На Окинаве и других центральных островах Рюкю археологами были найдены безупречно выполненные орудия труда для рубки деревьев и сельского хозяйства, а также оружие для ведения боевых действий. Напротив, на юге Рюкю были обнаружены, в основном, лишь грубые каменные орудия, а первые жители, возможно, прибыли сюда около 8000 лет назад. Испытавшие на себе влияние культуры южной, а не северной, здешние каменные орудия напоминают орудия труда восточного Тайваня и других регионов Юго-Восточной Азии.
Также нашлось несколько полностью отполированных тесел с филиппинского острова Палаван. Несмотря на различия в культурах каменного века между двумя островными цепями (центральное и южное Рюкю), из-за самой разницы в природе камня и железа ни там, ни там не могло возникнуть преемственности между топорами каменного и мечами железного веков, если только не перейти в область фантазий об общим для отделки обоих материалов процессе окончательной шлифовки и полировки.
Оставив в стороне возможное родство технологического процесса, можно сказать, что в способе использования не может быть никакого сравнения. С прибытием из Ямато нового материала под названием железо (в центральное Рюкю после 600 года н.э., в южное после 1000 года н.э.) появились новые методы его использования и новые боевые навыки. Как это обычно и происходило с быстрой заменой камня железом (особенно в более поздней истории Австралии, Северной Америки или Гавайских островов), за несколько коротких лет одна эпоха полностью вытеснила другую. Новые инструменты, новые люди и новое оружие пришли на смену старым. Новым окинавским супероружием стал меч и его помощник нож. В последующие столетия на островах Рюкю появились и\или были созданы несколько типов клинков – с односторонней заточкой (катана), саба-гатана или нож (танто), яманадзи (широкий клинок с односторонней заточкой) и рёба-гатана (прямой меч с двусторонней заточкой).
Прямой и изогнутый мечи
Хотя катаной в народе называют почти любой меч, в префектуре Окинава этот термин обычно относится к известной вариации изогнутого меча с одной режущей кромкой (или попросту «изогнутому мечу»), которую националистически настроенные японцы, скорее всего, назвали бы «нихон-то» («японский меч»). И если длинный лук и стрелы были основным дальнобойным оружием и средством ведения войны в феодальную эпоху Окинавы, то для короткой дистанции и самозащиты, а иногда и для самоубийства предназначался изогнутый меч. Несмотря на различные ограничения на владение и использование такого меча, техника работы им сохранилась до конца XX века, а несколько древних окинавских изогнутых мечей все еще хранятся в музеях и частных коллекциях. Все свидетельства указывают на то, что окинавский меч был изогнутым, обычно имел короткую рукоять и длину лезвия около 60 см. - на целых 15 см. короче, чем обычные японские мечи с длинной рукоятью или их современные копии. Из-за того, что окинавский меч появился на центральных островах Рюкю около VII века и его развитие шло параллельно с японским собратом, нам следует для начала взглянуть на развитие изогнутого меча на японских островах к северу от Окинавы, поскольку именно оттуда, из Ямато, он и появился.
В японских текстах VIII века, таких как «Кодзики» и «Нихон Сёки», использование железных мечей на центральных японских островах прослеживается вплоть до мифических времен – это оружие было больше, чем просто легендарным, оно стало главным источником силы в формировании и последующем расширении государства Ямато. В Японии были обнаружены железные мечи, предположительно датированные около 150 годом до н.э., но они имели прямое лезвие и, вероятно, были привезены из-за границы. Гораздо позднее появляются прямые мечи с одной режущей кромкой и изогнутым кончиком на длине около 60 см., в чем-то похожие на гораздо более ранние изогнутые бронзовые мечи азиатского континента. Более прочные, слегка изогнутые железные мечи послужили предтечей для легкого, полностью изогнутого меча, требуя при использовании (как и их более тяжелый континентальный предок бронзового века) более изящных, круговых, размашистых рубящих движений, в противовес прямолинейным колющим ударам, характерным для прямого меча. Вместе с новыми движениями рук меняются движения ног, становясь более ловкими и свободными, позволяя не только использовать новые изогнутые мечи, но и противостоять им.
Примечательный момент: древняя боевая система, называемая «окинавское тэ», практически полностью зиждется на техниках и стратегии изогнутого меча, как при работе с другим оружием, так и в безоружном разделе (борцовском и ударном). Техника владения мечом, которой сегодня обучают на Окинаве, полностью основана на круговых движениях, и даже выпады вперед рассчитаны, в основном, на использование одной руки с изогнутым мечом (или ножом) средней длины с одной режущей кромкой. Более того, утверждается (и тому есть исторические свидетельства), что сохранившиеся сегодня техники полностью идентичны существовавшим на Окинаве в VII веке. Особенно следует обратить внимание на 650 год. Эту дату по божественному озарению (по-другому не скажешь) называет Хига Сэйтоку, рассказывая про учителя того времени Мотобу Мудреца; выросло уже целое поколение после прибытия первых миссионеров и колонизаторов из двора Ямато, принесших с собой железные мечи – надо полагать, уже новые, изогнутые; а после смерти в 622 году Сётоку Тайси и распада его мирной сверхдержавы, по всей Японии (частью которой сейчас стали острова Рюкю) прокатилась волна потрясений, кульминацией которых после 645 года, стали реформы Тайка.
Как и среди многих других профессий, во времена пребывания Сётоку Тайси на посту регента (593-622), кузнецы-оружейники, ввиду нехватки местных, приглашались из Кореи и Китая. Выкованное ими оружие было, в основном, функциональным, а не церемониальным, и ко времени реформ Тайка его носили люди разного этнического и социального происхождения. Это дало такой толчок спросу на качественные клинки, что импорта хорошего оружия из Кореи стало недостаточно, в результате чего получило развитие внутреннее производство, и уже после 650-х годов в Японии масштабно ковалось гораздо более совершенное оружие – изогнутые мечи. По преданию, технология и сталь, использованные для изготовления прямого меча с изогнутым концом и превращения его в полностью изогнутый стальной меч, были созданы японцем по имени Амакуни, который овладел своим ремеслом в период после реформ Тайка, однако есть легенды и о более ранних временах, чуть ли не об умелых руках самого Сётоку Тайси.
Что бы ни навязывала нам мифология, вещественные доказательства в виде мечей, например, «Когарасу-мару», изготовление которого приписывается Амакуни примерно в 702 году, показывают, что в самой Японии с начала VIII века мечи с прямым клинком и изогнутым кончиком вытеснялись полностью изогнутыми клинками – тенденция, прослеживающаяся до начала IX века. В конечном счете пять географических районов центральной Японии прославились тем, что производили около восьмидесяти процентов всех не импортируемых мечей. Что же касается Окинавы, то хотя и имеются свидетельства о том, что изогнутые мечи изготавливались на острове, нет исторических записей, указывающих на время, когда это впервые произошло. Также мы не можем утверждать, имел ли длинный (до 120 см.) изогнутый меч, или «тати», популярность на Окинаве, сравнимую с той, коей он пользовался в Японии VIII века, особенно в верховом бою. После 950 года замки и укрепленные усадьбы на Окинаве проектировались и строились с наклонными помостами, предназначенными специально для конных воинов. Кроме того, тяжелые бронзовые стремена, а также другие элементы доспехов указывают на использование лошадей в бою, но не на их количество или частоту применения. Опять же, широкая дорога, идущая по гребню над синтоистским храмом в парке Суэёси в Сюри (недалеко от додзё Бугэйкан Хига Сэйтоку), очерчивает старейшую из известных в Рюкю площадку для конных турниров; без сомнений, это указывает на наличие верховой стрельбы и верховых поединков на длинных мечах, проводившихся на утоптанной коралловой полосе.
Указания на использование длинного меча на Окинаве также можно почерпнуть у таких людей, как Кодзё Кафу, мастера прославленного стиля каратэ Кодзё-рю. Однажды он шепнул мне по секрету, что у него имеется передаваемый в семье из поколения в поколение «клинок тати», датируемый, по его сведениям, XIII или XIV веком, но с более поздней отделкой. Во время битвы за Окинаву его тщательно смазали маслом, завернули и закопали в приметной пещере, чтобы достать позже, когда побережье станет спокойным. Мне так и не удалось увидеть этот замечательный клинок, потому что Кодзё боялся, что, как только о нем станет известно, его конфискуют как национальное достояние Японии.
Исходя из подобных сведений, можно задаться вопросом, сколько же драгоценных мечей смогли пережить бомбардировки и разграбление во время Второй мировой войны и остались тайными семейными реликвиями, поскольку к началу XI века японские мечи имели лучшие в мире изогнутые клинки, и многие из них продавались через порты Окинавы в Китай и другие страны Азии.
