Я – тетка. Самая обыкновенная российская тетка. Такая, знаете, среднестатистическая. Не уродина, но и не красавица, при росте метр шестьдесят вешу семьдесят пять кило. Одеваюсь по принципу – чистенько и аккуратненько. Без изысков - не до них как-то. Волосы не крашу, румян не навожу, так, стрелочку наведу тонкую и реснички чуть-чуть тушью. Аппетитные формы имела ещё в школе, и когда мои одноклассницы весили по сорок килограмм, я весила все пятьдесят. Женщина я разведенная, впрочем, в разводе совсем недавно, с год.
Ухажеров в молодости у меня особо не было, я была из зубрилок, и было не до флирта. На последнем курсе мединститута сокурсница познакомила меня с двоюродным братом, и мы начали встречаться. Не злой и не противный, Павел какое-то время мне очень нравился, так что на его предложение выйти за него замуж я ответила согласием. Вскоре, после интернатуры, я начала работать в областной больнице, где и работаю по сей день гастроэнтерологом.
Почти сразу я поняла, что брак наш – мезальянс. Он работал сварщиком, образование имел соответствующее, вполне его, впрочем, устраивающее. Павел книг не читал, как, впрочем и газет, политикой не интересовался. Даже спорт, даже в качестве болельщика его не волновал. Был муж вспыльчив и неуравновешен, часто менял место работы по этой причине. Вначале с ним было весело, а потом от его веселья стало скучно. Да, так бывает, когда шутки однотипные, плоские и чаще всего – ниже пояса. Думаю, ни я его, ни он меня не любили.
Я имела о любви довольно смутное, поверхностное представление и как-то не задумывалась над этим. Муж же был эгоистичен и любил больше всего себя и свои интересы. А главным интересом, как вскоре прояснилось, оказался алкоголь в обрамлении шумной компании, где его бравурная речь была не последней. Вот так как-то и жили.
Сублимацией любви для меня стала работа, и пешие прогулки, которые я очень полюбила. Выбирала маршруты на выходной и с удовольствием осуществляла задуманное. Ещё я вышивала. Даже на работе, в столе, у меня лежали пяльцы с вышивкой, на случай, если выдастся свободная минутка. Потом родился сын, и пешие прогулки я совершала уже с ним, а вышивку на время позабросила. С мужем общались довольно сносно, он не отказывался от домашней работы, да и был, в общем, неплохой. Так бывает – живут два нормальных человека, только разные.
Сын рос, характер унаследовал отцовский, был горяч и не сдержан, в школе частенько дрался, и в школу меня вызывали регулярно. В подростковом возрасте вообще отбился от рук, учиться стал плохо, и я просто боялась за его дальнейшую судьбу. По окончании школы кое-как пристроила его в институт на платной основе, но первую же сессию он завалил, и к весне нам грозила армия. Муж к тому времени из выпивохи превратился в откровенного пьяницу, на работе теперь он задерживался не более месяца – то есть до первой получки. Потом месяц – два сидел на моей шее, затем, после скандала, шел на работу, и всё повторялось опять… какая уж тут женская привлекательность при такой сермяжной жизни?
Обрубила я семейные узы в одночасье. Однажды пришла домой на пару часов раньше – частная клиника, где я подрабатывала, закрылась на ремонт. Дома я обнаружила шумную нетрезвую компанию, среди которой сидел совершенно пьяный… мой сын! Муж, радостно заулыбавшись, позвал меня к столу. Не знаю, что со мной произошло, наверное, амок, но я буквально вышвырнула из дома всех собутыльников, мощно врезала по щекам мужу, так, что он отлетел, перевернув стул, и за шиворот оттащила сына в ванную, где засунула его голову под ледяной душ. Сын, парнишка задиристый, смотрел на меня в этот раз глазами, полными животного страха. Я накинула на его голову полотенце и скомандовала:
- Живо в постель! И он чуть ли не бегом исполнил приказ.
- Так… Что делать с этим? – задала я себе вопрос в отношении мужа и отправилась на кухню.
Павел сидел на полу в том же месте, куда я швырнула его вместе со стулом и…спал. Выражение лица было счастливым! По щеке, пенясь, текла слюна удовольствия.
- Что ж, если тебе это доставляет радость – ради Бога! Только без меня! – Пришло в голову решение, и я отправилась упаковывать его вещи.
