все части
Ребята просидели за столом до поздней ночи, ребёнок спал крепко и не мешал родителям и их гостям праздновать его день рождения.
- Хорошо, что мы сюда на два дня приехали, - сказал Лёня, когда они с Тоней оказались одни в большой спальне, выделенной им хозяевами большого дома. - Душевно так посидели, завтра ещё погуляем, воздухом свежим подышим.
- Ага, и на кладбище сходим, - усмехнулась Тоня, стягивая с себя футболку, - люблю такие мрачные темы.
- Что-то мне не даёт покоя во всей этой истории, - покачал головой Лёня, садясь на кровать и снимая джинсы, - какая-то заноза в голове сидит, такое ощущение, что кто-то что-то мне хочет сказать.
- Пить надо меньше, тогда не будет всякая чушь мерещиться, - усмехнулась девушка, переступая из упавших на пол джинсов. - Впрочем, я, кажется, знаю, как выбить дурь из твоей головы. Как думаешь, тут хорошая звукоизоляция?
- Не знаю, но мы постараемся не очень сильно шуметь, - Лёня обнял подошедшую к нему вплотную подругу за бёдра и потянул на себя.
И опять он куда-то шёл через лес. Впереди показалась ограда. Это было кладбище, военное кладбище. Теперь Лёнька понимал, где он находится: деревня Голованово, братское захоронение времён Великой Отечественной войны.
Пройдя мимо могилы бабушки Серафимы, парень дошёл до конца кладбища. Здесь была вырыта свежая могила, пока пустая. На краю ямы сидел человек с лопатой. Лёнька присел на другой край, напротив могильщика. Молодой человек без труда узнал его: Ганс выглядел точно так же, как когда-то давно в лагерном зеркале, в котором Лёнька впервые увидел лицо немца.
- Зачем ты пришёл? - спросил умерший много лет назад мужчина.
- Кого ты собираешься ещё убить? - ответил вопросом на вопрос парень.
- Я не могу убить, - усмехнулся призрак, - вы сами убиваете. Но я отвечу на твой вопрос. Завтра прервётся связь поколений моих убийц. Нет, умрут не все, но выжившие будут завидовать мёртвым. И только мой потомок унаследует этот мир, демону ведь в кого-то надо будет снова вселиться.
- Зачем тебе всё это? Тебе мало смертей? Ты уже столько убил. Может, пора остановиться?
- Я тут уже ни при чём, - Ганс покачал головой, - я бы с радостью всё закончил, а если бы знал, чем всё обернётся, то и не стал бы начинать. Но я проклял моих убийц, объятый гневом и отчаянием, я ненароком пробудил зло, пожирающее всё вокруг себя. Оно теперь живёт само по себе, и я уже не в силах что-то изменить.
- В ком ты сейчас? - задал Лёнька прямой вопрос.
- Я могу сказать только то, что моё проклятье, мой демон может существовать только в моём потомке, - усмехнулся немец. - И я уже не имею с этим существом ничего общего. Я ещё имел кое-какую волю, когда вселялся в своего сына Николая. Тогда я ещё спрашивал разрешения, на что-то влиял. Но постепенно я растворился в разбуженном мною демоне, теперь он управляет людьми, а я умер второй раз. Иногда, как сейчас, у меня получается ненадолго выйти прогуляться, но для этого должны быть подходящие условия.
- Ты хочешь сказать, что твоему демону уже не нужно спрашивать разрешения, чтобы захватить тело того, в ком он сидит?
- Из мертвого тела в новое, живое он может войти свободно. Он очень силён, он напитался смертями невинных девушек. Попав внутрь того, в ком течёт моя кровь, он легко может подчинить себе тело и разум. Тогда в подвале он ведь далеко не сразу смог завладеть разумом Николая, хотя тот и добровольно впустил его в себя. Два года мой сын сопротивлялся злу, пробовал выгнать демона, противился неизбежному, он был неплохим человеком, он не хотел никого убивать. Тем более что на повестке стояла его двоюродная сестра. Он готовился к убийствам, но, как мог, оттягивал момент своего падения в пучину безумия. И всё же моё проклятие, в конце концов, оказалось сильнее человека, моего единственного сына.
- Страшно всё это, - Лёнька задумчиво покачал головой. - Ты спросил меня, зачем я к тебе пришёл, но я не знаю зачем. Может, ты знаешь, почему мы встретились здесь и сейчас?
- Мне очень плохо, - вздохнул Ганс, - по-видимому, это я сам позвал тебя, и ты откликнулся на зов. Здесь, в этом месте, я не чувствую присутствия демона, тут слишком много таких, как я. Захоронены после боёв были только советские воины, мои соотечественники по-прежнему не могут уйти за грань. Это очень тяжёлое место. И, может быть, сейчас настал тот момент, когда я могу попросить кого-то остановить это безумие. Вполне вероятно, что это сможешь сделать ты. Только не спрашивай меня, как это сделать. Я не знаю, я всего лишь бестелесный дух, не нашедший покоя.
- Лёнька, чёрт, идиот, что ты тут делаешь? - раздался рядом громкий голос Пашки, и Лёня очнулся.
Он был на кладбище и сидел на краю могилы какого-то советского солдата. Было раннее утро, край солнца едва появился над горизонтом, осветив верхушки кладбищенских берёз. Над парнем стояли все его друзья, кроме Славки.
- А как я тут оказался? - удивился молодой человек и посмотрел на Тоню. - Мы ведь, кажется, вместе с тобой заснули… совсем недавно.
- Ага, я проснулась, а тебя нет, - всплеснула руками девушка. - Я побродила по дому, тебя не нашла, зато встретила Наташку, которая искала мужа.
- Мы Пашку еле растолкали, - воскликнула жена Славки, - бросились вас обоих искать.
- Славян в лесочке тут бродил, - покачал головой Павел, - лунатил, ничего не понимал, пока мы его не потолкали как следует. Сейчас вроде отошёл немного, пошёл досыпать.
- Он что-нибудь помнит? - спросил Лёня, - Что с ним было? Что он видел?
- Лёньчик, он просто лунатик, - Наташа развела руками, - у него уже несколько месяцев такое иногда случается. Он никогда не помнит, что ему в этот момент снится. А у тебя это давно?
- Первый раз со мной такое, - покачал головой Лёнька, - ну, если не считать наших с вами взаимных сновидений семь лет назад.
- И ты сейчас вот помнишь, что с тобой во сне было? - Тоня подозрительно посмотрела на своего друга.
- Я разговаривал с Гансом, - Лёнька грустно покачал головой, - но я не помню, о чём мы разговаривали. Было что-то очень важное, он, кажется, о чём-то меня просил, но мне что-то мешает вспомнить наш разговор… или кто-то мешает.
- Хреново всё это, - вздохнул Пашка, - может, сегодня нам не стоит спиртное употреблять, может, это оно так на парней подействовало.
- Сегодня мы просто будем гулять, дышать и наслаждаться природой и свежим деревенским воздухом, - Тоня протянула Лёне руки, и он с трудом поднялся с могилы.
- У меня ещё есть тут до обеда кое-какие дела, - улыбнулся Пашка, - а потом я к вам присоединюсь. Пить не будем, а завтра я отвезу вас назад в город, в привычную вам обстановку.
Они гуляли по окрестностям деревни весь день. Солнечный свет развеял туман в голове Лёньки. Только когда парень бросал взгляд на маленького Максимку, что-то проскальзывало в его мозгу, какая-то мысль пыталась пробиться из подсознания, сказать что-то важное.
«Мой потомок унаследует этот мир», - странные слова прозвучали в голове Лёни, когда вечером Наташа понесла ребёнка в кроватку. Эти слова были как-то связаны со сном на кладбище, но парень никак не мог уловить эту связь.
- Я боюсь засыпать, - сказал Лёнька, когда они остались с Тоней одни в их спальне, - мне кажется, во мне что-то живёт, оно пытается мне что-то сказать, но я не могу уловить смысла.
- Не бойся, я рядом, - Тоня погладила друга по щеке, - спи спокойно, а я буду следить, чтобы ты больше на кладбище не ходил.
Но, разумеется, ни за чем девушка не следила, через полчаса она уже мирно посапывала на плече своего крепко уснувшего любимого.
Продолжение следует...