Пространное изложение записей А. Ф. Гильфердинга говорит о необычайной важности содержащейся в них информации. Потому как, П. В. Киреевский и П. Н. Рыбников сосредоточились, главным образом, на содержании былин. В то время, как, Гильфердинг подробно раскрыл всю суть носителей былин. Это не летопись, где носителем исторической информации являются бумага и чернила, а живые люди — сказители. И, от того, насколько полно человек может запоминать и передавать устную информацию, зависит качество и содержательность сведений о далёком прошлом Русской земли.
И, благодаря наблюдательности Александра Федоровича Гильфердинга, русского чиновника немецкого происхождения, в свободное от службы время поехавшего из благополучной и комфортной Варшавы на русский Север, чтобы лично познакомиться со сказителями; мы имеем возможность убедиться в том, что северно-русский крестьянин — источник достаточно надёжный, сохранивший изустную историю русского народа от самой давней старины до окончания богатырского периода.
О родине немцев
Побережье Балтийского моря, называвшееся изначально по-русски — Алатырским, является не только частью Русской земли, но также и Родиной немецкого народа. Немцами на Руси называли шведов, то есть жителей Скандинавии или, по словам римского историка Иордана, острова Скандза. Скандинавия — это северные берега Балтийского моря, а вот Поморье или по-немецки Померания — это уже Русская земля, или южный берег Балтики.
Как называли в старину на Руси шведов-немцев или по-римски готов, переселившихся с острова Скандза на Европейский континент, и захвативших кельтские земли в междуречье Эльбы и Рейна, сказано в Полном церковнославянском словаре Григория Дьяченко (стр. 10):
«Аламанский — (др. рус) — ср. лат. Alemanni = германский, немецкий.»
Таким образом, тех немцев, которые поселились на южном берегу Балтийского (Алатырского) моря, на старорусском языке называли «аламанами» или просто «манами». Man — в переводе с немецкого означает «человек». Вполне возможно, что предки А. Ф. Гильфердинга, как впрочем и великой русской императрицы Екатерины Второй, родившейся на берегу Балтийского моря в ныне польском городе Щецин (прусский город Штеттин), в прошлом были «аламанами» — жившими рядом с русскими на берегу Алатырского моря.
Вполне возможно, что и русские тогда назывались не так как сейчас, а «алатырцами». По крайней мере те, что жили не на исторической Руси, а на новых русских землях — в Поморье, то есть на одном из краёв Русской земли.
Подтверждением этому предположению может служить тот факт, что, когда сменилось название моря, из Алатырского оно стало Варяжским, то поменялось и название народов, живущих по его берегам. Алатырцы (ала-тырцы или русские) и аламаны (ала-маны - немцы-шведы) стали называться одинаково — варягами, по имени моря. Те, которые жили по северному берегу Варяжского (Балтийского) моря — назывались «варяги-свеи» (шведы), а те, которые по южному берегу этого же моря — «варяги-росы» (русские).
В настоящее время, кроме немцев и русских, на южном берегу Балтийского моря проживают латыши, литовцы и эстонцы. Первые два народа — балтийские, а вот эстонцы — народ финского племени. Но, все эти три народа называют прибалтийскими, то есть по имени моря. Отсюда следует то, что, когда море называлось Алатырским, его берега населяли «алатырцы» и «аламаны»; когда море стало Варяжским, то жители его берегов стали называться «варягами»; когда море стало Балтийским, то те народы, которые появились на его берегах, стали называть «прибалтийскими».
Немцев и русских «прибалтами» никто не называет, потому что у них историческая родина — другая. И, если жители северных берегов: норвежцы, шведы и датчане считаются «скандинавами», потому что их родина — остров Скандза, то немцев (вернее германцев), произошедших от них, никто уже «скандинавами» не называет. Потому что родиной немецкого (германского) народа стало междуречье Рейна и Эльбы.
Немцев кто как только не называет: финны их величают «саксами»; испанцы, французы и итальянцы — «алеманнами»; англичане — «германцами»; славяне и венгры — «немцами»; сами же немцы называют себя «дойчами». В русской же традиции, имеющей тесное общение с трудолюбивым и выдержанным немецким народом, принято делить немцев на западных и восточных, а также на поволжских.
Западных немцев, живущих к западу от Эльбы и до Рейна, у нас было принято называть «германцами», а вот восточных, живущих на славянских землях к востоку от Эльбы, мы называем «немцами». После соединения обеих Германий (Восточной и Западной) в 1990 году, всех жителей этой страны у нас стали называть на «восточный манер» — немцами.
