнь. Над старыми исхоженными половицами уже струился чуть горьковатый, дымный «бриз». Он нежил и ласкал ноги и напоминал детство. Эти промозглые нескончаемые недели зарядивших дождей. Когда все только читали, много спали и пекли пирожки. Как же было хорошо..
Дама навестила знакомые пенаты с крамольной мыслью - не пора ли продать дом. Он уж стар, требует вечной починки - да и дорог в уходе. Толку от него - ноль! Но уже сидя в креслице, чувствуя запах знакомый до слезы. Затосковала и сникла. Со всхлипами и прибаутками ощутила себя снова девочкой. Тонкокостной, лёгкой в шаге, с красивым - слегка шершавым и привычно пониженным - голосом и синими глазами. Идея с продажей отпала..
Пусть с ним! Прокормим..»