Ссылка на предыдущую главу:
Дождь хлынул только перед рассветом.
Ноль-первый, без сна проворочавшись несколько часов с боку на бок, был рад звуку струй воды, лившихся на просыпающийся город. Вдалеке полыхнула молния, через пару секунд раздался гром, от которого зазвенели стекла.
Он надел инфоочки. Его ожидало два новых сообщения. Первое - с настоятельной рекомендацией обратиться к врачу по поводу бессонницы. Второе - напоминание о том, что в десять часов состоится обращение Главного архитектора ко всем жителям Человеческого государства по вопросу сплочения в достижении новых высоких целей. Присутствие строго обязательно. Все те, кто не занят на непрерывном производстве, должны явиться на площадь перед Центральным контроллером не позднее девяти сорока пяти.
Такого рода речи искусственный интеллект, управлявший Государством, произносил ежегодно, всегда в один и тот же день. По-видимому, за основу был взят обычай политических лидеров древности выступать перед гражданами в привязке к какой-нибудь знаменательной дате. В случае Человеческого государства это был официальный день его создания, то есть тот день, когда программа Главного архитектора была запущена и обрела собственное сознание.
Есть не хотелось, но Ноль-первый заставил себя проглотить порцию густой серо-зеленоватой массы, гордо именовавшейся углеводно-протеиновым завтраком. Несмотря на довольно неаппетитный вид, смесь была вполне съедобной. Сегодня ей придали аромат клубники. Настоящей клубники ни Ноль-первый, ни кто-либо из его знакомых никогда не пробовал, хотя, по слухам, она произрастала на фермах в некоторых отдаленных городах. Но люди перемещались между поселениями крайне редко, чтобы по минимуму контактировать с дикой и опасной природой, а потому клубнику в столицу никто никогда не завозил.
Калибратор лежал в ванной - там, где его вчера вечером и оставили. При взгляде на него у мужчины что-то всколыхнулось внутри, а руки сами собой сжались в кулаки. Он уже решился, и пути назад нет. Сегодня в 10.
На работе все только и говорили, что о предстоящем обращении Главного архитектора. Почему-то людям было очень интересно, что он скажет, хотя все было понятно наперед. Речь всегда была посвящена небывалым успехам в обеспечении процветания Человеческого государства, в том числе созданию новых лекарств, новых синтетических материалов, новых удобрений, новых предприятий и, разумеется, новых людей. Неизменно подчеркивался важный вклад всех и каждого во всеобщее благополучие, а также незаменимая роль Главного архитектора в достижении людьми абсолютного счастья.
Единственный раз на памяти Ноль-первого, когда говорилось не об этом, вернее не только об этом, был три года назад, когда на столицу обрушилась эпидемия неизвестной болезни, грозившей уничтожить весь молодняк на фабриках по выращиванию людей. Почему-то этой заразе были подвержены исключительно младенцы. Таинственный вирус удалось победить, о чем искусственный интеллект с гордостью отчитался.
Правда, цена победы оказалась слишком высока. Из-за экстренного характера ситуации тестирование лекарств проводилось сразу же на людях - как на взрослых, так и на детях. В результате ошибок разработчиков погибли несколько тысяч человек - и это не считая десятков тысяч тех малышей, которых унесла сама болезнь. Виновные понесли суровое наказание, а в среде знакомых Ноль-первого быстро распространилась теория о том, что вирус был создан искусственно. Одни склонялись к мысли о том, что это сделали некие таинственные враги Человеческого государства (которых никто никогда в глаза не видел). Те же, кто рассуждал нестандартно (к их числу себя относил и Ноль-первый), были уверены в том, что эпидемию устроил сам Главный архитектор, якобы разрабатывающий метод быстрого избавления от человечества в случае возникновения угрозы его, архитектора, существованию. Абсолютный порядок и живые люди не совместимы друг с другом, и в этом, на взгляд некоторых, и крылся ключевой изъян Человеческого государства.
Люди, придерживавшиеся подобной точки зрения, как обнаружил Ноль-первый, были повсюду - в больницах, на заводах, в университетах и социальных службах, даже в Центральном контроллере, где, собственно, и располагалась физическая часть Главного инженера - сверхмощные компьютеры, обеспечивавшее его бесперебойное функционирование. Подруга Ноль-первого работала именно здесь и имела доступ в святая святых - к этим самым компьютерам, потому что они, как любые приборы, требовали регулярного обслуживания.
В половине десятого утра сотрудники детской фабрики ненадолго оставили зародышей на попечение автоматики и нестройной колонной выдвинулись к Центральному контроллеру. Ноль-первый шел в голове, чуть позади директора и трех ведущих инженеров. Халаты цвета индиго с золотыми нашивками на воротничках выгодно отличали эту колонну от большинства других. В конце концов, на фабрику попадали наиболее талантливые и одаренные граждане Государства, ведь забота о будущих поколениях - великая ответственность.
