Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/riurik-glava-10-11-12-651f778f2deb62084ebf510d
Глава 13. Рюриково городище. Укрощение соседей
Леса стояли в багрянце, небо стало выше и бледнее.
В двух верстах от Нового города на холме, откуда открывался вид на Волхов с Ильменем, шли работы. Скрипели телеги с бревнами и камнями, у подножья копался ров, возводился палисад и сторожевые башни. Мелькали заступы землекопов, стучали топоры, скрипели пилы.
Руководили всем Осмомысл с Путятой. Монах нарисовал чертеж будущего городища, а староста, в свое время строивший погост, хорошо знал это дело. Он решил задержаться до весны, передав про то весть в Мезень.
За часть военной добычи варяги купили пленных, что захватили, нужный инструмент и тягло*. Леса кругом хватало. Трудились все. Сам Рюрик, викинги с рабами и три десятка наемных работников. Давали в помощь людей и посадник с воеводой. Внутри палисада уже стояли две просторных избы для команд, а на высоком фундаменте дом ярла. Под холмом в реку вбивали сваи, готовя причал для драккаров.
- Хорошо бы заселиться до холодов, - всадил в бревно топор Рюрик и поднес к губам туес с квасом.
- А пошто нет? - приняв от него, тоже попил дядя, утерев губы рукавом. - Жилье почитай готово, осталось наладить печи да просушить.
Подошел Осмомысл с двумя мужиками в зипунах (те сдернули шапки) и сообщил, что они ковали.
- Хотят жить с нами и поставить кузницу. Мастера изрядные.
- Как зовут? - оглядел обоих Рюрик.
- Вавила, - поклонился старший, лет сорока, кряжистый и лохматый - А это мой сын, Микишка, - ткнул черным пальцем во второго.
- Живите, кузнецы нам надобны. Осмомысл, выдели им место.
Прослышав о строительстве городища из округи потянулись и другие, желая там поселиться. Но ярл принимал не всех, только мастеров: гончаров, ткачей, оружейников и прочих.
Несколько раз заезжала Любава с Хелли (девочка скучала о брате), а как-то навестил посадник с воеводой и боярами.
- Да, разворотливый ты хозяин, - оглядел стройку Тишила.
- Не иначе мошна тугая, - завистливо крякнул Гурята.
Рюрик пригласил гостей отобедать в новом доме, где слуги накрыли стол и за ним состоялся разговор, как дальше быть с соседями. Посадник снова заслал туда послухов, они доносили, в землях кривичей с чудью и других большой страх. Опасаются мести новгородцев за вторжение.
- Хотим направить к ним посольство, - разгладил усы Тишила после очередной чаши меда. - Чтобы заплатили за все, что порушили.
- И людинов, которых увели в полон, - уплетая жареную утку, добавил Захарий.
- А я бы сделал по другому, - переглянулся ярл с Рагвальдом и Путятой.
- Как? - уставились на него гости.
- Никого туда не посылать. Пусть думают, все в прошлом. А весной ударить на их земли и подчинить городу.
Такое решение у Рюрика созрело не сразу. Из бесед с Осмомыслом, которые продолжались, он узнал о жизни великих римских цезарей - Августе, Веспасиане и Марке Аврелии. Все они отличались хитростью, умели принимать дальновидные решения и стали для него примером. Оставаться простым ярлом Рюрик не хотел.
И теперь, одержав победу над прусами с их соседями, желал большего: стать правителем всех местных племен. Сначала в союзе с Новгородом, остальное на потом. Эти мысли держал при себе, а теперь чуть приоткрыл
- М-да, - почесал затылок посадник. - Такое нам в голову не приходило.
- А вот ему пришло, - хитро подмигнул Путята. - Одно слово - моя кровь!
Задумались и бояре. Одно дело требовать малую часть, и совсем иное получить все. Приумножив богатство с землями и данников.
- Ярл дело говорит, - первым высказался Болеслав. - Дадут что или нет, бабушка надвое сказала. - А тут совсем иное.
- Угодья со смердами нам не помешают, - утерев сальный рот, оживился Гурята.
- Ох, не помешают, - покачали головами Якун с Захарием.
- Тут поразмыслить надо, - помолчал Тишила. - Такие дела быстро не решают.
Вскоре гости засобирались домой, Рюрик с дядей и Рагвальдом вышли провожать.
- А палисад к снегу вам не кончить, - сказал Якун, когда гридни подвели коней.
- Ништо, - усмехнулся Путята. - Теплое жилье есть. Будем работать и в холода.
- Ну, бывайте. Если чем помочь, обращайтесь, - тронул посадник шенкелями жеребца, и все поскакали к проезду. Ворот еще не было.
Вскоре наступила зима, выпал снег. Пока река не замерзла, драккары вытащили из воды и, закатив на катки, установили подпоры. По четырем углам городища сложили сторожевые башни, меж них тянули палисад.
За делами кончился год. У словен начались Святки, у варягов Йоль. Праздники оказались схожими: с гуляньями и веселыми застольями, викинги повеселились вволю. Многие из них завели друзей из местных, а пятеро и среди них кормчий Олаф, взяли в жены новгородок.
Одним таким днем, солнечным и морозным, посадник пригласил в детинец Рюрика с Рагвальдом и Путяту. Надев лучшую одежду, уселись в розвальни и приехали.
В жарко натопленной, расписной палате гостей встретил сам, а еще воевода с боярами. Поздравив друг друга с праздником, уселись за уже накрытый стол, подняли заздравные чаши. А когда закусили и гридни снова налили из братин, Тишила махнул им широким рукавом, - оставьте нас. Поклонившись, один за другим вышли, тихо притворив двери.
- Мы подумали над вашим предложением (обратился к гостям). Оно разумное. Соседей нужно привести к покорности и расширить новгородские владения. Будем держать совет, как сладить дело. Твое слово ярл, - пытливо взглянул на Рюрика.
- Ну, коли так, слушайте, - чуть помолчал. - Для начала следует разузнать, где их посады. Сколько в них сил и как туда добраться водными путями. А когда по весне вскроются реки, напасть. И, по возможности на все сразу.
- А пошто на все? - озадачились бояре.
- Чтобы одни не смогли помочь другим, - уставился на них Рагвальд. - Иначе поход может затянуться.
- Где кривичский посад нам ведомо, - вступил в разговор Путята. - А вот чудинский и мери, нет.
- Зато мы знаем, - поднял вверх палец Тишила. И воеводе, - приведи.
Болеслав, встав, исчез за неприметной дверью. Вскоре вернулся, за ним шел человек. В шутовском колпаке, зипуне, подпоясанным красным кушаком с бубенчиками и размалеванной личиной* на лице. Через плечо гусли.
Остановившись перед застольем, поклонился, а потом, выпятив грудь, ударил по струнам
Вдоль по улице молодчик идет.
Вдоль по улице удаленький.
Как на молодце смур кафтан,
Опоясочка шелковая!
На нем шапочка бархатная,
А околышек черна соболя,
Сапожки сафьяновые,
Рукавички барановые!
За них денежки не даванные -
Со прилавочка украденные.
Под полою он гусли несет,
Под другою - дуду-загуду!
весело исполнил лихую песню.
- Это один из моих послухов в соседских землях, - когда кончил, сказал Тишила. - Ходит по ним с медведем и веселит народ. Так, Дурило?
- Истинно господин, - кивнул личиной скоморох.
- Сейчас поведаешь моим гостям что спросят, - указал на ярла с кормчим.
Дурило оказался весьма знающим и сообщил все, что тех интересовало. Чудинский посад находился в месте слияния Шелони с Мшагой а тот, где жили меряне - на берегу Ситни. Дружины в них были до полутора сотен в каждом, при нужде созывались ратники.
Когда послух закончил, Тишила бросил ему кисет с серебром (ловко поймав сунул за пазуху) и исчез за дверью.
- Ну как? - спросил у варягов.
- Проводники туда есть? - скрестил руки на груди Рюрик.
- Имеются. Боле того, бывший кривичский воевода Храбр знает в их посад тайный ход.
Пригласили Храбра. В Новгороде он стал сотником, служил исправно и люто ненавидел сородичей. После бегства от кривичей те удавили его семью, хотел посчитаться.
- Расскажи ярлу про потайной ход, - приказал сотнику Тишила.
- Есть такой, - угрюмо взглянул на Рюрика. - И ведом только мне. Кривичские старшины о нем не знают. Начинается за северным палисадом и ведет в угловую башню.
- Нас проведешь? - спросил Рагвальд.
- Проведу (сверкнул глазами).
Отпустив Храбра уговорились, сколько повести войска и когда напасть.
Число определили в шесть сотен, разбитых на три отряда, время - начало жатвы.
Время выбрали не случайно - многие из посадских будут работать на полях, что уменьшит число защитников. Имелся и другой резон - в случае успеха урожай достанется победителям. Новгородцы были рачительными хозяевами.
Оговорив все, Тишила велел позвать гридней с песенниками и скоморохами. Застолье продолжилось.
