Я поняла, что совершенно безбожно зажала историю про золотую чурчхелу.
Понаобещала, помахала перед носом и замолчала.
Рассказываю.
Некоторое время назад я ездила на день рождения дочери в Ереван.
Ереван - город совершенно волшебный, расскажу про него как-нибудь в другой раз, сегодня по плану - чурчхела.
Я люблю, когда города открываются мне потаенными своими уголками.
Эти все достопримечательости для туристов - не люблю.
Люблю подворотни, закоулки, дворы - вот это вот всё.
Гуляя по задворкам Еревана, я постоянно встречала что-нибудь золотое - золотые орнаменты на домах, коньяк "Золотой", а в одном месте даже встретила золотой фонтан в виде русалки.
Такое я встречала только в Москве, в девяностые годы: серость-серость-серость, и вдруг-бац! золотая русалка.
Очень мне хотелось что-нибудь из Еревана привезти - какой-нибудь сувенир, пустячок, что-нибудь приятное: во-первых, на память, а во-вторых Дмитрия с мальчиками порадовать, которые в Москве остались.
- Ни в коем случае не не вези еду! - наставляла меня дочь, слушая как сетую, что в Армении всё так вкусно - помидоры пахнущие помидорами, гранаты, блещущие своими рубновыми зернами, рассольный домашний сыр, хлеб - и что всё это так хочется привезти в холодную Россию и порадовать местных жителей.
- Не смей, - строго повторяла дочь и добавляла - У тебя же ручная кладь, в самолете всё отберут.
Я вздыхала и выкладывала из корзины килограммы набранных фруктов и овощей.
Настал день отъезда.
Я попрощалась с Настей, смахнула скупую материнскую слезу, пообещала, что я улетаю, но вернусь и, в растрепанных чувствах, отправилась в аэропорт.
По дороге не удержалась - купила один самый яркий, самый красивый гранат и, чувствуя себя контрабанадистом, завернула его в пижаму и сунула в недра рюкзака.
***
- Ты! - указал на меня молодой таможенник-армянин, просвечивающий сумки пассажиров, - Is it your bag?
Я смиренно кивнула, понимая, что в наше неспокойное время гранат в моем рюкзаке может показаться служителям порядка чем угодно, и приготовилась пожертвовать фруктом в угоду правилам.
- Хахкозщозолщр! - проговорил по-армянски его начальник и махнул рукой.
Затем повернулся ко мне и произнес:
- It`s ok.
Ну ok, так ok, я подхватила радостно свой рюкзак и отправилась ждать своего самолета.
В тоске бродила по магазинчику беспошлинной торговли, судорожно думая, что ж такого армянского домой-то привезти?
Гранат - хорошо, но как-то маловато будет.
Да и потом - чем армянский гранат на московском рынке отличается от армянского же граната из Армении?
Собственно говоря, ничем.
Ходила, я бродила, и тут мой взгляд упал на чурчхелу, висевшую на ниточке в одном из киосков.
Эта чурчхела отличалась от всех своих сестер, виденных мною раньше - это была не жалкая сопля с пупырышками, а холошая такая мясистая колбаса с выпирающими грецкими орехами.
Подкупило меня еще то, что она не болталась, открытая всем ветрам, а была аккуратно и гигиенично завернута в пленку.
Я взглянула на цену.
В переводе на наши деньги получалось примерно 400 рублей за штуку.
"Возьму две, - подумала я, - Маме еще отвезу. Восемьсот рублей за чурчхелу могу же себе в конце концов позволить?"
Купила, от избытка чувств на чек не посмотрела, а уведомление о списании денег мне не пришло - симка-то иностранная в телефоне стояла.
Чурчхелу эту сняли с витрины и специально для меня в коробочку красивую положили.
Села на самолет, прилетела в Москву, на метро от аэропорта доехала до дома (это меня впечатлило почти также, как вся поездка в Ереван), а когда вечером, перед сном, решила навести порядок в делах - с удивлением обнаружила, нехватку на карте пяти тысяч рублей.
Обеспокоенная, я стала поднимать историю - что такое, куда деньги делись?
Ну вы понимаете, да?
Пять тысяч - именно во столько мне обошлись две чурчхелы в аэропорту.
Пять. Тысяч.
За орехи в виноградном соке.
Не за коньяк, не за дудук, не за еще что-нибудь более-менее стоящее и долгоиграющее.
За орехи.
Таким образом моя чурчхела получилась фактически золотой - почти как та русалка в фонтане.
И где была моя голова, спрашивается?
