- Действительно, странно, - согласился Михаил. убирая бутылку в рюкзак – Дорога, которая ведет в обрыв. Зачем на ней жить? Где перспектива?
Попутчик смерил Михаила взглядом и, выпятив нижнюю губу, посмотрел на небо, словно ждал, что еще скажет его собеседник.
- Наверное, это потому, что люди, которые тут живут, вполне довольны тем, что у них есть. – сказал Михаил. – Да, наверное, поэтому.
— Это, по-своему, печально, - кивнул попутчик.
Он надел шляпу и решительно пошел по избитой дороге. Михаил раздумал с пару секунд и пошел следом. Возвращаться обратно в центр города совсем не хотелось.
- Весь наш миру устроен по такому принципу, - заговорил попутчик, когда дорога вильнула и колючие кусты стали теснить ее с двух сторон.
- Какому именно?
- Принципу двух дорог – пояснил попутчик, глядя себе под ноги и выбирая куда поставить ступить. - Всю свою жизнь мы выбираем, идти нам туда, где есть остроконечные домики над обрывами, или пробираться сквозь кусты в надежде увидеть море.
- В сущности первое не так уж и плохо, - предположил Михаил.
- А как же море? – попутчик остановился, посмотрел на небо и продолжил. – Море примечательно тем, что по нему можно уплыть далеко-далеко, почти куда хочешь. А из домика с остроконечной крышей, в сущности, можно только вернуться обратно по дороге.
Дорога опять повернула, и они оба заскользили по каменной осыпи, повалились и съехали на узкую площадку под кроной кургузенькой сосенки.
- Там так не навернешься, - усмехнулся Михаил, отряхивая брюки и помогая встать попутчику. – И вернувшись по дороге можно попасть к морю через город.
- Зато и такой сосны там нету, - ответил попутчик, поправляя шляпу. – Да и мне почему-то кажется, что до этого моря им уже нет особого дела.
- Может быть и так, - согласился Михаил и отстранился, давая дорогу огромной черной пчеле вылетевшей из бутона магнолии. – Москвичи тоже очень редко ходят в Кремль.
- Да дело даже не в море, как в смысле жизни, - ответил попутчик, хватаясь за выступ и делая длинный шаг через пересохшую промоину. – Человек должен чего-то хотеть. Обычно он хочет обрести что-то ценное. А как определить, что именно истинно ценно?
- Ну, это вроде просто, - предположил было Михаил, перепрыгивая с камня на камень. – Там список-то широкий и интересное есть и даже вкусное.
- А вот и не согласен. – прервал его попутчик.
Он сорвал с куста здоровенную почти черную ягоду ежевики и кинул ее Михаилу.
– Ценность, это то, что можно не только обрести, но и забрать с собой. А что может забрать с собой владелец домика с остроконечной крышей, когда его повезут по дороге вперед ногами?
- А что тогда ценно? – Михаил поддел прутиком застрявший в расщелине сандалий и перебросил его попутчику
- Да вот хотя бы наш разговор, - улыбнулся попутчик, отбрасывая прилипшую к рукаву колючку. – Вот глоток воды, который вы мне дали, рука, которую протянули, когда мы сверзились под сосну.
- Ну, это мелочи. – отмахнулся Михаил, осматривая расцарапанную лодыжку. – Все это очень мало.
Он осекся поскольку дорога снова повернула и под ногами зашуршала влажная галька. Перед ними было море, укрытая скалами бухточка. Море здесь было совсем тихое, прозрачное и теплое. Оно не билось, а вползало на берег, наполняя собой гальку, а потом также отходило назад. Словно берег был не из камня, а из губки.
Продолжение следует...