Дорусский Кавказ был странным миром, до четверти обитаталей которого составляла военная знать (у черкесов называвшаяся уорки), а большинство - крестьяне (здесь - тфокотли) и рабы (унауты). Однако между беспощадным воином и бесправным чабаном не могло не быть тех, чьей ролью первые брезговали, а вторые не имели возможности её обрести - купцов. На восточном Кавказе эту нишу занимали горские евреи, а на западном...
В ауле Бжедугхабль ещё живёт несколько десятков урымов - православных адыгоязычных "черкесских греков", но в обозримом прошлом опорой адыгономики были черкесогаи. То есть - адыгские армяне, ухитрившихся найти приют в злых горах. В основном - с 15 веке из покорённого турками Крыма, с которым, однако, не теряли связь. Адыгономика работала примерно так: уорк пошёл в набег, взял пленника и продал его черкесогаю, а тот отвёз его на невольничий рынок в Кафу, там накупил сукна, серебра, пороха и патронов да продал это всё тому же уорку. В общем, богатством и числом крепостных черкесогаи превосходили князей.
За века жизни в горах армяне стали черкесами почти во всём - языке и внешности, одежде и обычаях, и даже христианство их было номинальным: церквей в аулах не строили, священников не держали, а к Богу черкесогай обращался, крестясь и повторяя "Аллах акбар" в сторону Мекки. Тут стоит добавить, что сама Черкессия отличалась веротерпимостью: хабзиты, джерыдже (православные), ферренкардаши (католики) и мусульмане (в основном родня мамлюков) тут могли жить в соседних домах.
Лишь в 18-19 веках турецкие эмиссары и русские враги привели адыгов в ислам, и с этого момента для черкесогаев наступило тяжёлое время. Иные бежали под защиту станиц, основав за Кубанью аулы Ушкундипс (1830) и Домбайтук (1838), в горах же христиане сделались осведомителями генерала Григория фон Засса и его армянского пристава Георгия Атарщикова.
Ещё в 1815 году среди черкесогаев поселился донской армянин Карапет Арцивян, ставший их вардапетом (духовным наставником). В 1832 году он перебрался в Екатеринодар, но продолжил звать земляков под крыло Двуглавого Орла.
И вот 21 апреля 1839 года на землю, которую Засс выделил за Кубанью напротив своей крепости Прочный Окоп, в сопровождении солдат и казаков прибыли первые черкесогаи, а за десятилетие сюда спустился как бы не весь этот небольшой народ. Да и не только: до 40% жителей Армянского аула поначалу составляли черкесы, крепостные и рабы армян, после 1861 года отселившиеся выше по Урупу. Атарщиков возглавил аул, а Арцивян стал первым священником Успенской церкви, под стенами которой и упокоился в 1866 году в возрасте 102 лет.
Для адыгов исход черкесогаев означал экономическую смерть: уже в 1840 году в аулах начал голод, вызвавший жесточайшие набеги на русские крепости у Чёрного моря. В той стороне горцев пытались снабжать англичане и турки, а вот на Кубани всё затихло ещё до окончания войны. Аул рос, и уже в 1840-42 годах в нём появилась деревянная церковь. Нынешний храм возвели в 1857-61 годах, и одновременно он был цитаделью - обратите внимание на крепостную стену, разобранную лишь в 1930-х годах.
Оставаясь сердцем города, Успенский храм не закрывалась при Советах, и более того - окормлял тогда две конфессии. Под куполом молились армяне (к тому времени забывшие черкесскую речь), а в трапезной - православные, о чём напоминают хоры, совершенно не типичные для армянского зодчества:
Безымянное селение фигурировало в документах как просто Армянский аул, искать название которому Засс подрядил ставропольского священника Петроса Патканяна. Самое логичное Хайкашен (Армянск) не прокатило, так как по-черкесски звучало бы примерно как Собаченск.
Патканян засел за манускрипты, и наконец нашёл в них Армавир - древний город, основанный урартийским царём Аргишти I как крепость Аргиштинили. Её и выбрал в 331 году до нашей эры своей резиденцией Ерванд II, персидский сатрап, назвавшийся царём и так основавший первое армянское государство. Позже возникло ещё несколько государств - Малая Армения, Коммагена, Софена, и всеми ими в разные времена правили Ервандиды. Их потомками считали себя Багратиды (Багратионы) - величайшая фамилия Закавказья, разветвившаяся по Армении и Грузии, а на рубеже 10-11 веков правившая Анийским царством.
На карту самой Армении, однако, Армавир вернулся лишь в 1992 году, но так и остался невзрачным городком у станции. В России же идею оценили, и в 1848 году Армянский аул стал Армавирским аулом, в 1876 году поменяв статус на село. Исторически он делился на районы-землячества Егерухай, Хатукай, Гяурхабль и отдельно Хакуцухабль для переселенцев с дальних мест.
Их разграничивал квадрат Соборной площади. На кадре выше - Армавирское сельское правление (1889) наискось от входа в храм. На кадре ниже, через улицу Осипенко (прежде Воронцовскую) - один из старейших в городе дом Мкртыча Аладжева, как бы не ровесник аула. И - табор цыган, которыми в теперешнем Армавире представлена многонациональность.
Обойдём площадь по часовой стрелке. Вот - мужская армянская школа (теперь, конечно же, общая), основанная ещё в 1848 году, хотя нынешнее здание моложе где-то на полвека:
Со стороны Кубани площадь ограничивает улица Жукова (прежде Набережная), в приречную низину обращённая мыловаренными заводами, в начале ХХ века образовавшими товарищество "Ахтамар". Название - по острову на озере Ван с его "мыльной" щелочной водой, с берегов которого переселился в Армавир основатель самого крупного мылзавода.
Завод Каспаровых (1890) в углу площади проработал до первых лет 21 века, только с мыла перешёл на краску, а особнячок хозяев заняла контора. Фронтон его украшает тавро - знаки, которыми в горах помечали скот да границы угодий, в Армавире украшают дома черкесогаев.
По соседству с химзаводом - онкосдиспансер, изначально физиотерапевтическая лечебница (1927):
Сама ограда - тоже непроста, но о её происхождении - позже.
Дома за церковной апсидой, на тихой улице Дзержинского (Пожарной). Ещё одна "фишка" армавирского зодчества - круглые башенки на углах, как например вот тут на доме Варвары Каспаровой:
Чуть дальше по улице - дом Лазаря Аладжева (1911) с тавро:
По улице Осипенко замыкаем круг. Напротив управы - бывшее Армянское женское училище с памятником Александру Матросову (1976) во дворе:
Оно глядят фасадом на улицу Кирова, бывший Николаевский проспект, в этой своей части не слишком похожий на главную ось города. О том, что мы пока ещё в старом ауле, напоминает дом Степана Аладжева (1912), отмеченный знакомой тамгой:
С 1993 года его занимает Армавирский социальный лингвистический институт (АЛСИ):
Армянский аул можно сравнить с Вецригой или Ичери-Шехером, а разросшийся вокруг него город - с "имперками" Риги и Баку. К 1875 году в Армавире жило 4,5 тыс. человек, 80% из которых были черкесогаи. Однако в тот год через аул прошла железная дорога Ростов - Владикавказ, и как часто бывало в Российской империи, буквально взорвала тихую жизнь глубинки.
Уже к концу 1880-х черкесогаи стали в Армавире меньшинством, но большинство, которое представляли народы всей России от немцев до греков, тут по-прежнему слыло "иногородними". Улица Кирова - словно древесный керн, пронизавший годичные кольца - за Лермонтовской улицей меняется пейзаж.
К деревьям, впрочем, тоже стоит приглядеться: как каштаны в Киеве и платаны в Одессе, примета Армавира - катальпы с их нежно-зелёной листвой и ленточками плодов, когда-то завезённые сюда из Америки.
Дом на заднем плане кадра выше принадлежал Сеферовым, владевшим тут землёй, а вот ближе особняк (1905) и аптека (1894) немца Виктора Вильде из Митавы. Возникнув стремительно, в основном из переселенцев с Волги, уже к 1897 году немецкая община стала 3-й в Армавире после славянской и армянской, на пике достигнув 8% населения.
По данным историка Сергея Ктиторова, Армавир накануне Первой Мировой был самым немецким городом России за пределами Остзейских губерний и НемПоволжья, и уж точно - немецкой столицей Кавказа. А вот грузины тут были не столь многочисленны, зато держали свою нишу - виноторговлю и бани, лучшая из которых располагалась напротив аптеки Вильде в доме Николая Кикнадзе (1910):
В 1888 году Армавир стал центром Лабинского отдела Кубанской области, и по переписи 1897 года уступал в ней населением (18 тыс. жителей) Екатеринодару, Майкопу и Ейску. Уцелевшие кварталы той эпохи вызывают стойкое дежавю с Краснодаром:
Вплоть до кованных козырьков с дракончиками, в которых так и хочется заподозрить армянских вишапов:
Похожи на Краснодар и по-южному колоритные дворики:
Вот только оба кадра сняты в одном месте: целых старых дворов в Армавире немного.
Ещё квартал - и Николаевский проспект пересекал границу аула: нынешнюю улицу Розы Люксембург, в начале ХХ века Бульварную, черкесогаи называли Къэлэчеор зытетыгэр сукъакъ. То есть - улицей Крепостного Забора, снесённого в 1859 году с упразднением Прочного Окопа, по случаю чего уже в 1863 справа вырос каменный дом.
Вероятно, именно его вид возмутил католикоса Мкртича I, который навещал черкесогаев в 1895 году и пристыдил их: "Вы сами живете в больших палатах, а дети ваши учатся в хижиноподобных школах. Постарайтесь строить школы подобно вашим домам". Черкесогаи, к тому времени вспоминавшие армянские обычаи и явно болезненно относившиеся к горскому прошлому, вняли да скинулись на Александровское училище (1899).
Памятник Миронычу (1952) перед училищем отмечает один из главных армавирских перекрёстков, но с улицы Кирова пока свернём:
Бульвар на улице Розы (хоть и Люксембург) так тенист и широк, что по факту с двух его сторон - разные улицы. На фасаде аула - дом немца Петра Зергеля (1901):
А вот - бывшая полиция, с 1907 года располагавшаяся в доме Егоровых. И фамилия пусть не вводит в заблуждение: как я понимаю, были то черкесогаи из Егерухая. Обратите внимания на глухие фронтоны - когда-то их украшали тавро:
Улица Розы Люксембург выводит на площадь, которую отмечают хачкар и армянская часовня:
Это памятник Георгиевской церкви, или точнее - двум церквям. В 1885-87 году армяне построили за границей аула похожую на молельный дом церковь Пысырк Чорэчэ, в приход которой входили Хакуцухабль и Гяурхабль: на кадрах выше и ниже она видна слева.
В 1908 начали сооружать рядом куда более масштабную и стильную Сурб-Геворк (1908-15) в духе армянской неоготики: как вы поняли, оба названия значат одно и то же по-черкесски и по-армянски. При Советах Старую церковь превратили в барак - впрочем, снаружи она изменилась лишь отсутствием главки. Большую церковь же разрушили... хотел сказать - без следа, но это не совсем так: у онкодиспансера - именно её ограда.
Прошлые кадры сняты с Дукмасовской (архивный), или Комсомольской (мой) улицы, от дома врача Кудрявцева (1898):
И бывшей женской гимназии (1903) с мемориальной доске Татьяны Соломахи - молодой красной казачки, зверски убитой белыми в 1918 году на допросе и ставшей кумиром для Зои Космодемьянской:
В Гражданскую войну Армавир, один из главных красных оплотов Белого Юга, 10 раз переходил из рук в руки. Но по-настоящему фатальной для него стала Великая Отечественная война, причём даже не сама оккупация осенью 1942 года. Немцы тогда заняли руины: как железнодорожный узел, через который эшелоны с грозненской нефтью шли в прифронтовые города, Армавир нещадно бомбили.
Тут не было одного грандиозного авианалёта с "огненным штормом", как на Сталинград или Дрезден, но удары наносились день за днём, разрушая дом за домом. И в общем по масштабам того, как лицо города исказила война, я бы сравнил Армавир разве что с Новороссийском и Севастополем... Несколько старых домиков в ряд, уцелевших на улице Дзержинского у перекрёстка с Комсомольской - уже удача:
Возвращаемся на улицу Кирова, после нашей прошлой встречи превратившуюся в бульвар, постепенно расширяющийся от памятника Сергею Миронычу. Между Розы Люксембург и Комсомольской - предельно странный памятник "Поклонись матери!" (2018), в котором сложно не признать на алтарь. Но и по Хабзе (кодексу жизни) черкеса на том свете ждал не рай или ад, а суд предков:
Слева (если идти от Армянского аула) - гостиница "Кавказ" 1890-х, летом едва выглядывающая из листвы катальп:
Напротив - модерновый дом рыботорговцев Дегтярёвых (1908), запертые ворота которого скрывают настоящий двор-колодец:
У перекрёстка с Комсомольской - два памятника (2018) космонавту Виктору Горбатко, выходцу из этих мест. Второй - это старый платан, который герой посадил в 1969 году, оказавшись на малой родине после первого (из трёх - были ещё в 1977 и 1980) полёта. И кабы ни война, платан этот мог бы стоять посреди архитектурных красот столичного размаха:
На кадре выше скрыт за деревьями Армавирский машиностроительный техникум (1952-63), в котором сложно признать бывший дом Богарсуковых - от него осталась по сути лишь коробка стен:
Одним из богатейших людей Кубани черкесогай Никита Богарсуков стал в Екатеринодаре, а вот его сыновья Яков, Егор и Исаак решили вложиться в малую родину. И в 1914 году начали строить совершенно потрясающее здание под отель и театр, законченное лишь в 1929 году уже как Дом Советов. Вот только всю его красоту обеспечивали кованные парапеты, которые исправно пережили войну, но при восстановлении ушли в народное хозяйство. Несколько из них Сергей приметил в ограде сельхозаэродрома Красная Поляна напротив Прочноокопской:
По другой стороне улицы не сохранилось вовсе ничего:
Хотя бы физически (но не эстетически) остался разве что кинотеатр "Марс" (1913), в 1937-м по случаю премьеры фильма "Ленин в Октябре" переименованный в "Октябрь":
Напротив, на Зассовской (так называлась эта часть Комсомольской) стоял Азово-Донской банк:
На Николаевский проспект же выходил, натурально, Городок Тарасовых, где одних лишь дворцов было 8. Под казалось бы русской фамилией скрываются черкесогаи Торосяны, которым суждено было выйти даже не на столичный, а на всемирный уровень: щёголь и меценат начала ХХ века Николай Тарасов, французский писатель Анри Труайа (Лев Тарасов), первый легальный советский миллионер Артём Тарасов - все они вышли отсюда.
Вернёмся всё на тот же Кирово-Комсомольский перекрёсток, выше которого бульвар отмечают Вечный огонь (1964), памятники кубанским морякам и воинам-"афганцам" (2000) и братская могила героев Гражданской войны (1920).
Левую (если идти от Успенской церкви) сторону тут занимает раскинувшаяся на целый квартал усадьба Бароновых, несколько домов которой стояли от Богарсуковых через Дукмасовскую и от Тарасовых через Николаевский проспект.
Его хозяева были из того обязательного в каждой "купеческой республике" рода, который решил не покорять далёкие столицы, а преуспел в родном краю. Усадьба Бароновых занимала целый квартал - за двумя фасадами доходных домов и магазинов находились склады, гвоздильный и лакокрасочный заводы, электростанция и соедняющая это всё внутриквартальная узкоколейка.
А вот Геворк (Джордж Авакян) был не черкесогаем, а сыном армянских беженцев, родившимся в Армавире в 1919 году: тогда их тут осело немало. Авакяны не задержались на Кавказе и таки добрались до американских берегов, где в 1940-х годах Джордж оказался в эпицентре свинга. Ещё даже Йелльский университет не закончив, он продюсировал Луи Армстронга, Бенни Гудмена, Майлза Дэвиса, и издавая их песни на представленных в 1948 году фирмой "Коламбия Рекордс" долгоиграющих пластинках, по сути заложил основы нынешней поп-музыкальной индустрии.
Чуть дальше по улице Кирова до 1924 года стояла Никольская часовня (1897-1903). Теперь вместо неё - доска почёта:
Обращённая на бескрайнюю площадь Ленина, до ширины которой тут раздаётся бульвар:
Её правую сторону (если идти от Кубани) занимает дом электромеханического завода (1957, кадр выше) на месте Большой Московской гостиницы (1912):
От вот этих домов на улице Ленина фасадами на парк:
В створе улицы Кирова - Ильич (1937) на нетиповом постаменте:
Миновав площадь, за высоткой гостиницы "Армавир" на месте старой электростанции (1927)...
...улица Кирова ныряет под исторический виадук Владикавказской железной дороги:
Ну а теперь, что называется, главный прикол. Итак, в Армавире были дома если не столичного, то рижско-харьковско-киевского масштаба. С 1909 года выходила столичного же уровня газета "Отклики Кавказа", на которую теперь обильно ссылается всякий историк и краевед, а с публикаций в ней по молодости начинал великий коми-американский социолог Питирим Сорокин. На всю империю были известные здешние фонографические студии и целая тусовка любителей языка идо - усовершенствованного "диалекта" эсперанто. И при всём том Армавир оставался селом!
Самым большим, самым богатым, самым городским селом Российской империи, боровшимся за статус города около 30 лет. Но причина тому была проста: Армавиром управляла сельская община, то есть те самые черкесогаи сходом по 1 человеку от 10 дворов. К тому времени их не было и 10% жителей, но такое положение, конечно же, вполне устраивало Бароновых-Тарасовых-Богарсуковых. Де-юре Армавир стал городом в 1914 году. Первая Городская дума разместилась в Клубе общественного собрания (кадр выше), ныне ставшем филиалом КубГУ на Комсомольской улице: