Спрос на русских рэперов и их язык

Эшелоны рэп артистов проложили свой путь через гранитную глыбу шансона, эстрады и рок-музыкантов в нашем отечестве, проторив желоб, через который к вершинам и к слушателям устремились стриминги новых лидеров чартов. Пионеры народной музыки сочиняли свои песни для аудитории, ещё несколько поколений назад лишенной доступа к соизмеримому объему культурных явлений.

Как советский союз открыл Достоевского, Толстого и Пушкина для большинства россиян, используя их в назидательных целях, так он поступил и с развивающимися медиа-институциями, приближая искусство к народу. Амбициозная формула "искусство должно быть понятным" работала не всегда и действительно, довольно трудно отреагировать на ситуацию, когда в социальную жизнь приходят десятки миллионов людей без образования с требованием понятного искусства, играющего роль медиума, то есть посредника.

Впрочем, не всегда категоричная ясность была нужной. Оставалось наследие высокого искусства, долго истлевал неподдающийся зачаткам абстрактного мышления авангардизм, но всплеск доступности высказывания, безусловно, сделал искусство более обыденным явлением в масштабах индивидуальных жизней. К концу века общее знакомство с музыкальными инструментами и технологиями, с различными музыкальными традициями сверх фольклора и возможность воспроизводить понравившийся материал принесли в дома музыку вне празднеств и особых мероприятий.

Среди прежних властителей всегда преобладала различимость слов, хотя эти слова далеко не всегда писали историю, часто представляя собой клубок образов, ассоциаций и вторящих цепкой мелодии композиции распевов или звучаний фонем. Неизменно ли ощущение очевидности о смысле песни и ее повествовании в отношении хитов групп "Кино", "7б", "Мертвые дельфины"? Лично я полагаю, там есть где потеряться и поблуждать, иногда испытывая диссонанс или замирая в запоминающемся припеве, как средоточии всей песни. Вероятно, эта завораживающая сила подобранных слов, совмещенных с лейтмотивом, стоит на дороге, ведущей и к энигматичной поэзии, и символическому творчеству совсем далеких художников.

Существует феномен намеренного непонимания. Речь не про чистое непонимание, идущее от реципиента, а непонимание актуализируемое. Феномен искусства, творимого с вложенным в него ускользающим автором, смыслом, даже с наличествующей по воле художника бессмыслицей, если угодно. Диапазон примеров широк: это и абстрактная живопись, то есть домен изображения, и диковинные театральные постановки, домен действия, и поэзия, домен письма. Поэтическое творчество - основной предмет настоящей заметки. Поиски литературных деятелей продвинулись далеко, мы легко встретим уход от классических ритмических рисунков, обнаружим причудливые организацию рифм и скрепляющую горизонт строк пульсацию.

Также найдем и шаг к бессмысленному, намеренно созданному из интенции быть непонятно, приводя к подобию странничества в контакте с Другим в лице автора. Непонимание вдыхает жизнь в идею множественности, суверенности каждого. Почти в духе имперсонализма "черного квадрата" Малевича, темноты, взятой в скобки "белого", совмещенного авторского происхождения с абсолютной доступностью такого изображения каждому. Так обретается равенство в неравенстве, соединяющем неповторимость и многочисленность трактовок.

Схожим образом слушателя захватывает совершенно лишенный смысла текст, произносимый в песне. Даже абсурд в случае творчества не является в полной мере произвольным, предполагая наличие символической матрицы, порождающей его и приводящей в согласии с прочими элементами. Тем не менее, для слушателя или читателя слова могут едва собирать в послание, теснясь в крохотной черте аудиопотока. Отличительная черта песни в ее устной форме как основной форме существования текста, именно она как речевой акт становится краеугольным камнем композиции.

Недавно мне довелось послушать нескольких рэп артистов. Kai Angel, прежде издававшегося под псевдонимом zavet, песню Lil Sip "Klolik" и Scally Milano. И первая пара артистов натолкнула меня на мысль о возникновении их популярности и ее связи с непониманием.

Каждый крупный артист обыкновенно относится к лейблу и располагает как минимум видением своей популярности, как максимум - штатом сотрудников, пытающихся опознать сигналы и запросы аудитории. У меня возникло предположение, что в настоящий момент в этой области даже при наличии статистики существует иллюзорный образ аудитории.

Поясню. Я допускаю, что лейблы и артисты не считывают природу своей популярности, исходя из старой канвы выстраивания своей интерпретации популярности: есть платежеспособные слушатели, платежеспособность связана с доходами и работой, это приносит прибыль. Однако подписки на стриминговые площадки - весьма доступное благо. И колоссальный запрос в области этих незатейливых цифровых развлечений пусть инициируется взрослыми, но исходит опосредованно от детей. Можно вспомнить феноменальную востребованность ютьюб каналов для детей с кучей отвлекающих их видео и песенок. Огромные цифры в просмотрах достигаются благодаря вниманию детей.

По аналогии с этим можно посмотреть и на топ чарты, сделав допущение, подкрепленное наблюдением о контингенте на концертах, об авторстве тик-токов и публикаций, о применимости фразы "их слушают школьники". То есть не считываемое лейблами и артистами влияние на их продажи оказывают дети, стимулирующие распад речи артистов, диссонансы и причудливые контаминации из смыслов, а заодно - искажения слов. Инфантильность в применении языков, в производстве смыслов и доступность для тех, кто, в общем-то, ничего и не ищет кроме лежащего по ту сторону простоты: без претензии на правду или ложь, на востребованность или безразличие, на осмысленность или глупость.

Песни Kai Angel и Lil Sip при первом прослушивании звучат неординарно. Обилие повторяющихся в разных композициях техник обработки вокала здесь совмещено с привлекающими внимание и все же различимыми фразами, из которых сквозит упомянутая инфантильность в обращении с написанным автором текстом. По правде, разница в возрасте между первым артистом и вторым даже не ощущается, хотя она велика, оба текста легко может сочинить и школьник, а все утверждения оттуда - пустые фанаберии. Как бы банально не звучало, любой повествовательный жанр предполагает повествование, с ним - Логос и личность. В итоге логос как порядок слов, порождающий смысл, и личность, закладывающая его, - две жертвы, принесенные и потерянные где-то на пути к записям набора фраза, что приводит к отсутствию выстроенного нарратива. Остается только круговорот слишком широких секций идей и образов, даже не до конца артикулированных, чья иллюзия понятности - плод многократного повторения, аффирмации.

Можно предположить, что дети мало предрасположены к многосоставному опыту, от чего тяготеют к одномерным словесным конструкциям, с которыми выйдет играться на свой лад или которые станут формой герметичного для взрослых опыта. То есть лягут в основу подросткового протестного потенциала, позволяя дистанцироваться от "взрослых" через инаковость музыкальных предпочтений и сленга. Обычно эта траектория поведения дополняется выводом на почву, формирующую взгляды, здесь же их нет вовсе.

Единственный преодолеваемый порог вхождения - диссонанс с нормой, порой языковой, порой - с нормой быть "человеком". При чем под человеком я подразумеваю не амплуа сытого добряка, выведенного гильдиями и артелями политических режимов, а обладателя мировоззрения в самом широком смысле, какого-либо формулируемого мироощущения. Яркий штрих тут - все те же ошибки в словоупотреблении, неожиданно возникающие даже при очень обыденной речи, элемент контринтуитивного движения от речи вообще, ясности и вместе с тем - от концепции полного звукопотока, когда произносимое становится составным компонентом мелодии. Полагаю, следствие - выцветание и опустошение фактурности имиджа артиста, его сосредоточение даже не в лозунгах и клише, а в группе слов, разбросанных по не опознаваемой картографии капиталистического мира.

Особняком от названных артистов расположился Scally Milano. Такого я не встречал. Прослушанной композицией стал его дисс на Оксимирона, реплика на упоминание в контексте шествия на поклон из страха после бесконечной череды паясничания и гонора, с которыми Scally Milano легко расстался из соображений сохранности, моментально разогнав свой дерзкий образ и превратившись в базированного петрушку. Его песня точно обладает нарративом, все слова в ней абсолютно различимы. Другое дело - они имеют оппонента, являясь ответом, и в контрасте смотрятся как скитания ребенка по освоенным им кричалкам. В сумме за ними трудно представить реальную объемную фигуру отвечающего, это скандирование хлесткой, по мнению исполнителя, фразы и угрозы, лежащие в тени поклона. Меня поразило, насколько Scally Milano преуспел в бездарности, перепрыгнув даже Янг Траппу. Мы говорим не о посредственности, а о полном забвении артиста в статусе рассказчика или собеседника. С утратой полной связи с реальностью он продолжает даже не задел на кризис идентичности, а пустой фантом, чья ясность удивительно приводит к ничтожности и бессмысленности в отличие от тех, кто ее сознательно порождает.