Возвращаюсь домой вымотанная и выжатая, как лимон.
- Я дома! – бросаю ключи на комод и скидываю кроссовки.
Сегодня сдавала работу «боссу». Обычно просто отправляю ему отчеты и акты по электронке и тут же получаю свою «зарплату».
Но не в этот раз. Сегодня он пожелал встретиться лично! Я думала, передам ему флешку и все, но нет. Два с лишним часа он тыкал в разные графы и колонки на экране ноута, требуя ему объяснить, почему у всех его работников разная зарплата. Почему я кому-то «не доплатила», а кому-то «переплатила». Вопрос с вычетом на ребенка и расчетом больничного так и остался открытым. «Работодатель» так в него и не въехал.
А после просто захлопнул ноут и сказал, что я свободна.
Странный какой-то. Дерганный.
В квартире темно. В ответ тишина.
Странно. Мама с Адамом уже давно должны были вернуться.
Заглядываю в нашу с сыном комнату. Пусто.
В зале пусто. На кухне нетронутая кастрюля со свежим супом.
В груди что-то екает. Волнение и страх медленно подбираются к горлу.
Гоню от себя дурные мысли. Выглядываю в окно, они, наверное, заигрались на площадке по пути из садика.
Во дворе необыкновенно тихо. Всего пара мамаш с колясками. Мамы и Адама нет.
Сердце ускоряется.
Из коридора слышится телефонная трель.
Бросаюсь туда, достаю смартфон из рюкзака. Мама! Слава богу.
- Да, мам? Вы где?
В ответ тяжелое дыхание и тишина.
Становиться трудно дышать, горло сжимает спазм.
- Мам?
- Привет, Настя, - по нервам проходится хриплый голос незнакомого мужчины.
Убираю телефон от уха, чтобы удостовериться.
Экран ярко вспыхивает.
Ряд знакомых цифр и подпись «мама».
Ошибки быть не может. Это мамин номер. Вот только где она и мой сын?
- Кто вы? Где мой сын? – нервы на пределе. Срываюсь на крик.
- Тише, девочка, - по нервам режет раздражающий голос. – Не шуми. Твой сын у нас. И мать тоже.
- Что вам нужно? – первая наивная мысль, что это из больницы или из полиции меркнет.
Фраза «твой сын у нас» звучит слишком красноречиво.
- Умничка, - слышу клокочущий смех на том конце. – Все поняла!
- Что вам от меня нужно? У меня нет денег!
Быстро перебираю в мыслях свои скудные накопления, вряд ли они могут кого-то соблазнить на двойное похищение. Двушка в хрущевке тоже стоит практически копейки.
- Деньги – ерунда! – голос давит на меня. – А вот ты можешь нам помочь.
- Чем? – голос слабеет и отказывается слушаться.
- Тебе надо прокатиться.
- Куда? – в голове уже прикидываю, какое такси лучше вызвать…
- В Москву!
- Куда?!! – падаю на мягкий пуфик в прихожей и поджимаю под себя ноги.
Слезы, что собрались на глазах, срываются и горячими струйками сбегают по щекам.
- Не строй из себя дуру! – голос из трубки перестает потешаться, грубеет. – Собирай манатки и езжай в Москву!
- Зачем? – выдавливаю из себя.
- Работать! – и снова мерзкий грубый смех в ответ. – Твоя задача устроиться в строительную фирму некоего Ареса Саакяна. Знаешь такого?
Дьявол! Похитители точно знают ответ.
- Да, - выдыхаю обреченно.
Арес – муж Даши, одной из моих лучших подруг.
- Прекрасно. Я думаю, проблем у тебя не возникнет.
- Я не уверена, что смогу…
- Сможешь! – резкий выкрик не оставляет мне шанса. – Если хочешь увидеть мать и сына живыми – сможешь!
- А если Саакян откажется брать меня на работу? Я простой экономист.
- Сделай так, чтобы не отказал! Уговори подружайку, охмури его, в конце концов.
И снова мерзкий, режущий без ножа по нервам, смех.
- На сборы даю тебе два дня. До конца недели ты должна работать на Саакяна.
Бросаю взгляд на календарь. Сегодня – понедельник, к пятнице я должна работать на Ареса.
- Думаю, тебе не надо говорить о том, чтобы ты обращалась в полицию?
Гулко сглатываю.
- Пойдешь в полицию, и твои мать с сыном умрут! Проговоришься Саакянам, и они умрут! Не устроишься на работу – они умрут! Не будешь следовать инструкциям – они умрут!
Каждая фраза огромным гвоздем забивается в крышку моего гроба! Выхода у меня нет. Опять нет выхода!
- Дайте мне поговорить с мамой! – практически кричу в трубку.
- Доберешься до места – поговоришь. Может быть! – и снова мерзкий скрипучий смех. – И Настя!
Прилипаю к трубке, ловя каждое слово похитителя.
- Будь послушной девочкой, или они умрут!
Короткие гудки сброшенного вызова разрывают мне сердце.
Зажимаю рот ладошкой. Слезы нескончаемым потоком льются по щекам.
Мама! Адам! Сынок!
Легкие сумерки превращаются в густую вязкую темноту, а я все также сижу на пуфике в прихожей, вслушиваясь в звенящую тишину.
Вздрагиваю, стоит раздаться шагам на лестничной клетке.
Звон ключей и быстрые щелчки замка.
Поднимаю полные слез глаза к двери.
Адам! Сыночек! Мама!
Вскакиваю, рывком дергаю дверь на себя и практически впечатываюсь во впалую грудь отчима.
- Эдик, твою мать! – со всей силы бью кулачками ему в грудь. – Что ты опять натворил?
Мужчина отшатывается, икает и захлопывает дверь ногой.
-Настя? Ты чего?
- Ты! Это все ты! И твои дружки! – реву я. – Верни их!
- Кого? – он перехватывает мои руки и пытается отвести от себя очередной удар.
- Маму и Адама, - истерика накрывает меня. Сквозь нескончаемый поток слез я едва могу разобрать сухой сгорбленный силуэт мужчины.
- Настя, успокойся! – требует он. – Что случилось?!
- Ты! Это все ты! Верни их немедленно или я убью тебя!
- Настя! – голос отчима неожиданно становится громким и строгим.
Он уже много лет не повышает на меня голос. Из-за чувства вины!
- Уймись! – он перехватывает меня за плечи и встряхивает. Так сильно, что голова запрокидывается, клацают зубы, а очередной крик застревает в горле.
Отчим тащит меня за собой вглубь квартиры. Щелкает выключатель. Яркий свет бьет по глазам.
Он силой усаживает меня и вкладывает что-то в ладони.
Пальцы холодит тонкий фарфор. Подношу кружку к губам. Зубы клацают о тонкий край.
Только сейчас понимаю, что горло пересохло.
Делаю большой глоток и захожусь в кашле. Терпкая тошнотворная жидкость обжигает язык и горло. Огненной волной она падает в желудок и молниеносно расходится по телу приятным теплом.
- Тише, тише, девочка, - Эдик хлопает мне по спине и забирает кружку из рук. – А теперь рассказывай.
- Нет! – вскидываю голову. – Это ты рассказывай, что опять успел натворить и кому рассказать про Дашу и Саакяна!
Он хмурится, но взгляд не отводит. Плохой знак!
- Ничего и никому, - говорит он твердо.
Писец! Я знаю Эдика с четырнадцати лет. И если он говорит спокойно и смотрит тебе в глаза, то не врет!
Да что же это такое!
- Маму и Адама похитили, - выдавливаю из себя и сама тянусь к кружке с алкоголем.
Делаю еще один глоток. И снова терпкий, отдающий клопами напиток, обжигает горло, но проясняет мысли. По крайней мере, мне так кажется.
- Твою ж мать… - Эдик забирает у меня остатки коньяка и залпом допивает.
Он уже почти пять лет в завязке. С того самого раза…
- Кто? – выдыхает зло.
- Не знаю, - смотрю себе под ноги.
- Что они хотят?
- Чтобы я поехала в Москву и устроилась на работу.
- На хрена?
- Не знаю, - качаю головой. – Но если не сделаю, они убьют…
- Не реви, - строго, но не грубо обрывает меня отчим. – В полицию звонила?
- Нет, - всхлипываю. – Они запретили, сказали…
- Что если позвонишь, то убьют Машу и Адамчика… - заканчивает он за меня.
- Собирайся! – командует строго.
- Куда?
- Отвезу тебя на вокзал, - он быстро встает и достает со шкафа дорожную сумку.
Заворожено наблюдаю за полетом потревоженных пылинок.
- Я не…
«Не поеду» - хочу сказать, но слова застревают в горле.
Какой у меня выбор?
Отчим деловито открывает шкаф, оборачивается на меня, долго смотрит, а затем сметает содержимое полок на диван. Могу только наблюдать за ним. Он копается в моем шматье, что-то отбрасывает в сторону, что-то закидывает в сумку.
Быстрым дерганным шагом он подходит к моему комоду.
Выдвигает верхний ящик и замирает. Там вещи Адама.
Он вынимает маечку и сжимает в кулаке. Всхлипывает.
Поднимаю на него взгляд.
- Эдик? – зову отчима.
Он не двигается. Его покатые плечи опускаются, горбатая спина выгибается дугой. Голова опускается так низко, что мне практически не видно ее.
- Эдик? – подхожу и кладу ладонь на спину отчиму.
- За что, Насть? – хрипит он. – За что нам все это?
Никогда не видела его таким!
Он закидывает мне руку на плечи и прижимает к себе.
Он зарывается лицом в мои волосы и протяжно завывает. Чувствую, как мне на щеку капает жгучая чужая слеза.
Несмело поднимаю руки и кладу ему на спину. Глаза жжет от собственных слез.
Так мы и стоим посередине моей с сыном комнаты, рыдая в обнимку.
Всего один раз я видела Эдика в подобном состоянии, когда маме поставили страшный диагноз практически без шансов на жизнь. Тогда он тоже плакал вместе со мной.
Мы с ним достали деньги. Усмехаюсь. МЫ… Я их заработала. Эдик лишь нашел мне «работу»!
Мы вылечили маму – и это было главное! Но с тех пор мы с ним почти не общались, жили как «добрые» соседи, чтобы не расстраивать маму. Несколько слов и кивок за завтраком.
Я не держала на него зла, просто так и не смогла простить за ту работу!
«Всего одна ночь, Насть! И у нас будут деньги! Мы вылечим Машу! Подумай! Чего там жалеть? Раз и все, ты почти ничего не почувствуешь!» - я часто слышу в голове те его слова и виноватый смешок!
Вот только я почувствовала и не раз! Три ночи страха, унижения, боли и испепеляющей страсти! Три ночи, перевернувшие всю мою жизнь! Три ночи, подарившие моей маме шанс на жизнь, а мне самое дорогое сокровище…
В коридоре раздается нетерпеливая трель дверного звонка!
Мы вздрагиваем.
Кто-то упрямо жмет на кнопку.
- Я посмотрю, - Эдик разжимает объятья.
Его шаркающие шаги ударяются, а я захлопываю верхний выдвижной ящик и открываю следующий, со своим нижним бельем.
Отчим прав, мне надо собираться в дорогу.
Перебираю трусики и лифчики, колготки и чулки, нет, пожалуй чулки мне не понадобятся…
Собираюсь закинуть белье в сумку, как замечаю замершего в проходе Эдика.
- Что случилось? Кто это был?
Побелевший мужчина расширенными от ужаса глазами смотрит в небольшую коробку в своих руках.
- Эдик?!!! – бросаюсь вперед.
- Нет! – кричу и падаю на пол. Ноги отказываются меня держать, стоит мне увидеть содержимое «посылки».
Конец первой главы. Глава 2 (совсем скоро тут появится ссылка, подписывайте, чтобы не пропустить).