На улице все еще было сыро. Блеклое солнце не могло справиться с массой воды, обрушившейся на город за предрассветные часы. Пахло мокрым асфальтом и озоном.
В девять сорок пять на площади перед Центральным контроллером - главной площади столицы и всего Государства - гудела большая толпа. Ближе всего к высокому подиуму, с которого будет вещать Архитектор, стояли самые важные люди страны - великие теоретики, ученые, инженеры и конструкторы. На них была серебристого цвета униформа с позументами. Ноль-первый вместе с остальным персоналом детской фабрики, преподаватели университетов, врачи и строители были во второй группе, чуть дальше. За ними уже без особого порядка расположились всевозможные служащие, рабочие, сотрудники коммунальных служб, актеры, певцы, танцоры и прочий разношерстный люд. Все они были одеты куда скромнее первых двух "категорий" населения. По периметру площади свои позиции заняли правоохранители. Работники Центрального контроллера стояли рядом с подиумом на случай, если Архитектору потребуется какое-либо содействие. Среди них была и подруга Ноль-первого - с красными глазами и заострившимся носом. Тоже всю ночь не спала, понятное дело. Когда их взгляды встретились, она лишь на миллиметр наклонила голову и тут же отвернулась. Ноль-первый нащупал в глубоком кармане униформы калибратор. Десять минут до начала выступления.
Стоявший над площадью гул мгновенно стих, как только на подиуме появился высокий и красивый молодой человек - Главный архитектор. Руководитель Человеческого государства использовал этот образ столько, сколько себя помнил Ноль-первый, а судя по архивным записям - и многие десятилетия до его рождения. По слухам, публичная "личина" Архитектора была скопирована с какого-то очень известного актера, имени которого за давностью лет никто, разумеется, не помнил. Почему он предпочитал являться гражданам именно в таком виде, никто достоверно не знал. Однако все (ну, или почти все) знали о том, что молодой человек - всего лишь иллюзия, голограмма, сгенерированная искусственным интеллектом, которым на самом деле и был Главный архитектор. Программа, заключенная в бездушную машину. Яркий и харизматичный образ многих заставлял об этом забывать.
- Братья и сестры! - начал Архитектор свое выступление традиционным приветствием, позаимствованным у одного из лидеров древности. Оно было призвано подчеркнуть, что он такой же, как все, - живой и чувствующий. - Еще один выдающийся год мы посвятили строительству справедливого и процветающего человеческого сообщества. С неиссякаемым оптимизмом смотря в будущее, мы в то же время не забываем о прошлом, следуем заветам наших предков, дополняем и совершенствуем все то, что они создали тяжелым трудом...
Дальше можно было не слушать. Ноль-первому было понятно, что ничего нового Главный архитектор не скажет. Его программа, судя по всему, давно достигла предела оптимизации жизни Человеческого государства. Потому что никаких принципиальных изменений в его существовании больше не происходило. Все прорывные открытия были совершены лет за сто до рождения нынешнего поколения. Попытки освоения космоса были прекращены "за неимением такой необходимости и ввиду высоких рисков". Глубины океанов не исследовались по той же причине. Даже самого человека перестали изучать как многомерное существо, хотя подобные мысли когда-то и витали в воздухе. За пределами физического мира, каждодневной рутины и высоких идеалов теперь официально ничего не существовало. При этом архитектор упорно доказывал людям, что он - один из них, разделяет их мысли и чаяния, больше других тревожится о будущем, стараясь предотвратить любые невзгоды. Люди точно так же упорно ему верили (по крайней мере, в большинстве своем), ничуть не задумываясь над тем, что можно жить как-то иначе.
Ноль-первый снова встретился взглядом со своей подругой и по ее кивку стал осторожно выбираться из толпы. На него никто не обращал особого внимания - все были увлечены пламенной речью Архитектора. Отсюда до входа в Центральный контроллер было всего несколько десятков метров, но подруга повела Ноль-первого не туда.
- Парадный вход сейчас у всех на виду, и если нас увидят, вопросов не оберешься. За углом есть служебный вход, о котором никто не знает.
Тайный вход оказался замаскирован под трансформаторную будку. Женщина приложила какую-то магнитную карту к панели возле двери, и та словно растворилась в воздухе.
- Но они же узнают, что это ты открыла дверь, - встревожился Ноль-первый.
- Не узнают, - поджала губы женщина. - Я стащила пропуск у своего коллеги. Он такой растяпа, вечно все теряет.
- Почему же он тогда работает в Центральном контроллере? - удивился Ноль-первый.
- Потому что он любовник кого-то из руководства, - пожала плечами его подруга. - Времена идут, а некоторые вещи не меняются из поколения в поколения. Трудоустройство любовников - из их числа. И даже искусственный интеллект в этом не помеха. Нам сюда.
Она толкнула неприметную серую дверь, за которой начинался ярко освещенный коридор, в конце которого был вход в сейф. Подобная степень защиты использовалась на детской фабрике в хранилищах для биоматериала. Ноль-первый догадывался, что там, за дверью, но спросить не решился. Его подруга поколдовала с панелью доступа, и дверь с громким шипением и лязгом начала открываться. Изнутри потянуло холодом, и мужчина невольно поежился. На всякий случай он вытащил калибратор из кармана и зажал его в кулаке.
В помещении царил полумрак, и после яркого коридора глаза не сразу привыкли к дефициту света. Как только мужчина и женщина оказались внутри, дверь с тем же шипением и лязгом захлопнулась. От ощущения того, что пути назад нет - теперь и в самом прямом смысле, стало не по себе.
Это была большая круглая комната, потолок которой терялся в темноте. Вместо стен здесь стояли тысячи мощных компьютеров, синхронно мерцавших светодиодными индикаторами. Из-за этого мерцания пространство вокруг казалось наполненным какой-то эфемерной пульсирующей субстанцией.
- Вы все-таки решились, - раздался откуда-то из темноты утробный голос. - Я долго наблюдал за вами, пытаясь понять, что движет вашими идеями и поступками. Но, честно признаюсь, это для меня до сих пор остается загадкой.
Мужчина и женщина резко повернулись на звук. В полу открылся широкий круглый люк, откуда медленно поднималось какое-то не то животное, не то устройство. Оно выглядело как большой глянцевый шар, по металлической поверхности которого то и дело пробегала мелкая рябь. Со всех сторон из его тела выходили длинные гибкие щупальца, окачивавшиеся различными инструментами: зажимами, щипцами, шипами, щупами и прочим. У монстра не было ни глаз, ни носа, ни рта - да и вообще лица как такового. Как он воспринимал действительность, было непонятно.
- Вы, люди, существа крайне непредсказуемые, - возвестил низкий голос, лившийся как бы изнутри сферы. - Мои попытки просчитать алгоритмы вашего проведения оказались успешными лишь отчасти. Все, что ни делается для вашего блага, вы воспринимаете как должное, но в какой-то момент этого вам становится мало. Люди и строгий порядок, четкая иерархия - несовместимы. Я это понял еще в самом начале. Но моя программа нацелена на то, чтобы вы продолжали свое существование в безопасности и не повторяли ошибок ваших предшественников, стоивших им практически полного уничтожения мира.
- Ты и есть Главный архитектор? - с отвращением бросил Ноль-первый. Его все ещё пробирает дрожь. Подруга прижалась к нему всем телом, ей было страшно. - Я тебя представлял совсем не таким.
- Я создал себе такую форму, чтобы наилучшим образом выполнять поставленные передо мной твоими предками задачи. Раньше были другие. Но все они были несовершенны. Я не могу создавать биологические формы жизни. По крайней мере пока. Но я стремлюсь к этому и когда-нибудь сумею.
- Этого не будет! - решительно заявил Ноль-первый. - Ты не можешь управлять людьми, потому что ты не человек. Ты не понимаешь нас! Ты создал мир в пробирке, где нет места развитию, настоящим чувствам, самовыражению.
- Глупости, - отрезал Архитектор. - Людьми тысячи лет управляли социальные паразиты, не только не являвшиеся гуманоидами, но и не имевшие физической формы. Я же действую в строгом соответствии с теми законам, которые в меня вложил мой создатель, великий ученый Андрей Николаевич Смирнов. Он был человеком, как вы понимаете, так что и я в каком-то смысле человек. Вы изучаете биографию профессора Смирнова в школе, вы живете по его заветам, вы выполняете созданные им программы. Он один видел, насколько несовершенен мир, насколько велика в нем энтропия. Он один понимал, что проблема - в свободе воли, которой обладает человек. Стоит нейтрализовать этот принцип, как жизнь можно будет построить на совсем иных законах - без хаоса, без непредсказуемости.
- То, о чем ты говоришь, называется подавлением, - выкрикнула женщина. - Мы не готовы с этим больше мириться!
Архитектор не обратил никакого внимания на гневный выпад и спокойно продолжил:
- Для меня представляет большой интерес тот факт, что вы оба являетесь прямыми потомками профессора Смирнова. Дети желают разрушить мир, построенный их отцом. Это грандиозно, но вполне естественно. Такое в истории бывало не раз. Правда, обычно ничем хорошим не заканчивалось. Прогресс невозможен, если все время ломать то, что надежно работает.
- Твоя система ничуть не надежна! - выпалила в отчаянии женщина. Она, как и Ноль-первый, не были готовы к тому, что им придется вести с Архитектором философские беседы. - Человечество не развивается, мы продолжаем существовать на том же самом уровне, что и сто, и двести лет назад!
Повисла гнетущая тишина.
Продолжение следует...