86
Купить выписанный доктором порошок получилось только на другой день, объехав почти все аптеки города. И то, фармацевт сказала, что это не совсем то, что надо, но другого просто нет.
К тому времени Зоя была уже очень слаба. Аня, глядя на неё, вспоминала, как тяжело девочка болела в детстве. И как они с Александрой, ночами выхаживали её. Но тогда в городе были нужные лекарства и Зоя, напугав всех, все же выздоравливала.
Сейчас же она горела в лихорадке и кашляла с каждый днём все больше. Аня взяла несколько отгулов и не отходила от дочери. Целыми днями она сидела рядом с младшей дочерью, гладила её, пытаясь вызвать в руках то ощущение, что позволяла ей когда-то лечить людей. Но она так давно этим не занималась, что не смогла пробудить в себе даже отдалённо искры того тепла, что было в ней, когда она помогала деревенским детям. Руки матери оставались холодными и безжизненными, как и её сердце, закрывшееся много лет назад.
Молитвы, обращения к Богу, свечи, поставленные в церкви за здравие дочери не помогали. Зоя угасада на глазах. Был ещё раз приглашён доктор, который, качая головой, сказал, что девушке очень плохо и нужны сильные антибиотики. Но отметил, что не знает, где их достать в Ленинграде.
- В госпиталь её забирать нет смысла, - сказал врач, - нужных лекарств там все равно нет.
- Но как же помочь? - спросила Анна.
- Вся надежда на молодой организм, - ответил доктор, - если есть силы - справится. Вы в Блокаду здесь были?
Мать кивнула.
- Ну вот, выжили же как-то без воды и тепла, значит и сейчас поправится ваша дочь, - обнадеживающе сказал мужчина. - А нужных лекарств в городе всё равно нет. Остаётся только надеяться.
И Анна надеялась. Она не отходила от дочери. Хотела передать ей свои силы, просила небеса, чтобы она сохранили Зое жизнь, а лучше забрали её.
- Я уже пожилая, - говорила Анна в молитве, - а девочка моя совсем молода. Для чего она вой.ну выдержала, столько несчастий испытала? Не допусти, Господи, чтобы ушла она, не повидав мирной жизни, пусть Зоя останется жива, она заслужила право быть счастливой.
Но слова матери остались не услышанными. В конце февраля сорок шестого младшей дочери Лебедевых не стало. Истощенный Блокадой организм не справился с восполнением лёгких.
Той ночью Нина, ночевавшая последние дни в комнате с отцом, так как Анна безотрывно находилась с Зоей, проснулась от сдавленного крика, донёсшегося из соседней комнаты. В этом звуке было столько боли и отчаяния, что девушка соскочила с кровати и кинулась к матери с сестрой.
Зоя лежала на кровати. Лицо её было спокойно. Удушливые приступы кашля, безостановочно мучившие девушку последние дни, отступили. Казалось, она спала. Но вид скрюченной над сестрой матери, судорожно цепляющейся за одеяло и затыкающей себе им рот, чтобы крик не разбудил соседей, говорил о том, что произошло самое страшное. Поверить в это Нина не могла.
Ещё вечером она сидела рядом с Зоей, отпустив мать поесть и умыться, а та говорила, что ей немного лучше. Спрашивала об общих знакомых, интересовалась последними новостями. Её речь часто прерывалась приступами кашля, но казалось, что девушка выглядит лучше, чем в предыдущие дни. Вечером Нина легла спать с убеждением, что сестра пошла на поправку.
А Аня заняла своё место около дочери. Она постоянно гладила ту, пытаясь снять приступы кашля, переворачивала Зою на бок или на грудь, чтобы было легче откашливаться. Ближе в середине ночи девушка затихла и мать задремала вместе с ней. А когда проснулась, заметила, что температура начала спадать, она хотела уже порадоваться этому, пока не заметила, что Зоя не дышит. Тогда и раздался крик, который разбудил Нину.
Вслед за дочерью в соседнюю комнату зашёл Иван, увидев состояние жены, он сразу всё понял. Аня беззвучно рыдала, держа около рта скомканное одеяло. В него она кричала, когда было совсем тяжело.
Ваня обнял жену за плечи и Нина впервые увидела слезы отчаяния на глазах отца. Сама девушка будто замерла. Плакала она беззвучно, даже не замечая этого. Вместе с Зоей в её сердце уме.рло так много, что поначалу казалось, что самой Нины не осталось. С детства они были единый целым и как жить дальше с такой пустотой на сердце, оставшаяся в этом мире сестра не понимала.
Она то прикасалась к сестре, то пыталась утешить мать. Поверить в произошедшее не мог никто из Лебедевых. За окнами задребезжал рассвет. Иван пошёл собираться на работу. Не прийти на дежурство он не мог. А вот Нина на учёбу не пошла. Она не представляла, как выйдет из дома и пойдёт по своим делам, когда её сестра, её любимая Зоя, такая нежная и тонкая, такая хрупкая телом и сильная духом, останется лежать дома бездыханная.
В середине дня за девушкой приехали. Бригаду вызвал Иван. но Анна не хотела отдавать дочь. Она накрыла Зою собой и кричала, что не отдаст своего ребёнка. Пришлось вызвать врачей, которые насильно вкололи Анне успокоительное и только когда женщина начала оседает от большой дозы снотворного, она отпустила дочь и её смогли забрать.
Вернувшийся вечером Иван, который подменился на ночь, застал спящую, но все ещё вздрагивающую во сне от рыданий жену и в оцепенении сидящую рядом старшую дочь. Ни одна потеря не далась Лебедевым так тяжело, как уход Зои. Она была всеобщей любимицей и даже Нина, чувствовавшая, что родители любят сестру больше, чем её, не ревновала.
Потому что Зоя была такой светлой и доброй, что к ней невозможно было ревновать. Девушку можно было только любить и оберегать. Её образ навсегда остался в сердце сестры, она хранила его до самой старости, часто вспоминая безвременно ушедшую, искренне считая, что та была красивее и лучше её самой и заслуживала жить.
А тогда, в сорок шестом никто в семье не мог поверить, что пережив Блокаду, выдержав жуткие морозы и обстрелы, Зоя ушла меньше, чем через год после победы. Как такое возможно, не укладывалось у Лебедевых в голове.
Места на кладб.ище рядом с Павлом и Александрой для девушки не нашлось. Её похоронили в другой стороне.Первое время Аня проводила у могилы дочери несколько вечеров в неделю, будто надеясь воскресить её. Пришедшая весна не радовала женщину. Она не понимала, как люди могу улыбаться и жить дальше, когда её дочери больше нет.
Вечерами в комнате Лебедевых царило молчание. Эмоциональное состояние Анны было настолько тяжёлым, что Иван с Ниной даже боялись говорить при ней на посторонние темы. Мать окидывала их взглядом, в котором было непонимание, как они могут обсуждать текущую жизнь, когда она закончилась для Зои. Родные всерьёз опасались за психическое здоровье Анны.
Она ходила на работу, но даже с домашними не разговаривала. В сердце женщины была зияющая пустота, которую ничто не могло заполнить. Она не понимала, ради чего они прошли все испытания? Её душа и сердце отказывались верить в такую несправедливость.
Но врачей Анне не потребовалось, со временем она смогла справится со своими эмоциями, став, правда, ещё более холодной, чем была. Возвращаясь в памяти к тому времени, Нина не могла вспомнить, как они жили. Лишь на вторую годовщину ухода Зои стало чуть легче. И боль потери перешла из нарывающей раны в постоянно ноющую, но привычную боль, с которой уже можно было жить.