С Аней его познакомил студенческий друг. Девушка была на пару лет младше, но общие интересы помогли им быстро проникнуться взаимной симпатией. Поэтому, как только Аня предложила встретиться, он немедленно согласился. Однако мог ли он представить, что этот день станет решающим для их отношений?
Читайте рассказ «Любовный фатализм» Василия Подкованного, в котором «сейчас или никогда» может повлиять на настоящее и будущее.
«Ну, где ты есть?» — отбил я на клавиатуре своего смартфона.
«Аня печатает…» — отобразилось в диалоговом окне.
Я стоял возле метро, жмурясь на мартовском солнце. В голове было ясно, несмотря на попойку с друзьями прошлым вечером. Вчера, сидя на подоконнике семнадцатого этажа и время от времени прикладываясь к бутылке с вином, я прочитал сообщение от неё. Она предложила увидеться.
С Аней меня познакомил мой студенческий друг — она была на втором курсе, когда я был уже на четвёртом и заканчивал колледж. Однажды холодным зимним днём я решил написать ей, отослал смешной снимок с какой-то тусовки. И понеслось.
Мы быстро вклинивались друг другу в душу, с каждой буквой, с каждым словом узнавая всё больше друг о друге. Аня была творческой девчонкой: расписывала кофты, кроссовки, многим интересовалась. Так же, как и я, любила спорт, но уважала и «литрбол» — в этом и во многом другом мы быстро нашли общий язык. Стремительно нарастающая взаимная симпатия ощущалась очень явно. Поэтому, увидев сообщение, я тут же согласился и в назначенное время чуть помятый стоял у метро.
Я растягивал между зубов мятную жвачку; успел зажевать почти целую пачку, пытаясь скрыть запах перегара.
— Ну и где… — пробормотал я, увидев непрочитанное сообщение.
«Обернись» — написала она пять минут назад.
— Ну ты и тормоз! — раздался позади меня её звучный голос. — Я всё ждала, что ты прочитаешь!
— Привет, — я всё-таки обернулся. — Извини. А почему сразу не подошла?
Аня стояла передо мной — в чёрном пальто она выглядела старше своих семнадцати, что только красило её. Задорное девичье лицо с по-детски хитрыми, озорными глазами в обрамлении чёрного сукна смотрелось иначе, более взросло. Рассыпанные по плечам роскошные каштановые волосы завершали картину.
— Хотела на выражение твоего лица посмотреть.
— А что с ним не так? — я демонстративно ощупал своё лицо на предмет изъянов.
— Да всё с ним так. Только помятое оно какое-то, словно ты всю ночь вагоны разгружал, — она хихикнула, приблизившись. — От тебя перегаром несёт?
— Ни в коем случае, — стараясь не показывать, что меня застали врасплох, я покачал головой. — Это аромат моего парфюма. Он специфический малость, так что…
— Всё с тобой понятно, — она не смогла сдержать улыбку, несмотря на напускную строгость. — Ладно, куда поведёте девушку, кавалер?
В её живых карих глазах промелькнули озорные искры. А то, с какой интонацией она выделила последнее слово, означало зелёный свет.
— Куда глаза глядят, — я улыбнулся в ответ, пожав плечами. — В твоей компании — хоть на край света.
И мы пошли, мимо грязных куч снега, по залитой талой водой улице. В заполненных голубым небом лужах плескались воробьи, вокруг шумела неспокойная Москва, а мы шли, беседуя о тысяче разных вещей, ни на кого не обращая внимания.
И это было прекрасно.
— Пятница сегодня, — издалека начала Аня.
А затем, кивнув на ближайший «Дикси», украдкой спросила:
— Может вина?
— Всеми руками «за», — я протянул обе руки к ней, растопырив пальцы.
— Хватит и одной, — она коснулась моей ладони, ненадолго её сжав, после чего танцующей походкой направилась к супермаркету.
Уже стоя на кассе, она вручила бутылки мне — «преклонного» возраста она ещё не достигла, и за вино пришлось платить мне.
— Сколько я тебе должна? Сейчас переведу, — Аня потянулась за смартфоном, но я остановил её руку.
— Ни в коем случае, — твёрдо посмотрел я на неё. — Сейчас бы с девчонки за вино деньги требовать. Да ещё и с несовершеннолетней!
— Ну, за это ты точно сядешь! — она рассмеялась, обнажая ряд ровных белых зубов.
— На канистру или на бутылку?
— А что тебе больше по душе? — она чуть наклонила голову.
— Мне по душе многое, — уклончиво ответил я, кивнув в сторону леса. — Например, пойти вон туда и там, в прибежище спорта, распить пару бутылок.
— Предложение хорошее! — одобрительно цокнула девушка. — Веди!
На окраине района, у самого леса, стоял старый стадион. Трибуны местами поросли травой, но беговую дорожку летом наводняли местные: с колясками и детьми они неспешно прогуливались по кольцу стадиона. Сейчас же, когда снег только-только начинал сходить, здесь было пусто.
На грязном, свалявшемся снеге мы увидели остатки лыжни: сезон уже заканчивался, но особо упорные, волоча лыжи по асфальту, всё ещё ездили в лес.
Мы уселись на железную оградку и открыли вино. Первая бутылка ушла практически незаметно — за разговорами и попытками Ани развязать шнурки на моих кроссовках. Когда я собрался открыть вторую, девушка остановила меня, указав на стоящую на краю стадиона вышку. На самом верху вышки когда-то крепился прожектор, сейчас же площадка наверху пустовала. Длинная лестница вела туда, наверх, на высоту пятидесяти метров.
— Вторую бутылку разопьём там, — заявила она, встав и расправив полы пальто.
— А ты на ногах хорошо стоишь? — я недоверчиво окинул взглядом все прелести её фигуры.
— Лучше тебя. Полезли!
— Тогда я за тобой. В случае чего буду тебя ловить.
— Нет, ты полезешь первым! — оценив мою хитрую лыбу цепким взглядом, отчеканила она.
— А если сорвёшься? — серьёзно спросил я. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Не переживай, — приблизившись, Аня чуть приобняла меня и прошептала мне в самое ухо. — Не разобьюсь. Я цепкая.
— Нет, тут уже без шуток. Либо ты впереди, а я страхую сзади, либо не лезем вообще. И нет, тут уже не до похабщины — это меня сейчас волнует в последнюю очередь.
Мы полезли. Я карабкался позади, и мне было совсем не до созерцания девичьих прелестей. Следил, куда ставлю ногу и за что цепляюсь рукой — упасть с такой высоты меня совсем не прельщало. Наконец, запыхавшиеся, мы оказались наверху.
Свистел ветер, сама башня еле заметно пошатывалась. Вечерело, и в сгущавшихся сумерках загорались городские огни. Район был как на ладони: присмотревшись, отсюда можно было увидеть даже наш колледж.
— Красиво тут… — она подошла к краю, опёршись на перила.
— Ага, оно того стоило, — кивнул я, встав рядом. Протягивая ей бутылку, я смотрел на её профиль и не мог оторвать глаз.
Ясный мартовский день догорал на западе, свет солнца ложился на щёки девушки. Ветер играл с её каштановыми волосами, взгляд Ани был спокоен.
Я почти что в воздухе почувствовал какую-то недосказанность; что-то должно было произойти прямо сейчас, с минуты на минуту. Аня подняла свои карие глаза на меня, и я всё понял.
Она была совсем близко, и я почувствовал её расслабленность, доверие мне. Она с ожиданием повернулась ко мне. Свет почти скрывшегося за облаками солнца каплями блестел в её глазах.
«Сейчас или никогда», — мелькнула в голове мысль. Я положил руку ей на плечо и, не видя сопротивления, притянул её к себе. Прикрыл глаза…
А после поцеловал её.
Мы начали встречаться. Мы виделись чуть ли не каждый день, посвящали друг другу всё свободное время. Я целовал много губ, но такой бури эмоций во мне, как Анины, не вызывали ничьи. Мы лазали по заброшкам, рисовали украденными из Леонардо баллончиками огромного синего медведя на стене старого завода, пили вино… Мы словно растворились друг в друге.
И будь то поход в глухой лес, кинотеатр или на крышу дома — я чувствовал, что нашёл родного человека. Я любил, и меня любили.
После колледжа мы съехались. Я работал, она училась — мы стали проводить меньше времени друг с другом, но это нисколько не мешало нам продолжать любить. Готовили ли мы, работали или учились — всегда были вместе.
Однако работа была не из лёгких — по вечерам я время от времени стал расслабляться со своими коллегами по бригаде, любившими «афганскую дудку». Я стал позже приходить домой, и если прежде радовался заботе Ани, то сейчас принимал её как должное. Она обеспокоенно спрашивала, что со мной и как у меня дела на работе, но я только озлобленно и раздражённо ворчал, стремясь углубиться в компьютер.
Меня начали откровенно бесить и её улыбка, и хитрый огонёк в глазах, и её объятия. Всё то, что я раньше так любил, переставало приносить радость — я черствел, злился и вёл себя с ней по-скотски.
Я почти перестал появляться дома, относясь к Ане потребительски. Всё сильнее подсаживался на «дудку», и всё сильнее моё моральное уродство и разложение губили саму Аню. Девушку, которую я когда-то любил.
Однажды, в порыве очередной ссоры, она принялась собираться. Она кидала свои вещи в сумку, размазывая по щекам крупные слёзы. А я стоял в проходе и тупо смотрел.
— Сколько ты дерьма в мою жизнь принёс… — всхлипывала девушка.
А потом, подняв на меня полные боли глаза, выпалила:
— Я ведь любила тебя, мудак!
Меня словно ударили. Она говорила правду, и я это сразу понял. Волна животной ненависти, порождённая обидой на самого себя, затмила разум — я схватился за небольшую гантель и ударил девушку в висок. Она упала на ковёр, её тело сотрясала судорога, а я бил и бил, пока перепачканная кровью гантель не выскользнула из моих рук.
Я отшатнулся, ударившись спиной о шкаф. Ноги подвели, и я сполз вниз, судорожно дыша. По потной спине пробежала дрожь — я начинал понимать, что произошло. Глядя то на лежащее на ковре тело, то на свои руки, я открыл рот, но крик словно застрял в горле.
Я повалился на пол, и только тогда из моей груди вырвался нечеловеческий вопль…
Я открыл глаза.
Она была совсем близко, и я почувствовал её расслабленность, доверие мне. Она с ожиданием повернулась ко мне. Свет почти скрывшегося за облаками солнца каплями блестел в её глазах.
«Сейчас или никогда», — мелькнула в голове мысль. А Аня уже тянулась ко мне алыми губами.
— Прости, — я обнял её, не ответив на поцелуй. — Но я не могу. Я не тот, кто тебе нужен.
— Понятно, — растерянность в её глазах быстро сменилась обидой. — Ну, нам пора. Время позднее…
Она потянула ручку люка, за которым начиналась лестница.
— Послушай, — я взял её за руку, но она резко одёрнула свою ладонь. Я поднял взгляд — её глаза были полны слёз. — Ты очень хороший человек. Время, проведённое с тобой, было прекрасным. Ты творческая, яркая девчонка, с которой всегда интересно. И я не сомневаюсь, что в своих чувствах ты тоже искренняя и настоящая…
Она смотрела на меня, не говоря ни слова.
— Но я не тот человек, который тебе нужен. Я понимаю это уже сейчас, — в голове словно остановился стоп-кадр с перепачканной кровью гантелью. — Поверь.
— Верю, — не сразу сказала Аня, поправив упавшую на лоб прядь. — Ну, чего тут задницу морозить? Полезли вниз!
— Прошу! — улыбнулся я, видя, что тучи рассеялись, и девчонка вернулась в привычное расположение духа.
Я подошёл к люку…
— А всё-таки ты меня красиво отшил, — уже у самого входа метро, она остановилась. — Другому бы не поверила, но в твоих глазах было что-то такое, что я сразу поняла — ты не врёшь. Но как ты понял, что у нас точно ничего не выйдет?
— Я просто фаталист, — ответил я и пожал плечами. — Жвачку будешь?
— Давай, — она протянула ко мне ладошку.
Я выдавил из пачки последние пластинки жевательной резинки.
— Знаешь, твой запах перегара не спасли бы и две пачки! — в Аниных по-детски хитрых глазах загорелись лукавые огоньки.
— Это уж точно!
Редактор Ася Шарамаева
Корректор Дарья Ягрова
Другая современная литература: chtivo.spb.ru