Вернувшись домой, Ольга прошла на кухню, поставила на плиту чайник и, открыв холодильник, достала оттуда несколько кусочков сыра и масло. В хлебнице она обнаружила четвертинку батона и сделала себе несколько бутербродов. На поминках ей так и не удалось толком поесть, мать давала ей то одно поручение, то другое. И сейчас Ольга поняла, что очень голодна.
Допив чай, Ольга достала сигарету и, открыв пошире форточку, закурила.
- Видела бы меня сейчас мама, - усмехнулась она, - Сразу бы прочитала лекцию о вреде курения и о том, что «приличные девушки не отравляют свой организм никотиновым дымом.» А что что Светка курит с шестнадцати лет, она словно не замечает.
Ольга вдруг вспомнила слова матери: «Геночка столько хорошего для тебя сделал, за родную дочь считал.» Нет, никто ни спорит, дядя Гена не обижал Ольгу,куском хлеба почти не попрекал,по крайней мере, пока Ольга была маленькая, но и как за родную дочь не считал. Он относился к ней, как бы это сказать,- безразлично. Ну, бегает какая то девчонка по квартире, ну и ладно, куда деваться, раз пришлось жениться на женщине «с довеском.»
Ольга вспомнила, как мать первый раз привела дядю Гену к ним в квартиру, так сказать, познакомить.
- Вот, Оля, это мой муж, теперь он будет жить вместе с нами.
Слово «муж» для маленькой Оли было незнакомо и она наивно переспросила:
- А этого дяденьку зовут Муж?
- Его зовут дядя Гена,- улыбнулась Елизавета,- Для тебя он дядя, а для меня — муж.
Геннадий по-хозяйски обошел их небольшую двухкомнатную квартиру и ухмыльнулся:
- Да-а-а, хоромы так себе. Ну, ладно, все лучше коммуналки, в которой я сейчас проживаю.
- Ты располагайся, Геночка,- засуетилась мать, - А я сейчас на стол что-нибудь соображу.
Дядя Гена Оле не понравился. Он был какой то шумный, неуклюжий, а самое главное, мамочка теперь обращала на него теперь больше внимания, чем на дочь. Глядя, как они обнимаются, Оля уходила к себе в комнату и долго сидела там в темноте, надеясь, что мама сейчас войдет в комнату и спросит ласковым голосом: «А куда моя девочка спряталась? » Но, в комнате становилось еще темнее, а мама все не заходила, только из соседней комнаты слышался ее смех.
Как то Оля подслушала разговор мамы с тетей Ритой, которая зашла к ним в гости.
- Наконец-то, Ритка, мне удалось захомутать Генку,- весело произнесла Елизавета,- Целых полгода с ним встречались, а он никак не осмеливался сделать мне предложение. Пришлось пойти на хитрость, забеременеть от него. Тут то он уж от меня не отвертелся, пришлось вести меня в ЗАГС.
- А ты хоть знаешь, почему он с первой женой развелся?- таинственно спросила тетя Рита,- Говорят, что любитель выпить, твой Геночка.
- Ой, наговаривают на него,- Елизавета махнула рукой,- Ну, выпьет мужик после работы немного пива, что тут такого? Сейчас все пьют, не разводиться же из-за этого.
- А Олька твоя как отнеслась к новому папаше?- усмехнулась тетя Рита,- Родного отца она и в глаза то не видела. Ты сама хоть знаешь от кого родила дочку?
-Конечно, знаю,- Елизавета мотнула головой,- Вовка и жениться мне предлагал.
Только зачем мне был нужен такой тютя, который в двадцать пять лет все за материнскую юбку держался. Хотя...,- она задумалась, - Если бы не его мать, я бы, возможно вышла за Вовку замуж. А что, у них был свой дом, сад, огород, еще какое то подсобное хозяйство. Я в соседнем доме у одной старушки комнату снимала, когда училась в техникуме, с родителями у меня в то время были сложные отношения, так что я предпочла жить самостоятельно. Так он по ночам тайком ко мне в окно лазил. А когда его мать об этом узнала, то вмиг его отправила к дальним родственникам в другой город, а мне строго-настрого запретила переступать порог их дома.
Я ведь через пару месяцев поняла, что беременна, вот и решила им претензию предъявить. А Вовкина мать ответила, что неизвестно от кого я дитя нагуляла, мало ли кто еще ко мне в окошко лазил.
Пришлось мне к матери с отцом возвращаться в эту квартиру. Родители, конечно, поворчали, что с приплодом явилась, но приняли меня обратно. Так и жили, в тесноте, так сказать, да не в обиде.
Когда Ольга родилась, то мать нарадоваться не могла внучке, а отец на радостях напился, да и замерз в сугробе. А через два года и мать вслед за ним отправилась, простудилась, а в больницу обращаться не стала, сказала, что «само пройдет». Да и некогда ей было лечиться, я в техникуме доучивалась, за Олей надо было присматривать. Вот и умерла моя мамка от воспаления легких, а мы с дочкой остались одни.
Долго я не могла свою женскую судьбу устроить, вроде и молодая, и симпатичная, да и квартира отдельная есть. Только как узнают кавалеры, что у меня ребенок имеется, так сразу исчезают с горизонта. Один только Генка не испугался, хотя замуж и не звал, но и встречаться не отказывался. Ну, а дальше ты знаешь, вот рожу ему сына и заживем мы счастливо, полноценной семьей.
