Повинуясь тотальному ужасу перед смертью, но обладая сильнейшей жаждой жить, мой ум был вынужден построить границы дозволенного, в которых, как он считал, обеспечивается максимальная выживаемость моего тела и моей личности.
Трагедия в том, что эти границы оказались столь узки, что не позволяли никакой свободы действия и мысли: ты должен быть поистине идеальным для этого общества, чтобы оно дало тебе свою любовь и защиту.
Со временем у этого тела-ума выработался прекрасный механизм защиты от заступа за границы дозволенного: вина. Смертельная, удушающая, липкая, острая, как бритва, вина.
Любая ошибка — не соответствие предъявляемым самому себе высочайших требований — карается ментальным самоуничтожением.
Во мне появился собственный внутренний критик, цензор, голос которого всегда принадлежит разным людям, играющим важную роль в моей жизни: родители, друзья, другие люди, обладающие авторитетом в той или иной сфере, знающие, как "правильно" жить. Впрочем, это может быть вообще кто угодно — любой человек вправе вынести мне смертный приговор в моём уме.
Ранее я указывал на то, что считаю себя каким-то особенным в плане количества страха — то же самое касается и вины.
Буквально любое действие, выполненное мной не идеальным образом, становится предметом рассмотрения на внутреннем суде, где я же и судья, и обвинитель и обвиняемый.
"Ты виноват перед позади идущими водителями, что долго стартовал на зелёном светофоре"; "ты виновен в том, что на секунду замешкался с пакетом на кассе"; "виновен в том, что сидишь в метро, а не стоишь, хоть у тебя и болит спина "; "виновен в том, что съел слишком много сахара/мучного/жирного"; "виновен, что думал о ком-то плохо", "виновен, что открывал упаковку в зрительном зале, 5 секунд мешая людям наслаждаться фильмом". Этот список можно продолжать бесконечно: слишком громко разговаривал, слишком тихо отвечал, был недостаточно весел на вечеринке, не достаточно грустен на похоронах, не послушал совета умных людей, дал себя обмануть и т.д.
Удивительно, но полное затворничество, избегание всяких социальных контактов не избавляет от чувства вины. Само такое избегание считается предосудительным и наказывается виной! Ведь идеальный человек — социален, активен в обществе. Он не должен его избегать.
Но, пожалуй, самый мой тяжёлый грех, который я несу уже много лет — это то, что я не работаю.
Я твёрдо убедил себя в том, что человек имеет право на жизнь, только если он полезен обществу. Полезность эта определяется наличием работы и, внимание, платой налогов со своей зарплаты!
Да, я искренне считаю, что в принципе не заслуживаю жизни, потому что не плачу налоги.
На таком ментальном фоне я и начал процесс самоисследования. Этот процесс освобождения в первую очередь заключается в том, чтобы подорвать веру в такого рода убеждения, проверить каждое из них на подлинность. Разрушить весь фундамент того, во что я успел безоговорочно поверить за всю свою жизнь. И найти то единственное в себе, что не поддаётся ни разрушению, ни сомнению в своей абсолютной реальности.
До скорого.
