Заметила, что уехавшим из Латвии свойственно считать, что в стране никого не осталось. Ещё об этом часто говорят те, кто Латвию, по их словам, любит, но давно уже в стране не был и понимает, что в ближайшее время у него не будет возможности в неё попасть.
Знаете, что лично я вижу в таком восприятии Латвии? Самих людей, которые потеряли с ней связь.
Физическую связь потеряли, а психологическая осталась. И что бы не было так больно, люди сидят и убеждают себя в том, что в Латвии – плохо, в Латвии – скучно, в Латвии – никого нет. Это классический психологический приём разрыва связи с тем, что тебе дорого. Дети в таких случаях говорят: «Не больно-то и хотелось!».
Знаю, что среди моих читателей есть те, кто уезжал из Латвии целыми семьями: русские – в Россию, латыши - в Европу. Само собой, что в этом случае психологическое восприятие Латвии как страны, в которой «никого не осталось», опирается на личные субъективные впечатления, связанные с частичной/полной потерей родственного окружения, очень часто выступающего в нашем сознании физическим эквивалентом Родины.
А что у меня? А у меня все на месте. Если не считать подруги, которая покинула Латвию по семейным обстоятельствам.
Один знакомый, помнится, хотел переехать в Санкт-Петербург, так как ему предлагали хорошо оплачиваемую работу, но в итоге остался в Риге.
Много ходит разговоров о том, что из Латвии уезжает молодёжь. Три девушки, которых я знаю по разговорам других людей (лично незнакома) уезжали учиться в Россию: одна осталась жить и работать (но там человек остался при монастыре, и это немного не о погоне за материальными ценностями), про одну знаю только то, что там было настолько заманчивое предложение по ВУЗу (московскому), что у нас бы вся российская провинция, не задумываясь, рванула, но брали только «соотечественников», одна, судя по социальным сетям, после получения диплома вернулась в Латвию и даже имя своё теперь пишет по-латышски, хотя ничего латышского в девушке нет.
На днях случайно разговорилась с женщиной, несколько месяцев назад вернувшейся в Латвию из центральной Европы: она не была в Риге пару десятков лет, вернулась по старой памяти и в некоторой эйфории (думала, что у нас тут «все – люди братья, все должны помогать друг другу»), ничего привычного для себя не нашла – хочет назад.
Пару лет назад ещё одна случайная знакомая рассказала мне, как они с мужем пытались наладить жизнь в одной из скандинавских стран, но и язык был сложный, и работать на первых порах приходилось много и тяжело, а у них в Риге – стабильный доход (хватает себе, детям и внукам), квартира, машина, загородный дом, и всё хорошо, так зачем жилы рвать? Вернулись.
Что показывают все эти истории лично мне? Не каждый, кто хочет уехать, действительно уезжает. Не каждый, кто уезжает, бежит от «плохой жизни в Латвии». И каждый уехавший может в любой момент вернуться.
Материал оказался полезным? Ставьте лайк. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые статьи.
