В музыкальной комедии Андрея Тутышкина «Свадьба в Малиновке» отец бандитского атамана пана Грициана Таврического Балясный всё гадал, как выглядит белый штабс-капитан пан Чечель, чернявый или белявый?
Нелёгкий выбор между этими двумя крайностями будоражил не только его воображение. В личной жизни каждого человека этот вопрос стоял острее острого.
Так, русский крестьянин, живший в своём замкнутом миру, общине, не имел особого разнообразия при выборе супружницы. Мало того, что жёнушку ему подбирали родичи, так ещё и обилия внешней пестроты явно не доставало.
Увы! Великоросские красавицы, как правило, в большинстве своём были русыми. А посему за многие столетия «русская красота» просто-напросто приелась мужскому глазу.
Пока жизнь кипела практически лишь в одной общине, никакого смешивания не происходило. Браки заключались в лучшем случае в пределах одной волости, реже – уезда. Как правило, знакомство могло происходить на ярмарках или в церквях, по большим праздникам. Тем не менее, браки все были однородными – русские женились на русских.
Отмена крепостного права, рост фабрично-заводской промышленности способствовали миграциям населения по территории Российской Империи. Теперь, находясь в разных точках страны, можно было наблюдать, сравнивать и, естественно, выбирать себе невест. Чужих и непохожих.
Можно сказать, что русские дворяне были «первооткрывателями» – им в плане семейных отношений «везло» больше простого народа, который был словно заперт в стенах общины, родной деревни (волости). Начало было положено ещё в конце XVIII века с присоединением Закавказья, когда в правящей среде стали появляться смуглолицые чернявые грузинские красавицы – Дадиани, Чавчавадзе, Абашидзе, Орбелиани и т.п.
И тут началось!
Вспомним восхищение Пушкина («Бахчисарайский фонтан»)
Но кто с тобою,
Грузинка, равен красотою?
Вокруг лилейного чела
Ты косу дважды обвила;
Твои пленительные очи
Яснее дня, чернее ночи;
Чей голос выразит сильней
Порывы пламенных желаний?
Чей страстный поцелуй живей
Твоих язвительных лобзаний?
Или бешено колотящееся сердце Сандро Грибоедова при виде 16-летней «мурильевской пастушки» Нино Чавчавадзе.
Вот что происходит, когда приевшемуся глазу попадаются чернявые.
В общем, здесь равные можно сказать роднились с равными. К моменту вхождения Грузии в состав России её дворянство подразделялось на азнаури (дворян) и тавади (князей). В числе последних – эристави (владетели пограничных областей) и мтавари (владетельные князья).
Появление же женщин из других южных регионов привёло к мезальянсу. Так, в начале XIX века, с присоединением Бессарабии, в жизнь российских мужчин вторглись цыганские женщины, на которые охочие до черноглазых и чернобровых красавиц российские мужчины сразу же обратили своё внимание.
«Наше всё», чрезвычайно любвеобильный Александр Сергеевич Пушкин наверняка видел бессарабских цыган и, скорее всего, из любопытства посещал их табор. С «лёгкой руки» пушкиниста Павла Щёголева, опубликовавшего в 1908 году пересказ воспоминаний тётки «Из семейных воспоминаний о кишиневской жизни Пушкина», зародилась легенда о любви поэта к цыганке Земфире:
«… она была высокого росту, с большими чёрными глазами и вьющимися длинными косами. Одевалась Земфира по-мужски: носила цветные шаровары, баранью шапку, вышитую молдавскую рубаху и курила трубку. Была она действительно настоящая красавица, и богатое ожерелье из разных старых серебряных и золотых монет, окружавшее шею этой дикой красавицы, конечно, было даром не одного из ее поклонников…».
Ну, как тут не устоять перед трубкой и шароварами! Наши-то все в юбках ходили!
В повести Лескова «Очарованный странник» и помещик князь и сам главный герой произведения, крестьянин Иван Северьянович Флягин, были околдованы и очарованы красотой цыганки Грушеньки. Если во время пьяного загула Флягин, прельстившись красотой Груши, спустил 5000 рублей казённых денег, то его барин потратил на «выкуп» её из табора и вовсе 50 тысяч!
«Прокололась» на межнациональных отношениях и семья другого «нашего всё», Льва Николаевича Толстого. Так, женой старшего брата писателя, «породистого» Сергея (1826 – 1904), стала юная певица из тульских «хоровых цыган», Мария Михайловна Шишкина (1829 – 1914). Правда, узаконил граф свои отношения с необразованной любительницей Шопена, покурить и раскладывать пасьянсы лишь после 15-ти лет сожительства и четырёх общих детей.
К слову, Толстые умудрялись выделяться в личной жизни так, чтобы не просто себя скомпрометировать, а ещё и всю общественность поставить «на уши». Например, другой брат знаменитого писателя, Дмитрий, в 1853 году, переболев чахоткой, начал кутить напропалую: запил «горькую», начал играть в карты и шляться по публичным домам. Там великовозрастный девственник открыл для себя рябую проститутку Машу, которую впоследствии выкупил и поселил у себя дома.
Ещё раньше цыганка появилась в доме других Толстых. В 1821 году двоюродный дядя Льва Николаевича, Фёдор Иванович по прозвищу «Американец», пьяница и карточный жулик, обвенчался с таборной плясуньей Авдотьей Тугаевой. Но его жизнь в браке с ней была столь ужасна, что перекинулось и на собственную дочь, которую он чурался. Графу не нравилось, что дочь похожа на цыганку: черноволосая, смуглая, с грубыми чертами лица.
