Спустя пару часов Самоха при помощи телепортации прибыл на место. Вокруг погорелого поселения по-прежнему стояли тишина и спокойствие. Если было не смотреть на обгорелые остовы домов, то могло показаться, что и никакого нападения со стороны соседей не было. Поля вокруг успели вновь засеять зерном, а сады восстановить. Не осталось только целых домов.
Самоху встретил командующий нового гарнизона. Он рассказал ему, что лазутчиком оказался крестьянин, работавший на полях в окрестностях Тургеноса. Под пытками он сознался, что его семья бедствует и когда он искал работу возле ворот города, один из воинов алгар предложил ему отыскать тропу в земли империи. Он пообещал ему десять серебряных за информацию, если тот сможет отыскать путь в обход укреплений.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Четвёртая. Часть 16.
Когда Самохе показали пойманного лазутчика, тот был уже в ужасном состоянии. Солдаты явно не жалели сил, выбивая из него информацию. Пришлось беднягу для начала подлатать эликсиром. Влив ему в рот пару глотков снадобья, Самоха заставил пленника проглотить его. Когда он, перестав кашлять пришел, наконец, в себя, то первым делом отшатнулся назад. Прижавшись к стене острога, пленник с опаской посмотрел на стоявших рядом солдат.
— Как твоё имя? — спросил Самоха.
— Драс, — ответил пленник.
— Послушай, Драс, ты ведь понимаешь, что тебя ждет? За твой проступок мы заживо сожжем тебя на костре. И тогда твоя семья, скорее всего, умрет с голоду, — произнес Самоха.
— Прошу вас, господин, я не совершил ничего ужасного, — взмолился пленник.
— Алгары убили десятки жителей наших земель. Ты собирался провести их сюда снова, чтобы они опять начали убивать беззащитных детей и женщин. Это ужасный проступок. Но наш правитель, очень милосердный человек. Вместо того чтобы бросить тебя в костер, он предлагает тебе заработать много денег, Драс. Для этого тебе всего лишь нужно провести воинов алгар в наши земли. Мы покажем тебе пещеру, по которой можно незаметно пройти в земли империи. Ты покажешь её алгарам и за это получишь двадцать золотых монет. Что скажешь, Драс? Хочешь выбраться из бедности? — произнес Самоха.
Пленник задумался. Он был отнюдь не глуп и понимал, что его не стали бы исцелять, если бы просто хотели убить.
— Поклянись, что не обманешь меня! — произнес неожиданно Драс.
— Клянусь именем барона Ирити, — улыбнувшись, произнес Самоха.
Он достал из кошелька десять серебряных монет и протянул их пленнику.
— Это задаток за твою преданность, — произнес Самоха, и тут же достав нож, ткнул им пленника в плечо.
Рана получилась небольшой, но болезненной.
— А это гарантия твоей честности. Этот нож отравлен, яд убьет тебя примерно через тридцать дней. Приведешь алгар, и я исцелю тебя. А если сбежишь, можешь устроить на эти деньги себе роскошные похороны, — сказал Самоха, улыбнувшись хищной улыбкой.
Пленнику было нечего сказать.
Этим же вечером Самоха провел его к пещере и показав как найти в неё вход, провел по ней до самого верха. Там он показал Драсу, куда нужно вывести алгар и как по отметинам на деревьях найти путь к гарнизону.
— Скорее всего, они захотят проверить, не лжешь ли ты им. Поэтому, не бойся провести их по этому пути. Доведешь до края леса, и покажешь, где стоит гарнизон. Затем, так же без шума проведешь их назад. Когда алгары поднимутся сюда с войсками, мы встретим их, как подобает гостеприимным хозяевам. Не бойся. Никто из них уже не вернется назад. Так что можешь смело приходить за своим противоядием и деньгами, — произнес Самоха.
Встретившись взглядом с говорившим, Драс поёжился от неприятного ощущения. Этот человек смотрел на него, как хищник смотрит на свою жертву. От его взгляда Драса бросало в дрожь. Страшно было даже представить, что произойдет, ослушайся он его.
