В условиях нарастающей напряженности на Ближнем Востоке, политическое руководство США продолжает разработку новой стратегии в регионе. Эксперты американских научно-исследовательских организаций (НИИ и так называемые «мозговые тресты») на основе анализа открытых источников непрерывно рассматривают особенности стратегического противостояния США c другими державами на Ближнем Востоке. Особое внимание американские стратеги уделяют выработке рекомендаций для высшего политического руководства США по противодействию России на Ближнем Востоке. В первой четверти XXI века к уже имеющемуся «российскому вызову» интересам США в ближневосточном регионе присоединилась еще одна страна – Китай.
КНР за последнее время значительно усилила свою деятельность на Ближнем Востоке. Влияние этой азиатской страны на регион реализуется по нескольким основным направлениям: торговля, инвестиции, энергетика, военное и военно-техническое сотрудничество (ВТС), дипломатические связи и др. В течение последних 10 лет КНР последовательно наращивает свою деятельность в странах региона, что в эру стратегического противостояния представляет вызов для США. В данных условиях, многие американцы, оценивая ситуацию в мире, отмечают, что США теряют свои позиции в качестве страны-лидера и мирового жандарма. Китай же считает, что Соединенные Штаты пытаются сдерживать его приход к власти, и хочет восстановить свое господство в Азии по отношению к США.
Ближний Восток является важным театром военных действий (ТВД), что важно для Китая, учитывая стратегическое расположение и обширные энергетические ресурсы региона. Ближневосточная стратегия Пекина опирается на поддержание конструктивных отношений со всеми странами региона и фокусируется на максимизации возможностей в регионе с минимальными потенциальными потерями. Ближний Восток является наиболее важным регионом мира для Китая после Азиатско-Тихоокеанского региона. В свою очередь, страны Ближнего Востока рассматривают Пекин как наиболее важную мировую столицу после Вашингтона по причине значительной экономической мощи Китая. Соединяя Китай через Суэцкий канал со Средиземным морем и Европой, Ближний Восток является стратегическим хабом для Китая, важнейшим источником столь необходимых энергоресурсов и зоной расширения экономических связей. Китай хочет, чтобы Ближний Восток признал свой статус растущей державы, и рассматривает свои растущие отношения со странами в этой стране как возможность уравновесить влияние США. Пекин, в значительной степени удовлетворенный авторитарными стилями управления в странах региона, подчеркивает свою политику невмешательства в дела других стран.
Двигателем углубляющегося участия Китая на Ближнем Востоке является его постоянная потребность в энергии и доступ к экономическим рынкам по всему миру. Китай импортирует половину своей нефти из стран Ближнего Востока и является основным потребителем нефти в Саудовской Аравии и Иране. Международное агентство по атомной энергии ожидает, что Китай удвоит свой импорт из региона к 2035 году. Экономические отношения Китая с Ближним Востоком повысили свой статус благодаря официальному запуску Инициативы «Один пояс, один путь» в 2013 году. Это указывает на то, что Ближний Восток в настоящее время входит в приоритетную геостратегическую зону Китая.
Большая часть торговли и инвестиций Китая в регионе приходится на страны Персидского залива, где особое внимание уделяется энергетике, строительству инфраструктуры, инвестициям в атомную энергетику, развитию новых источников энергии, сельскому хозяйству и финансам. Отношения Пекина с Саудовской Аравией и Ираном особенно важны, хотя поддержание продуктивных отношений с обеими странами, которые являются злейшими врагами (несмотря на юридическую нормализацию отношений в 2023 году), вероятно, будет становиться все более сложной задачей.
Страны Ближнего Востока приветствуют экономические инвестиции Китая, но после начала реализации инициативы «Один пояс, один путь» появляются некоторые признаки беспокойства. Критики указывают на то, что проекты инициативы «Один пояс, один путь» приносят больше выгоды Китаю, чем принимающим странам. В дополнение к призыву Китая нанимать местных работников вместо китайских, партнеры из Поднебесной и сторонние наблюдатели также поднимают вопросы об устойчивости задолженности, воздействии на окружающую среду, коррупции и общих мотивах Китая при реализации своего стратегического проекта.
Например, Израиль отклонил предложения Китая о развертывании беспроводных сетей пятого поколения (5G), поскольку США призывают ограничить участие Китая в израильских стратегических проектах. Китайская спутниковая навигационная система «Бэйдоу» обладает значительными возможностями, предлагая услуги навигации и определения местоположения, которые, в свою очередь, могут быть использованы силовыми структурами. Кроме того, представители специальных служб Израиля обеспокоены тем, что Пекин может злоупотреблять своим участием в проектах и попутно проводить шпионскую деятельность в Израиле. В 2019 году КНР и Израиль провели переговоры о внедрении технологии 5G в целях сопровождения противотанковых управляемых ракет израильского производства «Спайк». Однако, сотрудничество было заморожено, поскольку США уведомили руководство Израиля в том, что подобные действия являются прямой угрозой американской национальной безопасности. Таким образом, США дали понять Израилю, что если Китай продолжит строить всю израильскую инфраструктуру, то дальнейший обмен разведданными окажется под угрозой.
С другой стороны, стоит вспомнить большое количество плюсов, которые получил Тегеран после подписания с Китаем в 2016 году соглашения о сотрудничестве в военной сфере. Частью этого соглашения была не просто поставка легкого вооружения и амуниции, а тактические баллистические противокорабельные ракетные системы, ракеты малой дальности, технологии производства беспилотных летательных аппаратов. Результаты наращивания иранского военного потенциала можно увидеть в Ливане, Сирии и Йемене.
Больше всего западных военных экспертов беспокоит возможность предоставления иранской территории для размещения «китайских военных объектов». Одной из таких территорией может стать порт Чабахар, обладающий стратегически выгодным положением. В Тегеране отмечают, что основной оператор порта – Индия – не в полной мере реализует возможности объекта инфраструктуры. В итоге, Исламская Республика получит дополнительные инвестиции в Чабахар, а КНР смогут снизить индийское влияние в Иране, тем самым решив одну из своих политических задач.
Регулярные пограничные стычки между Китаем и Индией показывают, насколько серьезно Китай относится к своему присутствию в Западной Азии. Ирано-китайское сотрудничество не только открывает Китаю возможность получить контроль над Чабахаром и монополизировать торговые пути в Центральной Азии, но и позволит строить объекты обеспечения деятельности китайского военного флота в Оманском заливе.
С учетом складывающейся военно-политической обстановки, западные и отечественные политологи говорят о возможности создания в перспективе до 2030 года «тройственного союза» – КНР, Иран и Пакистан. Коалиционные силы будут способны повлиять на ситуацию в разрушенном войной Афганистане (несмотря усилия нынешнего правительства, обстановка не претерпела принципиальных изменений), а через какое-то время – в Ираке и Сирии. В более отдаленной перспективе этот союз вполне может стать противовесом альянсу Вашингтон – Дели.
Исторически иранцы избегали союзов с любыми державами, и еще меньше они готовы согласиться на чье-либо экономическое покровительство. На международной арене Иран всегда стремился сбалансировать одну великую державу с другой. В ответ на дипломатическое и экономическое давление США на протяжении последнего десятилетия силы безопасности Ирана стали склоняться к России, ключевые отрасли экономики страны – к Китаю. Теперь в условиях нарастания напряженности в китайско-американских отношениях Иран рассчитывает, что Китай поможет ему поддержать экономику и станет противовесом для США. Более тесные связи с Китаем дадут Ирану рычаг на переговорах с США и Европой, когда речь зайдет о пересмотре или восстановлении «Совместного всеобъемлющего плана действий» в прежнем виде, а также в отношениях с региональными соперниками, например, Саудовской Аравией (несмотря на де-юре восстановление отношений) и Объединенными Арабскими Эмиратами.
Для Китая сотрудничество с Ираном, напротив, является «минным полем». КНР не прекращала торговать с Ираном и инвестировать в инфраструктуру этой страны, однако углубление связей может вызвать череду новых санкций США в критический и крайне деликатный дипломатический момент. Потенциально рискуя санкциями США, Китай может потерять часть доступа к американскому рынку (который намного больше иранского). Китай также не хочет разрушать свои связи с Израилем и Саудовской Аравией, а каждая из этих стран сейчас вовлечена в прокси-войны с Ираном или ведет тайные операции против него.
