Наутро мы наблюдали следы разыгравшихся в округе трагедий. О многом, что здесь происходило в последние дни, рассказал капитан, командир роты моторизованного батальона милиции (МБМ) из Челябинска…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/iolotan--baku-651ee1233a21c739e65c7b18)
Обугленные трупы людей - мужчин, женщин и детей, следы борьбы, валяющая везде разломанная мебель и лужи крови были подтверждением его слов. Произведенные преступниками вокруг площади погромы армян повергли нас всех в глубокую печаль, хотя вскоре, к нашему облегчению, взвод сняли с площади и вновь отправили в казарму.
После завтрака, совмещенного с вчерашним ужином, обедом и завтраком бригада почти в полном составе выдвинулась в северную часть города Баку. По оперативной милицейской информации, из Сумгаита двигались толпы экстремистов для уничтожения оставшихся в городе армян.
Мы перекрыли дорогу Баку - Сумгаит, а милицейские офицеры наскоро провели с десантниками занятия по действиям против толпы. Для этого наши "шаруны" немедленно снабдили подразделения многожильным кабелем толщиной сантиметра четыре, нарубив который, мы вооружили солдат неким подобием резиновой палки ПР-73, носившей в нашей стране с недавних пор название "демократизатор".
Дело в том, что до горбачевской "перестройки, гласности и демократии" этот предмет был совершенно незнаком основной массе населения нашей страны, милиции было запрещено ходить с резиновыми дубинками, а граждане считали их принадлежностью лишь полиции буржуазных стран.
Поэтому у меня в руках ПР-73 оказалась впервые только в Баку, когда ее подарил на память бывший сослуживец по 56-й бригаде - Сергей Хаустов (ОрджВОКУ-87), переведенный в конце 1989 года вместе с еще одним моим товарищем - Александром Малышевым (ЛенВОКУ-86) в бригаду Внутренних Войск, располагавшуюся в Фергане. Применять огнестрельное оружие против невооруженных гражданских лиц нам запретили, все его одели в положение "За спину".
Весь день мы тренировали личный состав действиям по разгону толпы, а к вечеру бригаду сняли с сумгаитской дороги. Вскоре все четыре батальона бригады распределили по районам города, и закрепили за районным отделами милиции.
Нашему 4-му ДШБ с этого дня было суждено обеспечивать общественный порядок в Шаумяновском районе, правда, его уже на тот момент переименовали из-за армянской фамилии одного из 26-ти бакинских комиссаров, но все его продолжали называть по-старому.
В бывшем здании Шаумяновского районного комитета коммунистической партии Азербайджана разместился районный оперативный штаб под командой милицейского генерала, а нас - десантников разместили рядом - в здании бывшей музыкальной школы.
Там мы жили под одной крышей вместе с несколькими другими милицейскими подразделениями. Большая часть из них в 1988 и 1989 годах уже бывала в Азербайджане, в частности в Сумгаите, и ребята рассказали подробности произошедшего тогда побоища между милицией и экстремистами.
Моторизованные батальоны из разных городов (запомнились Пермь, Челябинск и Новосибирск - примечание автора) бились тогда с националистически настроенной толпою целый день, у милиционеров были разбиты все щиты, пластмассовые пожарные каски с прозрачными забралами и переломаны почти все ПР-73.
"Мы уже дрались палками, стальной арматурой, камнями! Еще немного, и нас бы всех там перебили, - рассказывал их командир, - причем мы знали, что если мы дрогнем, пощады не будет, и нас всех убьют! Именно после Сумгаита, как вы видите, у нас только металлические щиты и обыкновенные стальные армейские каски. Жаль, не выпустила наша промышленность пока не ломающихся в драке "демократизаторов!" Все солдаты-сержанты в МБМ тогда были военнослужащими срочной службы.
Первое ночное дежурство нам довелось нести с тем же самым капитаном из Челябинска, с которым мы уже сталкивались на площади Украины. В тот день мы дежурили на дороге возле парка культуры и отдыха, кажется, это был проспект Нариманова, и у нас было около 20-ти солдат и сержантов.
Стрельба была уже не такая интенсивная, как 20-го января, но несколько раз наш блок все же обстреливали издалека. К середине ночи по милицейским средствам связи поступила информация, что по городу ездят БМП с бортовыми номерами 303 и 369 и обстреливает посты правительственных войск.
Через некоторое время нас по связи предупредили, что в нашем направлении движется тентованный грузовик, в котором находятся свыше 20-ти боевиков НФА в сопровождении бронетанковой техники, также груженой боевиками. Переглянувшись с капитаном, мы подали своим подчиненным команду "К бою! Окопаться!"
Мои бойцы развернули АГС, но что он мог сделать против танков и БМП? И тут меня осенило! Я отправил пару бойцов собрать в округе пустые бутылки, одному приказал конфисковать все имеющиеся у солдат в наличии спички, а еще одному поручил найти вату или тряпки.
Сообщив свою идею милицейскому капитану, мы остановили первую попавшуюся машину и реквизировали у водителя около десяти литров бензина. Самое большее через пятнадцать минут от начала работ у наших солдат уже были в руках бутылки с зажигательной смесью с привязанными сбоку спичками и ватой, заткнутые пробками, сделанными из тряпок и бумаги. Мы лежали на обочине и ждали....
Примерно через полчаса на пригорке показалось две БМП и тентованный Зил-131. Уверен, что в тот момент каждый из нас понимал, что шансов выстоять в предстоящем бою и остаться в живых, у лежащих на газоне военнослужащих практически нет.
Ведь на "блоке" не было окопов полного профиля и укрытий, отсутствовали противотанковые средства. Все, на чем строился наш расчет, мы изготовили несколько минут назад. Наконец, у нас не было даже численного превосходства над пехотой противника, который, в довершение всего, был выше нас на местности, так как дорога шла в нашем направлении под уклон.
Хотя, чем черт не шутит, может быть, нам повезло бы и, подпустив машины вплотную, мы бы сожгли их бутылками с бензином, а грузовик расстреляли бы в упор из автоматов. Ведь война - это своего рода игра и всегда непонятно, кто вытянет козырную карту, которая изменит все!
Мы были десантниками 56-й гвардейской десантно-штурмовой бригады, и отступать не стали бы ни за что! Если нам суждено быть сегодня намотанными на гусеницы БМП - так тому и быть, но при этом хоть нескольких врагов мы прихватим с собой…
Передал по цепочке бойцам, куда надо бросать бутылки с зажигательной смесью, ведь я был единственным из присутствовавших на том пятачке, кто в совершенстве знал эту машину. Потом распределил цели. Еще раньше мы с милицейским капитаном договорились, что будем дублировать друг друга и командовать бойцами соседа, если один из нас погибнет.
Противник начал медленно двигаться в нашем направлении, я подал команду "Приготовиться к бою!" Последовал шепот командиров отделений, распределяющих цели между солдатами, потом послышались доклады моих сержантов о готовности к бою. Двести метров...
Как же они медленно движутся! Почему земля не хочет раздвинуться и укрыть нас от гусениц и орудий "Гром"? БМП приближались одна за другой, становясь все отчетливей в предрассветных сумерках, и я уже готовился дать команду зажечь фитили на бутылках...
И тут у меня вдруг стало легко и радостно на душе - на фоне неба я увидел, что экипажи машин сидят на броне по-походному и стрелять по нам не собираются! Это не могли быть боевики, находящиеся в постоянной готовности к бою, так как их должны были обстреливать все окрестные посты!
Шепнув ближайшим, чтобы они на всякий случай держали на прицеле фигурки экипажей и были готовы по моей команде их уничтожить, я отправил милиционеров на дорогу, чтобы переговорить с экипажами машин.
Это были советские мотострелки! Жизнь была прекрасна и удивительна, она начиналась заново, и я даже не испытывал злости на подхвативших по радио дезинформацию НФА милиционеров, чуть было не приведшую к бою между своими войсками!
Ночью с 24 на 25 был выезд в поселок Ази Асланова, всю ночь мы проверяли посты и двигающиеся по городу автомобили. Довели, что в боевых действиях в Баку на тот момент погибли уже около двадцати военнослужащих.
В последующем блок-посты на дорогах устраивали десантно-штурмовые роты, а мой взвод стал чем-то средним между мотоманевренной группой и взводом быстрого реагирования. У моих подчиненных начались "повседневные милицейские будни" и вскоре во время патрулирования соседней улицы мы обнаружили размещенный Народным фронтом Азербайджана стенд с фотографиями людей, раздавленных и застреленных при вводе войск в Баку 20-го января.
Зрелище это было не для слабонервных! Доложив об обнаруженном стенде, мы получили команду все оставить, как есть, и ничего не трогать. А на следующий день были грандиозные похороны жертв федеральных войск, за которыми взвод наблюдал из укрытия.
С тех времен у меня сохранился список, что во взводе в те дни были две постоянно назначенные тревожные группы по шесть человек и наряд по казарме. Механики-водители не были за группами постоянно закреплены, а включались в их состав при необходимости.
