Мама. Первое слово, первый человек чей голос мы слышим, когда приходим в этот мир. Хотя голос её знаем ещё будучи у неё под сердцем.
Прошло три десятка лет с последнего дня, когда я видела маму. А я помню её улыбку, её аромат духов, её нежные руки.
Мама много работала, училась до последнего своего дня. Повышала квалификацию, получала новую профессию. Помню, когда она училась на бухгалтера. Я третий ребёнок в семье, и между работай, школами, она ещё и сама училась.
Ночь. Из под двери из кухни проскальзывает тусклый свет. Я вчера маму не видела. Она поздно приехала, мы уже намылись и смотрели третий сон в своих постельках.
Я проснулась в туалет, свет манил приоткрыть дверь и хотя бы глазком взглянуть на неё. Но слышу как стучит клавиатура пишущей машинки, мама занята.
Утром в попыхах запихивая бумаги в сумку, целуя нас детей в макушку, она убегала на работу.
Мама была красивая женщина. Ростом небольшого, с размером ноги 36, всегда красиво одета, юбочка чуть ниже колен, пиджак или кофта. Мама шила себе одежду на заказ. Не у кого таких нарядов небыло.
Дверь закрылась и от мамы остался лишь шлейф от духов.
Потом что-то стало сыпаться. Умерла мамина подруга, одна, вторая. У них остались дети. Мужья этих подруг ничего не замечали кроме своего горя, поэтому приходилось детей брать к себе. Маме пришлось ещё брать работу. Папа держал хозяйство, работал в колхозе комбайнёром. С падением союза и роспуском рабочего класса, ушёл в фермеры.
В то утро выпал снег.
Я потянулась в кровати и тут же снова спрятала руки под одеяло. Было холодно.
Я вспомнила, что мы разобрали печку, шла газификация нашей улицы, нас просто ещё не подключили.
Первое, что в голове возникло: почему мама не будит нас в школу. Нас - это меня и троих детей маминых подруг, которых не стало. Мои брат и сестра на тот момент уже были взрослыми людьми, сестра вышла замуж и жила с мужем в другом городе, брат служил в армии.
Каждое утро, перед уходом на работу, мама подходила к лестнице со словами: Дети, подъем!
Дверь захлопывалась и оставался лишь шлейф духов.
Я поморщила нос, вставать нужно. Подойдя к окну, я улыбнулась: первый снег.
- Лешка, вставай! Снег выпал! - Крикнула я названному брату. Сама побежала вниз по лестнице.
Первое, что я увидела, это мамины сапоги. Меня это удивило, мама дома?!
Пришёл папа с улицы, только управился с хозяйством, собирался на работу.
Я удивлённо спросила: Мама не пошла на работу?
Отец пожал плечами, ответил, что спал в зале перед телевизором, даже не знает во сколько мама легла. И почему-то посчитал, что она ушла уже, пока он занимался скотом.
Я помню как билось моё сердце, это было больно.
Я зашла в спальню родителей, мама лежала на кровати, на животе. Я точно так же люблю спать.
Я присела на кровать и стала тихонько её будить. Но мама не отвечала, даже не пошевелилась.
- Маааам?! - Почти шёпотом позвала я ее. Сердце стучало с такой силой, что боль отдавала в голову.
Я сползла с кровати, зашёл отец. Я держась за стену, вышла из спальни и услышала как ревет зверь.
Выбежав на улицу, я видела как снег хлопьями летал по воздуху, зачем то ложился на моё лицо, словно говорил: Не плачь, я с тобой.
Под босыми ногами снег заманчиво поскрипывал и таял. Я завыла. Не заплакала, не закричала, а стала выть. В себя пришла у соседа, наш друг и участковый , милиционер по профессии.
Папа держал меня на руках, мне что-то пихали под нос. Потом поняла, что это нашатырный спирт. Что-то говорили взрослые, рядом стоял Лешка, и я читала в его глазах: Теперь ты одна из нас.
В тот день жизнь остановилась.
Брата телеграммой вызвали домой.
Он служил в закрытом городе. Потом рассказывал, что был удивлён, когда его вызвало командование к себе, и первым делом просили сдать оружие.
У мамы с братом была особая любовь. Единственный родной сын, он очень похож на папу. А папу она любила.
Первое, что Женя увидел зайдя во двор дома, это крышку от гроба. Я помню как он плакал, сколько боли было в каждом всхлипывание.
День похорон в памяти остался как туман. Только помню вату с нашатырем в нос. И так до самого погребения. Туда меня даже не пустили. Какая та женщина сидела со мной в автобусе, переодически приводя в чувства.
Проснулась я, когда за окном было темно. Дети сидели у моей постели и по велению взрослых, ждали, когда я открою глаза, что бы позвать их.
9 дней, 40 дней. Жизнь стояла на месте. Детей сначала забрали отцы их, папа мой ушёл в себя, только плакал ночами, а днём пропадал на полях, в офисе. Газ нам так и не подключили. Я бросила школу, у меня началась жуткая экзема. Ту первую зиму вспоминать страшно.
Я выжила.
Так как из всех нас маминых цыплят я была самая старшая, мне пришлось стать взрослой для тех детей.
Отцы их пили, тогда органы опеки так не старались по изъятию детей из таких семей. Мне было просто их снова привести в наш дом. Куда все-таки провели газ, папа каждый месяц закупал продукты нам на месяц. Я вернулась в школу. И как бы нам тяжело не было, мы справились без детского дома. Наш дом был на улице 40 лет Победы, под номером 10.
Моей мамочке в светлую память посвящается!
FM154
Заскрипит карусель в моей памяти словно вчера.
Не сомкнуть мне сегодня глаз в ночной темноте.
А листва всё кружит, словно дети кружит по дворам.
Как когда-то и мы в детства омуте.
Расскажи мне, туман, кто украл мечты.
И где искренность спряталась, мне ты расскажи.
Пролетают года за собою сжигая мосты.