О мыслях

Откуда мы можем знать о наших или о чужих мыслях? Вроде бы перед нами все совершенно разные ситуации. О своих мыслях, о своих представлениях я могу знать непосредственно, поскольку они принадлежат мне и я являюсь их собственником, в то время как чужие мысли, чужие представления, чужие образы даны мне опосредованно. Я не способен осознавать, что действительно переживает другой человек. И тем не менее, если мы вдумаемся, то окажется, что доступ к своим собственным мыслям и представлениям не менее сложен, чем доступ к другому, так как мы находимся в ситуации универсального опосредования. На первом шаге данный тезис выглядит достаточно провокативно, однако проще всего объяснить это на примере. В качестве примера подойдет любая видео или фотокамера. Используя камеру, мы можем снять все, что угодно за исключением одного объекта, и этим объектом будет она сама. Да, мы можем зафиксировать камеру и снять ее через отражение в зеркале, но ключевой момент заключается в том, что посредством этой камеры мы снимем не ее саму, мы снимем ее отражение.

Точно также это касается и наших мыслей. Наши мысли, в тот момент, когда мы их осознаем, они оказываются в рефлексивной цепочке. Они даны нам не последовательно, а в тот момент, когда мы их фиксируем их сознанием, мы фиксируем их уже на втором уровне, то есть мы фиксируем посредством одной мысли факт наличия у нас других мыслей. Отсюда получается, что весь способ осознания, весь способ понимания построен как рефлексивная цепочка. Подобно тому, как мы воспринимаем себя всегда через опосредование, точно также и доступ к другому человеку дан нам через опосредование, через какие-то другие формы. Попросту говоря, если я желаю узнать, о чем думает другой человек, я могу спросить его об этом, но спрашивать не обязательно, я могу опираться на его мимику, на его телесные жесты, на выражение его глаз и т. п.

Однако важно отметить, что каким бы способом я не осуществлял это понимание, это всегда будет понимание через некую посредствующую среду. Вот здесь мы приходим к ключевому тезису, развиваемому, например, в рамках современной семиотической программы. А именно, наше знание, как о мире, так и о других людях, так и о самих себе — это всегда знание через посредника. Если я являюсь объектом своего познания, если меня интересует я сам или другой, то, во-первых: я — как объект познания, и я как познающий — это две разных сущности. Я познающий — это другой по отношению ко мне, о котором я думаю, кого я стараюсь познать. И, во-вторых: это знание оказывается знанием опосредование, через некие следы, через знаки, через текст, как знаковую систему.

Следовательно, понимание — это всегда процесс истолкования, и в этом смысле, когда я понимаю самого себя, то я истолковываю самого себя как некую внеположенную себе реальность. Это очень легко рассмотреть опять же на примере. Ведь когда мы начинаем анализировать себя, мы поступаем также, как анализируем других людей. Мы оставляем письменные свидетельства, мы ведем дневник, мы подглядываем за собой, мы ловим себя на тех или иных мыслях или настроениях, мы занимаемся слежкой за своим собственным сознанием и идеями. Важно осознавать, что доступ нас к нам самим оказывается, в философском плане, не просто не менее сложным, чем доступ к другому, но в определенном плане способен оказываться и более затрудненным, поскольку мы сами для себя слепое пятно. Если для нас привычен ход, что других людей мы понимаем через себя, то во многом закономерно сказать, что себя мы знаем тем лучше, чем большей мере мы понимаем других людей. Коммуникация с другим — это способ вступит в коммуникацию с самим собой.