Тревожные группы практически каждый день выезжали на совершающиеся в районе преступления, чаще всего это были призывы о помощи армян, а также евреев и русских из смешанных семей, которых собирались убивать.
В основном мы успевали спасти людей от неминуемой смерти, ведь начав взлом квартиры, бандиты не собирались кого-либо оставлять в живых. Но бывало, что и опаздывали, при этом найти убийц было практически невозможно, их никто не знал, а задерживали мы лишь мародеров!
Однажды, по прибытию на место мы обнаружили, что армяно-русская семья укрылась за металлической дверью своей квартиры, а толпа, руководимая местными участковыми милиционерами, пыталась взломать дверь и учинить расправу над несчастными. Оборотней в погонах мы, конечно, арестовали, но вскоре они, переданные местной власти, уже опять были на свободе. Восток - дело тонкое…
Впрочем, к чести местных азербайджанцев могу сказать, что в тот день нас вызвали именно соседи, которые не хотели, чтобы их знакомых постигла неминуемая и страшная смерть. На блоки азербайджанцы почти постоянно привозили пожилых и молодых армянок с просьбой спасти своих соседей и знакомых от толпы решительно настроенных соплеменников.
То, что творили над несчастными националистически настроенные банды, выходило за все мыслимые и немыслимые пределы человеческой жестокости! Если подробности сожжений живых людей, выбрасывания женщин из окон и изнасилования детей интересны читателю, он может почитать свидетельства других очевидцев, я просто не хочу на этом останавливаться…
Практически все, написанное свидетелями подобных событий - чистая правда, и то, чего я не видел лично, одинаково описывали совершенно разные люди - русские, армяне, азербайджанцы еще в период пребывания бригады в Баку.
У многих местных жителей, с кем я беседовал на эту тему, осталось недоумение - почему войска вошли в город лишь 20-го января, а не тогда, когда начались первые акты геноцида? То, что пишут сейчас некоторые авторы - якобы к 20-му января погромы в Баку практически закончились, действительности не соответствует совершенно!
Убийства как шли своим кровавым чередом до 20-го, так продолжались и в последующем. Просто, если бы не армия, убитых мирных жителей было бы гораздо больше. Мои товарищи все время своего пребывания в Баку эвакуировали несчастных людей из их квартир, домов, вывозя их на своих БМД, БТР-Д и автомобилях вначале в здание Шаумяновского РОВД, а потом уже российская милиция доставляла их в порты для отправки в Россию и Туркмению.
У меня в такие моменты так муторно было на душе! Это было какое-то массовое безумие - в конце XX-го века люди, считающие себя цивилизованными, стояли возле подъездов домов, чтобы посмотреть, как бандиты, прикрываясь националистическими лозунгами, будут жечь и кромсать людей, попутно пытаясь узнать, чем отличаются внутренности армянина от, скажем, бараньих и сколько времени понадобится живому человеку, состоящему на восемьдесят процентов из воды, чтобы сгореть на костре, разведенном на матрасе при помощи бензина! Воистину Бог, желая наказать людей, отнимает у них разум!
Самым интересным было то, что по приказу Муталибова, а может быть какого-нибудь другого партийного функционера для следственных групп местные автомобильные предприятия выделяли автобусы с водителями из местных. Однажды такой КАвЗик долго не мог завестись, чтобы ехать на очередное преступление, а потом, кашляя и чихая, медленно вез спецгруппу из милиционеров и моих солдат к месту происшествия.
По дороге он несколько раз глох. Наконец, кому-то надоело насилие, которое совершал над машиной водитель, и он предложил пожилому азербайджанцу поставить на место октан-корректор распределителя зажигания. Водитель, будто не слыша, продолжал издеваться над своим аппаратом, видимо, надеясь посадить аккумулятор.
Милиционер тогда открыл капот, и сам выставил на глаз зажигание. Машина сразу заработала без перебоев! Всем было понятно - водитель саботирует выезд на совершаемое в это время преступление…
Но, вопреки расхожему теперь мнению ни расстреливать, ни привлекать к какой-либо ответственности его не стали - это я сообщаю на тему: "Действия оккупантов, устроивших кровавый террор в Баку"!