После святок зима перевалила за середину, работы в городище продолжались.
К началу весны, когда стал таять снег, а на деревьях набухать почки, закончили палисад и надвратную башню. В проеме навесили дубовые, окованные железом ворота, за ними подъемный мост, шириной в три аршина.
Сдержав слово Вавила с Микишкой построили кузню, с утра до позднего вечера там звенели ручники* и гупали молоты подручных. Ковали орала* и топоры, заступы и другую справу. Нередко туда заходил ярл, любивший помахать молотом.
Возводили жилые дворы семейным викингам, два амбара, вторую баню и конюшню.
Расходы были велики, военная добыча таяла, нужны были еще деньги. Можно было взять ссуду у новгородских бояр или купцов, но Рюрик не желал того. У ярла имелся план - сходить на Грумант за зубом морского зверя. Он всегда помнил о тайном схроне. Теперь пришло время.
За ужином рассказал про него дяде с кормчим и монаху.
- Так говоришь, будет на цельный груз? - выпучил глаза Путята, отложив ложку. Рагвальд закашлялся, а Осмомысл перекрестился.
- Много больше, - дохлебал ярл уху из сига. - В схроне точно груз, а на берегу немеряно.
- Надо срочно отправляться туда, - наклонился к племяннику дядя. - А то вот такие ушкуйники* найдут - ткнул пальцем в Рагвальда.
- Это ледяная страна,- усмехнулся в густые усы кормчий. - Туда мало кто плавает.
- Как только на реках сойдет лед, идем на Грумант - объявил Рюрик.
Спустя еще неделю вскрылся Волхов. Ночью на нем ухало и трещало, а утром под берегом, во всю ширь, под весенним солнцем блестела вода и уносила последние льдины. Для плавания приготовили «Змея», загрузив на него припасы на месяц, а когда леса покрылись первой зеленью, отплыли.
За себя Рюрик оставил кормчих Олафа со Шварном, повелев завершать работы, а посаднику с боярами, коли будут спрашивать - отвечать уплыл по делам. После долгой зимы речной воздух пьянил, викинги гребли в охотку, на переднем руме ворочал веслом ярл.
Поднявшись Волховом со Свирью и Онегой до Черной реки, на двенадцатые сутки вышли из нее в морской залив и погребли к Мезенскому погосту - стоял штиль. В небе незакатно кружило солнце, ночь была как день.
Узнав «Змея» родичи высыпали к причалу, встреча была радостной. Рюрик оделил их новгородскими подарками, викинги пожали знакомым руки.Сутки отдохнув, отплыли в море двумя командами - впереди драккар, за ним коч Путяты.
Выйдя из залива, взяли курс в открытое море. Через несколько часов берега растаяли в тумане, поймав свежий ветер, вздели паруса. Погода благоприятствовала спустя две недели открылся Грумант. С мрачными ледяными скалами, прибоем у их подножий, орущими птичьими базарами и лежбищами морского зверя.
Пошли вдоль побережья к северу, Рюрик хорошо его помнил. Когда белесый шар солнца, дойдя до запада горизонта, двинулся назад, по левому борту открылся длинный остров. Наверху ледник, ниже две островерхих скалы, а меж ними в пенном прибое проход.
- Ворочай в него! - показал Вестейну рукой ярл.
Тот навалился на правило. Под частые удары гонга и дружные взмахи весел драккар, а за ним коч, вошли в узкий, с мелкой рябью залив, кили прошуршали по гальке, высадились. Как и прежде тянувшийся вдоль скал берег был усеян костями моржей, чайки клевали мясо на останках.
Пораженные столь впечатляющим зрелищем команды вначале застыли, а потом издали победный вой. Перед ними лежало богатство.
- Тихо! - поднял руку, стоявший впереди ярл.- Это все наше.
Варяги с мезенцами ту же разбежались по берегу (послышались радостные возгласы, застучали топоры). Он же приказал берсеркам соорудить факелы и когда те были готовы, вместе с ними, Путятой и Рагвальдом направился к темнеющему меж скал ущелью.
- Разбираем здесь, - остановился под карнизом у каменной осыпи.
Откатив в сторону валуны, оттащили осколки, открылся вход в пещеру. Поискрив огнивом Калле высек огонь, пригнувшись, вошли внутрь. Все было на месте. Дымное пламя высветило высокий свод, а под ним, аккуратно сложенный в штабель зуб морского зверя.
- Редко такой встречал,- измерил староста пальцами один. - Семь пядей*.
- Другие не меньше, - усмехнулся Рюрик, а Вестейн довольно крякнул.
Выйдя наружу погасили огонь и вернулись обратно.Собрав команды, Рюрик объявил, что один ценный груз уже имеется, а Вестейн распределил работу: часть принялась загружать им трюмы, остальные готовить новый.
Два дня на берегу горели костры из плавника и стучали топоры (пещеру заполняли отборным зубом), а на третий, завалив туда ход, суда отплыли. До Мезенского погоста добрались без приключений.
Там Путята со своим грузом остался, задав напоследок варягам пир. На нем съели двух быков, шесть свиней и опорожнили несколько бочонков хмельного меда.
- Без меня на Грумант больше не ходи, и где остров держи в тайне, - сказал дяде на прощание Рюрик.
Тот поклялся Перуном все исполнить. Отплывающий драккар вышли провожать всем погостом. Очень уж богатым оказался варяжский подарок.
Путь обратно затянулся. На Черной реке сели на мель и сошли оттуда только на вторые сутки, а в Онежском озере попали в шторм. «Змей» потерял руль, пришлось приставать к берегу и вырубать новый.
К городищу сплыли, когда по берегам Волхова зацвел кипрей, а в лесах принялась считать года кукушка. Драккар заметили с ближней к реке башни, к причалу спустилась радостная толпа. Впереди Осмомысл и Шварн с Олафом, за ними остальные.
- Было ли удачным плавание ярл? - поклонились монах с кормчими, когда тот сошел на берег.
- Все хорошо. Как у вас?
- Городище почитай готово, но есть дурная новость - начал Осмомысл.
- Какая?
- Два дня назад Йоран в Новом городе убил человека - пробурчали кормчие.
- Как это случилось? - сдвинул брови Рюрик.
- Случайно, господин. В пьяной драке.
- А где сам?
- Сидит там в темнице.
При общем ликовании сокровище перенесли в городище, определив в каменный подвал. Команда с дороги помылась в бане и, отужинав, завалилась спать.
У ярла же собрались на совет кормчие. Как быть с Йораном. По новгородским законом его должно было судить вече. Приговор - вира или смерть. Вира составляла сорок гривен серебром (цена крепкого хозяйства) такой суммы у убийцы не было.
- Йоран хороший гребец, - сказал его кормчий Шварн. - И не последний в стене щитов. Нужно дать за него виру.
- А потом изгнать, чтоб другим было неповадно, - жестко сказал Рагвальд.
Шварн не согласился, его поддержал Олаф. Завязался спор.
- Тихо! - прекратил его Рюрик. - Виру за него дадим. И пусть уходит. Так будет с любым, кто будет мешать нашему союзу (обвел всех взглядом).
На следующее утро они с Осмомыслом верхами отправились к посаднику. Сзади катилась затянутая полотном телега. Ею управлял Калле. Миновав городские ворота, поднялись по мощеным улицам к детинцу. У него ярл с кормчим слезли с коней, поднялись на крыльцо и вошли внутрь, берсерк остался.
Посадник встретил сдержано, расселись за стол, поинтересовался, где все это время был ярл.
- Плавал по делам на Север, вчера вернулся.
- Ведаешь, что без тебя случилось?
- Ведаю. С тем и заехал.
- У твоего варяга нет серебра на виру. Вече потребует его голову взамен.
- На нее имеется у нас. Давай выйдем во двор, поглядишь.
Вышли, подошли к телеге, Калле сдернул полотно. Под ним золотились четыре длинных бивня. У Тишилы отвисла челюсть.
- Где взял? - дернул кадыком
- Подарок Одина, - пожал ярл плечами. - На виру как, хватит?
- С лихвой. Еще имеешь? - погладил посадник бороду.
- Имею. И хочу продать.
Подозвав двух гридней Тишила приказал им унести кладь, вслед за чем вернулись в покои.
Там Рюрик предложил посаднику еще две сотни бивней (половину того что имелось) за пять бочонков серебра. Поторговались, снизил до четырех, ударили по рукам. Калле был отправлен в городище, откуда вскоре вернулся с товаром на телегах под охраной трех викингов, увезя обратно плату.
Рюрик с Осмомыслом остались отобедать у Тишилы, а затем ярл навестил Хелли и дочь посадника. Девочке подарил золотые сережки, а Любаве такое же ожерелье, из своей заморской добычи.
Когда возвращались домой, монах предложил наладить новый промысел.
- В версте от городища в долине хорошая глина, господин. Там можно построить печи для обжига и делать кирпичи.
- А мастеров где взять? - покосился на него Рюрик.
- Мастеров пригласим из Нового города. Там их в достатке.
