— Совсем старая Варвара из ума выжила! Волосы подстригла так коротко, почти как у мужика и в белый цвет покрасилась.
— Ага, и шорты такие короткие носит, будто ей двадцать лет!
— Так ей вроде бы не так и много лет, недавно на пенсию только вышла.
— Вот именно, на пенсию вышла, а все как молодая наряжается.
Моя золовка Татьяна и ее подруга еще долго обсуждали нашу односельчанку Варвару Семенову, но я больше не посмела им перечить. В прошлом году я сама подстриглась коротко и в результате получила от мужа такой нагоняй, что мама не горюй. Не обошлось без наветов той же Таньки, конечно, она у них в семье и баба, и мужик, даром, что одинокая.
Мой муж Гриша в семье был младшим. У него еще есть старший брат, давно перебравшийся в столицу и соответственно сестра Татьяна. Они рано остались без родителей и вот Татьяна всем в доме и заправляла. Я была благодарна ей за то, что она по ее словам вырастила Гришу. Хотя и была старше его всего на два года. На самом деле вся забота о брате и сестре тогда легла на старшего Виктора. И это он их обоих вырастил.
То, что Татьяна являлась главнокомандующим и в нашей семье, меня немного раздражало. Тем более что у нас с Гришей у самих были уже взрослые дети и мы с ним, как бы помягче сказать, были далеко не в том возрасте, когда нас можно было воспитывать. Сама Танька так и не вышла замуж, детей у нее тоже не было, поэтому мы были ближайшими объектами, подлежащими дрессировке.
— Сонька, а ты что же это яйца в магазине покупаешь? — Таня переключила внимание на меня, — Своих кур держит, а яйца в магазине берет! Ну что за растяпа!
— Что-то плохо несутся куры в последнее время, — соврала я. Не могла же я ей рассказать, что отдала свежие яйца соседке, потому что у нее приехал внук из города и мальчонке эти самые яйца были нужнее, чем нам. Организм молодой, растущий, а нам для шарлотки подойдут и из магазина.
— Может, ты кур, чем-то не тем кормишь? С тебя станется, — Танька захохотала, и ее подруга тут же присоединилась к веселью.
Корни неприязни ко мне Татьяны тянулись еще из нашей юности, когда мы с ней были влюблены в одного и того же парня. Его звали Рафаэль, Рафик. Отец его был армянин, а мать русская, родом из нашего села. Отец Рафика в молодые годы проходил службу в воинской части, расположенной неподалеку. Встретил мать Рафаэля, да так и остался в этих краях.
Рафик учился в нашей школе и его черные глаза привлекали внимание многих девчонок. Но Рафик не пользовался своим положением сельского экзотического красавца, его больше привлекала учеба. Рафик был великим математиком, по крайней мере, все учителя пророчили ему именно такое будущее.
Не спорю, я тоже входила в число тех, кто любовался черными, как смоль кудрями и широкими плечами Рафаэля, тем более он уже учился в выпускном классе, когда я только-только начала осознавать свою девичью сущность. А старшеклассники всегда кажутся более мужественными, чем собственные одноклассники. Таня же училась с Рафиком в одном классе и много лет тешила себя надеждой на ответные чувства Рафаэля.
То, что Рафик обратил свое внимание именно на меня, было для меня самой полной неожиданностью. Ох, как билось мое сердце, когда он просто касался моей руки! Но это вначале, потом я поняла, что Рафик, это совсем не тот парень, по которому пускают слюни местные девчонки. Он личность, с большой буквы! Такого человека я никогда не встречала в своей жизни ни до, ни после. Именно общаясь с ним, я по-настоящему влюбилась. Не в глаза и плечи, а в его душу! Если бы мир состоял сплошь из таких людей как Рафаэль, добрых и честных, отважных и справедливых, то, я уверена, планета бы крутилась иначе, пританцовывая от счастья, что ее населяют подобные существа.
В тот год Рафик уже заканчивал школу. Для него только-только отзвенел последний звонок, и мы с ним строили планы, как после окончания моей учебы, я приеду к нему в столицу, чтобы тоже поступить в какой-нибудь вуз. Сам Рафик уже фактически являлся студентом факультета математики самого престижного учебного заведения столицы. В его зачислении никто не сомневался, медалист, победитель многих олимпиад и прочее-прочее.
— Соня, ты только учись старательно и скоро мы снова будем вместе, — напутствовал меня Рафаэль. Я понимала, что он абсолютно прав. Именно сейчас мне предстояло строить свою жизнь, и фундамент должен был иметь крепкое основание.
— Я только одного боюсь, — вздыхала я.
— Чего же?
— Что ты найдешь себе в Москве кого-то лучше меня и забудешь нашу любовь.
Рафик повернул к себе мое лицо и заглянул прямо в глаза:
— Софья! Я никогда, слышишь, никогда не бросаю слов на ветер. А тебя я буду любить всю жизнь, клянусь тебе в этом.
В последний день, когда я видела Рафаэля, мы с моим одноклассником Гришей прибирали класс. Когда закончили уборку, обнаружили, что дверь в кабинет заперта снаружи. Мы стучали, кричали в окна второго этажа, но никто нас не услышал. Окна выходили на дальний двор, а занятия в школе давно закончились. Коридоры были пусты.
— Похоже, придется сидеть тут всю ночь, — вздохнул Гриша.
— Может быть, взломаем замок?
— Ага, чтобы нам потом влепили выговор за порчу имущества?
Мы сидели взаперти довольно долго. Гриша периодически смотрел на часы, а потом, вдруг подошел ко мне вплотную и впился в мои губы слюнявым ртом. В тот же момент дверь в кабинет распахнулась, и в нее вошли Татьяна сестра Гриши и Рафаэль.
— Я же говорила, они здесь, — на ходу сказала Таня и осеклась, увидев нас.
Мои щеки горели. Но не от стыда, а от возмущения. Я даже не успела понять, как этот поцелуй выглядел со стороны, потому что я не расценивала данное происшествие как поцелуй. А вот Рафик именно так все это и воспринял. Когда он, молча, вышел из класса, я даже не сразу пошла за ним следом. Просто стояла и вытирала губы, периодически нервно глядя на Гришу. Гриша в тот год очень прибавил в росте и к тому же возмужал, так что он был, чуть ли не в два раза здоровее меня. Да и в Рафика превосходил по комплекции, несмотря на то, что был младше его. Однако это не остановило меня, когда я залепила ему пощечину и, обозвав козлом, вышла вон.
Рафаэль стоял внизу возле здания школы, рядом с ним уже находилась Татьяна, утешая его. Не знаю, почему, но я не желала оправдываться, напротив, ждала от него поддержки. Меня обидели, оскорбили, а он мой парень, значит, обязан заступиться за меня. Но Рафаэль лишь печально посмотрел на меня и, отодвинув в сторону Таньку, быстрым шагом пошел прочь. Я смотрела ему вслед и недоумевала. Как он мог оставить меня в подобной ситуации? Мне стало жутко обидно, и я даже подумала, что возможно ошибалась насчет его человеческих качеств, ведь у каждого человека есть свои недостатки. Видимо недостатком Рафаэля была ревность. Дикая, всепоглощающая и что самое страшное, абсолютно слепая.
Рафаэль даже не попрощался со мной, уезжая в столицу. Мне же казалось унизительным идти к нему первой. Сразу после его отъезда Гриша признался мне в любви, он долго извинялся, сказал, что не смог сдержать своих чувств и так далее. Мои родители и подруги, все вокруг советовали выйти замуж за Гришу. Отец так просто не отставал от меня, радуясь тому, что его зятем станет не Рафаэль. Папа вроде бы и не был каким-то там расистом, но предпочитал мне в мужья парня с чисто русскими корнями.
Не знаю, что именно повлияло на мое решение, выйти замуж за Гришу. Уговоры отца с матерью и подруг, или уязвленная гордость от того, что меня бросили, но спустя два года мы сыграли свадьбу. Прямо сразу после выпускного бала. В те времена ранние браки были не редкостью. Зато и детей мы растили, будучи похожими на маму с папой, а не на бабушку с дедушкой, как модно сейчас, а тогда было актуально только в западно-американской модели построения семьи.
Как-то раз, когда мы с Гришей уже были женаты, я увидела у Тани письмо, адресованное Рафаэлю.
— Мы переписываемся как друзья, — пояснила Таня, — да и что тебе до него? Ты уже мужняя жена.
— Как он? — спросила я почти шепотом.
— Абсолютно счастлив, — загадочно улыбнулась Танька.
Рафаэль больше ни разу не появлялся в поселке. Его родители тоже вскоре перебрались в столицу, и через некоторое время никто на селе и не вспоминал, что вот был среди них такой одаренный математик с черными-черными нереально красивыми глазами. Я тоже запретила себе вспоминать Рафаэля, через год у нас родилась дочь, а еще через два года сын. Я отдавала всю себя своей семье, совершенно выкинув из головы романтические бредни. Лишь во сне мой разум еще долгое время не желал мириться с действительностью и дарил мне незабываемые минуты счастья. После снов, с участием Рафаэля, я неизменно просыпалась в слезах и говорила мужу, что мне приснился кошмар.
Вот собственно и все. Моя жизнь прошла не лучше и не хуже, чем у других. Дети выросли и уехали в город. Мы с Гришей старели рядом друг с другом. Танька периодически трепала мне нервы, в попытке воспитать из меня достойную Гриши супругу. И как ей не надоело это за столько лет? Ясно же что человек уже вряд ли изменится. В общем, все шло как обычно. Но вот недавно со мной что-то произошло. Это началось после того как мне приснился Рафаэль. В последние годы такие сны были драгоценной редкостью. Я старела. Мое восприятие любви и романтики теряло свой вкус. Но после того сна такого нереально реального, что-то внутри меня переключилось. Возможно, это было временное умопомрачение, или я испугалась, что моя жизнь пошла на убыль, а я что-то в ней упустила, или еще что-то, не знаю. Но только однажды я совершила проникновение на чужую территорию со взломом.
Мы с Танькой жили по соседству. Я знала, что она уехала в город и ее не будет полдня. Пробравшись огородами, я подошла к задней двери Танькиного дома. Я знала, что замок там установлен для вида, на самом деле дверь легко открывалась. Итак, я пробралась в дом и стала рыться в Танькином шкафу, там, где она хранила различные важные бумаги. Я искала письма Рафаэля. Я пока сама не знала, зачем, но я захотела разыскать его, и мне нужен был адрес. Конечно за столько лет, Рафаэль явно сменил место жительства, но мне нужна была хоть какая-то зацепка.
Порывшись в шкафу, я не сразу, но обнаружила тонкую связку писем. Вернее там было всего два письма от Рафаэля. Увидев его почерк, я прижала письма к груди, не в силах расстаться с ними и тут же услышала Танькин голос.
— Вот, спасибо Степа. Тогда я завтра с утра к тебе зайду и поедем.
— Да не за что. Мне все равно по пути.
Как выяснилось позже, Танька опоздала на автобус. Следующая маршрутка была только через час. А тут ей встретился Степан их с Гришей дальний родственник. Он сказал, что завтра поедет в город на машине и предложил доставить Таньку до места назначения. На машине в город ехать всегда приятнее, так что Танька довольная вернулась домой, чуть не поймав меня с поличным.
Разглядывать адрес на конверте было некогда. Тем более что впопыхах я не прихватила с собой очки, а почерк Рафаэля, хотя и был ровным и каллиграфическим, но все же для моих стареющих глаз слишком мелким. Так я и выбежала во двор, с прижатыми к груди письмами и тихонько притворила за собой дверь, установив обратно запор.
Вечером, когда Гриша уснул, я вышла на веранду и при тусклом свете энергосберегающей лампочки прочла первое письмо. Мои руки тряслись еще до того как я начала читать послание, а когда закончила чтение, то уже дрожала всем телом.
Рафаэль писал о том, что Таня оказалась права на мой счет. Писал, что теперь он убедился, что был для меня лишь мимолетным увлечением. Так же сообщал, что вполне понимает — мы с ним не пара и постарается забыть меня, как советует ему та же Таня. В конце письма Рафик в своей обычной мягкой манере пытался пояснить Татьяне, что пока не может думать о новых отношениях, а в ближайшие несколько лет ему будет совершенно не до того так как парень планирует заняться учебой.
Рафик извинялся и просил Татьяну поискать жениха среди других ребят. «Таня, ты достойна самого лучшего парня, — писал Рафаэль, — и спасибо тебе за все».
Дочитав это письмо, я судорожно раскрыла второе. Послание было коротким всего в пару строчек:
«Я очень рад за твоего брата и его молодую жену! Искренне желаю им счастья! Так как вы теперь родственники, прошу тебя, Таня, береги ее!».
На лист бумаги упала крупная капля и строчки стали расплываться. Я промокнула письмо рукавом и шмыгнула носом. Спустя тридцать пять лет я поняла, что наше расставание с Рафаэлем было подстроено! Мало того, скорее всего оно было спланировано заранее моим мужем и его сестрой, моими ближайшими на сегодняшний день родственниками.
Мне было крайне нелегко принять это. С Таней, несмотря на ее воспитательный тон и постоянные придирки, звучащие в мой адрес, мы все же считались почти подругами. А муж, это же все-таки муж. Мы с ним четвертый десяток вместе. Но теперь я понимала, что устроенный ими заговор попросту перевернул мою жизнь. То есть заставил линию судьбы свернуть в другую сторону. Нет я не жалела о своей жизни. У меня была хорошая семья, и муж, и дети, и внуки. Но! Я жалела о своей любви! Той, что бывает раз в жизни, той, что сплетается как кружево на небесах и той, что нужно хранить больше всех сокровищ на свете.
Сейчас это самое нежное белоснежное легкое кружево казалось мне валяющимся на земле и растоптанным грязными сапожищами моего мужа. И тогда я ринулась в атаку. Действовать нужно было мгновенно, пока мой пыл еще не остыл, и пока Танька не обнаружила пропажу. Она точно сумеет выкрутиться, и я же еще и останусь виноватой. И проживу остаток жизни, мучаясь от этого чувства вины.
— Гриша! — скомандовала я и включила в спальне свет.
— Что? Горим?
— Горим, Гриша! Быстро отвечай на вопрос. О чем вы договорились с Танькой, когда нас с тобой кто-то закрыл в кабинете истории?
— Не кто-то, а Танька и закрыла, — муж тер глаза, видимо еще не совсем проснувшись. Что было мне только на руку.
— Значит, в определенное время ты должен был меня поцеловать, а Танька привести туда Рафаэля?
— Ага, — кивнул Гриша. Но, когда он услышал имя Рафаэль, его сознание стало проясняться, — Ты не знала что ли? Я думал, ты тогда все поняла про то, что все это Танька придумала. Ты мне нравилась, Таньке нравился Рафик, вот все так удачно и вышло. Соня спи уже, чего ты вдруг всполошилась, сто лет назад это было.
— Гриша! — снова вскрикнула я, — отвечай на поставленный вопрос! Что именно Танька сказала тогда Рафаэлю?
Муж сел на кровати и снова потер глаза, видимо начиная, осознавать, что разговора ему не избежать.
— Что-то типа, что мы с тобой тайно встречаемся, и ждем, когда Рафик уедет, чтобы не обижать его.
— Что?! — прошептала я.
— Сонь, перестань, это же когда было?
— Но это было! Было в моей, в нашей с тобой жизни! Мало того, именно с этого наша жизнь и началась. То есть с самого подлого обмана!
