На прошлой неделе позвонила Метелкина, бывшая одноклассница. Вежливо поинтересовалась жизнью и пригласила на вечер встречи выпускников. Рита сказала, что не сможет. Метелкина задала тупой вопрос:
- Почему?
Рите хотелось ответить:
- Да потому, стерва ты крашеная! Потому что – не хочу вас никого видеть, любимые мои одноклассники. Ни единого человека! А в первую очередь – тебя!
Но не ответила. Она же взрослый человек. Даже солидный. И муссировать детские обиды в таком возрасте – не комильфо.
- Обстоятельства непреодолимой силы, Света. Работа, от которой никуда не деться к сожалению.
- Рита, ну может, все-таки приедешь? Галина Петровна будет, Ирина Александровна – тоже. Девчонки почти все. Мальчики…
- Да не получается у меня, - Рита теряла терпение.
Метелкина не отступила.
- Рита, в любом случае мы тебя будем ждать. Ты никогда не приезжала. Столик на тебя заказан.
Рита положила трубку.
Вот что делает с людьми время. У Метелкиной такой сердечный тон – прямо Мать Тереза! Да и выглядит она сейчас, как Тереза. Этакая матрона – мать семейства. Вперед всех замуж вышла и дольше всех в браке находится. С мужем любовь – единственная, и на всю жизнь.
А раньше была совсем не такой. Да они все, сегодняшние матроны класса, уважаемые дамы и матери семейств вели себя достойно, шли по правильному пути, и были непогрешимы. Встречались раз в пять лет, чинно фотографировались и публиковали фото в сети. Посмотришь – всплакнешь: какой прекрасный, какой дружный класс. И учительница первая в центре. Глаза какие добрые. И постарела как. И про Риту каждый выпускной беспокоится, спрашивает все: «Где же наша Риточка?»
«Девочки» жмутся к ней с обеих сторон. Колька Иванов над всеми раскинул руки – типа обнял. Как трогательно! До слез!
Галька Горячова и Яна Цапкина – голова к голове. Руки переплетены. А Рита помнит отчего-то, как Яна презрительно говорила Гальке, присевшей как-то в столовой за ИХ (элиты местной) столик.
- Пошла вон отсюда, сиротка! Тебе здесь не место!
А Галя не сиротка! Галю удочерили. И у нее, как и у всех, были и мама и папа. Но в глазах девочек Галя так и осталась «детдомовкой». С третьего по восьмой класс.
А вот Мариночка за столом сидит рядышком с Зоей Пранчиной. Беседуют о чем-то, на камеру улыбаются. Ну ля-ля-фа просто! И как это Мариночка снизошла до Зои? Зоя все десять лет была изгоем. И не дай бог ей подойти тогда, в школьные годы чудесные, ближе чем на три метра к Мариночке!
- Фу! Отойди! От тебя воняет!
У Зойки родители были горькими пьяницами. И жили в частной избухе-развалюхе. Она старалась, стирала на себя вещички. Но в пропахшем перегаром жилище любая одежда впитывала смрад и дым шумных застолий папы и мамы. Вон, на детских общих фото Зоя вечно затерта куда-то в зады, чтобы не видно было ее грязненького фартука и шерстяных штанов, натянутых на валенки.
Постарше стала, так уже научилась стирке до настоящей белизны. Но все равно от нее отшатывались все. Это уже вошло в правила поведения их «дружного коллектива». А Зоя вытерпела все. Выучилась, замуж за хорошего парня вышла, деток родила. Работает. Любит и любима. И даже простила вчерашних школьников – вон как улыбается Мариночке.
Олеську Вербило обижали все, кому не лень. Она чернявая, яркая из себя. Мать и отец Олеси молдаване. Вот откуда такая цыганистость и любовь ко всему блестящему. Она и на фото, уже взрослая, а как елка праздничная, сверкает дешевыми побрякушками. И раскрашена, как папуас. Но все тактично ей улыбаются. И ни один не крикнет:
- Вербило – стра*уило!
А че так? Чего стесняемся? Вы девять лет так девку кликали, забыли? А ну, Сереженька Денисов, поддай парку! «Вербило – стра*улило, вынь из *опы шило!» Народ посмеется, а?
Ну что вы, это приличные все люди. Как можно!
Рита сплюнула даже. Было, из-за чего плеваться. Она тоже – аутсайдер в этом чудесном, замечательном классе! Она до сих пор помнит, как в автобусе, по дороге в поход, завела вместе со всеми песню:
- Я проснулся сегодня рано
Мама Чао, мама чао, мама чао, чао, чао!
Я проснулся сегодня рано
В нашем лагере в лесу…
Восторг такой, радость, лето!
И тут с заднего ряда:
- Акимова, рот закрой! – Метелкина, развалившись по царски, запрещает.
- А почему?
- Не люблю я тебя, Акимова, - скучливо бросила местная королевна, - уродище!
Вот сейчас смотрит Рита на старые школьные фотки, на себя… Господи… Милый, симпатичный ребенок. Только что маленькая. Самая маленькая в классе. А так – глазки, носик, все на месте. И почему эта гопота ее хотела выдать замуж за Сашку Салуева? Был такой, Сашка Салуев. Вот он, на верхнем ряду. Некрасивый мальчик. Очень тихий. С вечным насморком. Тихий и больной. Нос длинный, глаза очень близко посажены. Невзрачный, бледный… Ох, как отрывалась на нем шпана! Как над ним издевались!
А Рите за что прилетало? Ей бы такую девочку. Но тогда Рита всерьез считала себя уродищем. И вылитой Сашкой Салуевым. До такой степени довели, что когда в юности кто-то шепнул за спиной:
- Бли-и-ин, такая клевая… Как бы к ней подкатить, - не сразу до Риты дошло, что это – о ней! Пока однокурсница Надька в бок локтем не ткнула.
И все равно Рита не верила. Вот так школьная «уродища» всю юность перековеркала. И замужество неудачное – оттуда! Кинулась в объятья первому, кто ласково с ней заговорил! Торжество унижения! Этот говорун, бывший муж – зато потом не растерялся. Молотил Риту всем, что под руку попадется… Вот какой ласковый. После мужа Рита долго на мужчин смотреть даже не могла, не то что знакомиться. Долго в себя приходила. Жить училась заново. Зажила, наконец.
И вот – здрастье – приехали. «Ирина Александровна тебя так ждет» Ага. Ждет. Дорогая Ирина Александровна – учительница первая моя!
А помнит ли дорогая Ирина Александровна, как в один из предновогодних дней она сломала жизнь своей ученицы? Не разобравшись толком ни в чем, не пожелав даже разобраться? А? А Рита на всю жизнь запомнила.
В школе пахло еловой хвоей. На классном часе народ сосредоточенно вырезал из альбомной бумаги маленькие квадратики, а потом рисовали на этих квадратах звездочки, хлопушки, игрушки и снеговиков. И номера. После квадратики штамповались печатью и имели силу документа. Это – лотерейные билеты. По ним выигрывались призы: от елочной игрушки до хрустальной мечты – велосипеда! Да! Да!
Ну, Бог с ним, с велосипедом. Его выиграл девятиклассник, кстати, к великой радости его младшего братишки.
Сделав задание, разбежались по домам. А Рита задержалась. Она особенно долго копалась с рисунками. У ней на каждой бумажке целые открытки умещались. Да и еще – Рита должна была намыть полы в классе, так как была в этот день дежурной. Покопавшись еще один час, Рита сложила свои открытки в кучку и поплелась с ведром в туалет – набирать воду. Около часа проконопатилась с мытьем полов, поленившись, конечно намыть пол два раза: дома ждут ведь!
И ускакала.
На следующий короткий и суетной день прибежала в класс. Сегодня должны были отпустить пораньше. Потому и настроение было яркое, зимнее, ясное и сверкающее. Раздадут табеля с одними пятерками! Подарят новогодние подарки! А вечером – Елка! А мама сшила костюм цыганки, и монисто сделала из расплющенных жестяных крышек! Ур-р-р-р-а!
И что же? Класс гудит презрением. Ирина Александровна смотрит с сарказмом:
- Посмотрите, дети! Акимова соизволила явиться. И даже не краснеет.
Что? Чего? Кого? Рита растерялась.
Ирина Александровна, высоко подняв свою красивую, аккуратную головку начала:
- Итак. Сегодня выяснилось, что пропал подарок. Я вчера считала: их было двадцать пять. А сегодня одного не хватило! В классе оставалась Акимова. И я больше скажу вам, дети, она осталась намеренно, чтобы украсть этот подарок без разрешения!
- Какой подарок? Где он лежал? Почему – намеренно? За что?
Рита сморщилась от горькой обиды и разревелась. А все рассмеялись. И закричали:
- Воровка! Воровка! Воровка!
- Я ничего не воровала! Я не воровка! Я даже не знаю, где лежат ваши долбанные подарки! – плакала и кричала Ритка. Но ее разве кто слышал.
Ирина Александровна, их умная, душистая, молодая Ирина Александровна, их богиня и предводитель, вдруг жестом приказала всем замолчать.
- Стыдно, Рита! Мало того, что ты украла радость у кого-то из детей! Мало того, что ты бессовестно лжешь своим товарищам! Так ты еще смеешь говорить матерные слова! – и холодно «подписала» смертный приговор:
- Вон из класса. Твой подарок я отдам Гене. А маме передай, чтобы явилась сегодня же в школу к пятнадцати часам. Получи свой дневник. И не вздумай прятать его от матери!
И опять гул. И опять этот мерзкий ржач…
Стоило ли говорить, КАКИМ был Новый Год для Риты? Мама ее, молоденькая, раздражительная, горячая мама поверила учителю. Но не Рите! Потому Рита просидела весь праздничный день и праздничный вечер в своей комнате. Елки не было.
- Наша дочка – воровка! – процедила мать и на глазах Риты разорвала в клочья новогодний костюм. И монисто выкинула в мусорное ведро. И запретила папе идти в лес за елочкой.
- Нового года не будет! Нечего праздновать, когда в доме живет вор! – сказал папа.
***
Никто. Ни один взрослый не додумался до одной простой вещи: подарки были сложены в большую коробку. А коробка лежала в самом высоком ящике огромного классного шкафа. Даже если бы Рита встала на стул… Даже если бы она пирамиду сделала из парт – она никогда бы не добралась до этого чертова ящика!
И вот: «Тебя ждет Ирина Александровна! Она так тебя ждет!»
Спасибо! Не надо! Как-нибудь без вас обойдусь!
Интересно, ни на одной фотке с вечеров нет Сашки Салуева. А где же он, интересно…
Рита набрала в поисковике его имя и фамилию, возраст. Пробежалась по кнопкам, подождала. И… ну вот же он, сердяга! А, смотри-ка, возмужал! И совсем приличный мужик с виду.
Рита написала ему сообщение:
«Здравствуй, Саша. Пишет тебе твоя одноклассница Рита Акимова. Как у тебя дела? Как жизнь? Как сложилась твоя судьба?»
Она ждала час. Заглянула в комп и через день. И через неделю. Ответа не было. Видимо, Саша совсем не желал ни с кем общаться. Уж слишком «дружным» был класс.
***
- Дорогие мои дети! Не улыбайтесь, вы для меня так и остались детьми! И я по прежнему вас люблю, - Ирина Александоровна обвела взглядом «детей». Самые лучшие воспоминания мои – о работе! Да и какая это была работа – жизнь! Вся моя жизнь – это школа. Школа и вы!
У некоторых женщин, да и мужчин, чего уж скрывать, на глазах выступили слезы.
Ирина Александровна перевела дух и продолжила:
- Как приятно, что все мы здесь сегодня снова собрались. И даже Сережа Денисов прилетел из Горно-Алтайска! Спасибо тебе! И как плохо, что среди нас опять нет Риточки Акимовой. А я так хотела, чтобы она была здесь…
Вдруг педагог закашлялся, а ее ученики взволнованно переглянулись. Денисов подскочил к пожилой женщине.
- Вам помочь?
- Не надо. Все в порядке. Я просто… Я просто хотела признаться при всех, а особенно – при ней в своем чудовищном преступлении! Да! В преступлении! Я совершила непоправимое зло! Я обвинила человека в воровстве. Вы помните то собрание? Конечно, помните! Я клеймила ребенка, уничтожала его, даже не подумав, какой урон детской психике наношу. Какую рану! Какой мерзкий поступок творю! Я так была горда своей правотой и даже не понимала, что творю. Не желала понимать!
И вот Риты много лет нет здесь, с нами! Она так и не простила меня, ребята. Так и не простила! Многие из нас многое друг другу простили. А она нет.
Учительница мужественно держалась. Но руки ее предательски дрожали.
- Я могла бы написать Рите. Могла бы. Но это будет очередной мелкой подлостью. Я хотела попросить у нее прощения при всех! При всех, понимаете? И я буду жить и ждать! Я все равно буду ждать Риточку!
В классе воцарилась глубокая тишина.
- Словом можно убить, ребята. Словом можно воскресить. Правда, все это – бахвальство. Просите прощения. Ищите всю жизнь оскорблённых вами. Просите прощения и живите в мире! Потому я и обращаюсь к вам сейчас – звоните и пишите Саше! Я звоню и пишу. Потому что я – первая преступница, не пожелавшая прекратить дикие, зверские разборки. Считала это глупым мальчишеством. И пока мы не попросим прощения друг у друга – грош нам цена. Не будем мы никогда хорошими людьми, пока не исправим свои жестокие, и порой непоправимые ошибки.
Все молчали. Никто уже давно не спорил. И Денисов, и Метелкина, и все остальные не стеснялись чувств и давно сплотились, простив друг другу многое. Оставались двое: Рита и Саша. Класс надеялся, что когда-нибудь, но справедливость будет торжествовать.
---
Автор рассказа: Анна Лебедева