Кирпичные постройки римлян ярл встречал у саксов. Они были прочнее и долговечней деревянных, что давно оценил.
- Дело говоришь Осмомысл, займись этим. - Тем паче, серебра теперь у нас хватает.
Рюрик не переставал удивлять знаниям монаха в самых разных областях, которые с интересом черпал, его уму и прозорливости. А еще безразличию к славе и богатству, к которым стремился сам. Мечтая всегда добиться большего.
Вече удовлетворилось вирой, поступившей в новгородскую казну. Йорана выпустили из темницы и он вернулся в городище.
- Больше ты мне не служишь, - сказал ярл, когда привели к нему. - Прощай, ищи нового хозяина.
- Спасибо господин, - поклонился викинг. - Не поминай лихом.
Приближалось время сбора урожая, начали собираться в поход.
Команды Рюрика приготовили драккары, наточили мечи с копьями и топоры. Новгородцы снарядили шесть ладей, могущих принять на борт четыре сотни воинов.
С началом сбора урожая, звездной ночью, флотилия отплыла в Ильмень. Она состояла из трех отрядов, в голове каждого драккар. Командирами назначили кормчих, все дело посадник с боярами поручили ярлу.
Выйдя из озера отряды разделились, направившись по Ловати с Шелонью в земли кривичей, чудинов и мерян. Приводить к покорности их земли.
Рюрик как всегда шел на «Змее» вместе с Рагвальдом, захватить Кривичский посад. Вместе с ними был и Храбр, знавший в укрепление тайный ход. Шли ночами, в мерцании звезд, таясь у берегов. Днем, не разводя огня, отстаивались в укромных местах и спали, выставив охрану.
Четвертой ночью, обмотав весла тряпками, подошли к лесистому берегу, за поворотом которого темнел кольями посад, с огнем на надвратной башне. Пристав выгрузились, тихо двинулись меж деревьев туда. В двух полетах стрелы затаились на опушке против ворот.
От команд отделилась дюжина: впереди бывший воевода, за ним Рюрик с берсерками и остальные. Согнувшись покрались к северному палисаду. Там спустились в овраг с мелким, бегущим по дну ручьем. Храбр пошел по нему вверх, другие следом. Ручей вывел к узкой каменной щели затененной хмелем, по одному скрылись в ней.
Кривич зажег припасенный заранее факел, низким коридором двинулись вперед. Вскоре оказались у потайной двери. Храбр потянул за ржавое кольцо, она со скрипом отворилась.
Замерли, прислушиваясь (было тихо), вошли в нижнюю часть башни. Там хранилось зерно и инвентарь, в свете факела мелькнула крыса. Провозившись короткое время с входной дверью открыли и ее, погасив огонь, выскользнули во мрак.
- За мной, - шепнул Храбр Рюрику.
Приготовив мечи с топорами, бесшумно двинулись в тени полисада следом. Достигнув воротной башни проникли внутрь, караул храпел вдоль стен на полатях, быстро перекололи. Выскочив наружу, подняв запорный брус, отвалили створки. Калле приложив ко рту руки, трижды ухнул в ночь филином, с опушки к воротам понеслись тени.
- А-а-а! заполнил пустующие улицы дикий рев, посад захватили без боя.
К утру, разоружив дружину и согнав жителей на площадь, прилюдно казнили кривичских старост с воеводой, а затем Рюрик потребовал от остальных, признать власть Нового города.
- Кто воспротивится, поступлю как с ними! - стоя на помосте, тряхнул в руке окровавленной головой. Ну!! - бешено повел по сторонам глазами.
Кривичи молча опустились на колени, - выдохнув, «признаем».
- То-то же, - швырнул голову в сторону. - Воеводой снова назначаю Храбра (тот поднялся на помост). А если снова будете чинить козни, лишу живота и сожгу посад! Уразумели?!
- Уразумели господин! - забухали в землю лбами.
- Тогда все по домам и займитесь делами.
Когда те разошлись, привели захваченных дружинников, взяв с них клятву, служить новому хозяину. Никто не отказался. После этого Храбр назначил десятников и сотников из своих, наказав продолжать службу.
Тем же днем Рюрик отплыл на Ловать где на слиянии Шелони с Мшагой стоял чудинский посад. Усилить отряд Шварна. Еще на подходе заметили в том месте поднимавшийся к небу дым, навалились на весла
Пристав на закате к берегу увидели, викинги с новгородцами штурмуют стены. Чудинцы же дружно отбиваются, разя тех копьями со стрелами.
- Труби отбой! - приказал ярл одному из викингов.
Тот приложил к губам рог, понеслись заунывные звуки. Атакующие отхлынули, вскоре прибежал потный Шварн, с окровавленным мечом и в разрубленной кольчуге.
- Отбиваются? - прищурился на стены Рюрик.
- Стойкие псы, - харкнул на траву кормчий.
- Ладно, - качнул шлемом и обернулся к берсеркам, - идем на переговоры.
Мунк наклонил копье, Калле нацепил на него белый лоскут, снова прогнусавил рог. Втроем, забросив на спины щиты, направились к палисаду.
- Кто воевода?! - остановившись у рва, задрал ярл голову.
- Ну, я! Откликнулся сверху густой бас. - А ты кто будешь?
- Союзник новгородцев Рюрик. Привел им в помощь свою дружиной. Так что предлагаю сдаться!
На стене замолчали, не иначе совещались, а потом тот же голос попросил время до утра.
- Хорошо! - все трое развернулись и пошли обратно.
С наступлением ночи на берегу запылали костры, слышались голоса и смех, в посаде было темно и тихо. На восходе солнца его ворота отворились, посадский воевода Колыван сдался.
Здесь повторилось то же что и раньше - чудины признали власть Новгорода. Так же поступили на Ситне и меряне. Его земли приросли новыми территориями и данниками...
Глава 14. Новгородский князь
В палатах детинца шла свадьба.
За многочисленными столами, ломившимися от напитков и яств, пировала новгородская знать, старшины кривичей с мерянами и чудинов, варяжская дружина. Молодые - Рюрик с Любавой сидели на почетном месте, принимая поздравления и подарки.
Жених был в алого бархата кафтане, шелковых портах с напуском и сафьянных сапогах с загнутыми носами; невеста - в кокошнике с жемчугами, шитом золотом парчовом сарафане и с драгоценными камнями византийском воротнике.
То и дело кто-либо из гостей, пригубив чашу, кричал «горько!» молодые вставали, чинно целуя друг друга в губы. Все это сопровождалось песнями гусляров и плясками скоморохов. На улицах города тоже шло веселье - Тишила не поскупился на угощения, выставив жителям двадцать бочек меда и вина.
После возвращения из похода ярл попросил руки его дочери, посадник не отказал. Он видел в Рюрике достойного союзника и рад был породниться, имея далеко идущие планы. Сам Тишила старел, силы были не те, а Гурята не прочь был посадить на его место своего сына Вадима. Он был сотником в новгородской дружине и прозывался Храбрым. В походах особой отваги не проявлял, зато был первым в грабежах и кабацких драках.
На третий день после свадьбы (молодые с детьми поселились в городище)
Тишила приехал к ним в гости. Поцеловав Любаву и приобнял зятя, вручил гостинцы Хелли и внучке Злате, а потом захотел увидеть печи для обжига, где уже полным ходом делали кирпич. По исполненному Осмомыслу чертежу мастера приступили к строительству палат для ярла, о чем в городе прошел слух.
- Да, - покачал головой, внимательно осмотрев. - Невиданное дело для наших мест.
- А сейчас отец давай сходим на пристань (теперь Рюрик так звал Тишилу). Покажу тебе кое-что еще.
Спустились туда по устроенной на откосе широкой лестнице. Внизу, на подпорах, стояли остовы двух новых драккаров. Пахло щепой, звонко стучали топоры, шоркали тесла и скрипели пилы. Работами руководил Шварн.
- Оба будут на двадцать румов - довольно сказал ярл, похлопав ближний по килю.
Строительство тесть одобрил, а после обеда оба уединились в светлице, куда слуга принес братину с медом и два золоченых кубка. Наполнив, удалился, плотно прикрыв дверь.
- Мои послухи из Киева доносят, что князь Аскольд весьма недоволен усилением Новгорода, - отхлебнул из своего Тишила. - Что меня тревожит.
- Почему? (сделал то же Рюрик).
- Опасается за свои земли и власть. Мы становимся ему соперниками.
- И что с того? Можно ими быть, но жить в мире.
- Не скажи. Аскольд мечтает стать Великим князем всех словен. А посему рано или поздно пойдет на нас войной.
- Ну и пусть идет, - усмехнулся Рюрик. - Встретим.
- Это само собой, - тряхнул седыми кудрями тесть. - Но нужна сильная рука, а вернее свой князь. Как ты считаешь?
- Все верно. У викингов на время похода или войны избирают конунга. У него вся власть и сила.
- Так должно быть и у нас (наклонился тесть к зятю). Дашь согласие стать новгородским князем?
