В этой нехитрой армейской премудрости изложена вся суть военной службы, которая лишь на один процент состоит из боевой подготовки. Всё остальное – это попытка хоть как-то убить бесконечно тянущееся время, чтобы, наконец-то, освободить себя от тягостных государевых обязанностей.
Революционный шторм 1905 года и неудачный ход русско-японской войны в значительной степени повлияли на то, что армия оказалась в уязвлённом положении. Будучи главным оплотом правящего режима, она подверглась массированной атаке со стороны революционеров всех мастей, стремившихся расколоть её и, таким образом, лишить власть необходимой опоры и защиты.
Бунтари, учитывая провальный опыт «хождения в народ» в 70-х годах XIX века, решили переменить тактику воздействия на умы.
3-го января 1906 года Командующий 47-й пехотной дивизии генерал-майор М. П. Давыдов направил распоряжение Командиру 187-го пехотного Холмского полка полковнику Е. М. Михелису, в котором предупреждал об активизации революционных элементов, избрании ими новой формы поведения, и настоятельно рекомендовал обратить внимание на поступающих в полк новобранцев :
«… В последнее время революционные агитаторы избрали новый способ распространения среди войск преступной пропаганды.
С целью наиболее успешного воздействия на нижних чинов, агитаторы переодевались в военную форму, проникали под видом военным чинов в казармы и проявляли свою преступную деятельность, иногда в течение нескольких дней, оставаясь незамеченными начальниками из офицеров.
Подобные случаи были обнаружены в Севастополе, Киеве и Петербурге.
Военный Министр, сообщив Министру Юстиции о необходимости усиления уголовной ответственности для агитаторов, проникающих в казармы, переодетыми в военную форму, вместе с тем нашёл, что подобные случаи указывают на несомненное отсутствие в тех частях внутреннего порядка и на несоблюдение начальствующими нижними чинами всех правил уставов Внутренней и Гарнизонной службы.
Полагая, что недопущение подобных прискорбных явлений зависит не столько от строгости наказания для гражданских лиц, сколько от неукоснительного соблюдения установленных законом правил внутреннего порядка в частях войск, предлагаю Вам усилить надзор за внутренним порядком в частях войск во вверенном Вам полку и возбуждать против начальствующих лиц всех степеней, виновных в недостаточном надзоре за порядком, преследования по всей строгости закона.
Особенное внимание в этом отношении предлагаю обратить на прибывающих новобранцев…».
Вскоре, Управление Дежурного Генерала Главного Штаба Военного Министерства представило на имя Начальника Штаба Варшавского военного округа «для зависящих распоряжений и принятия мер против этих рассадников революционной пропаганды» список военно-революционных организаций, члены которых активно баламутят воинские части:
«… I. Военно-революционные организации Российской социал-демократической рабочей партии.
1., в Варшаве – «Варшавский Комитет военно-революционной организации» и Варшавская Центральная группа военно-революционной организации».
2., в Казани – «Военная группа при Казанском социал-демократическом комитете».
3., в Двинске – «Военно-революционной организация Двинского Комитета Российской социал-демократической рабочей партии».
4., в Одессе – «Военная организация при Одесской группе Российской социал-демократической рабочей партии».
5., в Нижнем Новгороде – «Социал-демократическая группа военнослужащих».
6., в Либаве – «Либавская военная социал-демократическая организация».
II. Военно-революционные организации партии социалистов-революционеров.
1., в С.Петербурге – «Военная организация партии социалистов-революционеров».
2., в Киеве – «Киевская организация партии социалистов-революционеров».
3., в Самаре – «Военная организация при Самарском Комитете партии социалистов-революционеров».
4., в Саратове – «Военная организация при Саратовском Комитете партии социалистов-революционеров».
5., в Одессе – «Одесская группа солдат» и «Одесский союз моряков».
6., в Севастополе – «Группа матросов социалистов-революционеров».
7., в Тифлисе – «Военная организация при Тифлисском Комитете партии социалистов-революционеров».
III. Военно-революционные организации еврейского сообщества «Бунд».
1., в Волынской губернии – «Ровенская военно-революционная группа».
2., в Гродно – «Гродненская военно-революционная группа».
3., в Ковно – «Ковенская военно-революционная группа».
4., в Риге – «Военно-социалистическая организация» при Рижском Федеративном Комитете Латышской социал-демократической рабочей партии и Бунда.
IV. Революционные организации, принадлежности коих к революционным партиям не выяснена.
1., в Петроковской губернии - «Лодзинская военно-революционная организация».
2., в Сувалской губернии - «Мариампольская военно-революционная группа».
3., в Ковенской губернии - «Вилькомирская военная организация».
V. Внепартийная военно-революционная организация – «Всероссийский союз военнослужащих» с Центральным Комитетом в С.Петербурге…».
Причину подобных явлений, а именно, подверженность нижних чинов тлетворному влиянию крамольников, генерал видел лишь в одном – солдатском безделье. Отсюда и грозный приказ по дивизии за № 7, появившийся на следующий день:
«… Ни на час не оставлять солдата без дела, в его распоряжении может быть предоставлена лишь ночь и время с обеда до 3-х часов дня…» .
****
Столь жёсткие меры предлагались Давыдовым не случайно. Поводом к строгости послужило инспектирование входящих в состав дивизии пехотных полков (185-го Седлецкого, 186-го Луковского, 187-го Холмского и 188-го Красноставского). Результатом чего стало грозное обращение Командующего дивизией к офицерам.
Генерал сильно удивлялся, что минимум 50% нижних чинов занимаются отнюдь не теми обязанностями, которые должны быть у солдата:
«… При посещении полков я имел случай обращать Ваше внимание на то, как мало вообще занят наш солдат военным делом, хотя назначенного ему для этого по расписанию времени более, чем достаточно.
В действительности не занимается делом не более половины, остальные отвлекаются от занятий и притом незаконно. Даже с формальной стороны, например: во время занятий получают хлеб, продукты, другие убирают двор, человек 5 на визитации у доктора (половина здоровых), ротные сапожники, портные и мастеровые тут же в ротах заняты своим мастерством, а третьи попросту на побегушках у офицеров по их личным делам.
Наконец, даже дневальные (т.е. 4 – 5 человек в роте) во время занятий тоже ничего не делают. Дежурный (часто унтер-офицер) бесцельно бродит по казарме, а дневальные, один или два, тут же спят (по уставу имеют право, хотя бы они и спали ночью часов 6), другой стоит у внутренних дверей, третий – у наружных, хотя в эти часы никто не входит и не выходит.
Картина сама по себе печальная, но ещё более печально то, что с таким порядком мирятся и даже оправдывают его статьями устава…».
Более всего возмущало Командующего бесцельное времяпрепровождение нижних чинов, от чего, собственно, и рождался беспорядок. Непосредственно сами занятия, которые и должны были формировать из неотёсанного деревенского парня физически сильного мужчину и настоящего солдата, по мнению Давыдова, превратились в сугубо формальную процедуру:
«… начинаются они значительно позже назначенного времени, причём перерывы между различными занятиями тянутся не 10, а 20 и более минут. Самый характер ведения занятий способен вызывать лишь скуку и томление, а уж никак не интерес к ним и взаимные соревнования. И действительно, как может быть интерес к делу, когда, например, на гимнастике один подтягивается, а остальные стоят навытяжку в строю, ожидая своей очереди. Тоже и при занятиях стрелковым делом, когда одного поверяют в зеркало, а 20 человек бесцельно щёлкают затворами. А изучение уставов: в течение всей службы, т. е. 4 года, и притом не менее двух раз в неделю читают и перечитывают солдату от начала до конца гарнизонные уставы – и всё-таки его не знают даже унтер-офицеры.
Солдат, наряжается в караул часовым в течение 1/3 суток, а остальные часы почти целые сутки остаются в полном бездействии и ротный командир не почитает себя обязанным провести на этот день несколько часов в карауле со своей ротой, проверить кто и как несёт службу на практике. Полагать надо, что это наиболее рациональный способ из учения и поверки этой важнейшей, в особенности в настоящее время, службы, которая так слабо у нас ведётся.
Далее, по смене с караула, рота целые сутки отдыхает на точном основании Устава…».
Изучение Уставов было прекрасным временем заткнуть какую-нибудь временную лакуну. Золотое правило: «Не знаешь, чем солдата занять – заставь его читать устав». Однако при таком подходе надеяться на полновесное изучение основ не приходилось. Солдат мог и проспать с книжкой в руках.
Далее Давыдов прошёлся по самой армейской подготовке:
«… С таким же успехом ведутся и занятия с унтер-офицерами, в главнейшей подготовке, полевой; во всю зиму они не имеют практики, а потом не только не совершенствуются, но забывают и то, чему их учили в учебной команде. Ходите ли Вы с ними по полю с картой? Посылаете ли их на рекогносцировку, на съёмку? Даёте ли полевые задания? А вечерние занятия с ними батальонных командиров, не ограничиваются ли чтением всё тех же уставов? Разбираются ли боевые действия войск (взвода, роты) при той или иной другой обстановке? Требуется ли решение задачи в форме письменного донесения?...».
Судя по всему, ни на один из этих вопросов Давыдов не получил положительного ответа.
Не обошёл господин генерал и тыловую сторону армейской жизни, заметив, что она занимает слишком много времени:
«… Наконец, обращает на себя внимание огромный процент нижних чинов, отвлекаемый из рот на полковые хозяйственные работы: подгонка обмундирования, сапог, лагеря; чистка и ремонт запасов; вещевого, обозного оружия и, наконец, - текущий ремонт хозяйственной части (мастерские). Большое это зло, с которым приходится мириться, но надо и бороться. Между тем, не вижу никакой борьбы, но как бы поощрение, т. к. на работу назначаются нередко больше рабочих, чем нужно, и вообще, продуктивность работы крайне слаба. Видимо, сверху нет должного надзора, и требовательности, и здесь, как и во всём, работают вяло, кое-как и безо всякого интереса…».
Давыдов отметил, что военные живут ещё методами Наполеоновского времени, хотя «прежние способы и приёмы подготовки и система занятий ныне уже не годны».
«… Занятия нужно вести с полной интенсивностью, стараясь использовать для дела каждый день, каждый лишний час. Между тем, наш солдат большую часть времени проводит в праздности; занятия ведутся вяло, без интереса, ограничиваясь формальной стороной, а потому лишь тяготят его; по часам, выдерживая под ружьём и подравнивая, или читая ему в сотый раз статьи из устава, или заставляя по счёту махать руками и болтать ногами и тому подобными упражнениями, мы не выработаем современной армии…».
Завершил Командующий своё грозное обращение к офицерам призывом – «необходимо в корне изменить отношение к делу, … поставить дело так, чтобы солдат был занят целый день».
****
Странно, конечно, что до господина генерала такие очевидные факты дошли только теперь. Конечно, в умах военного командования армия всё время мыслилась как постоянно действующий живой организм, формирования специального назначения (спецназ), денно и нощно занимающиеся усиленной боевой подготовкой – физическими упражнениями, преодолением препятствий, стрельбой и тактическими занятиями.
Однако, если хорошо присмотреться, то на деле генералы сами обеспечили такое бесцельное и бездарное времяпрепровождение нижних чинов.
Во-первых, оторванные от своих родовых корней и семей, земледельческих занятий, крестьяне, составлявшие основную массу армии, воспринимали её и всё, что с ней связано, как тяготы, повинности – необходимую и суровую обязанность. Бремя, обуза, хомут, ноша – вот какими эпитетами характеризовалась для абсолютного большинства населения царская служба. Попытка сделать ярмо радостным – занятие глупое.
Во-вторых, армия, насчитывающая в мирное время свыше одного миллиона человек, просто физически не может по объективным причинам ежедневно совершенствоваться в своей боевой подготовке. Такими вещами от силы занимается 5% личного состава, в то время, как оставшиеся 95% будут естественно «простаивать». К тому же, армия всегда была и есть самодостаточным и обеспечивающим себя механизмом. А раз так – то, кто тогда будет заниматься необходимыми тыловыми работами?
В общем, суровый окрик Давыдова – не более, чем «глас вопиющего в пустыне». Попытка разыграть карту человека, не знающего и не понимающего истинные причины бедственного положения дел.
Во-первых, начиная с 1874 года армия представляла собой оперативное объединение повременной занятости, т.е. когда человек служит определенный срок, вне зависимости от навыков и произведенных действий. Все, кто платит за время, очень обеспокоены тем, чтобы человек был постоянно занят и не использовал время для себя.
Если же работа сдельная, то нанимателя интересует только результат, а что человек делает, и чем занимается, нанимателя абсолютно не интересует. Поэтому, если бы армия была заточена на результат, то всем бы было без разницы, как солдаты достигают его. Мерилом их работы были бы объективные действия и результаты.
Во-вторых, неумение работать с объективной реальностью приводят к том, что объективная реальность разрывает придуманный мир и уничтожает его. Революция - это результат невозможности эволюции. Поэтому, основная проблема - это неспособность остановить информацию, что в итоге и привела к сметению режима.
И, в-третьих, боевая подготовка - это всё же другая, отдельная тема. Ни какому правительству, ни в какие времена не нужна была боеспособная армия. Армию (т. е. иерархичную систему вооружённых до зубов людей) власти всегда боялись больше, чем любых внешних конкурентов. Поэтому никто и никогда не позволит рабам обрести профессиональные воинские навыки.