Спустившись вечером по пещере, Драс отправился прямиком к своей семье. Жена встретила его с рыданиями. Она успела проститься с мужем так как знала, куда он отправился. Успокоив жену, Драс сказал ей, что нашел хорошую работу. А чтобы она не беспокоилась, подарил ей серебряную монету. К счастью ему хватило ума попросить у имперца часть денег медяками. Сходив к соседям, он купил для семьи хлеба и молока.
Наутро, спрятав почти все деньги в тайнике, Драс отправился в город. Он сразу заметил того воина, что предлагал ему работу. Поэтому, подождав пока тот останется один, подошел к нему. Воин тоже узнал его.
— Какие новости ты принес мне? — спросил алгар.
— Я нашел тропу, господин, но это стоило мне очень дорого, — Драс показал на порез на плече. — Я едва спасся из ловушки, в которую попал. Поэтому я хочу двенадцать серебра вместо десяти. И половину хочу получить вперёд.
— Ты, верно, выжил из ума, чернь, — усмехнулся воин.
— Моя жизнь стоит дороже десяти монет. Не хотите платить ищите проход сами, — ответил Драс, и повернувшись окликнул знакомого ему стражника.
Заговорив с ним, Драс защитил себя от воина алгар не желавшего платить. Внезапно на его плечо легла рука бывшего собеседника.
— Ты что это чернь, совсем обнаглел? — произнес он.
— Эй, — стражник окликнул воина, взявшись за рукоять меча. — Не тронь его. Он должен мне денег.
Это был самый обычный способ ограбления. Стражник делал вид, что защищает его, чтобы потом потребовать плату. Но воин, державший Драса за плечо, не собирался его отпускать.
— Я как раз собираюсь ему дать работу, чтобы ты смог получить свой долг, — огрызнулся воин.
Драс молча повернулся к нему и протянул руку. Оскалившись в злобной улыбке, воин достал три серебряных монеты и сунул ему в руку.
— Остальное, когда покажешь тропу, — произнес он.
Имперец оказался прав. Воин привел Драса к своему военачальнику и когда он рассказал о найденной пещере, то ему никто не поверил. Оба алгарских воина сказали, что он должен проводить их туда, и лично показать тропу. Драс согласился, но объяснил, что идти надо ночью.
Дальше было всё, как и говорил ему имперец. Драс в сумерках провел троих воинов к пещере и по ней они поднялись наверх. Дальше они вышли в овраг посреди леса и пройдя по нему свернули к поселению. Добравшись до края леса, все четверо увидели праздно стоящих стражников. Они о чем-то весело переговаривались, даже не подозревая, что в нескольких десятках метров затаился враг. Вернулись они так же незаметно. Драс замаскировал вход в пещеру, и они отправились в город. После этого, старший из них, сунул ему шесть монет и велел никому больше не говорить о пещере. Денег было меньше, чем ему обещали, но Драс спорить не стал. Утром, купив еды, он вернулся к своей семье.
Спустя две недели в Тургенос начали стекаться воины алгар. Они приходили небольшими группами и расселялись по домам жителей. Вскоре алгарских воинов в городе стало так много, что начальник городской стражи почуял неладное. Понимая, что нужно что-то делать он отправился с докладом к наместнице города.
Тургеносом правила жена покойного правителя. После гибели мужа она смогла убедить владыку алгарского царства, что сможет принести ему больше пользы, если он оставит её править городом. Как ей это удалось сделать, никто не знал. Но злые языки поговаривали, что она ублажила владыку царства всеми доступными женщине способами. Подтверждением этого было рождение у наместницы дочери. Это произошло больше десяти лет назад. С тех пор дочь наместницы подросла и стала очень похожа на свою мать. Но как бы то ни было, госпожа Унга оказалась умелым правителем. Под её руководством город Тургенос рос и процветал все эти годы. А благодаря её умелой политике, алгары никогда не причиняли жителям большого вреда. Именно поэтому, почуяв неладное, начальник городской стражи отправился к ней на поклон.
