Александр Магерамов рассказал: «11-го января 1990 года наша 56-я гвардейская десантно-штурмовая бригада была поднята по тревоге. Личному составу довели приказ, что соединение будет переброшено для участия в боевых действиях, но куда именно, нам не сообщили.
Особо этому никто не удивился, так как подобные "командировки" в союзные республики СССР уже давно перестали для нас быть чем-то из ряда вон выходящим. Уйдя из Афганистана, наша армия не увидела обещанного ей руководством мирного неба - огни межнациональных конфликтов запылали к тому времени по всей территории нашей страны.
С момента получения боевой задачи у нас сразу закипела работа. Народ был опытный - почти все офицеры прошли Афганистан, многие с 1988-го по февраль 1989 года провели на Пяндже, где бригада занималась обеспечением вывода советских войск "из-за речки".
В срочном порядке нашим батальоном получалось новое обмундирование для солдат - это была новая зимняя "афганка" взамен тех стеганых телогреек и бушлатов, которые носили в Туркмении наши бойцы, а также каски, бронежилеты, недостающее по штату оружие, ночные приборы, боеприпасы.
Вспомнив афганский опыт, каждый командир стремился спаренные и курсовые пулеметы ПКТ на БМД и БТР-Д зарядить патронами с "бронебойно-зажигательной" пулей Б-32. Фактически это была разрывная пуля, и ввиду вечного дефицита подобного рода боеприпасов, провести подобное мероприятие получилось не у всех.
Наша новая, десантная бронетанковая техника была получена батальоном совсем недавно - около года назад, а когда я прибыл в бригаду с Кушки в феврале 1989 года, весь бригадный парк еще был заставлен БМП-2Д, стоявшими на вооружении десантно-штурмовых батальонов в Афганистане.
Этой грозной для "духов" техники не было лишь у тогдашнего 3-го дшб, бывшего последние 9 лет в составе 70-й мсбр и передавшего всю свою наличную технику 2-му мсб 371-го мсп еще в Афганистане, во время своего вывода из Кандагара в августе 1988 года. Тогда в мою 4-ю роту 371-го полка 5-й мсд попала одна БМП из десантно-штурмового взвода моего друга - Славика Соловьева.
Она была с дыркой в броне, пробитой выстрелом РПГ-7 в задней части, прямо возле буксирного крюка, а еще одна БМП-2Д разведроты 70-й МСБр тогда нам досталась от моего однокашника по Омскому ВОКУ - А. Буйволенко.
Ну а теперь десантно-штурмовой батальон в бригаде остался только один - это был наш, 4-й батальон под командой майора Клюс, сменившего в прошлом году на этой должности подполковника Новикова Олега Сергеевича.
И лишь у 4-го дшб по новому штату должна была быть бронетанковая техника в виде БМД-1 и БТР-Д, самоходная артиллерийская батарея (САБ) на "Нонах", гранатометный взвод и "китайские" десантно-штурмовые роты, состоящие каждая из пяти взводов - 3-х дшв, минометного и пулеметного, в каждой из них по штату значилось по 110 человек, 10 БМД и 5 БТР-Д. 10-й десантно-штурмовой ротой командовал старший лейтенант Андрей Афонин (РВВДКУ-85), 11-й - старший лейтенант Сергей Хомич, 12-й - старший лейтенант Игорь(?) Головань, позже Мешанчук Эдик, а САБ - капитан Владимир Самойлов.
Из командиров взводов и ЗКР в этих подразделениях помню Бреева Володю (ОрджВОКУ-85, ЗКР по ВДП 10 дшр), Исмаилова Талгата (РВВДКУ-90, КВ 10 дшр), Кобылинского Славика (?ВОКУ, КВ 11 дшр), Радченко Андрея (Сумское ВАУ-87, КВ саб), Тихонова Андрея, Дисенова (?ВАУ - ЗК саб), Комара (?ВАУ КМинВ 10 дшр), Худайбергенова Борю (РВВДКУ-89), Сулейманова Игоря (РВВДКУ-89, КВ 10 дшр), Молодова Сергея Георгиевича (РВВДКУ-?, КВ 11 дшр, позже он стал ЗКР 9 пдр по ВДП, а в марте 2000 погиб вместе с 6 пдр Псковской дивизии).
Дшб в бригаде на тот момент был самым многочисленным по количеству личного состава (свыше 500 человек) и, естественно, техники, а всего в бригаде на довольствии стояло около двух с половиной тысяч солдат и сержантов.