В 1843 году ещё один русский писатель, Иван Сергеевич Тургенев, страстно влюбился в 22-летнюю жгучую (но на большого любителя) испанку Мишель Фердинанду Полину Гарсиа Санчес (к тому моменту – уже Полину Виардо) и оставил Россию, чтобы повсюду следовать за дамой своего сердца. Он был от неё без ума, за что полоумная мамаша три года не давала ему денег. В целом личная жизнь Тургенева не сложилась, что нашло отражение в его творчестве.
Правительство стремилось поощрять сколь это возможно межнациональные браки и среди низов. Так, в самый разгар Кавказской войны (5-го мая 1842 года) вышел указ, разрешающий пленным черкешенкам, «согласно их желанию», вступать, «по принятии Св. Крещения, в законный брак с нижними чинами». Такое дозволение изначально было дано пяти пленницам Командиром Отдельного Кавказского корпуса, генералом от инфантерии Е.А. Головиным. Император одобрил его и разрешил «поступать и впредь таким же образом». Кроме того, «Его Величество Всемилостивейшее соизволил пожаловать на каждое таковое семейство, для первоначального обзаведения, по 45 руб. 75 коп. серебром, дозволяя и на будущее время входить с представлением о пособии подобным семействам…» .
Имперская политика предполагала весьма занимательную интеграцию инородцев в состав империи. Кавказ – это Вам не мордва с чувашами! Те и без денег хорошо с русскими ассимилировались – люди не гордые! А вот с кавказцами пришлось сложнее. Понятно, что по доброй воле (да и за бесплатно) вряд ли кто захочет разбавлять чужую кровь (разве, что из-за спасения собственной жизни). Поэтому и решено было завлекать деньгами. Тем более, что и спину требовалось прогнуть – принять Св. Крещение! Недаром, в императорском указе было сказано «и на будущее время».
45 руб. 75 коп. – хорошая сумма для молодой семьи – в 1,7 раза больше годового оклада фельдфебеля Лейб-гвардии Преображенского полка! И это все ради того, чтобы жениться на чужой!
Тем не менее, это было редкостью. К тому же грузинок или черкешенок в российских глубинках не водилось.
Во 2-й половине XIX века, когда по всей России началось массовое строительство фабрик и заводов, когда люди поснимались с насиженных веками мест и отправились за лучшей долей. И только тогда мужчины увидели, что есть ещё в России другие девки!
Но здесь опять-таки первенство принадлежало дворянам и разночинцам.
К моменту отмены крепостного права в России (1861), правящий класс вовсю куролесил, подавая дурные примеры своим верноподданным холопам –
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою…
Либеральные реформы молодого царя Александра II привели к тому, что в стане революционеров появились еврейки – жгучие брюнетки с пронзительным взглядом. К тому же они были любящие, верные и преданные как Руфь и заботливые и сострадательные как Рахиль. Не просто жена, но и полноценный партнёр по борьбе (а дети к тому же всё равно евреями будут считаться)! В общем, не устояли перед чарами черноволосых большевистские лидеры Феликс Дзержинский, Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Сергей Киров, Андрей Андреев, Николай Бухарин и другие.
Собственно, южные женщины проникали в Россию не только мирным путём, но и в результате всевозможных войн. Известно, что казаки привозили таковых в качестве трофеев. Например, Шолоховский «Тихий Дон» начинается так:
«… В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену - маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды…»
Про жену-турчанку Михаил Александрович рассказывает так:
«… Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:
- И что он, милушки, нашел в ней хорошего? Хоть бы баба была, а то так... Ни заду, ни пуза, одна страма. У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану - перервать можно, как оса; глазюки - черные, здоровющие, стригеть ими, как сатана, прости бог. Должно, на сносях дохаживает, ей-бо!..»
Сразу было понятно, что Прокофий привез на родину диковинку – отличалась она здорово. Чернявая, стройная, с осиной талией («страма» значит). В общем, на зависть местным бабам…
Понятно, что эталоны красоты в каждой стране разные. Например, в Индии образцом для всяческого подражания упитанный человек (женщина в том числе). Мотив тут такой: человек хорошо питается, зубы здоровые, значит, богатый, поэтому и выглядит хорошо. А худой да тощий, значит, бедный и больной! Попробуй тут возрази!
Великорусская деревенская красавица в основном была русой (по цвету волос, естественно). Конечно, имели место быть и блондинки и брюнетки, но больше в виде исключений. Жгучих восточных красавиц в деревнях не видали, а лишь слыхом слыхивали о них. Как правило, из рассказов бывалых солдат, возвратившихся с русско-турецких войн, которые Россия вела на своём веку немало. Тем сильнее была тяга к неизведанному, шок от увиденного и результат от сделанного.
Безусловно, на востоке, в Поволжье и за Уралом, русские жили вплотную с инородцами (татарами, башкирами, угро-финскими племенами). Однако до революции 1917 года активного смешения не происходило – разнородные браки не одобряла родня (причём, с обеих сторон).
Да к тому же и генералы на потомство от таких браков посматривало косо, с недоверием. Недаром местности, где русское население не составляло большинство (т.е. менее 50% - было с примесью) при учреждении участков комплектования армейских пехотных полков в 1874 году были отнесены Главным Штабом к инородческим (например, Оренбургская, Вятская и Пермская), а, значит, использовать их можно было лишь на второстепенных ролях.