Однажды летом, когда жена моя с ребенком отдыхала на курорте, было у меня сильное искушение, и я еле-еле удержал себя от греха делом.
Но, устав от борьбы и расслабившись, решил допустить этот грех хотя бы в мысли, полагая бездумно, что если это будет и грех, то небольшой. Мне он представился маленьким, но перед Богом оказался большим. И грех этот, мысленно мною совершенный, дополнив множество моих грехов предыдущих, переполнил, видимо, чашу долготерпения Господа, и последовало наказание: Бог стал оставлять меня.
Будучи христианином новоначальным и неопытным, я, хотя и твердо верил в Бога, но не ощущал тогда особенно присутствие Его. Когда же Он стал меня оставлять, то я определенно узнал, что Бог есть, но Он уже был как бы далеко и все более удалялся от меня.
Всякого человека, даже неверующего, некрешеного, здесь на земле Господь, как огнем, ограждает от нечистых сил, иначе злые духи сразу же погубили бы весь род человеческий. Но когда Господь отступает от человека за его грехи или по особому Своему промыслу, тогда с великой силой начинают действовать на человека духи нечистые: делают ему всякое зло и даже могут вселиться в тело его.
Свой мысленный грех я совершил вечером, а утром следующего дня начал ощущать, что Господь оставляет меня.
Вдруг возникло ощущение невероятной пустоты, пропасти бездонной, холода и мрака; пропали почти все чувства, цель и смысл жизни, все желания. Как будто душа моя куда-то ушла, а остались только тело и сознание. Мир больше не трогал меня, я был как бы исключен из числа людей.
Мне казалось; что Бог где-то далеко-далеко, что нет надежды на Его возвращение, и я не нужён больше ни Богу, ни людям. Беспредельное отчаяние охватило меня.
Человек, совершивший тяжкий грех, даже убийство, все же имеет возможность покаяния, может умолить Бога о прощении.
Мне же тогда казалось, что бессмысленно и невозможно обращаться к Нему, раз Он Сам оставил меня. Только одна цель, один выход виделись мне — закончить самому мою жизнь...
Перед глазами стали разворачиваться разные способы исполнения его — я видел разное... И все это уже не пугало, не отталкивало меня, я только не знал, какое средство избрать.
Но, видимо, малейшее желание жить еще оставалось во мне: я решил немного отдалить смерть, вышел из квартиры и отправился «куда глаза глядят».
Ехал в троллейбусе и думал: «Вот, смотрят на меня, а не знают, что видят мертвеца».
Пустота и бессмысленность во мне достигли предела: Я ощущал себя совершенно мертвым, казалось, даже что задуманное уже не было нужно — зачем неживому убивать себя?
И вдруг пришла мысль: как же я мертв и еду, не падаю, не хоронят меня. Значит, все же живу?
И тут отчетливо представилось внутреннему моему взору, что три или четыре ниточки привязывают отрывающуюся мою душу к телу. И понял я, что ниточки эти — молитвы. Было три или четыре человека на земле, которые молились за меня. И ради их молитв Господь еще медлил, и миловал меня, и не забирал совсём душу мою из тела.
С тех пор ценю молитвы других за меня как высочайшее сокровище, и сам по мере сил моих молюсь за ближних.
Значит, есть еще надежда, и можно молиться Богу, — подумал я.
И, собрав последние силы, я начал механически двигать губами, еле слышно произнося спасительные слова:
— Господи, помилуй. Господи, помилуй.
И Господь принял их. Постепенно, невероятно медленно, ко мне возвращалась жизнь. Я начал бороться с мыслями о задуманном...
Так прошли две недели — между смертью и жизнью — и, наконец, я почувствовал, что прихожу в обычное свое состояние.
Событие это круто переменило мою жизнь. У меня стали пропадать мирские желания, появилась неодолимая тяга к храму, монастырям; хотелось стать монахом-отшельником, посвятив свою остальную жизнь Богу.
Я смотрел на себя как на выходца с того света и полагал, что мир уже больше никогда не тронет меня; стал много молиться и часто ходить в храм. Плача, благодарил я Бога за Его бесконечное долготерпение и милость ко мне, бесконечно грешному; просил избавить меня от мирской жизни и привести в тихую пристань покаяния.
Через некоторое время, однако, я оправился от пережитого, вновь вернулись ко мне желание жить и мирские стремления.
Началась обычная жизнь верующего человека: молитва, храм, труд за кусок хлеба, семья, борьба с искушениями и страстями...
И все же, после пережитого, я стал человеком другим, молил и продолжаю ныне молить Бога привести меня к безмолвию, покаянию, монашеству. Но Господь знает, что мне полезно, и потому не имею выше желания — как исполнить волю Его.
История рассказана иеромонахом Венедиктом Емеличевым. Кто именно ее ему поведал неизвестно.
Слава Богу за все!
Поставьте, пожалуйста, под этой записью лайк и поделитесь с друзьями!