Высоко на краю заросшего джунглями глубокого ущелья, в одном из внутренних дворов обнесенного стенами из грубо обработанного камня замка Накидзин, все еще нависающего над полуостровом Мотобу и другими районами Северной Окинавы, стоит одинокая деревянная стела, посвященная легендарному длинному мечу «Тиёганэ-мару» («Тиёганэ» переводится как «Металл тысяч веков» или «Вечная сталь», а суффикс «мару» является эпитетом, общим для названий мечей, и отражает духовную целостность или чистоту). Об этом совершенном клинке имеется поучительная, но драматичная история – «Легенда о Тиёганэ-мару»; она и записана на стеле. Знаменитый меч Тиёганэ-мару, созданный, по-видимому, либо в период Хэйан (794-1185), либо в период Асикага (1338-1573), имеет короткую рукоять и лезвие длиной чуть менее метра, поэтому он, вероятно, предназначался для конного воина. В настоящее время он хранится под надзором господина Сё Хироси, прямого потомка короля Тюдзан. Незадолго до падения замка Хокудзан (Накидзин) его владыка по имени Хананти совершал свои привычные религиозные ритуалы, когда внезапно рассек драгоценным мечом магический камень, а после вспорол себе живот и зашвырнул меч в протекающую у замка реку Сигэму. Как гласит предание, сто лет спустя, ниже по течению, в Мидзухарикэй, стали замечать в ночном небе всполохи таинственного неземного света, и один человек, живший вдалеке, на острове Ихэя, следуя за ними, обнаружил меч. В это время король Сё Сэй устраивал праздник в честь своей кампании по захвату острова Осима, и меч был поднесен ему. В том же году, после триумфального возвращения короля, родился его седьмой сын, и Сё Сэй назвал его в честь меча.
Ритуальное самоубийство путем вскрытия «хара», нижней части живота, мечом, коротким мечом или ножом (сэппуку или харакири), по-видимому, встречается на Окинаве не так уж редко. В скалах северной части живописной гавани Унтэн, старого порта замка Накидзин, находятся высеченные в породе захоронения с деревянными гробами, содержащими кости, которые, как полагают, принадлежали верным вассалам, совершившим ритуальное самоубийство по примеру своего хозяина, когда замок был разрушен Сё Хаси в 1416 году в конце гражданской войны Трех Королевств. Похожая история связана с замком Накагусуку: его хозяин Госамару отказался поднять оружие против седьмого сына Сё Хаси, короля Сё Тайкю, обманутого его хитрым противником – лордом Амавари из замка Кацурэн с другой стороны залива. В результате 15 августа 1458 года в стенах замка произошло массовое самоубийство – покончил с собой не только Госамару, но и его слуги. Сегодня злодей Амавари изображается реконструкторами в танцевальных сценках держащим японский одноручный меч.
Говорят, что наш старый знакомый Тамэтомо (см. статью «Древнее оружие кобудо») создал прецедент ритуального самоубийства в самой Японии, после того как он, оставив в 1166 году свою новую жену и сына на Окинаве, отправился за дальнейшими приключениями на север. Там, в бухте Сагами, его, очевидно, окружили войска Тайры, и он вспорол себе живот своим сверкающим мечом. Можно задаваться вопросом, действительно ли Тамэтомо перенял этот отвратительный обычай во время своего пребывания на Окинаве, но уже ко времени правления Сё Сина (1477-1526) добровольное «сэппуку» стало такой проблемой, что было официально запрещено.
Примечательно, что подобные виды самоубийства не искоренились даже до конца битвы за Окинаву в 1945 году, когда японские офицеры, в том числе генералы Усидзима и Тё, допив остатки шотландского виски и произнеся столько патетических тостов, сколько могли придумать, встретили свой последний рассвет на вершине «Холма 89» рядом с утесами Мабуни на южной оконечности Окинавы. Последним официальным письменным приказом Усидзимы было назначение офицера, должного возглавить партизанскую молодежную организацию «Кровь и железо», и именно их молодая патриотическая кровь окрасила окружающие скалы и валуны в малиновый цвет. Коралловые рифы и море внизу были неромантично усеяны их гниющими и раздутыми трупами, словно множеством опавших цветков сакуры.
Нельзя отрицать, что враги Тамэтомо, клан Тайра, носили изогнутые мечи, и что многие из них бежали на острова Рюкю после поражения от сюзеренов Тамэтомо (клана Минамото) в битве при Данноуре в 1185 году. Это исторический факт. Что вызывает вопросы, так это их милитаризационное влияние на различные острова, которые они эффективно колонизировали и то, как долго их потомки сохраняли воинственность, прежде чем полностью превратиться в сельских жителей. Амами Осима на севере Рюкю (тот самый Осима, который упоминается в эпосе «Тиёганэ-мару»), по-видимому, был оплотом потомков беженцев Тайра, пока его не захватил король Окинавы Сё Сэй в 1537 году, для чего потребовался флот примерно из пятидесяти боевых кораблей.
Там до сих пор находятся остатки монументального захоронения второго сына Тайры – Киёмори, играя роль места поклонения предкам и туристической достопримечательности. Сам север Окинавы и, возможно, ближайшие к нему острова Идзэна и Ихэя также, вероятно, подвергались вторжению Тайра, чем можно объяснить уничижительные названия наподобие «Ямбараа» (от «ямбару», букв. «жители гор») и «симантю» («островитяне»). На острове Ихэя, на вершине холма, сохранились развалины чудовищного замка с такими же стенами из грубого камня, как и у замка Накидзин. Похожую картину можно наблюдать на крошечном отдаленном южном острове Хатэрума, и нет никакой другой правдоподобной причины для обоснования его нахождения там, кроме как в качестве оборонительного форпоста от незваных гостей.
Столица стратегически важного острова Мияко на юге Рюкю называется Хирара, но также произносится как «Тайра». Здесь и на других южных островах Рюкю блестящие изогнутые стальные мечи Тайра, должно быть, наводили ужас на жителей островов полукаменного века - если аборигенное население вообще пережило это вторжение. О том, что к подобным мечам относились с большим уважением, можно судить по сохранившемуся оружию, описанному в книге «Окинава Сирё Сюсэй» («Записи зеленой жизни»), где говорится, что его носила Санаи. Она была могущественной жрицей-военачальником с пустынного, но зловещего на вид острова Ёнагуни (расположенного, по сути, у побережья Тайваня), где активность Тайра была очень сильной; даже лошади, считающиеся потомками их боевых коней, ныне свободно бродят по его травянистым плато и охраняются государством.
В конце 1400-х годов военачальник с Ёнагуни по имени Унтура воевал с величайшим народным героем южного Рюкю Оякэ Акахати (Рыжеволосый Оякэ), уроженцем Хатэрумы, но жившем на острове Исигаки. Оба они, однако, были разбиты в ходе масштабного вторжения на остров Мияко под командованием Накасонэ, еще одного выходца с Хатэрумы. Накасонэ, в свою очередь, был сначала покорен, а затем в 1500 году признан центральным правительством Сюри наместником южного Рюкю. Однако, ожесточенные сражения за главенство в южном Рюкю продолжались до 1532 года, пока власти из Сюри не установили прямое правление, назначив наместником магистрата. С этого момента воцарилось главенство закона и наступили мирные времена, изредка разбавляемые размахивающими мечами пиратами-вако.
Указы никогда не значат то, что декларируют, они меняются подобно фазам Луны, и часто могут значить так же мало. Король Сё Син, правивший островами Рюкю с 1477 по 1526 год, в первые годы своего царствования ввел запрет на публичное ношение мечей в качестве личной амуниции, и это явилось первым из многих ограничений, наложенных им на все еще довольно раздробленные высшие классы, представлявшие угрозу феодальному строю. Затем, чтобы централизовать и еще больше укрепить свою власть в Сюри, Сё Син обязал сдавать все боевое оружие, включая мечи, под охрану в арсенал в столице. Следующим шагом стало требование к мелким вельможам и их вассалам проживать в Сюри, оставив свои поместья на попечение управляющих. Таким образом, военная подготовка в небольших замках съежилась, но, как уже отмечалось, это никоим образом не повлияло на военную экспансию Сюри - завоевание внешних островов шло ускоренным темпом. Аналогично, торговля оружием и производство качественных мечей, как минимум на Окинаве, возросли. Централизация равнялась власти и богатству.
К началу 1500-х годов даже португальские купцы активно вовлеклись в торговлю качественными японскими и окинавскими мечами оружейных рынках Юго-Восточной Азии, где жители Рюкю умело удерживали монополию на лучшие бренды. Отмечалось, что жители Рюкю были искусными оружейниками, торговавшими различным оружием, включая дорогие мечи, и, в случае неоплаты, эффективно забирали свое «с мечом в руке». Оружие, которое они носили для защиты, описывалось как «длинные мечи, по форме напоминающие турецкие ятаганы, только с более узким клинком».
Продолжение следует…
Перевёл Павел Бобров
КНИГИ И ВИДЕО ПО БОЕВЫМ ИСКУССТВАМ ЯПОНИИ