— Вы всерьёз полагаете, что гений и злодейство — вещи несовместные? — спросил Ваня учительницу литературы на уроке после обсуждения «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина.
Учительница Анна Николаевна слегка смешалась, а затем ответила:
— Так считает Сальери у Пушкина. А что ты думаешь?
— Прежде, чем я дам ответ на вопрос, скажите, считаете ли вы клевету на человека злодейством?
Кто-то с задней парты даже пропел (правда, не басом):
Клевета вначале сладко
Ветерочком чуть-чуть порхает
И как будто бы украдкой
Слух людской едва ласкает
И журчит как ручеёк, как ручеёк.
Тихо, тайно, полегоньку
Проползает всюду-всюду,
Незаметно, потихоньку,
Постепенно всему люду
Ум и сердце, ум и сердце наполняет.
И из уст в уста летает,
И из уст в уста летает,
И из уст в уста летает,
Как затверженный урок...
— А почему ты спрашиваешь? — отозвалась со своего места отличница Настя.
— А что будет, если я скажу, что Настя на самом деле подушкой задушила своего братика, когда его только-только из роддома привезли? Задушила, потому что ей было завидно, мол, родители с ним носятся, а до этого только о Насте хлопотали.
Настя задохнулась от возмущения, а все в классе повернулись к Ване.
— Ты что несёшь?! Дурак, что ли?! — возмутился Егор.
— Да нет, ничего. Просто клевещу на Настю. Не делала она ничего такого, конечно. Так вот клевета на человека это — злодейство, я вас спрашиваю?
— Да!!! — чуть ли не хором ответило несколько голосов. Только Оля за соседней партой покачала головой и негромко сказала: «Ой, чего он сейчас сказанёт!»
Ваня бросил на Олю взгляд, он явно услышал её реплику, слегка улыбнулся и продолжил:
— Вот вы сразу же начали кидаться на меня, когда я сказал, что Настя задушила своего братика из-за ревности или из-за зависти. Но при этом я тут же сказал, что это — клевета. А когда Александр Сергеевич Пушкин описывает, что Антонио Сальери, у которого не было никаких причин особо завидовать Вольфгангу Амадею Моцарту, вдруг отравил Моцарта именно из-за зависти, да при этом ещё у Пушкина написано так (тут Ваня начал цитировать по памяти):
Моцарт
Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него «Тарара» сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив...
Я всё твержу его, когда я счастлив...
Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
Сальери
Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.
Моцарт
Он же гений,
Как ты да я. А гений и злодейство —
Две вещи несовместные. Не правда ль?
Сальери
Ты думаешь?
(Бросает яд в стакан Моцарта.)
Ну, пей же.
Моцарт
За твоё
Здоровье, друг, за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.
А в конце так вообще уже Антонио Сальери рассуждает:
Ты заснёшь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?
— И что? — спросила Анна Николаевна.
— А то, Анна Николаевна, — отвечал Ваня, — что Александр Сергеевич Пушкин просто разнёс по всему свету клевету, что Антонио Сальери из-за зависти Моцарта убил. Выходит, что Пушкин — не гений, ведь есть сомнение, что гений и злодейство — две вещи совместные. Смотрите, как всем не понравилось, что я оклеветал Настю. Но я-то это сделал только тут и сразу объяснил. Могу даже извиниться...
— Но это же художественное произведение! — возразила Анна Николаевна.
— Да? — негромко сказала Олья. — А если я напишу художественное произведение, что Настя братика задушила, рассказ, например, то это уже будет не клевета?
— Ну, это ещё неизвестно какая такая Настя! — не без колебания заметила Анна Николаевна.— Героиня твоего рассказа Настя к нашей Насте не будет иметь...
— Фамилия, профессия... — всё это будет в рассказе, Анна Николаевна, — раздался голос Павлика от окна. — А можно и об отравительнице Анне Николаевне, учителе литературы в одной из школ написать... нормально?
Все загалдели.
— Стоп! — громко сказал Ваня. — Это ещё не всё. А вы думаете, что только тут Александр Сергеевич Пушкин возвёл клевету? А с мальчиками кровавыми в глазах как быть? Зачем было распространять слухи о том, что Годуновы решили зарезать Дмитрия в Угличе? Ну, ладно, допустим, тут Пушкин просто поверил клевете, которую разнёс Карамзин. Но ведь никаких же доказательств-то не было и, если следовать истории, то Бориса-то всё-таки посадили на царство на соборе, а не просто так. Разве распространение клеветы — не злодейство? Что же получается? Если Пушкин — гений, то клевета в художественном произведении — не злодейство, а если клевета во всяком случае — злодейство, то Пушкин — не гений?
— Ну, или вообще одно с другим никак не связано... — добавила Оля.
— Оля рассуждает как Сальери... — со смешком заметил Павлик.
Ну, и как вы считаете:
1. оклеветал ли Александр Сергеевич Пушкин Антонио Сальери и Бориса Годунова?
2. допустимо ли клеветать на реальных живых людей в художественных произведениях?
3. а если эти произведения написаны действительно гениально, то можно?
4. необходимо ли требовать немедленного опровержения клеветы, сделанной в художественном произведении?