В конце февраля 1917-го года в Петербурге случилась революция. Император Николай II, находившийся тогда на фронте, решил больше не бороться за власть. 2-го марта по старому стилю он подписал отречение за себя и за своего сына. Великий князь Михаил Александрович отказался принять престол, и с того момента Россия формально стала республикой.
Бывший император был доставлен к семье в Царское село. 9-го марта стало известно о его намерениях покинуть страну, и в то же время взбунтовался местный гарнизон. Новый командующий Лавр Корнилов посадил Романовых под домашний aрecт, в том числе, по той причине, что их требовалось охранять от простых солдат. Первого августа они было отправлены поездом вглубь России, т.к. Временное правительство опасалось роста революционных настроений и не могло гарантировать их безопасности.
Иными словами, у Николая и его родных было не так уж много времени, чтобы успеть сбежать за границу – всего лишь несколько дней в начале марта. Почему же он не воспользовался этим, чтобы сохранить себе жизнь?
Ну, самодержец всероссийский не был известен своим интеллектом и сильным духом, зато был уверен в божественном происхождении царской власти и твердо намеревался передать ее кому-то из своих родственников. «Мы не хотим и не можем бежать», - такое заявление было сделано в своем дневнике одной из великих княжон. Тем не менее, так Романовы думали, когда у власти стояло цивилизованное Временное правительство. Если бы они знали, что попадут в руки красным, то наверняка бы решились на эмиграцию семейным голосованием.
Только вот никто не желал их принять – царское семейство было чем-то вроде горячей картошки, которую бросали друг другу вчерашние союзники. Дело в том, что Николай и, особенно, его жена, имели отвратительную репутацию по всей Европе. Сам царь считался суровым деспотом, а жена – немецкой шпионкой, которая принимает у себя всякое отребье (Распутина).
Английский король Георг V первоначально выразил желание предоставить Николаю убежище. Это был его двоюродный брат, с которым они раньше весело проводили время. Но затем сказал: «Если он недостаточно хорош для России, он недостаточно хорош для нас».
Во-первых, англичане опасались мятежа, наподобие ирландского пасхального восстания 1916-го года; во-вторых, считали Романовых германскими агентами влияния; в-третьих, пресса изображала войну, как противостояние демократии против тирании, а Николай был живым напоминанием, что в стане союзников есть свой собственный тиран.
Французы, как истовые республиканцы, воспринимали русскую революцию, как благое дело. Они проводили параллели между ней и свержением власти Бурбонов, и считали, что Николай – последний тиран Европы. Френсис Берти, английский дипломат французского происхождения, написал, что Романовым не будут рады во Франции, т.к. императрица Александра – немка не только по рождению, но и по настроениям, и вертит своим мужем в пользу интересов Германии.
Кайзер Вильгельм, пускай его страна фактически разгромила Россию, испытывал некоторую привязанность к Романовым, поскольку был крестным отцом царевича Алексея. Во время подписания Брестского мира одним из требований немцев было выдать им русского царя. Но все же, кайзер был куда больше заинтересован в закреплении своих побед, а Николай не принял бы от него руку помощи, поскольку не желал быть спасенным врагами.
Альфонсо XIII, король Испании, казалось, был единственным европейским монархом, которого интересовала судьба российской правящей династии. Он неоднократно утверждал, что готов спасти царя и его семью, однако ж, его страна была слишком далека.
Поэтому Романовы получили то, что получили. Ночью 17-го июля 1918-го года их разбудили ночью под предлогом переезда в другое место, но вместо этого отвели в подвал и отправили на тот свет.