А. Ф. Гильфердинг, собирая былины и старины на русском Севере, обратил внимание на то, кого считали поляницами на Руси:
«Влиянию местной жизни следует приписать и то, что, в Онежском крае сохранился, рядом с богатырем-мужчиною, образ богатыря-женщины или поляницы. Это представление до такой степени стало чуждо нам, что, при издании в Москве первого тома сборника Рыбникова, там даже ученые не поняли, что такое поляница, как показывает примечание издателей к этому слову: («паленица, поленица, поляница: удалая голова, что рыскает по полю ради подвигов»).
Между тем в северной части Олонецкой губернии на Выгозере, на Водлозере, на Повенецком и Пудожском побережье каждый крестьянин вам скажет положительно, что в старину богатырские подвиги совершали одинаково и мужчины и женщины, и что как мужчины назывались богатырями, так женщины поляницами. Это я слышал десятки раз. [Поляница — это значит женщина-богатырица, говорил водлозер Суханов].
Что такое поляница? Спросил я между прочим у [другого] водлозерского певца Нигозёркина, думая поставить его в тупик, так как он только недавно и случайно выучился кое-каким былинам: «А вот видите, отвечал он, досюль (т. е. в прежнее время) и женщины воевали, ходили на войну как и мужчины, это поляницы значит по нашему, по-деревенски».
Не стану делать гипотез о том, имеет ли предание о женщинах-богатырях в нашем эпосе связь с женщинами-воительницами, о которых говорят писатели древности у племен, обитавших в Черноморских краях, или с воинственными девами чешских легенд, но как бы образ женщины-богатыря ни сложился, — сохранению его в живом представлении народа способствовали несомненно бытовые условия в северной части Олонецкой губернии.
Здесь от женщины требуется не только равная доля физического труда, но требуется та же неустрашимость и отвага, что от мужчины. Здесь женщина в бурю должна уметь грести и править лодкой, в осеннюю непогоду тянуть «кереводы» и невода, в зимние метели отправляться в извоз к Белому морю.
Олицетворяя в богатыре мужскую силу и отвагу, крестьянин этих мест не мог отделять его от такого же героического типа женщины; потому так ясно и сохранилось здесь понятие о полянице, которое в других краях России потеряло свою определенность. Так даже в Кижах и на Кенозере, в ответ на вопрос о том, что такое поляница, скажут, либо что это то же самое, что богатырь, либо что поляницами назывались воители пониже степенью, чем богатыри, либо, наконец, ответят просто: «так поется, поляница, а что такое, не знаем».
Кроме местных влияний, в былине участвует личная стихия, вносимая в нее каждым певцом; участие это чрезвычайно велико, гораздо больше, чем можно бы предполагать, послушав уверенья самих сказителей, что они поют именно так, как переняли от стариков. На Кенозере я встретил двух весьма замечательных сказителей, которые заимствовали былины от одного и того же учителя: это — Иван Сивцев, по прозванию Поромской, который выучился петь былины от своего отца, и Петр Воинов, ученик того же старика Поромского, у которого он жил в работниках. Если сличить былины, с их слов записанные, то сейчас заметишь, что они весьма сходны по содержанию, но значительно рознятся в подробностях изложения и оборотах речи. Такое же различие представляют былины кенозерского же певца Андрея Гусева и те же былины, как их поет его сын Харлам Гусев.
Можно сказать, что в каждой былине есть две составные части: места типические, по большей части описательного содержания, либо заключающие в себе речи, влагаемые в уста героев, и места переходные, которые соединяют между собою типические места и в которых разсказывается ход действия. Первые из них сказитель знает наизусть и поет совершенно одинаково, сколько бы раз он ни повторял былину; переходные места, должно быть, не заучиваются наизусть, а в памяти хранится только общий остов, так что всякий раз, как сказитель поет былину, он ее тут же сочиняет, то прибавляя, то сокращая, то меняя порядок стихов и самыя выражения. В устах лучших сказителей, которые поют часто и выработали себе, так сказать, постоянный текст, эти отступления составляют, конечно, весьма незначительные варианты; но возьмите сказителя с менее сильною памятью или давно отвыкшаго от своих былин и заставьте его пропеть два раза к ряду одну и ту же былину, — вы удивитесь, какую услышите большую разницу в её тексте, кроме типических мест.»
© Онежскiя былины записанныя Александромъ Федоровичемъ Гильфердингомъ. Санкт-Петербургъ. 1873 г.
В былинах поляницы упоминаются нередко, но как правило этот образ девицы-воительницы обезличен. О них говорится - удалая поляница и более ничего. При этом, поляницы обладают неимоверной силой, удалью и мастерством. Многие богатыри полегли, сражённые поляницами. Такая участь постигла 300 русских богатырей в былине "Конец богатырей". Поляницей была и жена Добрыни Никитича, Настасья Никулична.
Продолжение в статье О родине немцев и в какую сторону расширялась Русь.