У Ирана же появляется документально подтвержденный стратегический партнер – КНР, который в свое время уже передал Исламской Республике значительную часть технологий военного назначения в обмен на углеводороды. Наличие китайских военных объектов на территории Ирана позволит китайскому руководству не только обеспечить безопасность своего проекта «Один пояс, один путь», но и реализовать элементы военной политики, в частности военно-техническую политику, в отношении иранского государства. Существует также возможность участия китайских капиталов в восстановлении военных ядерных объектов Ирана, которые стали мишенью для спецслужб Израиля и некоторых арабских стран Персидского залива.
При значительном снижении геополитического и военного потенциала США, Саудовская Аравия может начать свою собственную ядерную программу или приобретет баллистические ракеты путем реализации ВТС. В этом случае именно КНР может оказать этой стране соответствующую военно-техническую и технологическую помощь, став тем самым ключевым гарантом безопасности на Ближнем Востоке. Китай и Саудовская Аравия также выпустили совместное заявление, в котором отмечается намерение двух стран развивать сотрудничество и координацию в сфере обороны.
Помимо потребности в энергоресурсах региона и признания Ближним Востоком себя в качестве растущей державы, Китай также хочет обеспечить свою безопасность как внутри страны, так и за пределами национальной территории. Уйгуры, мусульманское национальное меньшинство, проживающее в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, представляют особую озабоченность Пекина, который опасается распространения радикальной исламистской идеологии и с обеспокоенностью смотрит на сообщения о присоединении китайских уйгуров к «Исламскому государству» в Ираке и Сирии. Китайские дипломаты провели работу над тем, чтобы страны региона избегали публичной критики КНР за его позицию в отношении уйгурского населения и создание крупных лагерей для интернированных уйгуров. Китай опасается, что гласность разожжет и без того недовольное население и, возможно, даже спровоцирует материальную поддержку со стороны ближневосточных уйгуров. Усилия Китая на сегодняшний день были в значительной степени успешными.
Китай является экономическим тяжеловесом на Ближнем Востоке, но его военное присутствие в регионе по остается достаточно скромным. В 2017 году КНР создала свою первую военную базу за рубежом в Джибути, которая расположена на Африканском Роге, на важном международном морском пути. Китай направил три корабля для участия в многосторонних операциях по борьбе с пиратством в Аденском заливе в 2008 году, и он по-прежнему участвует в усилиях по борьбе с морскими пиратами. Пекин направил 700 миротворцев в операцию Организации Объединенных Наций в Судане в 2012 году. Кроме того, Китай выразил обеспокоенность по поводу терроризма и подчеркнул, что борьба с терроризмом является областью потенциального сотрудничества с США.
КНР вряд ли существенно увеличит свое военное присутствие на Ближнем Востоке в ближайшей перспективе, но его растущая экономика привела к увеличению ответственности за обеспечение безопасности. В настоящее время более 550 000 китайцев живут и работают на Ближнем Востоке. За последние несколько лет Китай несколько раз эвакуировал своих граждан из стран региона. Когда в 2011 году ситуация с безопасностью в Ливии ухудшилась, подразделения ВВС и ВМС Народно-освободительной армии Китая (НОАК), которые были в этом районе, приняли участие в эвакуации 35 000 китайских граждан. В частности, ВМС НОАК вывезли 600 граждан КНР и почти 300 иностранцев из Йемена в 2015 году.
Растущая военная мощь Китая, а также его постоянное место в Совете Безопасности ООН гарантируют, что его глобальное влияние будет только возрастать со временем. В связи с этим страны Ближнего Востока рассматривают КНР как важный источник политической поддержки, особенно когда они приступают к программам диверсификации и избирательным экономическим реформам, одновременно противодействуя давлению Запада по таким вопросам, как права человека и демократизация. Отсутствие официальной реакции Китая в связи с убийством саудовского журналиста Джамала Хашогги в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле в 2018 году укрепило мнение руководства арабских стран, что их мировоззрение более тесно связано с позицией Пекина, чем с мнением их традиционных западных партнеров.
Китай, в целом, воздерживается от прямого участия в спорах в странах Ближнего Востока. Он установил хорошие связи с руководством всех государств региона. За счет этого экспорт китайского оружия на Ближний Восток ежегодно растет. В настоящее время китайские беспилотные летательные аппараты производятся в Саудовской Аравии и используются в Египте и Ираке для борьбы с терроризмом. С 2020 года КНР направляет конвойные флотилии в акватории Сомали для обеспечения безопасности в Красном и Аравийском морях.
