Глеб не знал сколько он простоял у открытого окна, вглядываясь в чернеющий вдалеке лес и сжимая в руке дудочку. Тело сковало апатией. Смысл жизни сжался до глотка свежего воздуха и вечерней свежести, в которую хотелось окунуться с головой. Глеб с наслаждением подставил лицо прохладному ветерку. Мысли вяло текли, изредка спотыкаясь о свалившуюся на голову головоломку: "Может, просто сесть в машину и уехать? Что меня здесь держит? Пусть сами разбираются со своими заклятьями".
Засмеялся от радости. С души словно свалилась пудовая гиря, притягивающая к земле.
- Точно! Давно пора. Всё равно ничем не смогу помочь.
Дрожащими руками дёрнул ящик стола, достал ключи. Торопливо огляделся, прикидывая, какие вещи возьмёт с собой. Потом махнул рукой, выключил свет и рванул на улицу. Также суетливо запер двери и пошёл к машине.
Вот только радость от принятого решения с каждым шагом всё больше угасала. Чем ближе Глеб подходил к машине, тем тоскливее становилось на душе. Он несколько минут стоял у своей ласточки, не решаясь ни вернуться в дом, ни сесть за руль. Наконец забористо выругался и со злостью пнул колесо:
- Да провались оно всё! Не могу я уехать. Не могу! Не могу!
Его с непреодолимой силой влекло на кладбище. Глеб чувствовал себя бараном, которого тянут на верёвке. Злился, но ничего не мог поделать. Воспоминание о печальных глазах Глафиры преследовало, как тень отца Гамлета. Выворачивало душу наизнанку. Он сел на землю и уткнулся лицом в колени:
- Как меня угораздило вляпаться в такое дерьмо? Всё без толку. Ну приду я на кладбище, а дальше то что? Всё равно не знаю, что мне делать.
Внезапно Глеб почувствовал приятное тепло в руке, которая сжимала дудочку. Он вскочил и с удивлением разжал ладонь. Дудочка действительно нагрелась. Её ласковое прикосновение к коже успокаивало, усмиряло разразившуюся душевную бурю, как дружеское похлопывание по плечу или поцелуй матери.
Глеб улыбнулся. Благодарно погладил инструмент указательным пальцем и прошептал:
- Спасибо тебе.
Немного постоял, прислушиваясь к внутренней тишине, и огляделся, невольно поддавшись очарованию ночной сказки.
Над головой роскошным куполом раскинулось звёздное небо. Луна накинула на землю лимонное покрывало, бледное и тонкое. Окутанные прозрачным светом полевые цветы, как нежные барышни, томно клонили свои головки. Дома утонули в мягких объятиях сумерек. Из окон лился уютный свет, оставляя жёлтые лужицы и порождая зависть к чужому беззаботному уюту. Мирно стрекотали кузнечики. Лениво перебирал листья на деревьях шалун ветерок. Назойливо пищали комары.
Раскинувшаяся картина вызывала такое умиротворение, что всё произошедшие события казались сном. Никаких ведьм, вампиров и оборотней. Только он, Глеб, и завораживающая красота торжественно ступающей по деревне ночи.
Глеб стоял, задрав голову и любуясь крупными звёздами. Из грёз его выдернула острая боль от ожога. Он зашипел и затряс рукой. Дудочка выпала из руки и упала под ноги. Парень наклонился и осторожно поднял её двумя пальцами. Она приятно холодила кожу:
- Надо же! Прохладная. Ты права. Что-то я замечтался. Зря теряю время.
Его не покидало безумное ощущение, что дудочка нарочно обожгла его, напоминая о необходимости действовать. Глеб поморщился и проворчал:
- Зачем так сразу? Нельзя что ли по-другому? Я бы понял.
И тут же в голову словно вложили нужную мысль: нужно просто приложить дудочку к ране. Он быстро схватил её обожжённой ладонью и облегчённо выдохнул. Боль прошла.
Потрясённый, Глеб медленно разжал кулак. Ожог бесследно исчез. В странном порыве он прижал артефакт к груди. Приятное тепло разлилось по телу. Душа наполнилась той светлой радостью, что возникает только рядом с кем-то очень близким. Мысль, что он понимает дудочку, уже не казалась сумасшедшей. Парень улыбнулся. Все страхи растворились в безудержное ликовании:
- Так вот о чём толковала Аглая. У меня получилось! Получилось! Значит и остальное получится.
Глеб решительно вышел на дорогу, ведущую в лес, и вздрогнул от дурного предчувствия. Темноту порезал свет фар. Машина остановилась. Глеб подошёл поближе и узнал подержанную ладу своего приятеля Витька. Тот выскочил из машины, как на пожар, и, размахивая руками, бросился к Глебу:
- Глеб, привет! Поехали в клуб. Помощь твоя нужна.
Глеб напрягся. Витька отличался непробиваемой бесстрастностью. Сейчас его синие глаза смотрели с испугом. Густые рыжие волосы, обычно аккуратно уложенные, сейчас напоминали воронье гнездо.
Рубашка как попало болталась на длинной, нескладной фигуре.
Он коротко бросил:
- Что случилось?
Витька быстро затараторил:
- Антоха чудит. То ли напился, то ли обкурился. Всё беседует, обращаясь к какой-то воображаемой девушке. Танцует сам с собой. А тут ещё в лес собрался. Говорит, девушку свою хочет до дома проводить. Спрашиваю, какая девушка - показывает на пустое место. Глеб, боюсь я за него. У меня бабка на краю деревни живёт. Волков слышала. Не случилось бы чего?
Глеб смотрел на яростно жестикулирующего Витька и отчаянно молился, чтобы Антоха идействительно просто перепил. Он устало проговорил:
- А имя то есть у прекрасной незнакомки? Витька почесал лохматую голову и удивлённо посмотрел на друга:
- Ну да. Вроде Мариной называл. А что?
Глеб похолодел. Только вампирши ему сейчас не хватало. Или это не она? Почему её никто не видит?
- Что ж вы сами то не остановили его?
Витька фыркнул:
- Попробуй, останови такого кабана. Раскидал всех, как котят. И откуда столько силы?
Глеб скептично хмыкнул:
- Ну да, вас раскидал, а я приду и, как Шварцнеггер, прижму его к стенке. Вызвать полицию не пробовали?
Витька растерянно пробормотал:
- Вызвали. Они обещали приехать и не приехали.
Умоляюще посмотрел на Глеба:
- Ты же самбо занимаешься. Вдруг у тебя получится. Он же там всё разнесёт или пришибёт кого-нибудь.
Глеб посмотрел на часы и махнул рукой:
- Ладно, успею. Едем. А ты уверен, что Антоха ещё там?
Витёк энергично закивал:
- Да. Он сейчас играет в очко с пацанами. Не скоро закончат.
Глеб рывком открыл дверь машины, положил дудочку в карман и сел на пассажирское сиденье, твёрдо пообещав себе, что будет на кладбище вовремя.
.