Во времена Екатерины Великой, когда среднее Поволжье постоянно пылало восстаниями и приносило много ущерба Российской империи, императрица решила этот вопрос с бунтовщиками кардинально. После подавления восстания Емельяна Пугачёва, по приказу Екатерины Второй, жившие в среднем Поволжье сарматские племена были истреблены русскими полками. А их земли были заселены немецкими колонистами из Пруссии, родины императрицы.
Те земли были настолько скудными и неурожайными, что местные сарматы, чтобы выжить, промышляли разбоем. И только трудолюбие и упорство поволжских немцев позволило оживить те земли и сделать их плодородными.
От немцев произошли «англичане». Это случилось при захвате Британских островов германскими племенами англов, саксов и ютов; которые затем истребили там почти всё коренное кельтское население. Но, ведь англичан никто не называет немцами, хотя английский язык входит в германскую языковую семью; их сейчас выделили в отдельную группу — англо-саксы, которые в прошлом были обычными германцами.
Будучи немецкого происхождения, и к тому же рождённым в царстве Польском Российской империи, А. Ф. Гильфердинг искал истоки своего народа и не мог их найти. Потому что, ни у немцев, ни у поляков, не сохранилось никаких преданий о собственном давнем прошлом.
При этом, он узнал, что такие сведения есть у русского народа, который он считал своим, и, между прочим, отделял русских от славян. У славян, как и у немцев, тоже ничего не сохранилось о своём давнем прошлом. П. Н. Рыбников подсказал Гильфердингу, где ещё на Руси сохранились старые предания, былины и старины.
В какую сторону расширялась Русь
Что интересно, исследования учёных говорят о том, что освоение Русских земель славянами шло с юго-запада на северо-восток. При этом, подтверждением этой научной теории является призыв ильменскими славянами варягов-русь, которые пришли с берегов Балтики, то есть в направлении Запад — Восток.
Но, у части русского народа, сохранившегося на Севере, простых крестьян, не знавших старославянской грамоты, а потому и не знакомых с заключениями учёных, имеются противоположные сведения. Русь изначальная была там, где она находится и сейчас, а вот освоение территории Русской земли шло по линии Восток — Запад. Отсюда и Алатырское море, ставшее краем Русской земли, было освоено нашими предками позже самого появления Русской земли. Вернее Русь была расширена на Запад точно так же, как и во времена Ивана Грозного — на Восток. О западном направлении расширения Руси говорят наблюдения А. Ф. Гильфердинга:
«Каждая былина вмещает в себе и наследие предков и личный вклад певца; но, сверх того, она носит на себе и отпечаток местности. Сколько мне показалось, певцы былин в Олонецкой губернии должны быть разделены, по местности, на две большия группы, из которых каждая имеет, затем, свои подразделения.
Эти две большия группы можно бы пишущему в Петербурге назвать прионежскою (или если угодно употребить старинное слово — обонежскою) и заонежскою, потому что первая обнимает местности прилегающия к Онегу, а вторая — края, которые лежат к северу и востоку от Онега; но второе название произвело бы путаницу, так как слово Заонежье употребляется народом в смысле диаметрально противоположном тому, который мы бы ему теперь придали.
Заонежьем русские (когда колонизация этого края шла с востока на запад) назвали тот большой полуостров, который вдается в Онежское озеро по сию сторону главнаго его бассейна. Итак, нам приходится искать другого названия: я назову эту группу, в противоположность Прионежской, группою северо-восточною, так как она обнимает окрестности Выгозера, Водлозера, Кенозера и Моши.
Группа Прионежская характеризуется пространностью былин, северо-восточная группа — относительною их сжатостью. Эти два типические признака являются как в построении самых рапсодий, так и в складе стиха…
В Прионежье слышатся былины в тысячу стихов и более, и заметна склонность сказителей к длинному стиху (7-ми, 8-ми, 9-ти-стопному) со множеством вставочных частиц. На северо-востоке, напротив того, преобладает стих короткий, 5-ти и 6-ти-стопный; вставочные частицы употребляются умеренные; повторения, которыя так удлиняют былины в устах прионежских певцов, здесь вводятся гораздо реже; ход рассказа живее и менее обставлен подробностями, так что редкая былина достигает и 300 — 400 стихов.»
© Онежскiя былины записанныя Александромъ Федоровичемъ Гильфердингомъ. Санкт-Петербургъ. 1873 г.
Что интересно, былины, в большинстве своём, передаются по вертикали, то есть от отца к сыну и никак иначе. Горизонтального смешивания былин никогда не происходило, даже если сказители много лет жили по соседству. Подтверждение этому можно найти в Заметках самого Гильфердинга:
«В Пудожгорском погосте, в деревне Горке, стоят рядом, бок о-бок, избы двух замечательных сказителей: Абрама Евтихиева (Бутылки) и Петра Лукина Калинина. Первый сопровождал меня из Петрозаводска, ко второму мы приехали в гости на Пудожскую Гору.
Когда Калинин пропел длинную былину о Добрынюшке, хозяин и гребцы моей лодки, привыкшие слышать Абрама, все тотчас заметили: «как странно, два такие близкие соседа, а сказывают былины совершенно разно!» Абрам Евтихиев тотчас объяснил нам это: «Петр Лукич, говорил он, понял былины от своего отца, а я от своего; батюшка же мой не тутошний, он родом из Киж, с Космозера, и переселился со мною на Пудожскую Гору, когда мне уже было лет 20; оттого я и пою былины как Кижане, а не как здешние».»
«От школы Повенецко-Толвуйской, также как от Кижской, однако менее от первой, чем от последней, отличаются по складу былины, которыя я слышал на восточной стороне Онега, ближе к городу Пудожу. Но в этой местности нашлось только четверо сказителей, из которых у каждаго есть весьма заметныя особенности. Это объясняется различием источников их былин.
Только у одного из них, Сорокина, он местнаго происхождения; другой, Иван Фепонов, выучился былинам на Онеге-реке; к третьему Потапу Антонову, оне перешли из Вытегорскаго уезда; наконец Никифором Прохоровым поются былины, занесенныя тоже из какого-то дальняго места (его отец выучился им, когда служил в-пастухах у помещика, стало быть, во всяком случае не близко от родины Прохорова, потому что там нет вовсе помещичьих имений). Итак, этих четверых сказителей можно соединить по местности в группу, но нельзя назвать одною школою.
Что касается до северо-восточной группы, то я не подметил там различия собственно в складе былин между отдельными местностями. Во всех местностях этой группы, на Выгозере, Водлозере, Кенозере, манера сказителей одна и та же, — те же короткие стихи, та же краткость в разсказе, та же относительная умеренность в употреблении вставочных частиц.»
© Онежскiя былины записанныя Александромъ Федоровичемъ Гильфердингомъ. Санкт-Петербургъ. 1873 г.
Тем самым Гильфердинг как бы подтверждает то, что северо-восточная часть Онежского озера более сбалансирована и однотипна в пении былин и старин. Что касается Прионежья, то там присутствует большое разнообразие, похожее на то, как народ перемещался на эти земли с востока, шёл дальше на запад, а затем возвращался обратно, в силу угнетающих обстоятельств; при этом возвращающийся русский народ привносил с собой новые прочтения уже известных былин, а также вновь обретённых в дальней стороне.
Озеро Онег и река Онега
Читателю стоит обратить внимание на то, как северо-русские крестьяне 19-го века называли Онежское озеро и реку Онегу. И, если Онега-река произносится ими с использованием женского рода, то к озеру обращаются только в мужском — Онег. Пример тому фраза: «местности прилегающия к Онегу».
Это связано с тем, что ранее, в послеледниковый период, когда Белое море было единым (Белое и Балтийское моря были одним Белым, а затем Варяжским морем), то Ладожское и Онежское озёра были заливами Белого (Варяжского) моря. И название того водного простора было «Море-Окиян», то есть Океан. В состав того Океана входили Алатырское (Балтийское) и Студёное (Белое) моря. Название же залива, ставшего после подъёма суши Онежским озером, было мужским — залив Онег.
Кстати, имя Онег перекликается с другим легендарным на Руси именем — Олег. Вполне возможно, что русское имя «Олег» каким-то образом связано с заливом, а может быть и проливом Онег, существовавшим там, где сейчас Карельский перешеек, связавший материк с островом Скандза.
Вполне возможно, что у немцев-шведов, живших на другом (северном) берегу Моря-Окияна, также в чести было именовать своих мужей от Онега. Скандинавское имя «Хельг» тому подтверждение. Потому, утверждение некоторых исследователей, что русское имя Олег произошло от скандинавского Хельг, можно развеять.
Да, между этими именами (Хельг и Олег) существует связь или общий источник — пролив Онег; сами же эти имена между собой никак не связаны: Олег — это русское имя Олег, а Хельг, соответственно — скандинавец Хельг и не более того. А похожесть в названии связана с одноимённой морской водой, давшей имена людям на разных своих берегах.
Имя же реки Онеги — традиционно женское, как и имя великой русской реки Волги.
Продолжение в статье Из каких мест пришло слово "Алатырь" на берега Балтики.