Выслушав его, госпожа Унга велела позвать своего советника. Она приказала ему, узнать что происходит.
Буквально на следующий день он принес ей плохие новости.
— Алгары готовят очередное вторжение в земли империи, госпожа, — произнес советник. — Мои люди смогли узнать, что кто-то из жителей нашел тропу в обход имперской стражи. Но кто это, алгары хранят в строжайшей тайне. Скорее всего, этого никто не знает, кроме тех кто будет командовать вторжением. Боюсь, остановить их мы не сможем. В городе собралось уже больше тысячи алгарских воинов.
— Это очень плохо, Сарг. Если империя решит отомстить алгарам, они нанесут удар по нашим землям. Я пошлю письмо правителю царства. Надеюсь, он успеет остудить пыл своих вассалов, — сказала наместница.
— Я слышал, что среди прибывших много родственников тех, кто пропал в прошлом походе. Боюсь, что приказ правителя их уже не остановит, — ответил советник.
— И все-таки письмо надо отправить, — приказала наместница.
Гонец умчался в резиденцию владыки царства буквально через час. Но прежде чем он вернулся, советник принес известие, что алгары выступили в поход. В сумерках уходящего дня они покинули город в количестве двух тысяч воинов.
Всю ночь алгары небольшими группами продвигались к пещере. Когда они наконец всех собрали, ночь уже клонилась к рассвету. Поднявшись по пещере наверх, алгары двинулись по оврагу. Его крутые края не позволяли воинам в броне забраться наверх, поэтому приходилось двигаться вперёд, растянувшись в колонну. Драса вели с собой, что бы тот показывал ещё раз дорогу. Однако стоило им приблизиться к выходу из оврага, как стоявшее на краю дерево с треском рухнуло, перегородив собой выход.
— Это ловушка! — закричал кто-то из алгар.
В ту же секунду, на них посыпался дождь из стрел и коротких копий. Кто-то успел поднять щиты, но словно ожидая этого, их атаковали с обратной стороны оврага. Люди падали под градом стрел, не имея даже шанса на спасение. Казалось, что этот ад никогда не закончится.
И когда уже не могло быть хуже, с обеих сторон на них бросились имперские копейщики. Алгары мужественно сражались, но их силы были не равны. Спустя всего час всё было кончено. Зрелище было ужасающим. Всё дно оврага устилали тела павших алгар. Пленных было не много. Кто-то из алгар успел отступить назад в пещеру. Но напрасно они пытались уйти назад. Прохода через пещеру больше не существовало. Что бы вытащить их оттуда, Самоха приказал разжечь перед входом в пещеру костер и завалить его мокрой травой. Через полчаса, густой едкий дым выкурил скрывшихся в пещере воинов противника. Он заполнил собой всё пространство внутри пещеры и алгары едва там не задохнулись. Они то и стали основными пленниками.
Весь остаток дня, стражники вытаскивали тела павших и снимали с них броню. Ближе к вечеру, Самоха при помощи магии, погрузил все трупы под землю прямо на поле боя. Так безвестно закончилась для алгар битва у поселения черной скалы.
Драс молча сидел привязанный за шею к столбу. Остальных пленных сразу связали и заперли в подвале деревянной постройки. Было и так понятно, что платить ему теперь не имело смысла. Однако Драс не боялся смерти. Было немного жаль жену и ребенка. Но теперь уже сделать он ничего не мог. Вокруг расхаживали воины империи. Их было так много, что у Драса рябило в газах. Он слышал как они смеясь разговаривали между собой, рассказывая друг-другу что не зря прибыли сюда из Бара-салама. Победа оказалась легкой, да ещё барон обещал им хорошо заплатить за сражение.
Внезапно один из воинов подойдя к нему, отвязал от столба веревку и приказал Драсу подняться. Он повел его за собой куда-то в сторону. Они вошли в одно из зданий и, пройдя в ближайшую комнату остановились. Там сидели двое воинов в необычных доспехах. Одного из воинов Драс сразу узнал. Это он предложил ему привести алгар через пещеру.
— Вот и наш союзник, — сказал воин и приказал снять с Драса веревку.
Когда приведший его срезал с его шеи петлю, воин в необычных доспехах подвинул на край стола мешочек с монетами и поставил рядом наперсток с изумрудной жидкостью.
— Как и договаривались. Противоядие и двадцать золотых, — произнес он.
— И я могу уйти? — удивился Драс.
— Конечно. Я же дал тебе слово. А своё слово я не намерен нарушать, — ответил воин.
Драс взял мешочек и спрятал его под одежду. Затем выпил жидкость из наперстка, и поставив его на стол, посмотрел на говорившего с ним воина. Махнув рукой на дверь, воин приказал проводить Драса до тропы.
Когда пленник и провожатый ушли полководец Варнао взглянул на Самоху.
— Уверен, что стоило отдавать ему столько золотых? — спросил он.
— Если этот человек глуп, то золото погубит его. Если же умен, то сможет жить теперь долгое время безбедно. В любом случае, это была неплохая сделка. Всего двадцать монет за две тысячи алгарских воинов. Если бы можно было так выигрывать каждое сражение, я так бы всегда и делал, — усмехнувшись, ответил Самоха.
Драс незаметно спустился в долину и пройдя среди зарослей кустарника добрался до поселения. Найдя свою жену и дочку, он приказал им собираться.
— Мы уезжаем в Лахарт, — произнес он. — Надо навестить моих отца и мать.
Жена Драса спорить с ним не стала. Они собрали свой нехитрый скарб, купили в дорогу еды и отправились в путь. Из Тургеноса в нужную им сторону отбывал караван. Он как раз проходил через Лахарт. Драс договорился с караванщиком за пятьдесят медяков и он загрузил всех троих в одну из повозок. Так Драс и его семья покинули долину города Тургенос.
Тем временем от ушедших в ночь войск алгар, не было вестей уже несколько дней. Унга в который раз перечитывала ответ правителя царства на её письмо. Он в шуточной форме писал ей не беспокоиться особо за его воинов. Намекая, что они сами решат, что им важнее в этой жизни. В очередной раз, вызвав к себе советника, она спросила, какие есть новости от алгар.
Советник Сарг отрицательно покачал головой.
— Мне очень жаль, госпожа. От ушедших войск вестей нет. Либо имперцы разбили их, либо алгарские войска смогли продвинуться вглубь земель империи. Я послал разведчиков на север, но они пока ещё не вернулись. Остаётся только ждать, — ответил советник.
— Передай Ардану что бы усилил охрану северных ворот. У меня плохое предчувствие, — произнесла наместница.
Советник поклонился ей и отправился к начальнику городской стражи. Они сделали всё, как приказала наместница. Охрану северных ворот усилили, а по улицам ночного города пустили патруль. Но вокруг всё было спокойно. День проходил за днем, ночь за ночью, а вокруг ничего не происходило.
Неделя подходила к концу. Стражники всё так же патрулировали город, но уже не так бдительно. А на воротах вообще все откровенно спали. Бодрствовали только дежурные на стенах города.
В одну из таких ночей на долину опустился туман. Не сильный, но в ночной темноте видно от него было совсем плохо. Стражники как обычно прохаживались по стенам, ожидая пока смогут смениться и поспать. Внезапно за стеной послышался тихий скрежет. Один из стражников подошел к бойнице и выглянул наружу.
— Что там? — спросил второй.
Повернувшись, он понял, что его приятеля нигде нет.
— Ну, хватит дурачится, — произнес он, шагнув к бойнице в которую тот смотрел.