- Я не против, - блеснул тот глазами. - Но вопрос в том, как решит вече?
- Вече беру на себя, - поднял посадник кубок, украшенный каменьями. Сдвинув, выцедили до дна.
Тишила правил городом давно, был искушенным во всяческих интригах и со следующего дня стал претворять в жизнь то, что обещал.
Для начала встретился с боярами Захарием и Якуном, заручившись их поддержкой. А чтобы были сговорчивей, подарил каждому по два моржовых бивня и сулил наделы со смердами в новых новгородских землях. Затем пригласил к себе Болеслава, он был обязан посаднику назначением и тоже склонил на свою сторону.
Последними, по одному, вызвал в детинец кончанских старост. Те тоже дали согласие кричать на вече со своими людьми за Рюрика.
Однако сохранить все втайне не удалось. Гурята, прознав о встречах, впал в гнев и, приехав в детинец, стал грозить Тишиле разоблачением.
- Все сказал? - невозмутимо выслушал его посадник.
- Все! - стукнул посохом с навершием в пол.
- А теперь слушай меня, - подошел, скрестив на груди руки. - Как решит вече, так и будет. Пойдешь против, - можешь лишиться живота. Народ у нас ой-е-ей какой буйный.
Что народ буйный, Гурята хорошо знал. Идущих против воли схода новгородцы порой били смертным боем, а то и швыряли в Волхов с камнем на шее. Скрипнув зубами, промолчал, обернулся и вышел из палаты.
- То-то же, - хмыкнул посадник. - Знай свое место.
Он был уверен в успехе. С приходом Рюрика и после его побед, принесших городу новые земли с данниками, тот ощутимо богател: распахивались и засевались новые пашни, стало больше скота, открывались мастерские с лавками, оживились торговля и ремесла.
Спустя несколько дней на детинце ударило било, а по улицам пошли глашатаи, собирая народ на вечевой сход. В этот раз он был как никогда многолюдным. Помимо всех городских концов* со старостами, мастеров с подмастерьями и жителей заречной слободы, пришло все купечество и новгородская дружина вместе с воеводой. Были и заморские гости, приплывшие на торжище.
Когда все собрались, било смолкло, шум постепенно стих. На помост поднялись бояре в парчовых кафтанах, высоких шапках и с посохами (не было только Гуряты - сказался больным). Поклонились на четыре стороны.
- Люди новгородские! - выступил вперед Тишила. - До меня дошли слухи, что князь киевский Аскольд, недовольный возвышением Нового города, готовит на нас поход. Чтобы привести к покорности и сделать своими данниками!
- Не быть тому! - зашумело вече. - Дадим ему собаке отпор!
- Дадим, - кивнул шапкой посадник. - У нас есть союзник - варяжский ярл Рюрик, с которым разбили пруссов, кривичей и других.
- Знаем, знаем Рюрика! - закричали в толпе многие. - Ходили с ним в поход!
- Ну, так вот, - заворочал Тишила шеей. - Киевская дружина не чета тем, которые победили. И чтобы ее отразить, нужна сильная рука. Рюрик искусен и удачлив в битвах, а потому предлагаю избрать его новгородским князем. Он отразит врага.
- Избрать! - завопили дружинники, к ним присоединились кончанские старосты а за ними прочий люд. - Смерть Аскольду!
Раздались и голоса против, но быстро стихли - несогласным намяли бока.
Вече потребовало Рюрика (тот с кормчими стоял у помоста), поднялся наверх.
- Спасибо за высокую честь, люди новгородские, - земно поклонился. - Доверие постараюсь оправдать.
- Оправдай! - раздались из толпы веселые голоса. - А не то спустим в Волхов!
- Га-га-га! - расхохоталось вече, кверху полетели шапки.
Так Рюрика избрали первым новгородским князем.
В его обязанности входила защита города и всех его земель от Киева, а также других соседей, заключение союзов с договорами, объявление войны и мира. В детинец переезжать не стал, определив резиденцией городище, получившее название по своему имени.
Для начала, согласовав с воеводой, князь убрал из городской дружины сотников и десятников, плохо знавших свое дело, назначив других - из викингов. Те сразу же плотно занялись подчиненными, обучая дисциплине, владению оружием и воинскому строю.
Ускорил он и строительство драккаров, спустив на воду и дав имена «Валькирия» и «Рысь». А поскольку нужны были новые команды, решил набрать их из варягов. Для чего продав иноземным купцам еще часть драгоценного зуба и, получив круглую сумму, отплыл на «Змее» с «Вепрем» по Волхову на Ладогу. Оттуда вышел в Свейское море, взяв курс на Роскилле.
Спустя неделю (погода благоприятствовала) драккары вошли в датскую гавань. Как всегда у причалов стояло множество судов, на берегу шла бойкая торговля, отшвартовались.
Поручив Олафу с берсерками разместить команды на постоялом дворе, Рюрик с Рагвальдом отправился навестить Харальда. Их встретил Орм, согбенный и постаревший. Шаркая ногами, провел в зал большого дома. Там, усадив за стол и приказав слуге принести вина, рассказал печальную историю.
Вернувшись из Нортумбрии, следующей весной Рагнар Лодброк снова организовал туда поход. С ним отправились многие ярлы, в том числе Харальд. На подходе к острову флотилию разметал шторм, а высадившихся на берег разгромили саксы.
Харальд погиб в сражении, а Рагнар попал в плен к королю Элле, и тот предал его мучительной смерти, бросив в яму полную ядовитых змей.
- Это рассказали те немногие, что вернулись, - закончив, вздохнул Орм. - И еще,- взглянул на Рюрика выцветшими глазами. - Перед походом хозяин, завещал тебе все свое состояние. На этот счет имеется бумага, удостоверенная городским тингом. Сейчас принесу.
Встав, поднялся по лестнице на второй этаж и вскоре вернулся с резной шкатулкой в руках. Открыв крышку вынул небольшой свиток пергамента с висящей печатью - держи.
По просьбе Рюрика кормчий, знавший датский, прочел содержание, откуда следовало, что он стал владельцем драккаров, городской усадьбы и рабов датского ярла.
- Вот только драккаров нет, - пожевал губами Орм. - Не вернулись из похода. Остальное все цело.
- Спасибо, сберег, - потрепал старика по плечу Рюрик.
- Извини, что не сообщил сразу, господин. Я посылал в Меск-фьорд людей, но они вернулись, рассказав, что там только пепелище.
- Да. В наше с отцом отсутствие горд сожгли враги, пришлось искать новые земли.
- И где нашел?
- У словен. Я теперь Новгородский князь, Орм. Приплыл в Роскилле по делам.
- Это ж надо, князь, - покачал тот головой. - Тебе покровительствуют боги.
Осмотрев усадьбу (та оказалось довольно богатой), на следующий день Рюрик вместе с управителем посетил тинг. Там, сообщив о вступлении в наследство, уплатил городской сбор и вплотную занялся набором команд.
А чтобы дело шло быстрее, нанял трех глашатаев призывавших викингов из варягов идти на службу к Новгородскому князю. Те были предпочтительней датчан, свеев и норманов, поскольку имели сходный со словенами язык, обычаи и нравы.
Через неделю таких набралось на две команды, в том числе девять знавших Рюрика по совместному походу на саксов. В его новой усадьбе они принесли клятву на верность, затем по обычаю был устроен пир, а спустя еще сутки драккары с пополнением отплыли из Роскилле.
Орму новый хозяин оставил увесистый кошель серебра, наказав присматривать за поместьем и поддерживать через купцов с ним связь.
- Когда мне будут нужны еще викинги, я дам знать. А ты наберешь новые команды и отправишь в Новгород.
Путь назад занял вдвое больше времени (корабли были перегружены), однако добрались без потерь. А в городище Рюрика ждала радостная весть - Любава родила сына. Мальчика назвали Игорь. Была и другая, которую сообщил тесть.
Его послухи донесли, что князь Аскольд отложил поход на Новгород до следующей весны. На его земли напали печенеги* из степей, и он с дружиной выступил по Днепру им навстречу.
- Ну что же, в таком случае у нас есть время, чтобы подготовиться, - выслушал Тишилу Рюрик. - А заодно присоединить граничащие с Киевом земли. Осмомысл!
- Я здесь, господин, - вошел в палату монах в черной скуфье* и рясе. Земно поклонился.
- Принеси ка сюда твой рисунок.
- Слушаюсь (удалился).
- Знающий человек, - проводил его взглядом посадник. - Но смущает народ.
- Каким образом?
- Открыл школу для детей, учит их грамоте, письму и счету.
- Так что ж тут плохого? - рассмеялся Рюрик. - Наоборот. Больше будут знать и станут умнее.
- А еще внушает, что истинный бог Христос, а не наш Перун и склоняет к новой вере.
- И как народ?
- Некоторых окрестил в купели, стали носить кресты и слушают его проповеди.
- Пускай носят и слушают. Лишь бы делали, что велим, - хмыкнул князь.
Вскоре монах вернулся с берестяным свитком в руке, откуда извлек и расстелил на столе пергамент. На нем цветной тушью были нанесены новгородские и соседние земли. С городами, посадами и водными меж них путями.
- Однако! - поцокал Тишила языком. - Знатный рисунок. Как все разузнал?
- Что-то видел сам, иное рассказали люди, - смиренно ответил Осмомысл.
- Вот тут Муром, а здесь Ростов и Смоленск, - наклонившись, поочередно показал на карте князь. - Живут сами по себе, дань никому не платят.
- Это да. И на них давно зарится Аскольд, - уставился туда посадник.
- Ну, так вот. Пока он в походе, нужно взять их под себя, - накрыл ее пятерней Рюрик. - Сил у нас достаточно.
- Опять будут смертоубийства и пожары, - вздохнул Осмомысл. - Это не по - божески.
- Твой бог добрый, а наши злы. Так что помолчи, монах - сжал губы.
- Молчу господин (смиренно сложил на животе руки).
- И когда думаешь ударить? - спросил посадник.
- Чем скорее, тем лучше.
- Вече будем собирать?
- Зачем? Все касаемо войны и мира мое. Обсудим все с воеводой и боярами.
Следующим днем собравшись в детинце обсудили. Болеслав поход поддержал, бояре тоже. Кроме Гуряты.
- Аскольда лучше не злить, - хмуро уставился в пол.- Выгодней жить с ним в мире и согласии.
- Не получается в мире, боярин, - хмыкнул князь. - Или не ведаешь, что он готовится идти на нас войной?
- Ведаю.
- Тогда сиди и помалкивай, - зыркнул на него Тишила. Остальные согласно закивали.
В поход решили выступать спустя неделю. Как и в прошлый раз по рекам, благо водный путь туда имелся. Отплыли снова тремя отрядами на драккарах и ладьях, общим числом в девять сотен викингов и дружинников.
Первый, самый сильный, идущий на Смоленск, возглавил сам князь, те, что на Ростов с Муромом - Шварн и Олаф. Болеслава с двумя сотнями ратников оставили охранять город.
Как и ожидалось, вольнолюбивые смоляне не пожелали сдать город, началась осада. Длилась она почти месяц и завершилась штурмом, в котором погибли семь десятков новгородцев и восемнадцать варягов. Жителей втрое больше. Разгневанный Рюрик приказал казнить смоленского воеводу с боярами, назначив посадником Рагвальда, и взял с города дань серебром, хлебом и пушниной.
Ростов же с Муромом после недолгих переговоров, открыли ворота и согласились признать власть Новгорода. Посадниками в них стали Шварн с Олафом.
Назад флотилия вернулась поздней осенью, отягощенная добычей и пленниками. Львиную ее долю получил Рюрик с дружиной, прочее отошло городу.
Между тем, приплывавшие из киевских земель на новгородское торжище купцы и послухи Тишилы сообщили, что князь Аскольд тоже вернулся к себе на Днепр. Печенегов с захваченных земель он изгнал и пошел за ними в степи. Там в нескольких сражениях разбил, но потерял немалую часть дружины.
- Теперь до лета на нас точно не пойдет, будет зализывать раны, - пришли к мнению бояре, собравшись на княжеский совет. К ним добавились еще два - Жидовин с Лиховидом. Оба вышли из купцов.
Все были довольны результатами похода - новыми землями с данниками и подсчитывали в уме барыши. А они обещали быть немалыми. От лесных и речных угодий с отборным лесом, дичиной да рыбными ловами, всяческих ремесел с промыслами, скотоводства с бортничеством и обильных нив.
- До лета не пойдет. А что дальше? - оглядел присутствующих сидевший за столом во главе совета Рюрик.
В отличие от бояр, щеголявших богатыми одеждами, мехами и золотыми с драгоценными каменьями украшениями, он одевался просто: черный по колени шерстяной кафтан, шаровары навыпуск и желтого сафьяна сапоги. Из украшений золотая цепь с подвеской в виде молота Тора, широкий из моржовой кожи пояс, на нем короткий меч. Бороду носил короткую волосы длинные, собранные на затылке в пучок.
- Идти на нас поопасется. Силы теперь не те, - довольно скривил губы Якун.
- Пока наберет новых дружинников, да пока обучит, - много воды утечет, поддержали его Захарий с Гурятой.
- А когда наберет и обучит? - повертел в пальцах подвеску князь.
- Тогда и будем думать.
Рюрик покосился на Тишилу с Болеславом (посадник дремал, воевода пожал широкими плечами).
- Ну что же, будь по вашему, - широко развел руками. - Подчиняюсь большинству.
- То-то же, - сказал Гурята остальным боярам с воеводой, когда вышли из детинца. - Хоть ты и князь, а слушай, кто постарше и мудрей.
- И высоко не заносись, - поднял вверх палец Якун. Жидовин с Лиховидом сопели носами и внимали, Болеслав хмыкнул, поскольку бояр не любил.
Оставшись вдвоем, князь с посадником помолчали, а затем Рюрик встал и стал расхаживать по палате, заложив руки за спину.
- Что-то не так? - взглянул на него Тишила.
- Не так (остановился напротив). Аскольда нужно бить следующей весной. Пока не накопил сил. Потом будет поздно.
- Я тоже так считаю, - лукаво усмехнулся тесть.
- Тогда почему не поддержал меня на совете?
- Чтобы бояре подумали их взяла. И не стали болтать лишнего. У Аскольда тоже есть в Новгороде послухи - донесут, начнет готовиться к походу. А так будет считать, мол, сидим тихо, а посему спешить не будет.
- Хитрый ты отец, - рассмеялся Рюрик.
- Да и ты не прост, - огладил бороду посадник.
- Ну, так как решим? - снова уселся князь на свое место.
- Перезимуем, а к весне пустим по городу слух. Мол, смоленские земли желает захватить датский конунг Фродо, нынче сидящий в Полоцке. И новгородская дружина выступит на отражение супостата. А на самом деле пойдет на Киев. Как тебе такое? - наклонился к Рюрику Тишила.
- Умная мысль, - чуть подумал князь. - Так с тобой и поступим.
Осень выдалась сухой и теплой, за ней пришла зима. Дремучие леса завалило снегом, озера с реками сковал крепкий лед. По ним открылся санный путь из Мезени со Смоленском и Ростова с Муромом. Оттуда в Новгород стали свозить оброк. Доставлялся он обозами из боярских вотчин, посадов с погостами, починков и огнищ.
Везли зерно в мешках, бортевой мед в кадках, мороженые туши и рыбу. А еще всяческую пушнину, холсты и предметы ремесел: кузнечных, гончарных, шорных и сапожных. Под полозьями саней морозно скрипел снег, над обозами поднимался пар от дыхания коней и людей.
На въезде обозы осматривали дружинники, миновав ворота, они втягивались в город и направлялись к детинцу. Там, на площади уже ждали осьменики* в теплых шапках и тулупах, принимая то, что привезли. В подтверждение выдавали оброчным кожаные ярлыки, а все доставленное определялось на боярские, княжеский и в общественные склады с амбарами.
За последние годы, оброка стало втрое больше (те ломились от добра), а с началом весны все скупали свои и заморские гости. Новгородские товары пользовались высоким спросом. Туго набивали мошну бояре с купцами, зажиточней стали жить «молодшие»*, богател и расстраивался город.
Рюрик тоже был не в обиде: кроме военной добычи и оброка с выделенной ему вотчины*, сход установил князю плату в размере трех сотен гривен на содержание дружины и охрану границ. Имелся и тайный остров с запасами моржового зуба составлявшими немалое состояние.
Но теперь новые земли предстояло оборонять от алчных и завистливых соседей. Первым и самым сильным из них был Аскольд. Из рассказов Тишилы не раз бывавшего в Киеве Рюрик знал, что его князь потомок основателей города - Кия со Щеком и Хорива, происходивших из полян*.
Покорив соседние племена древлян с дреговичами, он расширил свои владения далеко на юг, разбил Волжских булгар и успешно ходил войной на Византию. Там, заключив с ромеями мир, вступил с ними в военный союз и пользовался покровительством императора Михаила.
Справиться с таким врагом было не просто, Рюрик серьезно занялся подготовкой.
Для начала вызвал Осмомысла, поручив тому отправиться в Киев, где разведать систему укреплений и составить их план. Монах давно желал попасть, туда, поскольку в городе имелась христианская община, хотел с ней связаться.
- Все сделаю господин, - заверил служитель новой веры и, получив кисет серебра, отправился в дорогу с обозом новгородских купцов, ехавших в Киев на торжище.
Болеславу Рюрик приказал устраивать ратные потехи с дружинниками. Для чего за городищем возвели палисад со рвом, и они штурмовали его вместе с викингами. Не оставаясь в стороне, князь вместе со всеми таскал осадные лестницы с фашинами*, забрасывал на стены абордажные крючья и карабкался на стены.
Вечера, усталый, но довольный проводил с семьей. От мороза потрескивали бревенчатые стены, в палате жарко топились печи. Любава с Хелли вышивали бисером по шелку, Злата играли с куклой, Игорь спал в колыбельке.
Рюрик же, сидя за столом в кресле, читал «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Осмомысл купил их у заморских купцов, перевел и подарил князю. В книге рассказывалось о ромейских императорах их деяниях и устройстве государств. Такое желал создать сам. Могучее и процветающее...
Глава 15. Поход на Киев
Отпраздновали святки, зима перевалила за середину. Вьюги улеглись, кругом искрились снега. Небо стало выше и прозрачней.
Солнечным и морозным утром, лесом по берегу Волхова шли на снегоступах Рюрик с берсерками, впереди проводник. Звали его Федот, жил в заимке на своем огнище, вел к медвежьей берлоге. На всех были теплые шапки с тулупами и валяные сапоги. За поясами топоры, в руках рогатины.
Князь любил медвежью забаву, в отрочестве с отцом и дядьями не раз ходил на лесного хозяина. Теперь решил вспомнить. Скрипел снег, вверх поднимался пар от дыхания, где-то в чаще тревожно цокотала белка.
- Пришли, господин, - обернулся огнищанин, когда съехали в неглубокий распадок, поросший вековыми соснами. - Вон там, - указал рукой на выворотень под одной, где образовалась ледяная корка от дыхания спящего зверя.
Сняв тулупы, оттоптали кругом снег, Мунк подсек молодую елку, обрубив ветви, все заняли места.
- Давай, - сняв рукавицы, изготовил князь рогатину, Мунк запустил деревину в берлогу и дважды провернул. Внутри глухо заурчало - отскочив выдернул топор, а наружу, разворачивая хворост с листьями уже лез медведь.
Увидав перед собой двуногих шумно потянув носом, тоже встал во весь громадный рост и, растопырив когтистые лапы, шагнул к Рюрику.
Князь всадил рогатину ему под сердце, воздух сотряс рев. Дальше последовал могучий удар лапой, древко переломилось, охотник упал на спину. Над лицом разверзлась слюнявая пасть, сверху мелькнуло стальное лезвие. Топор Мунка врубился в затылок зверя, а Калле с Федотом пропороли ему второй бок. Кровавя снег, гигант рухнул и затих.
- Пудов на сорок будет, - тяжело дыша, оперся о рогатину огнищанин.
- У нас белые медведи еще крупнее - вытер о густую шерсть боевой топор Мунк.
- И все как один пьют пиво! - уперев руки в бока, расхохотался Калле.
Рюрик, зачерпнув горстью, жевал пресный снег. Если бы не напарники, для него все могло закончиться печально.
Этим же вечером все сидели за столом в избе Федота, поедая жареную медвежатину и запивая хмельной брагой. В дыме очага коптился окорок, где-то в бревенчатом пазу трещал сверчок.
Поутру возвращались верхами домой. На заводной лошади везли шкуру и часть мяса, остальное оставили семье огнищанина.
В городище ждала новость - из Новгорода вернулся Осмомысл.
- Ну как съездил? - принял его в светлице князь.
- Хорошо господин, - поклонился монах (уселись друг против друга).
- Разведал укрепления?
- Как ты велел. Завтра представлю план.
- А почему не сейчас?
- Там рисовать опасался. За мной присматривали княжьи соглядатаи.
- Большая ли дружина у Аскольда? - поднял на собеседника глаза.
- После возвращения из похода на треть меньше, чем была - тысяча двести воев.
- Г-м, - покусал ус Рюрик. - Больше чем у меня.
- Больше господин - кивнул скуфьей Осмомысл. - Но в ней немало раненых.
Примерно такое же число сообщали послухи Тишилы. Все совпадало. Из своего опыта князь знал, что при осадах и захвате городов нужно иметь превосходство в силе. Иначе все оборачивалось неудачей.
- Хорошо, иди, - отпустил монаха. - Завтра покажешь мне готовый план.
Оставшись один, долго расхаживал по покою и думал, ища решение.
На следующий день Осмомысл принес выполненный цветной тушью пергамент с изображением киевских укреплений, дав князю нужные пояснения.
- Так говоришь стены с башнями и постройки внутри города деревянные? - выслушав их, поднял бровь.
- Да, как и здесь. В камне только главные ворота.
На этом встреча закончилась. План остался у Рюрика, а спустя сутки в Смоленск с Ростовом и Муром отправились гонцы, призывая их посадников к князю. Через неделю все явились, и у него состоялся совет. Кроме Рюрика с Тишилой в нем участвовали Рагвальд со Шварном, Олаф, Болеслав и Храбр.
Известие о походе на Киев они приняли как должное, но были предупреждены - для всех дружины выступают на Полоцк, в земли свейского конунга Фродо.
Местом встречи Рюрик назначил излучину Днепра под Смоленском, время - день Ивана Купалы. Праздник солнца, огня и воды.
Когда посадники разъехались, Рюрик с Тишилой призвали к себе старшин новгородских мастеров, повелев построить двенадцать пороков. Разборных и годных для перевозки. А еще две сотни бочонков с зажигательной смолой по византийскому рецепту Осмомысла. После того как все было готово и опробовано, пороки разобрали и все до поры поместили на склад.
Весна выдалась ранняя.
Уже в марте сошли снега, за ними вскрылись реки с озерами, леса опушились молодой зеленью. А по городу поползли слухи: сидевший в Полоцке конунг Фродо, захвативший его пару лет назад, собирается идти войной на Новгород. Слухи ширились и росли до тех пор, пока обыватели не прислали в детинец выборных, чтобы посадник с князем дали ответ - правда то или нет.
Они подтвердили, такие вести принесли в город иноземные гости из тех мест. А также послухи с перебежчиками.
- И что думаете делать? - задали выборные вопрос.
- Отразить супостата на границе наших земель, - решительно заявил Тишила.
- Для чего я поведу дружины навстречу Фродо и дам свеям бой, - сложил на груди руки Рюрик.
- Верно, - загомонили выборные. - Нужно показать псам их место. Веди дружины князь. Да будет тебе удача!
- Так и передайте честным новгородским людям наше слово, - сказал в завершение посадник. - Нашу землю врагу не топтать.
За неделю до праздника Купалы от городских причалов по Волхову в Ильмень, подняв паруса, отплыла флотилия. Впереди пять драккаров с командами варягов, за ними двенадцать ладей с новгородской дружиной. Общим числом в одну тысячу сто двадцать воев*. Позади тянулись четыре баржи с лошадьми, разобранными пороками и огневой справой.
Выйдя из Ильменя на речной простор дружно грянули песню
Да как Волхв сильным кликом кличет
Да как знатных мужей собирает во полк
Да как каждый род свою славу ищет
Дабы каждый муж знал свой долг да толк
Дабы вновь во Роси силы гордые
Дабы вновь Волхов Царь взял во руки свои
Да спускал со тех рук стаи сворые
Да столбил вдоль да ширь родовые столбы
Да крепил те столбы мужней силою
Дабы божьи рождалися детушки
Дабы стали те дети могилою
Все для немцев да их гнилой кровушки
Да как Волхов Царь родом Ирьевич
Да созвал мужей грозных на велики дела
Да так нам заповедано кликать себя
Дабы Рось в нас познала своего да Царя
громко неслась она по воде, крепя души и пугая в лесных чащах зверя.
Рюрик в полной боевой справе - фризском шлеме с поднятым забралом, пластинчатом доспехе и кольчужных сапогах высился на корме «Змея» рядом с новым кормчим Хориком. На носу пристально вглядывался вдаль Тишила, знавший речные пути и выступавший в походе лоцманом
Ловатью до Смоленска поднимались неделю.
По берегам в молчании высились дремучие леса, на песчаных косах и в плавнях гоготали птичьи стаи, чавкали водяной орех стада вепрей. В обширной излучине близ городских стен уже стояли на якорях еще двенадцать ладей с дружинами посадников Рагвальда, Шварна и Олафа. Пристав рядом, и перекинув с борта на борт сходни, выгрузились на берег.
Там после взаимных приветствий Рюрик с Тишилой сообщили, флотилия идет на Киев, что вызвало у варягов с дружинниками воодушевление. Первым хотелось пограбить небывало богатый город, вторые не любили заносчивых соседей. Ночевали у городских стен под звездным небом, в предутреннем тумане подняв якоря, отплыли, растянувшись на две с лишним версты.
Размерено поднимались лопасти длинных весел, клонились и выпрямлялись спины, за бортами тихо журчала вода.
Из Ловати вошли в верховье Днепра, пока еще узкое и быстрое. Тишила внимательно высматривал мели, давая временами команды, стоявшему на правиле Хорику. Шедшие в фарватере суда повторяли курс «Змея». А он грозно пучил вперед янтарные глаза, разевая окрашенную киноварью клыкастую пасть.
Через несколько часов берега начали раздвигаться. Славутич* принимавший в себя другие реки становился все полноводней, мерные шесты не доставали дна. Встретились две поднимавшиеся по нему купеческие расшивы*, откуда с испугом оглядывали сплавлявшуюся вниз небывалую флотилию.
