В эфире передачи Экономика по-русски Михаил Хазин с Владимиром Левченко обсудили следующую тему:
Это что? Вот это девальвация, это что, с точки зрения рынков, тенденции? Откуда это взялось? Можно ли было это предотвратить?
Владимир Левченко:
Во-первых, на мой взгляд, это нужно рассматривать и с точки зрения самих финансовых рынков, и с точки зрения реальной экономики.
Моё мнение, что то, что мы наблюдаем с начало зимы 2022 года – это первая внеэкономическая девальвация за всю историю постсоветской России. То есть до этого у каждой девальвации были экономические причины.
Михаил Хазин:
Ты считаешь, что у дефолта были экономические причины? То есть нет, в конце экономические. А сделали то это абсолютно человеческими руками.
Владимир Левченко:
Нет, смотри, дефолт, да, но девальвация – она была экономическая.
Другое дело, что то, как она произошла… Мы знаем, что в феврале 1998 года господин Алексашенко на одном из заседаний совета директоров Центрального Банка настоял, что вместо того, чтобы плавно двигать курс рубля, нужно держать его до последнего, пока не сожгут все резервы, и повышать процентную ставку, чем и добили.
А когда резервы закончились, тогда это всё. Понимаешь, когда у тебя нет резервов, то у тебя эта девальвация уже экономическая.
Сейчас нам что говорят? Дефицит валюты на бирже. Ну, да, дефицит. А почему дефицит? Откуда он вдруг берётся?
Михаил Хазин:
Потому что отменили обязательную продажу валютной выручки.
Владимир Левченко:
Нет, не только. Обязательной то ещё и не было. Её давно не было.
Михаил Хазин:
Нет, её потом ввели
Владимир Левченко:
Ну, её ввели ненадолго.
Что ещё нам говорят? Нам говорят: «Как же, у нас с торговым балансом проблемы. Правда, у нас проблемы с торговым балансом».
И приводят, опять же, в пример то, что было весной 2022 года, когда была абсолютно уникальная ситуация. То есть была и девальвация в моменте, потому что она панической, и цены на продукцию нашего экспорта резко взлетели, потому что западные рынки боялись дефицита.
В результате, дефицита не было, но в какой-то момент рублёвые цены на нефть, газ, металл и так далее взлетели на новый исторический максимум. Причём взлетели на десятки процентов.
Потому что тогда ещё и боялись того, что эти деньги украдут, заморозят, - но мы то знаем, что на самом деле происходит, видимо это. Нет, не у всех воруют.
Почему не у всех? Для того, чтобы остальные продолжали верить, что у них точно не украдут, и продолжали их выводить.
Но если мы посмотрим года с 94-го, а то у нас практически никогда не было отрицательного, и даже 0-го, торгового баланса. За эти 30 лет, насколько я помню, было всего 3 случая, опять же, из-за сезонности.
Причём в самые пики разных кризисов, когда был еле-еле заметный минус по торговому балансу. Но в среднем у нас только баланс либо профицитный, либо просто какого-то нереального размера профицитный.
То есть мы получаем денег в страну от продажи наших товаров больше на столько, чем мы покупаем из заграницы, что это либо просто хорошо, либо очень много. Никак иначе.
Михаил Хазин:
А сейчас?
Владимир Левченко:
А сейчас просто хорошо. При этом мы видим мощнейшую девальвацию практически с 90-х годов. Мы видим 5 квартал беспрерывной девальвации рубля. Такого не было ни в 2014-м, ни в 2008-м, ни, внимание, в 1998-м такого не было.
Михаил Хазин:
Ну, уже в начале 99-го рост начался. Спасибо Геращенко.
Владимир Левченко:
Вопрос в том, что такой девальвации даже тогда не было. Вот в чем состоит важный момент.