Наверняка, сейчас этот водитель - "герой" современного Азербайджана, рассказывающий детишкам, как он вредил оккупантам, пришедшим порабощать их Родину. Хотя на самом деле это был обыкновенный пособник преступников, способствовавший их уходу от ответственности за жестокие и кровавые преступления…
Интересно и одновременно омерзительно для нас в это же время было побывать в ЦК Компартии Азербайджана. Здание было плотно окружено бронетранспортерами с солдатами и милицией. Внутри была необыкновенная по тем временам роскошь, обед в "цековской" столовой с первым, вторым, третьим, копченой колбасой с зеленью на гарнир и 0.33 литровой банкой колы стоил пятьдесят копеек.
Незнакомому с тогдашними ценами читателю я сообщаю, что это была фантастически низкая цена, ведь одна только банка Кока-Колы стоила тогда несколько рублей, а обед в обычной столовой даже в регионах СССР, где не было чрезвычайного положения, стоил минимум 2-3 рубля…
Воистину, партфункционеры уже построили для себя на Земле коммунизм! Это настолько отличалось от происходящего в городе, что население было трудно заставить уважать такую власть! А последняя, развалив всю свою работу, погрузив республику в пучину хаоса и межнациональных конфликтов, в очередной раз спряталась за спины русских солдат!
Ненависть к этим бездельникам переполняла всех, кто хоть раз питался в столовой ЦК КПА, и недаром всего через два года мы все приветствовали крах этой так называемой "коммунистической" власти! Кто же знал тогда, что вскоре на место партфункционеров от КПСС, в массе своей почему-то оставшихся при "хлебных должностях" наш главный "борец с привелегиями" приведет еще более мерзкую шайку, которая обчистит и ограбит всю нашу страну…
Тогда же, в Баку до нас начали доходить слухи, что в местах постоянной дислокации бригады в Иолотани среди тамошних туркмен тоже начали расти националистические настроения. Местные аборигены почему-то всегда с лютой ненавистью относились к тамошним белуджам, женщины которых постоянно ходили в наброшенном на голову неком подобии свадебной фаты, но после ухода основных сил ДШБр стали расти и антироссийские настроения.
Туркмены, да и местные азербайджанцы стали говорить: "Сначала перережем белуджей, потом армян и татар, а потом и до русских доберемся!" Вскоре в Иолотани порезали жену одного офицера бригады - заместителя начальника службы РАВ, которая попала в больницу в тяжелом состоянии и позже двух офицеров, но не сильно. Затем ограбили один дом, а с недоброжелательностью местного населения наши боевые подруги стали сталкиваться почти каждый день!
Подполковник Варцаба Анатолий Иванович, оставшийся старшим в расположении части, вынужден был назначить дежурства и вооруженное патрулирование в военных городках, разбросанных по городу. Поэтому на душе у офицеров было очень неспокойно - все переживали теперь и за свои семьи.
Но что мы могли сделать?! Хотя все были уверены, что командование бригады не бросит наших родных на произвол судьбы, и командование полностью оправдало наши ожидания. Впрочем, в противном случае после нашего возвращения в городе была бы кровавая разборка, личный состав части был настроен на это довольно решительно.
Впрочем, националистические настроения были не у всех аборигенов, и нашим семьям помогали друзья из местных друзей-туркмен. В частности, мой сосед - прапорщик из соседней части Гельдымурад (Гена) Овезов, 'достававший' нашим семьям лекарства.
За время пребывания в Баку мне удалось лишь несколько раз поговорить с женой по "космосу" через командира нашей бригадной роты связи Андрея Синцова. Денежное довольствие в Баку офицеры не получали, оно выплачивалось семьям, а нам выдавали только командировочные, из которых удерживали деньги 'за приготовление пищи'.
Свободного времени у моего взвода во время нахождения на вечных дежурствах было предостаточно, а единственным серьезным пробелом в подготовке солдат был рукопашный бой. Ведь нельзя же было считать серьезными занятиями по этой дисциплине разучивание специальных комплексов, которыми занималась и занимается основная часть Воздушно-десантных войск.
Поскольку рукопашный бой был необходим для проведения захватов преступников и других силовых акций, все тот же милицейский капитан вызвался проводить с нашим взводом занятия по карате. Он был каким-то там чемпионом Внутренних войск, и в совершенстве им владел.
После начала тренировок мои подчиненные в короткий срок добились поразительно больших успехов! И долго потом демонстрировали маваши и урмаваши сослуживцам из 10-й роты старшего лейтенанта Афонина, с представителями которой взвод почти постоянно жил в одной казарме.
А тем временем некоторые наши сослуживцы со своими подразделениями участвовали в захватах судов на рейде и в бакинском морском порту, которые пытались помешать эвакуации из Баку беженцев, а также занимались спасением людей.
Вот что сообщает в своем письме офицер 3-го ПДБ бригады Андрей Салетдинов: "...В Кюрдамире на аэродроме мы стояли с 217 пдп и в Баку заходили вместе [с ним]. Нас поставили сначала около Военно-морского училища. Личный состав бригады сопровождал русскоязычное (слово-то какое!) население до аэропорта. Солдаты отдавали женщинам и детям свои броники, обкладывали ими Уралы, потому что снайперы стреляли почти на всём пути. Потом нас перебросили в учебный центр МВД. Обеспечивали комендантский час, потом Мегри... Вспоминать не хочется..."
Александр Сафаров в 'Черном январе' писал: 'Блестяще работала военно-транспортная авиация. Самолеты садились и взлетали в любую погоду и с предельной нагрузкой. До 25 января [из Баку] было вывезено около полумиллиона беженцев'.
Перестрелки и силовые акции в те дни были повседневной обыденностью, хотя уже через несколько дней нашего пребывания в Баку мы пришли к выводу, что местные боевики в массе своей - не бойцы. В прямой бой с нами никто из них никогда не вступал, поэтому даже некорректно было бы сравнивать НФА с афганскими 'духами'…
В начале февраля нас перевели в Каспийское военно-морское училище, куда мы захватили с собой несколько матов, на которых проводили занятия по рукопашному бою, и на них же впоследствии помещался во время сна почти весь взвод. Мы снова поселились в казарме, и каждый день стали выезжать на проверки и сопровождения, осуществляли патрулирование города.
Многие подразделения продолжали стоять на блоках в разных частях города, мой взвод в это время несколько раз выезжал в аэропорт г. Баку. В одной ночной проческе города мы случайно столкнулись с Ферганской бригадой Внутренних войск, в которую в 1989 году ушло много наших друзей из 56-й ДШБр.
А еще в Каспийском военно-морском училище местные "морские волки" провели по нашей просьбе занятие с офицерами бригады по покиданию подводной лодки через торпедный аппарат. Ведь мало ли, что может пригодиться офицеру в службе! Тогда мы все еще собирались долго служить нашей любимой Родине!
Жизнь в городе начала входить в спокойное русло. Налаживалась мирная жизнь, на улицах пивные киоски торговали подогретым на электрической плитке разливным пивом. Подобный сервис нам раньше видеть не приходилось.
Заработали кафе, и активизировалась торговля. Но никогда больше жизнь в городе не станет такой, как была раньше - убийства, насилие и жестокость людей сделали свое дело, город покинула большая часть его коренного населения…
За все проведенное в Баку время я так и не смог заняться поисками своих двоюродных сестер, не мог ни у кого спросить и их адреса - ведь мы оказались в Азербайджане совершенно внезапно. Кроме того, я не знал, как меня встретят родственники, с кем они - с экстремистами или нами?
Ведь это была уже, фактически, гражданская война, разделившая людей на непримиримые группы! К счастью, впоследствии оказалось, что все мои родные живы, и они дружно осудили действия погромщиков.
Родственники потом рассказали, что накануне моего отлета в Армению одна из сестер искала меня в здании музыкальной школы Шаумяновского района. С нею мы встретились лишь через несколько лет, когда она со своим мужем уже навсегда покинула Азербайджан.
Впрочем, вскоре после описанных событий мой взвод почти в полном составе улетел в качестве группы сопровождения командира нашей десантно-штурмовой бригады полковника Евневича В.Г. в небольшой горный городок Мегри, расположенный на юге Армении, на самой границе с Ираном и Нахичеванской ССР.
После взятия нами под контроль местного аэропорта началась высадка следовавшего за нами на вертолетах "Ми-двадцать шесть" 2-го парашютно-десантного батальона бригады. После исполнения в Баку несвойственных для десантников функций милиции и внутренних войск нам вновь пришлось переквалифицироваться - на этот раз в пограничников.
В Армении и Нахичеванской ССР последующие два месяца взвод охранял государственную границу СССР, обследовал все окрестные горные массивы, заброшенные кишлаки и пещеры, перевалы и ущелья, для чего мне пришлось вспомнить весь свой афганский опыт передвижения по горам разведгрупп.
Усилиями десантников 56-й ДШБр вновь начало действовать железнодорожное сообщение вдоль реки Аракс, из Азербайджана в Армению, затем в Нахичевань и вновь в Армению.
А попутно мы занимались тем же самым, чем и в Баку - защитой местного гражданского населения от боевиков и там нашим подчиненным довелось понюхать пороху уже по-настоящему...».
(продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/legendy-i-mify-afganskoi-voiny-6529372085e41a1fdf650ae0 )