- Может захватим? - спросил Хорик князя, хищно оскалив зубы.
- Они плывут торговать к нам. Так что не будем, - проводил тот суда взглядом.
К излучине Днепра, где на холмах живописно раскинулся Киев, подошли спустя четыре дня, в полдень. Она была необычно широка, под лучами солнца ультрамарином отливала вода. Над поверхностью с криком парили чайки.
При виде длинной вереницы судов блестевшей множеством шлемов и броней, на берегу, где шумело большое торжище, началась паника. От причалов стали отваливать и удаляться купеческие суда, по дороге, ведущей к главным воротам, понеслись груженые телеги, всадники и людская толпа. На высокой башне детинца тревожно загудело било.
- На высадку! - махнул выхваченным клинком Рюрик.
Драккар сделал плавный разворот влево, за ним другие. Под участившийся звон гонгов, выгибаясь, замелькали весла. Через минуту «Змей» выполз носом на низкий берег, князь сиганул за борт, за ним с ревом посыпались викинги. Сзади, насколько хватало глаз, происходило то же самое.
Било в городе между тем смолкло. Когда последние убегавшие влились в ворота, стража подняла подъемный мост, дубовые створки со скрипом затворились, изнутри грохнул запорный брус.
Команды же, выбредя из воды, охватили город со стороны реки, начался грабеж купеческих лабазов со складами и лавок. Когда опустели, их раскатали на бревна, застучали топоры с молотами. Вои принялись возводить напротив городского палисада защитный частокол. А на нем уже блестели доспехами и потрясали мечами с копьями защитники, хуля непрошенных гостей.
Те не обращая внимания, продолжали работы, на закате он был закончен.
За частоколом новгородцы собрали выгруженные пороки, подкатив к ним бочонки с огневым зельем, в центре и других местах, перекрыв рогатками, оставили проходы. А когда на землю опустились сумерки, на берегу загорелись сотни костров.
На них кашевары варили в котлах хлебово* и вращали на рожнах освежеванные туши быков с баранами, издававших в воздухе дразнящий запах. С городского палисада, на котором светились факелы, за всем этим молча наблюдали киевляне.
Изредка оттуда во вражеский стан метали стрелы, но те не долетали, втыкаясь за частоколом в землю.
У Рюрика в шатре собрались на совет военачальники, приняв решение утром объявить городу ультиматум о сдаче, а в случае отказа начать штурм. Причем не сразу, а предварительно закидав из пороков горящими бочонками.
- Лето жаркое, все деревянное в Киеве сухое. Пожар нам изрядно поможет, - заверил соратников князь
- Для тушения им придется снять со стен часть дружинников, - прогудел Тишила. - Тут мы и ударим.
- А если не сдадутся? - прищурил светлые глаза Олаф.
- Спалим недругов дотла, - зыркнул на него Тишила.
Обсудив еще несколько вопросов, вышли из шатра. В ночном небе висела желтая луна, широко темнела днепровская вода, на другом берегу тоскливо ухал сыч. Войско отходило ко сну, тут и там уже слышался храп, у проходов в частоколе стояли ночные караулы.
Вернувшись назад Рюрик, сняв кафтан, прилег на ложе, застеленное медвежьей шкурой и, закинув за голову руки придался размышлениям. Завтра предстоял решающий день, от которого зависела его мечта - стать владетелем новых земель и создать на них государство. Поворочавшись с час, уснул. Снились ему далекие моря и пенящие их драккары.
Утро выдалось росным и туманным. Потом на востоке из-за дальних лесов показался край солнца, туман стал таять, серебром заблестели воды, над ними пролетела стая чирков. Стан начал просыпаться, снова задымили костры, слуги прогнали на водопой коней.
После завтрака, состоявшего из пшеничной каши, куска жареной баранины и кубка вина, Рюрик с помощью оруженосца облачился в доспехи. Одев на голову шлем с конским хвостом, перепоясался мечом и, откинув полог, вышел наружу. Сев на подведенного слугами рыжего жеребца неспешно подъехал к проходу у частокола.
Там его уже ждали на своих, облаченные в шлемы и брони Тишила с Калле. В руке берсерк держал длинное копье с трепыхавшимся на жале белым лоскутом, за спиной висели щит и рог.
- Открывай, - махнул латной рукавицей посадник.
Воины оттащили в сторону рогатку, все трое выехали наружу. Дав коням шенкеля, пересекли пустое торжище и стали подниматься дорогой к городскому палисаду, на котором маячила стража.
Не доехав на полет стрелы, остановились против надвратной башни и Рюрик кивнул шлемом. Калле приложил рог к губам, в воздух унеслись гнусавые звуки, отразившись от высоких стен.
Народу там прибавилось, залязгали железные цепи, на ров опустился подъемный мост. Потом окованные железом дубовые створки отворились и из них выехали трое.
- Посередине Аскольд, - наклонился к Рюрику Тишила.
Киевский князь был на белом коне в высоком шишаке* и золоченых доспехах, оба его спутника на вороных и в пластинчатых бронях. Приблизившись, остановились в десятке шагах.
- Кто такой? - уставился Аскольд на Рюрика, натягивая поводья.
- Новгородский князь.
- Чего надо? - презрительно скривил губы.
- Слышал, собираешься идти на нас. И приплыл к тебе сам.
- За смертью?
- Нет. Взять Киев и все твои земли под себя.
- Ты кому грозишь, щенок? - побагровел Аскольд. - Зарублю! - наполовину выдернул из ножен меч.
- Я не против, - положил руку на навершие своего Рюрик. - Коли хочешь, давай сразимся.
- Много для тебя чести (вернул обратно). Пусть твой воин выйдет супротив моего, а я погляжу.
- Будь по твоему, - обернулся назад. - Калле!
- Я готов господин! - опустил тот забрало. - Эй вы, боровы, кто смелее?! - проорал телохранителям Аскольда.
Вперед выехал тот, что слева. Богатырского вида, как и его конь роющий копытом землю. Рослый берсерк по сравнению сравнении с ним казался отроком.
Князья с оставшимися подались чуть назад, а бойцы разъехались на сотню шагов в стороны. Потом выставив копья и перебросив вперед щиты, гикнув на коней, понеслись навстречу друг другу.
На середине с грохотом сшиблись. Копья ударив о щиты разлетелись в щепки, выхватив мечи, закружились в смертельном вихре. Мелькали, высекая искры клинки, гремели от ударов брони. Кони, лягаясь, рвали друг друга зубами.
Киевлянин, рыча, все больше теснил варяга, тот, вертясь в седле, не поддавался.
В следующий миг вороной жеребец сшибся грудь в грудь, с вражеским, тот стал валиться набок, Калле кубарем покатился по траве. Его меч отлетел в сторону, богатырь, спешившись, поспешил добить - не успел. Вскочив на ноги, берсерк вырвал из-за пояса боевой топор, тот просвистев в воздухе, с хряском врубился в лоб.
- Ик! - выдохнул киевлянин и, уронив меч, повалился спиной на землю, словно могучий дуб.
Калле, шатаясь, встал, сплюнув кровавую слюну, развернулся лицом к городу и, широко раскинув руки, издал победный вой. Его поддержал тысячный новгородцев, на стенах угнетенно молчали.
- И так будет со всеми вами, - когда стих, указал Рюрик на Аскольда.
Тот молча развернул коня, оставшийся воин повторил, и оба поскакали к воротам.
Обождав, пока Калле, подобрав меч, влез на понуро стоявшего рядом коня, неспешной рысью направились к стану, где их снова встретили приветственные крики.Через короткое время в разных его местах загнусавили рога, оповещая о начале осады.
Стоявшие у изготовленных к бою пороков расчеты, кряхтя, завертели дубовые рукоятки, тугие канаты оттянули вверх и назад пятиаршинные ложементы. Туда, запалив фитили, поместили по бочонку горючей смеси.
Как только он воспламенились, старшие взмахнули руками. Огромные ложки, описав полуобороты грохнули в обернутые кожами перекладины, по высокой дуге к городу понеслись метательные снаряды.
Три ударили в палисад, отскочив и разбрызгивая искры, остальные упали на крыши домов за ним, в разных местах в небо стал подниматься дым. Через десяток минут высь прочертили новые снаряды, дымов стало больше.
- На штурм! - взмахнул мечом Рюрик. Снова взвыли рога.
Оттянув рогатки в стороны, из проходов повалило войско. Не беспорядочной толпой, как обычно, но колоннами по десять. Прикрываясь деревянными, обтянутыми воловьей кожей, щитами.
Двигалось оно молча, и быстрым шагом. Впереди бойцы с плетеными фашинами на плечах, за ними с лестницами, в центре два десятка воинов тащили на руках таран с железным наконечником. Их тоже прикрывали специальными щитами, именуемыми повезы.
Как только подбежали к палисаду ближе, из колонн выскочили лучники, разбежавшись по сторонам, стали осыпать его стрелами. Оттуда с жужжанием понеслись встречные. Тут и там стали падать бойцы, раздались крики и стоны раненых.