Олька, правда, Геннадия пока дичится, но ничего, время пройдет и попривыкнет, никуда не денется. Не буду же я из-за нее рушить свое счастье.
Так Оля узнала, что у нее скоро появится младший братик и очень этому обрадовалась. Она уже представляла, как будет гулять с ним, а ее подружки будут завидовать.
Когда родилась сестренка Светочка, то Оля сначала даже огорчилась, а потом, немного подумав, обрадовалась еще больше. Младшая сестра- это даже лучше, чем младший брат. С ней можно играть в куклы, заплетать косички, да и сплетничать, когда она немного подрастет.
Елизавета тоже не ожидала, что у нее снова родится дочка и даже сначала испугалась, как Геннадий воспримет новость, что у него появилась дочь, а не сын. К ее удивлению, муж воспринял рождение дочери спокойно, а когда впервые взял ее на руки, то и вовсе разулыбался. Малышка была очень похожа на него, даже цвет глаз у них был одинаковый — зеленый.
Геннадий оказался очень хорошим отцом для Светочки. Первым делом, возвращаясь вечером после работы домой, он подходил к кроватке, в которой лежала малышка и любовался ею, а затем, осторожно брал на руки и ходил с ней по комнате, что то ласково нашептывая. На Олю он, по-прежнему, не обращал никакого внимания, кроме Светочки для него в целом мире никого не существовало.
Порой даже Елизавета ворчала на него, что муж слишком мало времени уделяет ей, а вот рядом со Светочкой готов находиться круглосуточно. Но, Геннадий ничего не мог с этим поделать, все его сердце и душа принадлежали маленькой дочке.
Когда он выходил с коляской, в которой лежала Светочка, гулять на улицу, то Оля всегда отправлялась вместе с ними. Она пыталась разговаривать с отчимом, но тот, словно не слышал ее, повторяя лишь одно: «ага» или «угу».
Тогда Оля останавливалась, в надежде, что дядя Гена спохватится и позовет ее, но Геннадий шел дальше по аллее, укачивая в коляске дочку, даже не оборачиваясь на Олю.
Дома Оля показывала дяде Гене свои рисунки или хвалилась поделками, но он даже не смотрел на них, отворачивая голову в сторону, а Оля обижалась и порой плакала, забравшись с ногами на кровать.
Елизавета иногда выговаривала мужу, что тот очень холодно относится к падчерице. А тот неизменно отвечал:
- А что ты от меня хотела? Я же твоей старшей дочери не родной отец. Пусть скажет спасибо, что я кормлю, одеваю ее. Да и голоса на нее не разу не повысил.
Елизавета вздыхала и соглашалась с мужем. Действительно, Геннадий не обижал Олю, а то что никогда не обращал на нее своего внимания... Ну что же, порой и родные отцы не любят своих детей, а отчим и вовсе не обязан.
Оля видела, как дядя Гена нежно прижимал к себе Светочку, называл «моя малышка» или «мое солнышко» и ей тоже так хотелось подбежать к нему, прижаться и прошептать: «Папа, мой милый папа», но она этого не делала, словно неведомая сила удерживала ее на месте.
Когда Светочка подросла и стала сама бегать по двору, то как то они с Олей затеяли догонялки. Оля споткнулась об камень и упала, сильно ободрав ногу об асфальт. Вслед за ней, испугавшись, шмякнулась и Светочка, но не больно. От неожиданности, она заплакала и Геннадий тут же подхватил ее на руки, вытер слезы с ее личика и стал нашептывать: «У собачки заболи, у лошадки заболи, а у Светочки — все пройди.» Девочка рассмеялась и обняла отца за шею. А когда Оля подошла к дяде Гене и пожаловалась, что сильно разбила коленку и ей больно даже наступить на ногу. Он вскользь посмотрел на нее и сквозь зубы произнес: «Ничего, до свадьбы все заживет» и снова стал наблюдать за Светочкой, которая срывала цветочки с клумбы, а Оля, со слезами на глазах наблюдала за ним, наверно, впервые осознавая, что она для дяди Гены абсолютно чужая.
Время шло, Оля пошла в школу, училась она хорошо, в отличии от Светочки, которая, через некоторое время тоже отправилась в эту же школу. На родительских собраниях классный руководитель ставил Олю в пример за ее трудолюбие и усердность, а вот о Светочке такое сказать было нельзя.
Девочка росла избалованной, если ее кто то обижал, то сразу жаловалась отцу который приходил разбираться в школу с обидчиками дочери. Но больше всех Света жаловалась на старшую сестру, мол, той все достается в учебе легко, она на лету запоминает все, что говорит учитель, а вот Светочке приходится долго сидеть над учебниками и все равно больше тройки учителя ей не ставят.
Елизавета просила старшую дочь позаниматься дополнительно с сестрой, но Света часто отвлекалась, вертелась на стуле, а потом говорила отцу, что Олька толком ей ничего не объясняет, а норовит побыстрее сбежать на улицу.
Геннадий, в свою очередь, рассказывал об этом жене, а Елизавета ругала старшую дочь за безответственность и запрещала встречаться с подругами. Довольная Светочка показывала Оле язык, радуясь своей мелкой подлости по отношению к ней.
Чем старше становилась Оля, тем тяжелее ей жилось с матерью, отчимом и младшей сестрой. Она мечтала побыстрее закончить школу и уехать учиться в другой город. Наверно, так бы и случилось, но события стали развиваться по другому сценарию.