Начало.
Часть 22.
С Лерой происходило что-то странное — она точно понимала, что не любит Матвея, но тело ее относилось к нему совершенно по-особенному, словно у него были свои отдельные отношения с этим мужчиной. Оно испытывало к нему неутолимую тягу, возбуждалось от его малейшего прикосновения, стонало и содрогалось от наслаждения каждую секунду, а когда акт любви заканчивался, то отчаянно хотело повторения. Это немного пугало ее, но в момент, когда Матвей был рядом, она, конечно, не могла обдумывать это всерьез.
После этой близости они разнежено улеглись на постель, Леркина шея - на его левом плече, а он вместо пульта взял в правую руку телефон.
-Сейчас умру от голода, - пробормотал он сквозь зубы.
-Может, я что-нибудь приготовлю? - предложила Лера ласковым голосом, но Матвей категорически отверг этот акт доброй воли:
-Вот еще! Лежи отдыхай, мне больше нравится чувствовать прикосновение твоего бедра, чем смотреть, как ты варишь картошку.
-Думаешь, я не способна на большее, чем просто картошка? - оскорбленно осведомилась Лера.
-Понятия не имею, - покачал головой Матвей, - но зависнуть у плиты на несколько я уж точно тебе не позволю.
Он смачно ущипнул ее за попу, так что Лерка громко взвизгнула, и набрал номер доставки. Заказал роллы и пиццу, а потом включил сериал. Продолжая лежать голыми, они очень бурно обсуждали перипетии сюжета, хохоча и возмущаясь глупостью сценаристов. Лера обратила внимание на то, что Матвей совершенно не стесняется своей наготы, а даже наоборот, наслаждается ею. Когда принесли еду, то он не стал утруждать себя долгим одеванием - просто натянул свои огромные, как паруса, семейные трусы, достал из кармана висевших на стуле джинсов деньги и прошлепал в прихожую. Этой безграничной уверенностью в себе он внушал Лерке какое-то странное чувство - нечто вроде желания подчиняться. Когда он попросил ее не пачкать постель соевым соусом, то она тут же послушно пересела на пол, предварительно надев свои трусики и его футболку, висевшую на стуле вместе с джинсами. А когда он счел, что она выглядит слишком привлекательно в этом наряде, и, бросив недоеденный кусок пиццы обратно в коробку, накинулся на Леру, то она безропотно отложила роллы и позволила ему сотворить с собой все, что ему заблагорассудится, прямо на полу.
Потом они все-таки хорошенько поели и посмотрели несколько серий подряд, а когда стемнело, то снова предались любви. Лерка смогла уехать от Матвея только утром - потому что надо было на работу - а к полудню поняла, что ей хочется назад, к нему. Эти отношения вызывали в ней двоякие чувства: умом она знала, что Матвей ей не пара, он бывший муж её сестры, и все это попахивает каким-то извращением, но когда она оказывалась рядом с ним, что происходило регулярно, так как они оба не выносили разлуки больше нескольких дней, то забывала обо всем на свете. И дело тут было не только в бешеном влечении к нему - ей с ним было легко, весело, приятно. Он был большим ребенком, и при этом пытался заботиться о ней, несмотря на ее насмешки, заботился также, как о своей дочери.
Как бы не хотелось Лерке, но ей пришлось признаться себе, что она чувствует себя счастливой рядом с Матвеем, и все равно она не позволяла ему вывести их отношения на уровень нормальной пары. Она боялась, что все очарование этой свободной любви вмиг исчезнет, стоит ей признать, что она принадлежит ему. А Матвей - Бог знает, что он думал обо всем этом, но иногда, замечая, как он смотрит на нее, Лерка пугалась - ей казалось, что он любит ее, а значит рано или поздно взбунтуется против ее правил. Каждый из них имел право назначить свидание и каждый имел право отказаться без объяснения причин. В остальном оба могли чувствовать себя свободными. Встречались они обычно у Матвея, когда дома не было дочки Несколько раз они ходили вместе в кино и ресторан, но Лерка при этом чувствовала такое напряжение, будто все знают, что он — муж сестры, хоть и бывший. Однако сам Матвей никогда не заводил с ней разговоров на эту тему - она думала, что это из ревности, и ей не приходило в голову, что он может делать это нарочно, чтобы пощадить ее чувства. А она порой донимала его подколками на эту тему, отчего он ужасно злился, они ругались, а потом с такой же неистовой страстью мирились - все это заводило, возбуждало и истощало обоих.
Время шло, Лерка привыкала к Матвею - к его пылким объятиям, к их частым ссорам и бурным примирениям, к завтракам у него на кухне, и она боялась себе в этом признаться, но она уже не могла себе представить своей жизни без него. Он заботился о ней, постоянно пытаясь нарушить ее правила: таскал в общественные места, дарил подарки и терпеливо сносил ее нескончаемые подколки, возражая против ее обвинений, но не выдвигая своих. Но однажды - то ли он был без настроения, то ли просто не выспался - он вдруг взбунтовался.
-Слушай, Лер... Мне немного поднадоели твои эти все подколки на счет моей бывшей жены, твоей сестры, между прочим, - он говорил раздраженно, но было понятно, что он давно копил в себе все это, - ты так говоришь, будто я сам выгнал Вику, но это не так! Она ушла сама, бросив нас и за все это время она не разу, не разу! Не узнала про свою дочь, так в чем же виноват я?
-Матвей... - она хотела успокоить.
-Что не так? А? Ты чувствуешь себя не уверено со мной? Или что? Зачем постоянно эти воспоминания? - гневно перебил он.
Лерка вовсе не собиралась реагировать на этот выпад, она ведь сама все это вспоминает, но отчего-то губы ее задрожали, а слезы сами брызнули у нее из глаз. Никакая она не свободная девушка, она просто одинокая женщина, и теперь все, что у нее есть - эти идиотские свободные отношения с никчемным человеком. Она никому не нужна...
Их ссора, вопреки привычке, не перешла к грубым ласкам, которым оба тайно наслаждались. Лерка поспешно вытерла выступившие на глазах слезы, скупо извинилась перед Матвеем и пошла в прихожую одеваться. Он посматривал на нее исподлобья, видимо, все еще тая обиду, но это было уже неважно.
-Лер... - он подошел и взял её за руку.
-Ничего мне не говори. Я тебе позвоню, - примирительным голосом сказала она, высвободила свою руку и ушла.
Но уже через пару минут в дверь постучали — тихо и неуверенно. Матвей был рад, что Лерка успокоилась, одумалась и вернулась, но кода он открыл дверь, увидев свою гостью, он не нашел ничего лучше, чем снова захлопнуть её прямо перед носом пришедшей... В доли секунд он подумал о том, что, наверное, он бы хотел никогда не знать этого человека.