Достигнув рва, передние забрасывали его фашинами, остальные перебравшись, с ревом взбирались на вал, приставляя к стене лестницы. Сверху их отпихивали шестами, сталкивали на головы камни и лили кипящую смолу. В небо понеслись отчаянные вопли обожженных, другие уже лезли наверх. В ворота надвратной башни забухал таран.
- Наша берет! - обернулся к Тишиле с коня, гарцующий у прохода князь и понесся вперед. У рва в грудь жеребца впились сразу две стрелы, тот встав на дыбы, осел на круп. Рюрик, соскочил, прикрывая голову щитом, перебрел по фашинам ров, влез на вал и бросился к ближайшей штурмовой лестнице. С нее, пролетев рядом, гупнул о землю викинг с рассеченной головой, полез наверх.
Когда до верхней части палисада оставалось всего ничего, он всадил клинок снизу вверх в лицо киевлянину с топором, а затем лестницу оттолкнули багром. Застыв на миг, она поплыла назад, цепляясь за перекладину, с воплем рухнул в ров. Последовал глухой удар, свет в глазах померк.
Очнулся на ложе в своем шатре. Сбоку сидел Осмомысл, держа у носа открытую склянку с уксусом. Рядом стояли Тишила и Рагвальд.
- Апчхи! (оглушительно чихнул).
- Будь здрав, - буркнул посадник. - Какого хрена полез на стену?
- По привычке, - отпихнул склянку. - Город взяли?
- Пока нет, - сложил руки на груди Рагвальд. - Крепко бьются киевляне.
- Это да, - пощупал Рюрик голову и поморщился. Потом кряхтя, встал, прошелся по шатру. - Кости вроде целы? - покосился на монаха.
- Целы, господин, - спрятал тот в сумку снадобье. - Только синяки и шишки.
- Сколько потеряли воинов? - уселся на скамью.
- Двадцать викингов и шестьдесят два дружинника, - ответил Тишила.
- В том числе Мунк, - добавил Рагвальд.
- Как это случилось? - отвердел скулами князь.
- Они выбили тараном ворота, навстречу вышел засадный отряд, завязалась сеча. Наши всех порубили, Мунк свалил пятерых, но и сам получил копье в сердце.
- Как всегда был без доспехов?
- Да, господин. Все готово к погребению.
- Идем
Прихрамывая, князь вышел из шатра, за ним остальные. Время близилось к вечеру, небо затянули тучи. В разных концах стана стонали раненые, их врачевали знахари. Над крышами Киева в разных концах еще поднимался дым, ветер наносил запах гари. Направились к реке, где у берега в ряд стояли драккары и ладьи.
Там, на зеленой луговине, уже высился погребальный костер из бревен с дощатым помостом наверху и ведущей туда лестницей, вокруг стояло войско. Расступились.
Князь взошел по ней на помост, Тишила с Рагвальдом следом. На сосновых досках рядами лежали погибшие с восковыми лицами и сложенными на груди руками. Мунк с могучим голым торсом покрытым татуировкой, посередине.
- Прощай брат, - преклонив колено, облобызал его в холодные губы Рюрик. - И вы прощайте, - встав, поклонился остальным. - Передавайте привет Одину с Перуном.
Спустились вниз. Князь взял горящий факел из руки подошедшего сотника и поджег наструганную щепу под нижними бревнами. Там, вспыхнув, затрещал огонь. Через короткое время он охватил всю постройку, от нее пошел невыносимый жар.
Войско молча отступило в стороны, вверх поднялись густые белые клубы. Души убитых в реве пламени возносились к своим богам.
Через час, взметнув снопы искр, погребальный костер обрушился. Все вернулись в стан, началась тризна. На траве расстелили паруса, уставив их бочонками с вином и медом, притащили на вертелах зажаренных быков, по рукам заходили круговые чаши.
Поднимали за упокой погибших, восхваляя их подвиги и дела и желая счастья в божественных чертогах. А потом варяги, обнявшись за плечи и раскачиваясь, дружно затянули песню
В Валгалле Один ждёт давно
Для вечных битв и для пиров,
Там льётся пиво и вино,
Там звон оружия и кровь!
Но смерти нет, и тлена нет,
Там вечный бой и вечный пир,
Там пламенный струится свет,
Живой огонь, живой эфир!
И вы взлетаете стрелой
Как легкий пар, как облака.
Воительница за собой
Тебя влечёт, как дым легка!
А твой корабль уже горит,
И мир навеки оставляя,
С тем дымом вместе ввысь летит
Твоя душа в обитель рая!
Потом темное, без звезд небо, расколол зигзаг молнии, пророкотал гром, и на землю пролился короткий дождь, что было добрым предзнаменованием.
С восходом солнца принялись готовиться к новому штурму. Латники точили на оселках мечи с топорами, лучники набивали стрелы в колчаны, к порокам с барж катили бочонки с огневым зельем. Теперь князь решил выметать их все, запалив город со всех сторон, после чего начать атаку. Не пришлось.
На высокой башне детинца запели рога, подъемный мост опустился, из открывшихся ворот выехала блестящая кавалькада.
Впереди воин с копьем, на котором трепетал белый шарф, за ним киевский князь, рядом двое в богатом облачении, позади телохранители. Спустившись по дороге, проскакали к торжищу, остановившись в сотне шагов у частокола.
Рюрик с Тишилой, Рагвальдом и Калли выехали навстречу.
- Слушаю тебя Аскольд, - натянул поводья новгородский князь.
- Это мои гости из Царьграда. Желают с тобой говорить - указал на незнакомцев киевский.
- Я посланник императора Византии Михаила, Авдий - начал первый. Чернобородый и смуглый, в расшитой золотом тунике и коротком плаще с драгоценной фибулой на плече. - А это экзарх* Константинопольского Патриарха Елизарий, - представил спутника, сухощавого старика в черной рясе, клобуке* и золотым крестом на груди.
- Чем обязан?
- Киевский князь Аскольд близкий друг нашего божественного императора, - начал посланник.- И тот будет огорчен, узнав, что ты на него напал. Так что предлагаю увести войско.
- А если нет? - подбоченился Рюрик.
- Он пойдет на тебя войной. А его рати неисчислимы.
- Г-м, - задумался новгородец.
- Взамен мы предлагаем тебе выкуп, - вступил в разговор экзарх. - Назови цену.
Рюрик хорошо знал о могуществе ромеев и стать их врагом не желал. Во всяком случае, сейчас. Пока не создаст сильного государства.
- Я согласен, - прищурил светлые глаза. - Выкуп, ладья золота и серебра. Вон та, - показал на черный корпус «Змея». Посланцы взглянули на драккар, потом на Аскольда. Он хмуро кивнул и стороны разъехались.
- Ты принял верное решение, - сказал Тишила, когда спешившись у княжьего шатра, вошли внутрь.
- Даже не пришлось брать города, - довольно хмыкнул Рагвальд, поглаживая усы.
- Как говорят у вас, и овцы целы и волки сыты, - рассмеялся Калле.
Войску объявили об отмене штурма и разрешили отдых, а спустя час из открывшихся городских ворот по дороге к торжищу загремел обоз. В нем был десяток тяжело груженных, увязанных полотном телег, в сопровождении конной охраны во главе с сотником.
Подъехав к частоколу обоз, втянувшись в открывшийся проход, покатил по траве к берегу, где остановился у борта «Змея». Там уже ждали Тишила с Рагвальдом и часть назначенной к погрузке команды.
На телегах развязали веревки, стянув полотно, посадники проверили содержимое. В бочонках оказались золотые монеты с серебром, в ларцах драгоценные каменья с жемчугом.
- На борт! - приказал Тишила, команда занялась погрузкой.
Когда все было закончено, он, довольно крякнув, похлопал киевского сотника по плечу. - Передай князю Аскольду нашу благодарность.
- И пожелай доброго здравия, - добавил Рагвальд.
- Все исполню, - пробурчал тот и, взобравшись на солового коня, махнул ездовым плетью, - трогай обратно!
На следующий день флотилия, погрузившись на суда, с песнями отплыла обратно.
Добравшись до Смленска устроили там дневку, и Рюрик честно поделил добычу. Каждая из участвовавших в походе дружин получила свою долю. Рагвальд со своей остался на месте, Шварн с Олафом отплыли к себе, а князь в Новый город.
Туда уже докатилась весть о победе, у причалов встретило ликующее население. Впереди бояре в высоких горлатных* шапках с посохами, воевода Болеслав и Любава с Хелле и Златой, державшая на руках сына.
Бояре чинно поклонились, князь ответно приложил к груди руку и, подойдя к жене, расцеловал в щеки, - здравствуй лада*. Вот я и вернулся. Потом взял на руки Игоря, пучившего на отца глазенки, и сквозь расступившуюся толпу пошел к городским воротам.
В высоком голубом небе летали голуби, на башне детинца торжественно гудело било...
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/riurik-glava-16-17-18-652009f7edef087b737ce209
Предыдущая часть: