Дисклеймер: в этом письме главного редактора НЭН Анны Косниковской речь пойдет об очень важной, но очень непростой теме — о домашнем насилии. Оцените свое состояние перед тем, как приступать к его чтению.
В конце сентября стало известно о гибели петербургской активистки Анастасии Емельяновой в Турции: мужчина, с которым она состояла в отношениях последние несколько месяцев, порезал ее стеклом во время ссоры. Анастасия скончалась от потери крови.
О том, что Настя погибла, ее подругам удалось узнать лишь спустя три дня: до этого ни турецкая полиция, ни российское консульство на их обращения и запросы не реагировали.
Вокруг этой страшной трагедии развернулась довольно бурная дискуссия, в которой чаще всего звучал следующий вопрос: как женщина, годами боровшаяся с домашним насилием, сама стала его жертвой? Неужели весь ее опыт — Настя не только помогала пострадавшим от абьюза, но и сама, по ее словам, росла в нездоровой травмирующей среде, где отец применял насилие по отношению к матери, — не помог распознать в партнере агрессора? А как же «красные флаги», а как же интуиция?
Эта история очень задела меня по-человечески. Если еще точнее — по-женски. Судя по воспоминаниям подруг, Настя была очень отзывчивым, добрым и эмпатичным человеком, который годами вывозил на себе многое: работу с пострадавшими от насилия, борьбу с гендерным неравенством, просвещение и активизм, которым в наши дни заниматься просто опасно.
Один из последних ее проектов — бот «Шпаргалка», оказывающий школьникам, родителям и учителям психологическую и правовую помощь.
Могу лишь предположить, что череда событий последних лет сильно ее истощила. Как ослабленный организм легко подхватывает вирус, так и человек в нересурсном состоянии теряет бдительность.
А еще — очень хочется наконец-то почувствовать себя счастливой.
Я читаю Настины твиты, и у меня сжимается сердце.
«Чувствую себя в подвале в Эрзуруме с ним лучше, чем в нормальной квартире с подругой детства, — писала она за три недели до смерти. — Мы просто по-человечески заботимся друг о друге, испытывая какую-то нереальную благодарность, и делимся приколами».
Что я вижу? Простодушие, искренность, открытость. Влюбленную женщину, которая наконец-то остановилась после изнурительного забега, сняла доспехи и не побоялась показать свою уязвимость. Человека, который радовался обычным вещам — тому, что ее кто-то ждет дома, встречает на вокзале, беспокоится о ее здоровье.
И тот факт, что Настя особо отмечала все эти вообще-то базовые проявления заботы в своих соцсетях, может свидетельствовать о том, что она долгое время была попросту их лишена.
Вернемся к вопросу, который волнует общество. Можно ли было предотвратить эту трагедию? Можно ли было догадаться, что Настя в опасности? Могла ли она сама заметить тревожные симптомы в поведении своего партнера? И да, я умышленно не делаю акцент на том, что ее жених (именно так она сама его называла) был гражданином мусульманской страны, воспитанным в крайне консервативных традициях. СМИ, рассказавшие о трагедии, как будто бы подчеркивают этот факт, но у насилия нет этнической принадлежности, а все остальное — не более чем детали.
И все-таки — как это могло случиться? Как Настя, подруги которой описывают ее как очень последовательного и принципиального человека с хорошо выстроенными границами, оказалась в этой ситуации?
Думаю, совпало сразу несколько факторов. Во-первых, фактор случайности: да, врачи тоже болеют и умирают, а психологи могут переживать серьезные проблемы в отношениях и страдать от ментальных расстройств — тот факт, что человек специализируется на какой-то проблеме, не говорит о том, что она его больше никогда не коснется. Во-вторых, как я уже говорила, сказалась общая усталость: тяжелая работа, война и последующая эмиграция, необходимость решать множество бытовых проблем — появление заботливого и участливого мужчины в своей жизни Настя расценила как добрый знак.
«Пошла одна домой, а он — на работу, написала, что пришла, а он все это время беспокоился, что я без интернета не дойду», — писала она в Твиттере. Или вот: «Девки, и как меня угораздило найти самого заботливого зайчика в тиндере? Отдал мне свою вчерашнюю зарплату, еще два раза переспросил: „Я точно дал тебе денег?“»
А еще — социальная изоляция: Настя переехала вслед за Низаром в один из самых отдаленных городов на востоке Турции (по данным СМИ, там мужчина учился), и рядом не было ни родственников, ни подруг — никого, кто мог бы обратить внимание на ее состояние, отследить, что что-то не так, и поддержать ее в трудной ситуации.