Раскрывать механизм отправки муженька к маме на ПМЖ ну буду – это долго и неинтересно, да и вспоминать об этом не хочется. Скажу только, что весной того же года я осталась одна – с мужем развелась, а сына «загребли» в армию.
Лето как-то незаметно пролетело – в отпуск ездила к родителям в деревню, где с удовольствием копалась в огороде, гуляла по вечерам со школьными подружками, ходила на речку, купалась и загорала. Съездила к сыну на присягу – он служил в ста пятидесяти километрах от дома. Армия ему, на удивление, нравилась, и он поговаривал, что, возможно, по окончании срочной службы, подпишет контракт.
В конце лета вышла на работу, и нас практически через неделю отправили с поездом здоровья по району. Поезд здоровья – это такая программа, когда современная диагностика и врачи приезжают туда, где есть только фельдшерский пункт, а то и его нет. Мы с Аннушкой эти выезды любим как смену декораций. А ещё – в селах и поселках после работы нас всегда угощают пышными пирогами и прочими исконно русскими, деревенскими вкусностями. Моя медсестра, Аннушка, замечательная молодая женщина, с которой мы работаем душа в душу, пренебрегая негласной субординацией. Она – веселая, жизнерадостная особа, мать двух симпатичных пятилетних дочек – близняшек, и жена любящего, но жутко ревнивого мужа, искренне думающего, что весь медперсонал и больные мужского пола находятся в больнице исключительно для того, чтобы «охмурять» его жену. Она относится к этому с юмором, и отвечает на его многочисленные звонки - проверки приблизительно так:
- Пациент только что проглотил кишку* и смотрит на меня влюбленными глазами.
…Мы уже приняли больных и отправились подкрепиться чаем из самовара. За столом Аннушка шепнула мне:
- Олег Анатольевич, по-моему, к вам не равнодушен. Постоянно смотрит на вас. (Олег Анатольевич – врач-уролог, работающий в нашей больнице совместителем и тоже оказавшийся в поездке по районам).
- Брось говорить глупости! – возмутилась я, но, не удержавшись, все-таки посмотрела в сторону Олега Анатольевича. Он, и в правду, смотрел на меня с интересом. Глупости, отмахнулась я, - Анюта напридумывала что-то непонятное.… Развить мысль я не успела, так как в это время зазвонил телефон. Сын. Звонил он или я ему обычно по вечерам, поэтому на душе стало тревожно. Не случилось ли чего? Случилось. После нескольких дежурных фраз, сын сказал:
- Мам! Познакомился с хорошей девушкой. Когда приедешь – познакомлю.
- Где это ты мог, живя в казарме, познакомиться? – растерялась я и от волнения покрылась густым румянцем.
- Я… в санчасти лежу. А она работает медсестрой.
-В санчасти? Что с тобой? – мне окончательно стало плохо.
- Не волнуйся, мама, ничего страшного – бронхит. Мне уже лучше. Черт, угораздило проболтаться! – в сердцах закончил сын.
- Я приеду, в субботу приеду! Слышишь? – закричала я в трубку, но он, пробурчав, что ему пришли делать укол, отключился.
Разговаривала я, видимо, очень громко, потому как после разговора меня засыпали вопросами о случившемся и утешениями по этому поводу.
- А где служит сын? – спросил Олег Анатольевич.
Я сказала.
- Знаете, я в субботу утром еду именно туда по делам и могу вас подвезти.
Весь обратный путь я находилась в состоянии нервозности и растерянности. Не знаю даже, что больше меня взбудоражило: болезнь сына или его известие о девушке. Наверное – и то, и другое. Хотя, что кривить душой – известие о том, что у сына появилась девушка, о которой он впервые в жизни рассказал мне (до сей поры ни об одной зазнобе я не знала), было обескураживающим. Ночью спала плохо, думалось о жизни, в которой не было ярких пятен, кроме тех, которые были связаны с сыном. Его первые шаги, первое произнесенное слово, выступления в детском саду. Наши с ним походы, поездка к морю, его задорный смех. Наши широко амплитудные отношения – от дружеской приязни до бурных ссор. Потом вспомнила, как он болел в детстве – ветрянка, ангина, коклюш. Разволновалась ещё больше и заснула уже под утро тревожным сном.
На следующий день к нам в кабинет заглянул Олег Анатольевич, и, поздоровавшись, спросил у меня, еду ли я к сыну. Мы обменялись телефонами и он ушёл.