Три остальных батальона бригады были еще в 1989 году переформированы в парашютно-десантные, роты в них стали по численности около 80-ти человек, вместо саб в пдб были минометные батареи на "Санях", правда, дополнительно в этих батальонах появились противотанковые батареи с СПГ-9Д и ПТУР 'Метис'. Бронетанковая техника в пдб отсутствовала напрочь, а единственным массовым средством передвижения этих подразделений были транспортеры переднего края (ТПК) на базе "ЛуАЗ -968", мы их называли "мондавошками".
Впрочем, всех этих потомков "Запорожцев" было приказано на боевые действия не привлекать, так же, как и артиллерийские системы, на марш выводилась лишь бронетанковая, автомобильная техника нашего батальона и "серьезные" автомашины остальных подразделенний типа "Камазов", "Уралов", "Зилов", "Газ - 66" и "УАЗиков".
Все мероприятия по подготовке к "боевым" продолжались целый день, лишь ближе к вечеру офицерам удалось отправить посыльных домой, чтобы жены собрали для нас что-нибудь в дорогу. Историческую фразу произнес мой боец на вопрос жены, что я распорядился положить в дорогу из снаряжения и обмундирования.
Как истинный русский солдат, он спокойно ей поведал: "Да кладите, что поплоше, на войну же едем!..", повергнув женщину в шок... Уложив солдат спать, мы с командирами зенитно - ракетного взвода Володей Филимоновым (Полтавское ВЗРУ-85) и взвода связи Леней Куликовым (Томское ВВКУС- 84) всю ночь пили водку и коньяк, причем большую часть тостов поднимали за то, чтобы наутро никуда не лететь... Война нас всех уже изрядно 'достала'!
Но, видно, грехи наши были безмерны, и Господь не внял нашим просьбам, поэтому утром 12 января подразделения бригады построились на плацу… Мы получили боевую задачу на марш от командира бригады - полковника Евневича и пошли заводить свою технику, грузить в нее необходимое в командировке имущество.
Вскоре мой гранатометный взвод в полном состав, то есть в количестве 22-х человек с 22-мя АКС74 и двумя АГС-17 (остальные четыре мы сдали на склад РАВ бригады - примечание автора) уже сидел в своих штатных БТР-Д с бортовыми номерами 404, 405 и 406. В 11 часов мы начали 60-ти километровый марш на город Мары.
Наши гусеничные бронетранспортеры бежали ходко, впрочем, это была практически новая техника. Я, правда, по приказу комбата всю дорогу провел за штурвалом командирской БМП-1КШ. После обеда мы уже были на военном аэродроме Мары-2.
Два десятка транспортных Ил-76 стояли на 'взлетке', и практически сразу началась погрузка подразделений. В каждый борт грузили по три БМД (БТР-Д) и около 50-ти человек личного состава. По мере загрузки самолеты улетали. Мой взвод по-королевски разместился в отдельном самолете, нам лишь дали "довесок" в два десятка человек. Вскоре мы взлетели, и в 16-00 самолет уже преследовал начавшее клониться к закату солнце.
Разместив в салоне подчиненных, я поднялся в кабину пилотов и спросил их, куда же мы, наконец, летим, ведь этот вопрос мучил нас уже вторые сутки. Ответ был краток: "Аэродром Кюрдамир, Азебайджанская ССР" Так мы узнали место своего назначения…
Темнело, на землю падали скупые лучи заходящего январского солнца, освещая песок, под нами светились барханы пустыни Каракум. Какая же она огромная, ни конца, ни края не видно! Глядя на нее, почему-то сразу представлялась летняя жара, такая же, как в Афганистане и прошлогодний июльский марш нашего батальона в пешем порядке в свой район сосредоточения.
Но через несколько часов пустыня оборвалась, а на смену ей пришла темная масса, в которой отражались зловещие, кроваво-красные блики солнца - это был Каспий, а за ним лежал Азербайджан, в котором я не был уже два десятка лет.
Что ждет нас там? Всем ли суждено вернуться? Неожиданно понял свое упущение и приказал замкомвзвода раздать бойцам индивидуальные перевязочные пакеты, а также нарезать кровоостанавливающие жгуты из приготовленной заранее автомобильной камеры. Все это за время полета было закреплено солдатами на прикладах АКСов по "афганскому варианту".
Азербайджан нас встретил нерадостно, погода была хмурая и гораздо более холодная, чем в Туркмении. Авиаторы быстро выгрузили из транспортников наши бронетранспортеры. Батальон сразу разделили на две части - техника отдельно, личный состав отдельно.
Мои механики со своими машинами пошли в подчинение зампотеха батальона майора Гвоздя, который начал формировать наземную колонну. Проинструктировав своего старшего механика-водителя - рядового Абдулатипова, я повел взвод на соседнее взлетное поле, где батальон начинал грузиться в транспортные вертолеты Ми-26.
В каждый такой "сарай" грузили свыше 100 человек со всем личным и коллективным вооружением, РД-54 и снаряжением. Солдаты, уставшие от массы сегодняшних впечатлений, завалились спать прямо на металлическом полу взлетевшей машины.
Я вновь пошел в кабину пилотов, чтобы задать уже набивший сегодня оскомину вопрос: "Куда летим?" На этот раз ответ был: "Порт Ильич, под Ленкорань!" Мне это ни о чем не говорило, поэтому они уточнили, что данный населенный пункт находится к югу от Баку, ближе к иранской границе.
Я смотрел из кабины пилотов в ночное небо - не меньше десятка "двадцать шестых" секли своими лопастями воздушный поток. Нам до этого не приходилось передвигаться на подобных летательных аппаратах, самая большая винтокрылая машина, на которой мне довелось раньше летать, был Ми-6.
Но он ведь чуть ли не вдвое меньше! Вскоре показалась взлетная полоса, и впереди идущие машины стали заходить на посадку. Вскоре приземлились и мы.
С аэродрома нас грузовиками привезли в сам Порт Ильич и разместили в какой-то воинской части. Вокруг постреливали. Но мы, выставив караулы, уже спали вповалку, не обращая внимания на недружелюбное поведение местных боевиков!
Казармы были оборудованы "буржуйками", в которые был подведен природный газ, поэтому было довольно тепло. Наутро 13-го обстановка в городе стала накаляться, пальба вокруг части несколько активизировалась, но по нам по-прежнему не стреляли. В городе Ленкорань власть захватил Народный фронт Азербайджана (НФА) и все - почта, телеграф, телефон, райком, горисполком, милиция - все находилось в их руках.
Почти все утро прошло в полном бездействии, поэтому я приказал бойцам изготовить "смертные медальоны", такие же, какие мы делали в Афганистане - висящий на шее патрон к автомату с вложенной внутри запиской со сведениями о военнослужащем. На следующий день в 16 часов мы приготовились к нападению, но боевики почему-то отказались от своих намерений.
Попутно, при подготовке к бою провели занятия с бойцами по правилам оказания первой медицинской помощи. Ходили упорные слухи, что в Баку идут боевые действия, и уже 22 человека на тот момент погибло.
А в дивизии Советской армии, в которой мы находились, ночью остановили машину и убили майора из пехоты. Местное командование вело безуспешные переговоры с НФА, а руководству бригады тем временем так и не удалось решить вопрос о боевом применении нашей части, поэтому вскоре мы опять проделали аналогичный путь до Кюрдамира, только в обратном направлении.
На аэродроме нас на этот раз разместили в установленных в наше отсутствие палатках. Правда, в палатках не было ни кроватей, ни матрасов, ни одеял. Бронетанковая и автомобильная техника тоже была уже в тот момент на месте - наша колонна пыталась своим ходом добраться в Порт-Ильич, но кордоны Народного фронта ее не пропустили.
Вскоре меня вызвал комбат - майор Клюс, и распорядился получить спальные мешки на батальон. Я с радостью занялся этим вопросом, так как спать солдатам, сержантам, да и многим прапорщикам - офицерам было не на чем, во взводе у меня в наличии было всего лишь пара спальных мешков и несколько специальных плащ-палаток "Дождь", оставшихся еще с Афганистана.
Вскоре все тюки с новыми спальниками 3-го размера уже были распределены среди солдат взвода, остальному батальону достались лишь 1 и 2 размеры. Правда, вскоре мне поступило указание обменять часть моих спальников для командования батальона, оказавшихся, как на подбор высокорослыми и не влезавших в доставшиеся им мешки. Этому я сопротивляться не стал...
На следующий день мы встречали Болградскую дивизию ВДВ. Она, как и мы, несколькими днями ранее, долго приземлялась на десятках Ил-76. Вскоре выгрузка закончилась, офицеры нашего батальона сопровождали подразделения "молдаван" до мест их расквартирования. Мне довелось встречать дивизионную разведывательную роту.
