РГСУ разрабатывает систему социального рейтинга, которую в будущем смогут использовать органы власти и общественные организации для оценки статуса и перспектив развития россиян. Экспериментальную платформу «Мы» предложили протестировать студентам и сотрудникам университета. Предполагается, что человека на основе собранных данных будут оценивать по двум основным параметрам: социальный статус, т.е. его заслуги в разных сферах жизни, и социальный уровень, подразумевающий оценку перспектив его дальнейшего развития.
Я думаю, что наибольшие эмоции при обсуждении социального рейтинга, разрабатываемого РГСУ, вызывает ассоциации этого проекта с китайскими аналогами. И в этой связи опасения, что данный рейтинг будет использоваться как инструмент манипуляции нашим поведением, инструмент принуждения, избыточного контроля и подавления нашей воли. В реальности всё гораздо проще и банальнее. Представления о том, что в китайском обществе налажен тотальный контроль, и из этого проистекает сверхэффективность и зарегулированность всех сторон жизни, не более чем миф, порождённый недостатком информации о жизни в Китае. Но по тем скудным сведениям, которые попадают к нам из-за «великой китайской стены», можно сделать вывод, что Китай ничем не отличается от других обществ с точки зрения тех достижений и проблем, с которыми сталкивается государство, общество и отдельный человек.
Cоциальное рейтингование не способно принципиально повлиять на ход социально-политических и экономических процессов. Оно является лишь инструментом, позволяющим оцифровать и упорядочить то, что и так существует в обществе.
Жизнь в социуме в любом случае подразумевает рейтингование по разным основаниям. Наиболее ярким примером здесь является индийская кастовая система, но и в традиционных обществах, и в обществах модерна также существует рейтингование по уровню образования, профессии, району проживания, предпочтениям, хобби и т.д.
С этой точки зрения система социального рейтинга не может ни создать какие-то принципиально новые феномены, ни существенно видоизменить существующие, а может лишь привнести некое организующее начало. Примером такого социального рейтингования являются различные программы взаимодействия с населением, такие как «Активный гражданин» в Москве. Их эффективность каждый может оценить сам, и в этой связи бояться какого-то дополнительного воздействия не надо. Что касается сравнения, человек всегда сравнивает себя с другими людьми, с самим собой вчерашним. Сравнение является базовым свойством нашего социального бытия и нашего мышления. Сравнение – это одна из основных логических операций, с помощью которой человек не просто познаёт мир, но взаимодействует с ним, изменяет этот мир и себя.
Некоторые люди могут испытывать азарт и тягу к соревнованию за социальное признание.
Наша жизнь настолько невероятна и разнообразна, что можно найти практические примеры почти для любых теоретических построений. Конечно, будет определённое количество людей, которое будет стремиться к соревнованию за эти социальные рейтинги. Будет большинство, которое останется к этому абсолютно равнодушным. И будет принципиальная группа людей, которые будут выступать против этого. Если уместно привести какие-то процентные соотношения, то тут распределение будет примерно таким же, как в прочих социально значимых явлениях: 10-15% будут горячо «за», большинство в 70% отнесётся индифферентно и 10-15% будут категорически против. Здесь нет ничего нового. И это ещё один аргумент в пользу того, что социальное рейтингование не является каким-то принципиально новым инструментом дополнительного принуждения. Это заложено в том числе в уязвимостях и ограничениях самих таких систем.
Считаю, что сравнивать возможную зависимость от социального рейтинга и от азартных игр некорректно.
Волей-неволей мы участвуем в социальной соревновательности в повседневной жизни. Мы стараемся отвоевать своё место под солнцем, стараемся удовлетворительно играть сразу несколько социальных ролей. Мы должны быть не хуже, чем другие дома, на работе, на отдыхе и так далее. Сравнение с другими людьми позволяет нам ответить на вопрос, кто мы есть. Связь с азартными играми здесь некорректна, потому что в этих явлениях действуют абсолютно разные механизмы. В социальном соревновании мы осознанно относимся к себе и своему поведению, контролируем себя, ситуацию и тот инструментарий, который мы используем. Это осознанная целенаправленная деятельность для достижения результата. В случае с азартными играми это отражение неуверенности в себе, поскольку мы сами не считаем себя способными достичь какой-то цели и отдаём всё на откуп неким внешним силам, надеясь, что они будут к нам благосклонны. Это такой способ сыграть в рулетку с жизнью, чтобы, не затрачивая никаких усилий или получить всё, или всё потерять. Тут действуют принципиально разные механизмы. И стимулы, которые может предложить социальное рейтингование, кардинально отличаются от стимулов в азартных играх, поэтому оно не должно приводить к таким зависимостям.
Участие в различных социальных рейтингах тем не менее может вызвать у многих людей тревожность и негативные эмоции.
Во-первых, тревогу могут вызывать сами по себе размышления о необходимости участвовать в подобных экспериментах. К сожалению, многие люди скептически оценивают свои способности, свои качества и свою личность, сомневаются, что смогут удовлетворительно справиться с поставленными задачами. Во-вторых, тревогу может вызывать диспропорция между теми условиями, в которых необходимо выполнять определённые задачи, и практическими навыками, которыми человек обладает. Допустим, чтобы получить высокий социальный рейтинг, человеку нужно в совершенстве знать высшую математику или принципы квантовой механики. И человек, оценивая свои силы, понимает, что вряд ли он сможет получить высокий результат при таких условиях. Это может вызывать определённую фрустрацию и разочарование в себе.