— Подумаешь, царица, какая. Обманули ее! А если бы не эта Танькина выдумка, ты что бы сейчас жила в столице со своим черномазым принцем? Да он бы бросил тебя, еще пока ты оканчивала школу, а перед отъездом воспользовался бы тобой. И ты бы так и осталась одна, никто бы тебя замуж не взял. Так что мы с сестрой тебе услужили, живи да радуйся, чего тебе не хватает?
Я не могла вымолвить ни слова, меня душили слезы. От обиды и из-за предательства. Оказывается тем, что он взял меня в жены, Гриша сделал мне одолжение. А я глупая всю жизнь считала, что он настолько был влюблен в меня, что просто не смог удержаться от того рокового поцелуя.
Я прошла в коридор, достала из шкафа сумку и, вернувшись в спальню, стала складывать туда свои вещи.
— Ты что делаешь? — спросил Гриша.
— Поеду к детям, поживу у них немного. Мне нужно прийти в себя.
— Не говори ерунды. Что у тебя случилось? Хочешь волосы короткие, ну носи, фиг с ним.
Я не отвечала, продолжая собираться.
— Соня, прекрати, люди же смеяться будут, жена на старости лет сбежала.
— Скажешь, поехала проведать внуков. И Таньке не говори о нашем разговоре, ты же, оказывается, умеешь хранить секреты.
Я прямиком отправилась на автостанцию и немного подремала там прямо на скамейке. А с первым автобусом отправилась в путь. Добравшись до города, я поехала на железнодорожный вокзал и купила билет до Москвы на ближайший поезд. Я не знала, как найду Рафаэля. Мне было все равно, что он вполне естественно женат. Я просто хотела, чтобы он все знал. Я не желала оставаться в его памяти подлой предательницей. Я не предавала его и собиралась просто сказать ему об этом. Если найду, конечно. Но жить, не попытавшись сделать это, я не могла.
Первым делом я отправилась по адресу, указанному на конверте. Дверь мне открыла очень пожилая женщина. Я изложила ей суть моего вопроса, после чего бабуля хитро улыбнулась и сказала:
— Зайди-ка сюда.
Она долго рылась в шкафу и, наконец, вытащила оттуда целую стопку писем.
— Это тебе. Он писал, но ни разу не отправил. Крепко тебя любил парень. Я хоть немолодая уже была, а такой любви даже завидовала.
Я прижала к груди сложенные вчетверо тетрадные листки, исписанные рукой Рафаэля.
— Не знаете, как мне его найти?
Старушка оказалась знакомой отца Рафаэля, когда-то она сама жила в Армении и даже была замужем за его соотечественником. Первое время по приезду в Москву Рафик жил у нее, а потом, когда его родители продали дом в поселке и переехали в столицу, стал жить с ними.
— Он до сих пор приходит меня проведать, — снова хитро прищурившись, сказала старушка. — Широкой души человек!
— Так как же мне найти его? — взмолилась я и бабуля, наконец, выдала мне адрес.
Рафаэль жил в обычной квартире на окраине города. Дверь долго не открывали, и я уже собралась ожидать в подъезде, сколько потребуется. Даже спустилась на несколько ступенек вниз, когда позади меня послышался до боли знакомый голос:
— Соня! У тебя что-то случилось?
Я резко обернулась и увидела его! Все еще такого же красивого. Только волосы его были уже не черными, а серебристыми и глаза немного усталыми и печальными.
— Рафаэль! — прошептала я, не двигаясь с места.
— Как ты меня нашла?
— Да, вот, разыскала, — на моем лице застыла глупая улыбка, мне до сих пор не верилось, что я вижу его. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Я за этим приехала. Мы сможем поговорить? Я не займу у тебя много времени.
Я будто оправдывалась из-за своего визита, кто знает, какие неудобства могло доставить ему мое появление.
— Проходи, Соня. Я очень рад тебя видеть.
Квартирка была маленькая, сплошь заставленная папками, книгами, дисками. У окна стоял диван, рядом с ним рабочий стол, тоже заваленный какими-то бумагами.
— Извини, у меня вечный беспорядок.
— Ты живешь один?
— Один. Да я почти все время на работе, поэтому не замечаю, что здесь творится. Сегодня выходной, работаю из дома, и… Ты, наверно, имела в виду, где моя жена и дети? — Рафик улыбнулся и развел руками, — не было в моей жизни ни того, ни другого.
Я вздохнула. От его слов засосало под ложечкой, мне страшно захотелось, чтобы той, кого у него не было, была я. И мои дети, были бы наши с ним дети. Я быстро прогнала эти мысли. Что бы мне там не хотелось, ничего не изменишь. Я женщина замужняя и отец моих детей Григорий.
Я достала из кармана его письма, те которые были адресованы Татьяне, и протянула их Рафику.
— Извини, я прочла их. Они помогли мне понять то, что произошло много лет назад.
Я вкратце пояснила свои слова, рассказав о сговоре Тани и Гриши.
— Мне все равно, поверишь ты мне или нет. Я просто не хочу, чтобы ты считал меня предательницей. Я ни в чем перед тобой не виновата, разве только в том, что не догадалась обо всем раньше.
Рафаэль молчал. В тот момент его математический ум решал сложную задачу и когда решение, наконец, сошлось с ответом, он сел на диван и закрыл лицо руками.
— Кретин, какой же я кретин!
Потом мы долго разговаривали, сидя на маленькой кухне в квартире Рафаэля. Пили крепкий кофе, вспоминали и узнавали друг друга вновь. Я точно разглядела в нем ту же прекрасную душу, ничуть не зачерствевшую, лишь немного затянувшуюся печалью. Боже, как он смотрел на меня! Возможно, мой муж Гриша любил меня, но никогда, ни разу в жизни я не ловила на себе подобных его взглядов!
Мы проговорили несколько часов, но все имеет свойство заканчиваться. Мне пора было возвращаться в свою жизнь. Мы оба понимали, что теперь уже поздно и ничего нельзя изменить.
Я попросила Рафика не провожать меня на вокзал и уехала вечерним поездом. В дороге я достала его письма, те которые он писал мне, но так и не отправил. Боюсь, что соседи по купе, молодые люди, подумали, что я сумасшедшая. Я смеялась, и плакала, а иногда даже отвечала ему вслух. Благодаря этим письмам я будто бы прожила рядом с Рафаэлем маленькую жизнь, ту которую у меня отняли.
Я решила не останавливаться в городе у детей, боялась, что они поймут, что со мной что-то не так и начнутся расспросы. Прямо на вокзале я взяла такси, наплевав на деньги, и поехала прямиком в поселок.
А вот дома меня ожидал сюрприз. Как в том анекдоте, когда муж возвращается домой из командировки, в темноте ложится в свою кровать, а там вместо жены чужой мужик.
Я реально чуть не свела с ума продавщицу Наташу, которая согревала постель моего мужа в мое отсутствие. Зато у меня при виде ее началась настоящая истерика. Я так хохотала, что со стен падали столовые приборы. Или они падали, потому что расшатались крепления, а Гриша так и не удосужился их закрепить, как следует?
Мне пришлось напроситься ночевать к Татьяне, но в тот момент мне было так весело, что я совершенно не могла злиться на нее. Таньке мой счастливый вид не понравился и она сказала:
— Дура, ты Сонька! Гришка с Наташкой давно путается, а ты ничего не замечаешь.
— Давно путается? — спросила я и снова рассмеялась, — Какое счастье!
Утром меня разбудили странные звуки. Во дворе стояла какая-то возня, а выглянув в окно, я увидела странную картину. Прижавшись спиной к стенке сарая, стоял Гриша, у него был разбит нос. А чуть поодаль от него я увидела слегка растрепавшуюся серебристую шевелюру, ту, с которой попрощалась вчера, оставив в маленькой кухоньке в городе Москва.
— Рафаэль! — прошептала я и выбежала во двор.
Светлана Юферева