В Германской империи евреи были эмансипированы и формально обладали такими же правами, что и прочие подданные Рейха. На рубеже XIX и XX вв. многие из них добились невероятных успехов в торговле, промышленности, банковском деле и всевозможных «свободных профессиях». Тем не менее в отдельных землях и в отдельных сферах евреи по-прежнему сталкивались с анахроничными ограничениями. Так, в Пруссии человек иудейского вероисповедания не мог рассчитывать на то, чтобы сделать карьеру высокопоставленного чиновника или офицера.
Именно в эту эпоху традиционный религиозный антисемитизм («Евреи распяли Христа!») уступил место экономическому, социальному и политическому антисемитизму. Всякий человек, недовольный тем или иным проявлением Модерности, легко мог персонализировать свои претензии к новой эпохе в лице еврея. Евреи стали олицетворять алчный капитализм или, наоборот, социализм, новомодные течения в культуре или массовую иммиграцию – именно тогда в города хлынул поток нищих восточноевропейских евреев из Российской империи и австрийской Галиции. Тогда же возник расовый антисемитизм – убеждение, будто евреи представляют собой отдельную расу, которая желает подчинить себе остальные. До поры до времени эта точка зрения культивировалась исключительно в маргинальных «народнических» («фёлькиш») группах.
К 1914 г. в Германии проживали от 550 до 600 тыс. евреев, что составляло менее 1% населения. Начало войны немецкие евреи встретили с энтузиазмом, надеясь доказать, что немцы иудейского вероисповедания ничем не отличаются в своём патриотизме от немцев-протестантов или немцев-католиков. Немецкие предприниматели еврейского происхождения, вроде Вальтера Ратенау, (https://t.me/stahlhelm/2709) вошли в состав государственных комиссий по регулированию и планированию военной экономики. В условиях массовой мобилизации в армии перестали смотреть на вероисповедание, и тысячи иудеев получили производство в офицерский чин.
Однако «блицкрига» не получилось, война затянулась, и Германия оказалась в положении «осаждённой крепости». Появились многочисленные «рассерженные патриоты», которые публично критиковали кайзеровские власти за то, что те «плохо воюют», недостаточно мобилизовали народ и экономику, и вообще вся Германия наполнена внутренними врагами, которые саботируют «народную войну». Евреи в этой картине мира оказались идеальным объектом для критики – их обвиняли в том, что они являются военными спекулянтами и массово косят от фронта.
«Рассерженные патриоты» забросали прусское военное министерство жалобами и петициями с требованиями раскрыть «реальный вклад» евреев в войну. В октябре 1916 г. военный министр Пруссии издал распоряжение, согласно которому воинские части должны были подсчитать всех иудеев-военнослужащих, а также число их отсрочек, увольнений и переводов в тыл. Никаких дополнительных инструкций, как именно проводить перепись, представлено не было, так что ответственные на местах могли заполнять шаблонные анкеты как Бог на душу положит.
Собрав информацию к весне 1917 г., военное министерство… не стало её публиковать! Возникли две диаметрально противоположные точки зрения, объясняющие это решение. Одни утверждали, что перепись подтвердила еврейский саботаж, и министерство просто покрывает предателей. Другие считали, что перепись, наоборот, доказала равное участие евреев в войне наряду с остальными немцами, а министерство подыгрывает антисемитизму «рассерженных патриотов».
Результаты переписи были опубликованы после войны и вроде бы подтвердили мнение антисемитов. Однако в 1922 г. социолог Франц Оппенгеймер оспорил саму методику подсчёта, которая была не индивидуальной, а списочной, и целиком зависела от личных взглядов людей, которые на местах заполняли шаблоны анкет на всё подразделение. Согласно собственному исследованию Оппенгеймера, из 550 тыс. немецких евреев в армию были призваны или пошли добровольцами до 100 тыс. человек. Из них 78 тыс. сражались на фронтах, а 12 тыс. – погибли. Таким образом, вклад немецких евреев в войну был пропорционален их численности в Германии и ничем не выделялся на общем фоне.
Автор - Стальной шлем