Его напарник иногда любил пошутить, спрятавшись за углом и выскакивая, чтобы напугать его. Выглянув за угол, он убедился что там никого нет. И тут из темноты вытянулось копьё, пробив его шею насквозь. Стражник захрипел, но сделать уже ничего не мог. Из темноты, словно приведение появился силуэт воина, державшего копьё. Он подтянул к себе трясущегося стражника и одним движением сбросил его за стену. Следом за первым воином появились ещё пятеро. Несмотря на свою броню, они двигались почти бесшумно. Пройдя до лестницы, они спустились вниз и двинулись к воротам. Сидевший в полудреме стражник рухнул на землю, даже не проснувшись. Воины без шума перебили спящую стражу и скинув засов открыли ворота города. Через пару секунд из темноты появился покрытый доспехами Самоха.
— Ламс, первым делом захватите южные ворота и стену. Не дайте ни кому покинуть город. Варнао, захватит казармы, а я двинусь во дворец. Действуйте, — приказал он, и войска хлынули через ворота города.
Не было ни криков, ни звона мечей. Четыре тысячи копейщиков двигались по ночным улицам города очень слаженно. Самоха добрался до дворца первым. Его лучники перебили сонную охрану у кованых ворот, и они без препятствий двинулись внутрь. Входная дверь оказалась запертой изнутри. Подсадив пару человек в открытое окно, они замерли в ожидании. Через минуту послышался звук открывающегося засова. Спустя ещё минуту, воины Самохи ринулись внутрь дворца. Сопротивления никакого не было. Воины занимали этаж за этажом. Внезапно с улицы послышался звон колокола. Видимо кто-то успел поднять тревогу. Но было уже поздно. Впрочем, звон колокола тут же смолк. Всполошившиеся стражники начали выскакивать из своих комнат кто в чем был и тут же попадали в гущу событий. Поднялся шум. Где-то на лестнице слышался звон стали. Тем временем Самоха со своими людьми продолжал продвигаться вглубь дворца.
Наместница проснулась от грохота в коридоре. Было слышно, как по нему спешно пробегают закованные в латы стражники. Поднявшись с кровати, она накинула на себя халат. Проснувшаяся дочь потирала глаза.
— Что случилось? — спросила она.
— Одевайся. Быстро, — приказала Унга.
Она подошла к двери и выглянула наружу. По коридору в сторону её спальни бежали двое стражников и начальник дворцовой охраны.
— Госпожа, на нас напали. Нижние этажи уже захвачены. Скорее! Вам надо уходить через черный ход! — произнес Румо.
Внезапно со стороны парадной лестницы послышался звон стали и крики. Двое стражников, попытавшихся закрыть проход, попадали один за другим.
Начальник стражи выхватил меч.
— Мы задержим их, бегите, — произнес он.
Сопровождавшие его стражники выставили на врага копья, собираясь стоять до конца. Унга схватила дочь за руку и поспешила прочь. Позади уже слышался звон стали. Это Румо и его подчиненные пытались выиграть им немного времени. Унга добежала до ближайшего поворота и едва не столкнулась с идущими ей навстречу имперцами. Бросившись назад, она подбежала к стене и выхватила из висевших ножен острый меч.
— Юн, беги! — приказала она, собираясь постоять за себя.
Когда-то её ныне покойный муж обучил Унгу владению мечом. Теперь она собиралась дорого продать свою жизнь. Встав в стойку для атаки, Унга приготовилась к бою.
Неожиданно, испуганный вскрик Юн отвлек её внимание. Обернувшись, Унга увидела воина в необычном доспехе. Он поймал её дочь за локоть, и легко поднял её, оторвав от пола.
— Брось оружие, иначе твоя дочка умрет, — произнес он.
Унга колебалась. Но воин вытянул из изумрудно-зелёных ножен свой меч и сделал замах. Юн испуганно зажмурилась. Через секунду раздался звон от упавшего на пол меча. Это Унга бросила оружие. Тут же двое воинов подошли к ней, схватив за руки. Унга молча смотрела, как поймавший её дочь воин, ведёт Юн к ней. Убрав меч в ножны, Самоха передал девчонку одному из воинов и приказал отпустить её мать. Но прежде чем та поняла что происходит, Самоха подхватил женщину и забросил себе на плечо, как обычную поклажу.
— Что вы делаете? Немедленно отпустите меня! — закричала его пленница, пытаясь соскользнуть с его плеча.
Но не тут-то было. Зажав правой рукой её ноги, воин не дал ей возможности даже пошевельнуться. Он нес её словно вещь, куда-то по коридору, а Унга барабанила кулаками по его наспинной броне.
— Прекрати, немедленно прекрати! Мужлан! — возмущалась она.
Самоха засмеялся и похлопал её свободной рукой по бедрам.
— Какая ты энергичная, — произнес он с усмешкой. — Веди себя хорошо. И быть может, я подарю тебя одному из своих полководцев.
Он подошел к двери в одну из спален и открыв её внес Унгу туда. Подойдя к кровати, воин опустил Унгу на матрас.
— Коил, тащи сюда девчонку, — приказал Самоха.
Когда привели дочь бывшей наместницы, он приказал запереть обоих пленниц в комнате и никуда не выпускать. Уходя Самоха обернулся и посмотрел на мать и дочь, сидевших в обнимку на кровати.
— Если надумаешь, можешь выброситься из окна. Я совершенно не против. Мне же будет проще, — сказал он и выйдя закрыл за собой дверь.
Оставшуюся ночь шел захват города. Благодаря внезапному нападению, их войска успели захватить большую часть городской стражи прямо во время сна. Южные ворота, казармы и дворец захватили почти без шума. Были ещё очаги сопротивления в самом городе, но перевес сил оказался так велик, что их сопротивление было быстро сломлено. К утру весь город находился под контролем войск Самохи.
Под его командованием было две тысячи воинов из Морры, и ещё две присланные лордом Варсби из Бара-салама. Грабить жителей Самоха запретил, пообещав воинам и без этого щедрую награду. В результате всё пока шло очень не плохо. Поняв, что их не собираются убивать, жители вскоре сами сдали его войскам смутьянов из знати, которые подстрекали их к бунту.
По совету Варнао, Самоха приказал арестовать всех мужчин из дворянских семей города и бросить их в темницу. Теперь их семьи не могли ему ничем навредить.
В полдень Самохе сообщили, что его пленница просит о встрече с ним. Решив послушать, что хочет предложить ему бывшая наместница, он приказал привести её в приёмный зал.
Самоха специально уселся прямо в доспехах на её собственный трон, чтобы показать бывшей наместнице что теперь она здесь никто. Шлема на Самохе не было, зато был подаренный Стис, плотный, черный плащ с золотой вышивкой вязью по краю. Пленницу и её дочь привели прямо в зал и поставили перед ним на колени. Двое стражников стояли рядом готовые схватиться за мечи, если это потребуется.
Самоха молча смотрел на обеих пленниц и думал, как ему с ними поступить. Оставлять их в городе было небезопасно. Это могло подтолкнуть жителей к бунту. Но для начала он хотел послушать, что скажет ему сама пленница.
— Что ты хотела, Унга? — спросил Самоха, пренебрежительным тоном.
Он не собирался вести с пленницей дела, и её отношение к нему мало интересовало Самоху. Однако, его неуважительный тон, казалось ни сколько не задел бывшую наместницу.
— Как я могу обращаться к вам, господин? — спросила она, почти преданным голосом.
— Перед тобой светлейший барон Мока Ирити, — рявкнул на неё один из стражников.
— Прошу меня простить, светлейший барон. Я этого не знала, — склонив голову, произнесла пленница.
— Так что ты хотела? — спросил Самоха.
— Вы же понимаете, светлейший барон, что наш город стал жертвой воинственности алгарского царя. Его воины без спроса проходят через Тургенос и делают здесь всё, что им захочется. Я пыталась остановить их, но алгары, как глупые дети. Если они вбили себе что-то в голову, их уже никогда не переубедить, — произнесла пленница.
— Мне это хорошо известно, — улыбнувшись, произнес Самоха. — Я ведь сам показал им дорогу в свои земли, чтобы у меня был повод захватить твой город.
Поняв всю глупость своих намерений, пленница закрыла лицо руками. Она пыталась объяснить барону то, что он сам и придумал. Это было полное фиаско.
— Впрочем, тебе не привыкать сдавать свой город. Ведь одиннадцать лет назад ты уже отдала его алгарам. Вижу по твоей дочери, что ты нашла способ уговорить их царя оставить тебе правление, — произнес Самоха.
— Юн дочь моего погибшего мужа. Я уже была беременна, когда царь алгарских земель заполучил меня, — произнесла вдруг пленница.
— Что же, весьма умно, — согласился Самоха. — Но не переживай. На этот раз всё будет иначе. Тебе не придется заставлять себя. Потому что, я оставлю здесь своего наместника.
— Что станет со мной и моей дочерью? — спросила пленница.
— Я пока не решил. Возможно, я продам тебя алгарскому царю. Он же еще не знает, что это не его дочь, — с ухмылкой произнес Самоха.
— Светлейший барон, могу я нижайше попросить вас оставить меня в услужение вам? — произнесла обреченным голосом пленница.
— Не хочешь возвращаться к своему прежнему господину? А мне-то ты зачем? — поинтересовался Самоха.
— Я ненавижу алгарского царя. Клянусь вам, я готова сделать для вас, всё что угодно. Меня поддерживают жители, они будут верно служить вам, увидев что я на вашей стороне.
— Они и так будут верно служить мне. Ведь я прощу им все долги и раздам земли, которые заберу у дворян, — ответил Самоха.
— Но я ещё молода и могу воплотить любые ваши желания, — произнесла пленница.
— Как быстро сменилось твоё настроение, — усмехнулся Самоха. — Ты мне не подходишь.
— Неужели я так противна вам?
— Дело не в этом, — ответил Самоха. — Во-первых, ты слишком высокая. Во-вторых, ты дворянка. И в-третьих, в тебе не течет кровь эпи. Это три основные причины.
Пленница улыбнулась.
— Чему ты радуешься? — спросил Самоха.
— Я думала, что главной причиной будет ваша жена, — произнесла пленница.
— У меня три жены. И десять детей, — произнес Самоха. — Но когда я говорю об этом, женщин подобное не останавливает.
Пленница снова закрыла лицо руками, чтобы не выдать очередную улыбку.
— Прошу вас господин, я могу быть вашей рабыней. Только не отдавайте меня алгарскому царю. Я ненавижу его за смерть отца Юны. Клянусь вам, я готова на всё, лишь бы не возвращаться к нему, — произнесла она, спрятав улыбку.
Самохи посмотрел на пленницу и задумался. Было любопытно, как далеко она готова зайти.
— Говоришь, что на всё готова? — спросил он.
Самоха сунул руку под плащ и неожиданно вытащил из под него серебристый ошейник.
— Одевай, — произнес он, бросив его в сторону пленниц. — Посмотрим, чего на самом деле стоят твои обещания.
Унга дрожащей рукой подняла ошейник и взглянула на Самоху. Ошейник был как две капли воды похож на магический предмет, лишающий воли. Унга знала это и прекрасно понимала, что с ней будет, когда она наденет его. Но назад дороги не было. Ведь она уже дважды поклялась, что готова на всё. Пересиливая дрожь в руках, Унга поднесла ошейник к своей шее, и почти сжимаясь от жуткого страха, надела его. В тишине было отчетливо слышно, как защелкнулся замок на ошейнике. Самоха улыбнулся. Смелости ей было не занимать. Только безумец мог согласятся надеть рабский ошейник на себя добровольно. Этот предмет убивал все эмоции и приводил к полному повиновению, лишая всякой воли. И хотя тот, что надела на себя Унга, был всего лишь подделкой, страх у неё был настоящий.
Алексей Шинелев