Бросилось в глаза то, что в дивизии было много БМД-2 и, что в отличие от нас, одетых в желто-зеленую "афганку" болградцы все были одеты в камуфляж. Качество его, правда, было отвратительным, и он не шел ни в какое сравнение со встречавшимся мне еще в Германии экспериментальным, так называемым "чехословацким" полевым обмундированием, износу которому практически не было. Вскоре многие наши "шаруны" уже щеголяли в кепках и куртках, обменяных и "позаимствованых" у болградских десантников.
А тем временем продолжалась подготовка к выполнению поставленной задачи. Какой она будет, нам не говорили, но у высшего руководства, отдававшего бригаде приказы, чувствовалась какая-то растерянность.
Ходили слухи, что в Баку идет кровавая резня. Мы ни в коем случае не связывали это ни с одной из местных национальностей, даже наши бригадные азербайджанцы и армяне продолжали оставаться в добрых отношениях. Практически все это время мы проводили разведывательные мероприятия, готовили технику к маршу.
По приказу вышестоящего командования мною были получены на батальон холостые боеприпасы и насадки для стрельбы ими из пулемета ПКТ. На каждой машине один курсовой пулемет был заряжен именно этими боеприпасами, для чего мы разрядили по нескольку коробок боевых патронов к пулемету.
Ведь все это время вокруг Кюрдамира было очень неспокойно, постоянно происходили какие-то эксцессы, перестрелки и задержания нарушителей комендантского часа. Наконец, 18-го января задача бригадой была получена, офицерам выдали кроки маршрутов и 19-го наша бронетанковая техника и техника болградцев начали марш на Баку.
Мы были заранее проинструктированы, что находимся не во вражеском государстве, а все, кто нам противостоит - гражданские лица, которые являются советскими гражданами, неважно, какой они национальности. В голове колонны шла дивизионная разведрота, а за ней следовали остальные подразделения на БМД и БТР-Д.
Среди них следовал и наш дшб. Все три парашютно-десантных батальона бригады перебрасывались на автомобилях, следующих в хвосте колонны гусеничных машин. Часть маршрута до Баку наша "бронезмея" прошла без помех и какого-либо противодействия со стороны боевиков НФА.
Вот что вспоминает очевидец из 217 полка Болградской дивизии: «Около 20.00 19.01 разведывательные роты разогнали два блока... и дали [нам] дорогу... на Баку. Первый блок азеров встретили под Муганью. Преодолевали блок весело, с битьем людей и техники... Дальше шли быстрее, впереди выслали милицейский УАЗик с 'мигалкой', внутри замполит 2-й пдр с бойцами.
Милиция была на стороне НФА, поэтому к блокам подъезжали беспрепятственно, разгоняли стрельбой азербайджанцев, чтобы те не успели поджечь технику и скаты, облитые нефтью. Позже подходили мы, трофейными КрАЗами пробивали брешь в завалах, так, чтобы могла пройти техника, и неслись дальше.
Около 03.00 20.01 в районе Кази-Магомада мой боевой разведывательный дозор (БРД) доложил, что слышит шум приближающейся от Баку колонны. Мы в это время разбирали завал [из тяжелых тракторов и грузовиков] на виадуке. Приказал БРД в бой не вступать, вести наблюдение.
Через несколько минут получил доклад от БРД, что это 103 вдд выдвигается на юг. Мы пошли дальше на Баку. Около 05.00 20.01 встретил танковый батальон с партизанами, который должен был двигать впереди при входе в город. Над Баку все небо [было] в трассерах...»
По мере приближения к Баку напряжение действительно все время нарастало. Кордоны НФА попадались все чаще, были видны явные следы какой-то борьбы, а вскоре начали попадаться сожженные и брошенные легковые автомобили…
Мы входили в Баку с юга, наблюдая следы жесткого противостояния - расплющенные, расстрелянные и сожженные гражданские автомобили, брошенные личные вещи говорили о том, что здесь были боестолкновения. Интенсивность стрельбы нарастала, в нашей колонне она тоже раздавалась все чаще.
Мы вели огонь из автоматов боевыми патронами в воздух, иногда стреляли холостыми, не позволяя никому приближаться к машинам. Провокаций со стороны НФА было предостаточно - в одном месте БМДшкам батальона даже пришлось ехать по "жигам", битком набитых людьми. Впрочем, среди пассажиров обошлось без жертв, мы это видели, когда они ошалело выползали из расплющенной машины!
Наконец, утром 20-го, когда мы вошли в город, навстречу нашей технике еще продолжали двигаться колонны БМД Витебской дивизии. Все перекрестки и площади Баку представляли собой весьма поучительные зрелища - БМП-1 с выглядывающими из десантных люков "партизанами" - одетыми в солдатские шинели пожилыми усатыми дядьками лет 50-ти с АКМами наизготовку...
Нам рассказали впоследствии, что это были резервисты из Ростова-на-Дону. "Партизаны" вели напряженное круговое наблюдение, немедленно открывая огонь по всем подозрительным лицам, передвигающимся по крышам домов, и представляли собою полную противоположность нам, расслабленно сидящим на броне.
Невооруженным взглядом было видно, что накануне в городе шли бои… На одной из улиц колонна остановилась. В окрестных окнах домов были видны множества лиц, тротуары также были забиты местными жителями. Все угрюмо смотрели на нас, но особой агрессии по отношению к передвигающимся по городу войскам я не заметил.
Единственное, чем выражали свое отношение к происходящему их отдельные представители - криками и воплями. На одной из улиц колонна стала. К "коробочкам" немедленно подошли несколько человек и стали что-то внимательно разглядывать на гусеницах наших машин.
С соседней БМД раздались очереди - кто-то стрелял в воздух, отгоняя зевак. Мимо нас шли прохожие, одна из женщин остановилась и обратилась ко мне с криками: "За что вы их убили? Они ведь были такие молодые!"
Я ничего не мог понять, но, зная по опыту, что ни в какие дискуссии вступать нельзя, просто послал ее подальше. Так же поступали и мои сидевшие на броне бойцы. Местное население воспринимало, как должное команды: "Шагом марш отсюда!" и "Не останавливаться возле машин!" и быстро уходило.
Впрочем, происходили и обратные ситуации - нам радостно махали руками и благодарили за то, что мы здесь! Бросали даже цветы, а самое интересное, что бакинцы весьма массово несли различные гостинцы солдатам. Причем отравлений у нас впоследствии не было ни одного! Антагонизм людей с армией появился гораздо позже, а в тот момент город, похоже, начал осознавать, что натворили его обыватели!
Через некоторое время мы прибыли в какую-то воинскую часть, механиков я уложил спать в машинах, назначив охранение, а всех остальных разместил в отведенной для батальона казарме. Кроватей не было, да и незачем они нам были! Мы уже сутки с лишним были на ногах, и буквально валились с ног.
Про еду мы даже не вспомнили, а вскоре каждый уже спал в обнимку со своим автоматом в индивидуальном спальном мешке прямо на полу, сбившись в тесную кучу, чтобы было теплее! Но расслабиться нам удалось буквально на полчаса, так как вскоре поступила команда "Подъем, строиться со всем имуществом на улице!"
Мы увязали спальные мешки на РД-54 и построились перед входом в казарму. На улице было темно, и лишь за спиной полковника Евневича, в районе Сальянских казарм шел жестокий бой. Летали трассера, ракеты, шла непрерывная пулеметно-автоматная трескотня, к которой присоединялись очереди крупнокалиберных пулеметов...
Валерий Геннадьевич обратился к нам со следующими словами: "Я знаю, что вы все устали и сделали сегодня практически невозможное! Но вы прекрасно видите, (он обернулся к Сальянским казармам) что происходит в городе! Поэтому я вас прошу выполнить еще одну задачу - необходимо прикрыть техникой подразделения милиции и внутренних войск, и не допустить передвижения экстремистов по городу!"
Ну что же, надо, так надо! Комбрига мы очень уважали, это был редкий среди высшего командного состава по смелости и компетентности человек! Подразделения молча пошли грузиться в свои машины, а по мере сгущения сумерек канонада в городе все больше и больше нарастала! Начали раздаваться взрывы.
Вскоре мой взвод в полном составе находился на площади Украины. Там нас встретили солдаты и офицеры, одетые в милицейскую форму. Я быстро договорился с их командиром, куда нам необходимо поставить БТР-Д и сообщил ему, что взвод в полном составе лишь ограниченно боеспособен, так как люди буквально валятся с ног.
Все же пошли уже третьи сутки без сна! Попросил, чтобы он не беспокоил моих людей без особой необходимости хотя бы часа четыре. Он сказал, что в курсе событий, в которых мы участвовали, и по прошествии буквально нескольких минут мы уже спали внутри своих бронетранспортеров.
Хотя на всякий случай внутри каждой машины на командирское место было назначено по наблюдателю. Трели очередей и разрывы ручных гранат вокруг площади звучали для нас, как колыбельная песня... (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/iolotan--baku-chast-2-65218cd710c0d519cd951d5c )