Растет деятельность Китая и в рамках миротворческих миссий ООН. В 2020-2023 гг. КНР направила на Ближний Восток и близлежащие районы более 2000 солдат и полицейских. Кроме того, китайские военные участвовали в операциях, одобренных Советом Безопасности ООН. Например, корабли военно-морских сил НОАК сопровождали суда ООН, перевозившие химическое оружие из Сирии для уничтожения на Кипре.
Китайские инвесторы со своей стороны не используют западные и местные охранные предприятия для обеспечения безопасности проектов и защиты специалистов, а прибегают к услугам национальных частных военных компаний. В настоящее время на Ближнем Востоке наращивают свое присутствие такие китайские компании, как подконтрольная вооруженной народной милиции КНР Snow Leopard, Tianjiao Tewei (GSA) и Huaxing ZhongAn.
По мнению американских специалистов, КНР может в ближайшее время расширить экономическое влияние в Йемене, который вписывается в амбициозную экономическую инициативу «Один пояс, один путь». Важным элементом этого маршрута является Аденский залив, однако Аденский порт – не единственное место в этом районе, к которому приковано внимание Пекина. Китайские политики пристально наблюдают за йеменским островом Перим (Маюн), который находится вблизи Баб-эль-Мандебского пролива. Именно там КНР может расположить свою вторую военную базу в регионе (и за рубежом в целом).
Несмотря на успехи ближневосточной политики КНР, существует ряд причин, которые препятствуют закреплению ее позиций в регионе:
Во-первых, конфликтогенный потенциал самого Ближнего Востока объективно затрудняет политику любого внерегионального актора.
Во-вторых, воздействие «американского фактора». Нельзя отрицать, что влияние Вашингтона на Ближнем Востоке несколько снизилось, однако он по-прежнему остается наиболее заметным игроком на «ближневосточной шахматной доске».
В-третьих, еще одним фактором, в какой-то степени затрудняющим проникновение Китая на Ближний Восток, выступает невысокий интерес китайцев к исламской культуре.
В-четвертых, ближневосточная политика КНР строится на принципах невмешательства и нейтральности. Именно в этой плоскости кроются ключевые отличия китайской внешней политики от американской и даже российской. Кроме того, сама ситуация на Ближнем Востоке не предполагает пассивной позиции. В этой связи эксперты доказывают, что пришло время менять прежнюю, слишком «тихую» и «мягкую» ближневосточную политику Китая.
Для обеспечения сбалансированных отношений с КНР и США руководство некоторых арабских стран ограничивает поддержку расширения военного присутствия китайских военных в регионе. Так, несмотря на то, что Китай является основным рынком для экспорта оманской нефти, и планирует стать крупнейшим инвестором в его порт Дукм, оманская сторона предоставила американским военным доступ к объектам как в том же Дукме, так и в еще одном порту Салале. Кроме того, Саудовская Аравия и ОАЭ являются одними из немногих стран, которые приобрели у США ракетные комплексы «Пэтриот».
По сути, военно-политическое присутствие Китая на Ближнем Востоке определяется его экономическими интересами. Китай наращивает свое коммерческое взаимодействие со странами региона, но не заинтересован в существенном углублении своей дипломатической деятельности или деятельности в области безопасности. Китай будет продолжать взаимодействовать со всеми странами в регионе, хотя это становится более сложным из-за сложной военно-политической обстановки, но, скорее всего, он не будет втягиваться во многие политические и военные конфликты в регионе.
В настоящее время у Китая нет военных и материально-технических возможностей, чтобы обеспечить надежную альтернативу американскому «зонтику безопасности» в Персидском заливе. США разместили десятки тысяч военнослужащих в регионе и поддерживали базы в каждой из стран Персидского залива, кроме Саудовской Аравии, а также в Ираке, Иордании, Турции и Сирии. С точки зрения арабских государств уровень безопасности, обеспечиваемый военными США, несмотря на растущую неопределенность в отношениях с ними, в краткосрочной перспективе останется решающим для поддержания мира и стабильности в Персидском заливе.
Таким образом, представляется возможным сделать вывод, что политическое и военное руководство Китая активно и последовательно расширяет свое влияние на Ближнем Востоке используя для этого миротворческие миссии ООН, военно-техническое сотрудничество, а также укрепление торгово-энергетических связей с государствами региона. Вместе с тем, в краткосрочной перспективе китайская сторона не сможет в полном объеме заменить США в качестве ключевого союзника ближневосточных стран и государства-гаранта их безопасности.