По сути, она находилась в зависимости от этого мужчины: причем, как известно из ее соцсетей, и в финансовой — тоже: для того чтобы оформить ВНЖ, Настя попросила подписчиков скинуться — необходимо было собрать 4500 рублей.
Каждый раз, когда я слышу о подобных историях (а слышать о них, к сожалению, приходится часто), мне очень больно. И страшно. А еще — у меня внутри много гнева. Очередной мужчина, воспитанный в патриархальных традициях (будь сильным, не плачь, не давай волю эмоциям, покажи, кто тут главный), посчитал себя вправе применить физическую силу по отношению к женщине, которая заведомо слабее его.
Домашнее насилие — тема, которая вызывает очень глубокие эмоции. В попытках рационализировать произошедшее люди пытаются найти ему объяснение. Помните скандальное интервью телеведущей Регины Тодоренко, которая сформулировала это так: «А что ты сделала, чтобы он тебя не бил?»? Еще люди очень любят прибегать к такому аргументу: «Ты знала, на что шла!» Ну и, конечно, все еще сильны токсичные домостроевские установки: нельзя выносить сор из избы, сами разберутся, не наше дело, да и вообще — наверняка все не так однозначно.
В редакцию НЭН ежедневно приходят письма читательниц, и количество обращений, связанных с какой-либо формой насилия со стороны партнера, меня, если честно, шокирует.
Да, не всегда это истории про физическое насилие, но для меня они от этого не становятся менее ужасными: женщины, из-за рождения ребенка находящиеся в зависимости от своих партнеров, жалуются на то, что их оскорбляют, унижают, не реагируют на их просьбы и потребности, лишают их денег.
Иногда можно встретить такие формулировки: «Вообще-то он добрый, но время от времени срывается и орет». Или: «Он не справился с эмоциями и толкнул меня. Не очень сильно, вы не подумайте — он не какой-то абьюзер».
Еще раз скажу: в ситуации, когда ты лишена всех привычных опор, развивается что-то наподобие стокгольмского синдрома. Признаться себе в том, что человек, которого ты любила и с которым связана большая часть твоей жизни, совершает по отношению к тебе насилие (и да, схватил за руку, толкнул или систематически не давал денег на базовые потребности — это тоже насилие), — признаться в этом порой бывает непросто. Особенно, если с виду он хороший муж и отец, а ваши совместные фото в соцсетях собирают десятки лайков и одобрительных комментариев.
В конце этого письма я решила вспомнить тексты НЭН, в которых мы затрагивали проблему домашнего насилия.
Вот тут – письмо нашей читательницы на эту тему. Всего лишь одно из десятков писем, которые мы регулярно получаем.
«За жизнь меня держала моя дочь и обязательства перед ней. За мужа — обязательства, навязанные обществом»: монолог читательницы НЭН о семейном насилии
Советы о том, как распознать насилие и перестать убеждать себя в том, что это случайность.
Рай в шалаше против здравого смысла: почему ваш партнер не хочет зарабатывать больше
Что такое газлайтинг?
Ты все неправильно поняла: 8 признаков того, что вы стали жертвой газлайтинга
А вот признаки финансового насилия.
«Ты не умеешь обходиться с деньгами, тебе нельзя их доверять, пусть они лучше будут у меня». Что такое финансовое насилие
Один из моих любимых текстов по теме — колонка Ани Кухаревой про то, как женщины оказываются в токсичных отношениях и как общество их за это осуждает.
«Где были твои глаза?»: как женщины оказываются и остаются в токсичных отношениях
Здесь — подробный разбор сериала «Уборщица», главная тема которого — домашнее насилие и выход из него.
Он разрастается как плесень: 5 важных фактов об абьюзе из сериала «Уборщица. История матери-одиночки»
Очень важные отрывки из книг про абьюз и созависимые отношения.
«Насилие отличается от воспитания тем, что не учитывает потребности детей»: отрывок из книги о том, как абьюз влияет на семью
«Только познакомились, но будто знали друг друга всю жизнь. Все развивалось так быстро». Как распознать токсичные отношения
Интервью с психологиней и создательницей центра «НеТерпи» Татьяной Орловой — о том, почему так сложно выйти из отношений с насильником.
Татьяна Орлова: «У насилия нет свидетелей — есть только участники»
В конце хочу напомнить вам: не оставайтесь с проблемой насилия одни — обращайтесь к специалистам, делитесь с друзьями, делайте ее видимой.