Утром, в субботу, в означенное время приехал Олег Анатольевич. Едва я села на переднее сиденье, он сказал:
- Ниночка Николаевна, я с дежурства, и поэтому вам придется со мной разговаривать. А то засну ещё за рулем.
- С удовольствием, - ответила я, - о чем будем разговаривать?
- О чем угодно. Я всеядный. – Засмеялся Олег Анатольевич, - можно и анекдоты, можно и о высоких материях.
- Думаю, о медицине мы не будем, выходной есть выходной, так что начнем с простенького, - улыбнулась я, с анекдотов. Вы – первый!
Полдороги мы проехали, веселясь и хохоча. Даже не думала, что довольно угрюмый на вид Олег Анатольевич оказался человеком с неиссякаемым чувством юмора. Он фонтанировал смешными историями, причем, весьма уместными и в пределах приличия. Потом мы остановились попить чай из термоса.
- Вы так обеспокоились, узнав, что сын влюбился. Ревнуете? Боитесь потерять любовь сына?
- Что вы, нет! Хотя - да, тревожно как-то, волнуюсь.
- Вы, самое главное, отнеситесь к девушке дружелюбно, с симпатией, а то – вдруг сын свяжет с ней жизнь, и тогда вход в их семью вам будет заказан.
- Спасибо за совет. Учту, - согласилась я.
Когда мы сели в машину, разговор перешёл в соответствующую плоскость.
- А давайте поговорим о любви? О первой любви, первых впечатлениях, эмоциях. По-моему, это интересно. Если это уместно…
Я разволновалась. Такая простая тема, а рассказать – то нечего. Ну, не было у меня любви – ни первой, ни последней…
- Знаете, о любви можно рассказать, но это очень уж избитая и зыбкая тема. А давайте поговорим о нелюбви? – уж не знаю, зачем я это сказала, видимо, очень не хотелось показать себя дилетантом в предложенной теме.
- О нелюбви? – задумчиво сказал Олег Анатольевич и замолчал.
- Вот дура, что ляпнула? Так хорошо, весело ехали! – подумала я, - надо как-то выкарабкиваться из ситуации.
- О нелюбви? – вдруг задумчиво повторил он, - давайте о нелюбви. Тема нетривиальная, и если присутствует в жизни человека, то вызывает мучительное смятение: почему я нелюбим? Что сделать, чтобы полюбили? Сначала, кажется, что всё нормально, ты счастлив и не замечаешь, что в постели с тобой лежит ледышка, когда тебе всегда мало, а ей – слишком много и утомительно. Когда появляются разные предлоги для увиливания от супружеских обязанностей: усталость, головная боль. Потом оказывается, что она держит пост, и это – грех, хотя особой религиозности ты у неё не замечал. Когда вы ездите в отпуска в разное время и в разные места. Когда ты сам выискиваешь в куче стираного белья (благо дело, машинки стиральные сейчас суперсовременные) носки и рубашку и сам их гладишь, когда ты уходишь на дежурство без пищи, потому как пост, диета и т.д. И, наконец, когда от тебя не хотят иметь детей…
- И зачем я предложила эту тему? Вывернула человека наизнанку. Ведь он о себе говорит! Надо что-то предпринять! – Подумала я.
- Знаете, думаю, это схема: любовь – нелюбовь. Один любит, другой – нет. А есть ещё схема: нелюбовь – нелюбовь. Это когда, в постели холод, но тебя это не раздражает. Когда его не волнуют твои проблемы, а её – его. Когда обед приготовлен и одежда поглажена, но это лишь от любви к порядку. Когда кто-то задерживается, а другой не волнуется. И главное – когда говорить не о чем.… Как в песне: коротаем мы ночи длинные, нелюбимые с нелюбимыми…
…Мы подъехали к воинской части вовремя, так как разговор приобрел тягостное направление. Олег Анатольевич попросил его позвонить, как освобожусь, и я отравилась на встречу с сыном.
Мы вышли с ним в скверик санчасти. Выглядел он хорошо, сказал, что в понедельник – на выписку, и по поводу его здоровья я успокоилась.
- Мам, - волнуясь, сказал сын, - сейчас Надюша подойдет, девушка моя. Она очень волнуется. Ты уж, пожалуйста, не будь строга, хорошо? Она, правда – очень хорошая! Увидишь!
