Ворон ворону глаз не выклюет. Глава 5
Перед Дмитрием стояла нелёгкая задача и он прекрасно это осознавал. На то, чтобы подготовить концерт, месяца будет явно недостаточно. Даже опытному культработнику потребуется гораздо больше времени, а тем более в условиях колонии. Не всякий заключённый согласится добровольно участвовать в художественной самодеятельности, разве что на принудительной основе.
Предыдущая глава:
Ссылка на начало:
Заставить конечно можно любого, но для этого нужно обладать непререкаемым авторитетом, которого у Полетаева в помине не было и совсем не факт, что когда-нибудь появится. Хотя, он несомненно обладал организационными способностями и в принципе мог сагитировать и повести за собой массы.
Во всяком случае, в прошлом у него это здорово получалось, не зря столько лет отдано управленческой работе. Вот только на зоне весь его прошлый опыт можно было засунуть куда подальше, а то и вовсе выкинуть за ненадобностью.
Всем здесь глубоко наплевать на личностные качества бывшего лидера. Димка, в общем-то, и не питал никаких иллюзий на свой счёт. Более того, с некоторых пор, он стал хорошо понимать своих нынешних сотоварищей и мыслил так же, как и они, поскольку отныне находился с ними по одну сторону баррикад.
В том, чтобы выплясывать перед ментами, развлекать их и юродствовать, нет ничего почётного, один позор и унижение, это скажет любой уважающий себя сиделец. Стоит только Полетаеву заикнуться на эту тему и всё, он труп. К гадалке не ходи, расправа не заставит себя долго ждать.
Но попытка не пытка, а чему быть, того не миновать. Поразмыслив немного, он решил действовать наверняка. Для того, чтобы дело выгорело, лучше подойти к самому авторитетному зеку. Таковым для всех являлся дядя Лёва, у которого за плечами была третья ходка.
В общей совокупности он отсидел 25 лет. Первый раз залетел, когда был совсем зелёным. Всё случилось так нелепо, но последствия были ужасны. Всего лишь постоял на стрёме, пока друзья обносили чужую квартиру, в итоге, тех отмазали, а вот ему пришлось отвечать, потому что некому было заступиться за сироту.
Родители умерли рано, а его воспитывала бабушка. Уж сколько слёз она бедная пролила тогда, дождалась его из тюрьмы, а через год померла. Лев пообещал ей стать человеком, но обещание не сдержал, правда, не по своей вине.
Во второй раз статья была посерьёзнее, покушение на убийство, хотя, Лев тогда сделал доброе дело, предотвратив насилие над несовершеннолетним пацаном. Поняв, что тот собрался затащить жертву в лифт с определёнными целями, он конечно же немедленно вмешался.
Набил морду, а потом взял и выкинул гада с 7 этажа. Это произошло прямо в подъезде и преступник упал спиной на козырёк, благодаря чему остался в живых и смог дать показания. Как это обычно бывает, у благих намерений всегда есть последствия, поэтому вмешательство Лёвы потянуло на новый срок.
Из тюрьмы он вышел озлобленным на весь белый свет. На работу никто не брал, а жить на что-то надо, вот и пошёл в банду, так постепенно и скатился. На ту пору мало кто избежал участи пойти по кривой дорожке, так и с ним вышло.
Семьи не создал, детей не имел, жил, как перекати поле, с его образом жизни по-другому и быть не могло, хорошо, хоть жив остался, в отличие от многих, сгинувших в 90-е. Третий раз дядя Лёва угодил в колонию уже после 60.
Обвинению не удалось найти серьёзных доказательств, поэтому срок не был слишком большим. К моменту, когда посадили Полетаева, тюремному авторитету оставалось отсидеть полгода. Как он сам шутил, ещё чуть-чуть и дембель. В целом, дядя Лёва производил положительное впечатление.
Вот с ним-то Димке и предстояло перетереть на тему вовлечения бывалых сидельцев в художественную самодеятельность. Боялся ли он? Скорее да, чем нет, хотя, никогда не был трусливым, но тут особый случай.
Он подошёл поговорить после ужина. Дядя Лёва по обыкновению сидел в окружении своей многочисленной свиты. Разговор вышел очень непростым, но содержательным. Как ни странно, определённая смелость новичка пришлась ему по вкусу. Тот не стал ходить вокруг, да около, а сразу обозначил, что хотел.
- Да ты никак рехнулся, родной? Чтобы дядя Лёва пошёл навстречу такому, как ты? - процедил один из приближённых, ловко сплюнув сквозь щель в зубах, едва не попав на ботинок Дмитрия.
- Не лезь поперёк батьки, Ржавый, я сам разберусь, - поморщился Лев, осаживая не в меру ретивого помощника, после чего добавил, глядя на Полетаева, - Хм, то есть ты на полном серьёзе просишь, чтобы я повлиял на людей и заставил их пересмотреть свои взгляды?
- Уверен, что они к вам прислушаются.
- Я не сомневаюсь, что так оно и будет. Одно непонятно, мне-то это зачем? Кто ты такой, чтобы я ради тебя старался?
- Просто человек, такой же, как вы.
- Такой же, как я? А не много ли ты на себя берёшь? Ты против меня никто, вот отсидишь с моё, тогда и поговорим.
- Ну, может не такой как вы, хотя, я тоже оказался здесь не по своей воле. Предлагаете отсидеть столько же? Пожалуй, не соглашусь, в мои планы это точно не входит, даже не уговаривайте.
- А ты борзый, как я погляжу. Неужто не боишься моего гнева?
- Почему же? Есть определённый мандраж.
- Так что там говоришь, с этим праздником?
- В общем, концерт состоится через три с половиной недели, времени почти в обрез.
- Вот как? Значит, концерту быть, при любом раскладе?
- У меня нет выбора.
- А скажи-ка мне вот что, Полетаев. Подходя с такой сомнительной просьбой, ты был заранее уверен, что я прислушаюсь к твоим доводам и помогу?
- Нет конечно, как я могу быть уверенным?
- Но ты так выразился, заявив, что концерт состоится.
- Вы неверно поняли, я лишь подчеркнул, что если не удастся собрать людей, то мне придётся отдуваться одному за всех.
- А тебе такое под силу? Уверен, что сможешь удивить в одиночку?
- Попытаюсь, если понадобится. Спою, спляшу, на гитаре сыграю, на баяне ещё могу.
- О как? Выходит, ты у нас человек-оркестр?
- Примерно так. В нашем кульке таких было полно.
- И чего тебя с твоими талантами в политику понесло?
- Так получилось. Кто ж знал, чем всё закончится?
- Да уж, попал ты, брат.
- Ну, так что, поможете или рассчитывать только на свои силы?
- Покумекать надо, посоветоваться со всеми. Не могу же я их заставить против воли?
- Я всё понимаю.
- Слушай, дядя Лёва, может он и петь не умеет? Трындеть-то всякий может, как говорится, не мешки ворочать.
- Это ты дело говоришь. Ну, что споёшь нам, Полетаев?
- Почему нет? Только я блатных песен не знаю.
- Начинай уже, а то больно много разговариваешь.
Димку не пришлось просить дважды. Уж что-что, а петь он любил всегда. В детстве и юности, когда за столом собирались близкие и дальние родственники, петь начинали после третьей рюмки, вступал кто-то один, а подхватывали все.
Так и вырос, впитывая в себя, как губка, любовь к народным песням. С женой тоже пел, особенно в годы учёбы, но потом постепенно совместное пение сошло на нет. Он был слишком занят другим делом, а для неё это стало работой. Теперь только и осталось, что вспоминать об упущенных возможностях.
Над бараком лилась народная песня, бывалые зеки настолько прониклись исполнением, что слушали, разинув рты. Кое-кто стал тихонечко подпевать, не в силах остаться равнодушным, а в конце уже пели все.
Слова лились сами собой, откуда-то из глубин памяти, каждый в этот момент вспоминал о своём. Полетаев в мечтах улетел домой, к жене и детям, он пел для них. Совместная песня не просто брала за душу, а вызывала ком в горле:
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется.
Там сердце девичье забьется
С восторгом чувств – не для меня
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств – не для меня
Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для меня.
Не для меня журчат ручьи
Текут алмазными струями,
Там дева с черными бровями,
Она растет не для меня.
Не для меня цветут цветы,
Распустит роза цвет душистый
Сорвешь цветок, а он завянет
Такая жизнь не для меня.
Не для меня придет Пасха,
За стол родня вся соберется
“Христос Воскрес” – из уст польется –
Такая жизнь не для меня.
А для меня кусок свинца,
Он в тело белое вопьется
И слезы горькие прольются
Такая жизнь, брат, ждет меня.
Когда стихли все звуки, вокруг ещё долго стояла тишина, но совсем не зловещая, а какая-то просветлённая. Говорить никому не хотелось, слова здесь были просто излишни. Через какое-то время дядя Лёва наконец встряхнулся и изрёк:
- Концерту быть, записывай меня первого. Правда не знаю, на что я сгожусь, но разберёмся по ходу дела.
Надо ли говорить, что после его слов, мало кто остался равнодушным? В итоге в труппу набралось больше десятка из наиболее способных и артистичных. С разрешения начальства, участников на время репетиций освобождали от работы.
Поскольку концерт был не для заключённых, Полетаев и сотоварищи решили их порадовать и генеральный прогон провели в бараке, перед всеми. Правда не во всю мощь, а вполсилы, но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать всеобщий восторг и ликование.
Помимо песен, артисты подготовили пару танцевальных номеров, несколько сценок, а ещё, чтение стихов. Тут уж отличился Ржавый, оказалось, он знал их великое множество и даже писал свои. Наконец наступил день Х, который должен был стать переломным в судьбе Дмитрия.
Продолжение тут:
Ссылка на навигатор:
Ссылка на второй канал: