Жизнь у Полины сложилась не так, как ей хотелось бы. Когда заканчивала школу, на уме была не столько необходимость получить высшее образование, сколько любовь. Первая любовь - та, которая никогда не забывается. И этой любовью был одноклассник Тимур - красивый парень со сложным характером.
Их отношения завязались летом ещё до начала последнего учебного года. Гуляли в одной компании, и Тимур неожиданно начал оказывать Полине знаки внимания - дарил цветы и мягкие игрушки, приглашал на свидания. Подружки на тот момент у него не было, но Полина знала, что не так давно её ухажёр расстался с девчонкой, которая учится в другой школе. Её это немного смущало - а вдруг парень просто бывшей насолить хочет, демонстрируя новые отношения? Спросить не решалась из опасения обидеть, но сомнениями терзалась долго. А потом, когда дело дошло до поцелуев, о сомнениях этих забыла.
- Полька, ты бы о будущем думала, а не на свидания бегала, - ворчала на неё мать.
- А я о нём и думаю, - беззаботно отвечала Полина.
Она хотела поступить в тот же институт, куда намеревался подать документы Тимур. Учёбу по этой причине не запускала - пропускной балл высокий, нужно учиться хорошо. «Мне предки квартиру снимут, будем вместе жить. А осенью поженимся, когда восемнадцать стукнет», - обещал Тимур.
О том, что беременна, Полина узнала ещё до выпускного. Она на полгода старше Тимура - ей восемнадцать в апреле исполнилось. Жених совершеннолетним только в октябре станет, и тогда можно будет пожениться без согласия родителей. Поскольку уважительных причин для заключения брака не было, а родители с обеих сторон считали, что их дети слишком молоды для создания семьи, выход оставался только один - ждать. А беременность - это уважительная причина. Можно пожениться и раньше.
- Тима, у нас будет ребёнок, - со счастливо горящими глазами сообщила Полина Тимуру.
На этом их отношения и закончились. Тимура мгновенно будто подменили - видно было, что он не обрадовался, а испугался. Помрачнел, промямлил что-то насчёт того, что к экзаменам надо готовиться, и ушёл. А на следующее утро мать устроила Полине скандал - ей позвонила мама Тимура и сказала, что все расходы, связанные с абортом, семья виновника возмёт на себя.
С того дня Полина и Тимур больше друг с другом ни разу не заговорили. Он её сторонился, а она была очень сильно обижена. Если жениться обещал, вместе жить хотел, то чего испугался? Есть же бабушки и дедушки, которые помогут с ребёнком, пока дети учёбу не закончат. А если не помогут, то учиться и заочно можно. Но больше всего боли Полине причиняло разбитое сердце - она ведь так сильно любила Тимура, что на всё ради него была готова, а он…
Избавляться от ребёнка Полина отказалась принципиально - в поликлинике ей сказали, что впоследствии детей может больше и не быть. Родители уговаривали подумать хорошенько, ведь ребёнок учёбе будет мешать, но она отказывалась их слушать. «Лучше матерью-одиночкой в восемнадцать лет стать, чем в старости умереть одинокой и бесплодной из-за какого-то труса», - твердила она в ответ на любые советы.
Выпускные экзамены сдала, но в институт документы подавать не стала - даже на заочном отделении нужно сессии посещать, а ей некогда будет. Решила, что год перерыва в учёбе ничего не изменит. А Тимур поступил - уехал в другой город и будто вычеркнул из своей жизни всё, что было до этого.
* * *
- А кто она, если не кукушка? Кукушка и есть, - ворчала баба Шура, упаковывая двухлетнего правнука в тёплый комбинезон. - Вот где она сейчас?
- Понятия не имею, - развела руками Анастасия Петровна. - Сессия две недели назад закончилась. Говорит, что какие-то там проблемы в институте. Мам, ну ты зря так на неё. Её тоже понять можно.
- Понять? - удивлённо приподняла старушка бровь. - Я её понимала, когда она рожать решила. И когда через полгода после этого она в вашу квартиру хахаля своего привела, это я тоже понимала. Девка молодая, ей личную жизнь устраивать нужно. Не ужились, не сошлись характерами - тоже понятно, всякое бывает. А теперь-то что я должна понимать? Она для кого ребёнка этого родила?
А Анастасии Петровне и ответить-то на это было нечего. Последние полгода Полина дома практически не жила. Институт, в который она всё-таки поступила, в соседнем регионе находился - Полинка моталась туда на летние и зимние сессии. С последней летней вернулась с большим опозданием - вместо обещанного месяца отсутствовала почти два. Ничего толком не объяснила, недельку побыла дома и снова уехала на месяц. С тех пор так и продолжалось - приедет, про сложности с учёбой расскажет, с сыном потютюшкается и опять пропадает надолго. Анастасия Петровна подозревала, что дело не в учёбе, но с матерью этими догадками не делилась - та и сама не глупая. Ясно же, что Полина снова в любовь ударилась. «Наладится у неё там всё, тогда Артёмку и заберёт», - так заботливая женщина думала.
* * *
Прошло ещё полгода. Полина за это время наведалась домой всего два раза. И в последний из визитов объяснила-таки свою жизненную позицию.
- Мам, я замуж вышла.
- Отлично! - всплеснула руками Анастасия Петровна. - А нас с отцом в известность об этом ставить не надо, да?
- Ма, у Дениса характер очень сложный, он против вот этого вот всего семейного общения. Он даже со своими родителями не общается. Есть только мы, понимаешь? Я и он.
- Не понимаю, - честно призналась расстроенная женщина. - Ты мне год врала, что у тебя там с учёбой какие-то проблемы, а теперь перед другим фактом ставишь. Артём тоже в твои новые планы на жизнь не входит, я правильно поняла?
- Денис чужого ребёнка не примет, - сообщила Полина. - Я тебе доверенность привезла, чтобы ты мои интересы как матери во всех инстанциях представляла, где нужно будет. В поликлинике там, в детский сад его оформить… Ну ты сама знаешь, что нужно делать. Меня-то вы как-то вырастили.
- Воспитывали-то вроде правильно, а вышло именно «как-то», - ответила ей мать. - Ты зачем сына-то рожала? Для себя или для нас?
- Для того, чтобы не лишиться возможности других детей иметь, - без тени раскаяния призналась Полина. - Мам, это вопрос решённый. Если надо, подавай в суд на лишение родительских прав. Я бы сама от Артёма отказалась, но по закону так нельзя.
- Вот права твоя бабка. Кукушка ты и есть, - окончательно расстроилась Анастасия Петровна.
А отец Полины оказался куда более резким. Вечером он вернулся с работы, узнал от жены о визите дочки и неприятном разговоре, сам позвонил Полине и сказал, чтобы она больше на пороге родительской квартиры никогда не появлялась - раз она считает возможным от своего ребёнка отказаться, то и от неё родители тоже отказываются.
* * *
Прошёл ещё год. Анастасия Петровна попыталась определить внука в детский сад, но там ей сказали, что она этому ребёнку никто. Документы принимать отказались - отправили в органы опеки решать проблему с родителями. В свидетельстве о рождении Артёма была вписана только мать, но родительские обязанности по доверенности не передаются. Надо оформлять опеку, раз уж мать такой недобросовестной оказалась.
Так уж вышло, что возня с опекунством через третьи руки каких-то знакомых дошла до родителей Тимура. Парень в свои двадцать два года ещё учился, семью заводить не собирался и ответственность за ребёнка взваливать на себя не хотел, но его мама и папа неожиданно очень сильно захотели внука, поэтому влезли в судебное разбирательство и начали «тянуть одеяло» на себя. Уговорили сына на подтверждение отцовства. Попытались через суд добиться экспертизы ДНК, потому что родители Полины отказывались делать этот анализ добровольно. Накопали информацию о том, что Полина уже давно ребёнка бросила. И уровень дохода в их семье гораздо выше, поэтому органы опеки вроде как должны были занять их сторону.
Трёхлетний Артёмка не понимал, почему дедушка всё время ходит злой, а бабушка плачет. И мама не приезжает - он очень сильно по маме скучал. Ему ведь никто не объяснил, что мама разрешила отдать его папе, раз той семье этот ребёнок нужнее.
Процесс затянулся. Полина в суд не приехала, хотя её вызывали повесткой. Она нотариально заверенное заявление прислала, что отказывается от всех прав на ребёнка и не возражает, чтобы его забрал отец. Тимуру до Артёмки тоже не было никакого дела, и он судье прямо так и сказал, чем очень сильно огорчил своих родителей.
Борьба за ребёнка шла уже не между мамой и папой мальчика, осиротевшего при живых родителях, а между бабушками и дедушками. Тимур от отцовства отказался во всеуслышание, Полина тоже - суду осталось только решить, кого назначить опекунами Артёмки. Ва-банк обе семьи пошли одновременно, заявив о желании не опеку оформить, а усыновление. Объективно оценив ситуацию, суд постановил поместить ребёнка на шесть месяцев в реабилитационный центр, пока любящие бабушки и дедушки не сломали его нежную детскую психику окончательно.
Тимуру в признании отцовства было отказано, поскольку заявлял он о своих правах под давлением и воспитывать сына не собирался. Полину родительских прав лишили. Артёмку у её родителей забрали. Выбирать усыновителей для этого несчастного ребёнка предстояло органам опеки. По условиям и уровню дохода получалось, что ему лучше жить в новой семье, а чисто по-человечески он этих людей ведь совершенно не знает. И они его не знают, а родители мамочки-кукушки мальчика всей душой любят. Столько грязи за это время было вылито, столько исподнего наружу вывернуто…
* * *
- Тётя, а ты кто? - удивлённо смотрел на Полину пятилетний Артём.
- Отец же велел тебе больше на глаза нам не показываться, - напомнила Анастасия Петровна, не имея намерения впускать блудную дочь в квартиру.
- А мне больше некуда идти, - с несчастным видом пожаловалась Полина и пересадила годовалую дочку с одной руки на другую. - Мы с Денисом разводимся, он нас с Дашенькой из своей жизни уже вычеркнул. Она простыла, мам. Со вчерашнего дня температурит. Ты и с больным ребёнком меня на улицу выставишь?
Пока Анастасия Петровна переводила взгляд с заплаканного лица дочери на внучку, о существовании которой до этого дня даже не знала, Артём потянул её за юбку и тихо, почти шёпотом спросил:
- Почему эта тётя тебя мамой называет? Она моя сестричка, да? Ты ведь моя мама, а не её.
* * *
- Горбатого и могила не исправит, - философски заметила баба Шура, наблюдая за тем, как семилетний Артём учит трёхлетнюю сестрёнку лепить из песка куличики. - Как ты теперь ему будешь объяснять, куда его мамаша опять запропастилась? Ему ведь уже не пять лет, в сказку про злого колдуна, который её снова похитил, он второй раз не поверит. В Деда Мороза уже не верит, а в колдунов и подавно.
- Да не знаю я, как ему это всё объяснять, - вздохнула Анастасия Петровна. - Приняли дочку, простили, жизнь ребёнку снова с ног на голову перевернули, а она… В кого только такая уродилась? И что мне с Дашкой-то теперь делать?
- Ну так опыт есть уже. Знаешь, куда обращаться, - пожала плечами баба Шура. - Детей только жалко. Плодятся такие вот кукушки бездумно, а страдает от этого кто? Третьего тоже на себя взвалишь, когда в подоле принесёт? А принесёт ведь. И снова слёзы лить будет, а ты пожалеешь.
Но разве можно не жалеть и не любить собственных детей? Анастасия Петровна своими глазами дважды увидела, что можно, но любящее материнское сердце настойчиво твердило обратное. Полинка просто молодая - нагуляется и с возрастом все свои ошибки осознает. И третьего ребёнка семья примет, и четвёртого - всех любить бабушка с дедушкой будут, никого лаской и заботой не обделят. Не может быть так, чтобы в сердце матери никаких чувств к своим детям не было. А если их нет… Ну тогда Бог такой матери судья. Свои чувства в чужую душу не вложишь, как и кукушку не заставишь в гнезде на яйцах сидеть - спорить с природой человеческой души бессмысленно.