Девушка, действительно, оказалась, милой. С ямочками на щеках и застенчивой улыбкой, она сразу расположила к себе. Мы хорошо пообщались, сын вертелся возле нас юлой – очень уж ему хотелось, чтобы мы друг другу понравились. Глаза у обоих блестели, что говорило о том, что они друг другу ох, как небезразличны! Через час Надюша ушла, дипломатично оставив нас вдвоем.
- Мам, как? Хорошая, правда?
- Правда – правда, - рассмеялась я и обняла сына. Мы еще пару часов провели вместе, а потом его позвали на уколы. Попрощавшись, я позвонила Олегу Анатольевичу. Через несколько минут мы отправились в обратный путь. Настроение у меня было взволнованно-лирическим и немного растерянным.
- Всё будет хорошо! – успокаивал меня Олег Анатольевич, - просто порадуйтесь за сына и помолитесь, если верите…
…Было уже темно, когда мы подъезжали к городу. Ярко иллюминированный, он смотрелся как большой праздничный торт. Олег Анатольевич приоткрыл окно и до нас донеслись звуки то ли оркестра, то ли фонограммы.
- Что это? – удивилась я.
- Здесь ресторанов полно, парковая зона, мотели. Сегодня суббота. Люди отдыхают.
- А-а, - протянула я. В это время я обычно дома, и такой вид отдыха мне неведом.
Будто поняв мои мысли, Олег Анатольевич вдруг сказал:
- А хотите, заедем, потанцуем? Вот уж чего давно не делал, так это – не танцевал!
Я не танцевала вообще никогда. Именно по этой причине я посчитала стыдным показать себя профаном и согласилась, внутренне содрогаясь и удивляясь сама себе.
Мы подъехали к ресторану, откуда доносилась громкая музыка и зашли в него. Нашли местечко и заказали ужин.
- Раз уж будем танцевать, предлагаю на «ты», согласна? Я кивнула.
- Познакомимся: Олег, - шутливо сказал он и протянул мне руку.
- Нина, - засмеялась я, и мы отправились танцевать.
Это было прикольно! Вокруг колыхалась веселая толпа, никто не обращал на нас внимания, настроение было эйфорически веселым и мне это действо очень понравилось!
Когда мы сели за столик, принесли горячее и бутылку вина.
- Мне тоже хочется выпить. Не возражаешь? А домой я тебя на такси довезу. Машину завтра отсюда заберу. Я не возражала. Мы выпили. Отправились танцевать, я выделывала какие-то безумные «па» и думала:
- А я, пожалуй, это люблю!
В общем, наплясались до упаду. Поздно ночью заказали такси, у дома Олег вызвался проводить до двери, да так и остался.… Этой ночью я, впервые за сорок с лишним лет, поняла, что ЭТО может быть ТАК! Когда не хочется расплетать рук, когда поцелуи сладки, а слияние волшебно! Когда ты испытываешь счастье в чистом виде, и кроме этих мгновений не существует больше ничего!!! А глаза горят не хуже, чем у молодых. И единственное, что ты понимаешь в этот момент – это происходит с тобой!
Утром мы пили кофе, болтали ни о чем, но ощущение узнавания было радостным и приятным. Единственное, о чем я его спросила:
- Что за дела у тебя были в N-ске?
Он засмеялся и сказал:
- Не было никаких дел. Наврал. Довез тебя, снял номер и спал несколько часов – я ведь с дежурства…
А через несколько месяцев Олег сказал мне:
- Если я тебя устраиваю со своей небольшой зарплатой и машиной в виде приданого, то я готов жениться на тебе хоть завтра. Потому что – люблю.
- Олежек, - ответила я, - я ведь, наверное, не смогу уже тебе родить…
- Нинуль, - обнял он меня, - не сможешь, так не сможешь. Мы найдем, чем заняться. Тем более, думаю, у нас внуки на подходе. Скучно не будет.
**********
…Аннушка, медсестра Нины Николаевны, глядя на влюбленную парочку, радовалась и с гордостью думала:
- Ну, сказала я Олегу Анатольевичу, что он Нине Николаевне нравится, а ей – что она ему. Так ведь результат на лицо! Ложь во спасение, так сказать. Кто молодец? Я – молодец!
*проглотил кишку – так в народе называется не самая приятная процедура исследование пищевода, и желудка и 12- перстной кишки.
Автор Ирина Сычева.
Если вы не прочитали предыдущий рассказ,ссылка на него: